Люди грубо подражают языку клана демонов-яо и поклоняются их старому князю, сгинувшему не одну тысячу лет назад… Да что с ними не так?

Шэн Линъюань рассеянно слизнул с пальцев кровь и окинул взглядом людей перед алтарем – если бы это происходило три тысячи лет назад, мало того, что они сами были бы разорваны колесницами на площади, но и все девять поколений были бы изведены под корень.

Лисица поднялась с колен и закрыла дверь. По ее спине ни с того ни с сего пробежал холодок, она быстро огляделась, но так ничего и не заметила.

– Господа, здесь так холодно, – не выдержав, посетовала она. – Неужели нельзя было приготовить дорогим гостям грелки для рук^[20]?

Запустивший их внутрь старик хрипло ответил:

– Ты все равно так или иначе скоро покинешь Дунчуань. Обойдешься.

– Мы просчитались, – начала сетовать лисица, снова преклонив колени перед алтарем. – Я-то думала, что с появлением чудовища-жэньмо Дунчуань окажется в наших руках. Кто же знал, что ручные псы Бюро откуда-то отроют подкрепление и сожгут дотла призванного Темным жертвоприношением жэньмо, который не успеет даже никак себя проявить! Быть может, мы допустили оплошность в Темном жертвоприношении? Как вышло, что жэньмо оказался никчемным слабаком?

Один из людей в плащах ответил:

– Для каждого Темного жертвоприношения требуются свои жертвы и ритуалы, и они сильно отличаются друг от друга. Как-никак этот обряд пребывал в забвении уже несколько тысяч лет. Хотя мы получили «божественное откровение», и оно помогло нам восстановить письмена Темного жертвоприношения, но огрехи в их понимании и воплощении были неизбежны. Что до призванного в этот раз жэньмо – по преданию, он был старейшиной древнего племени так называемых шаманов и превратился в жэньмо из-за того, что все его племя погибло. При жизни он не совершил ничего выдающегося, и, когда ни за что ни про что умер и стал жэньмо, по-видимому, еще даже не вошел в возраст. Вполне возможно, он и боевой мощью-то особой не обладал. Наконец, тот, кто совершает жертвоприношение, и призываемый демон-мо должны изначально состоять в родстве, а поскольку все шаманы были уничтожены, нам с вами пришлось воспользоваться низкопробной подделкой, отмеченной проклятием бабочки. Ничего удивительного, что ритуал мог пройти менее успешно, чем мы ожидали. Будем считать, что мы получили опыт. В следующий раз наверняка все пройдет гладко… Верно, господин Нянь?

Господин Нянь так и не опустился на колени, как и не проявил ни малейшего желания поприветствовать людей в комнате. Он застыл в углу, прислонившись к стене. Услышав обращенный к нему вопрос, он вместо ответа требовательно протянул руку.

– Хватит пустой болтовни. Я пришел по делу. Вы принесли то, что мне нужно?

Люди в плащах обратили на него исполненные злобы взгляды. Один из них заговорил резким, пронзительным голосом:

– Ай-яй-яй, если якшаться с крысами вроде нас – ниже достоинства высокого господина, зачем же вы тогда, зажав нос, полезли в канализацию, а?

Господин Нянь хмуро глянул на задиру. Обстановка в павильоне накалялась все больше и больше.

Задира встал, подошел вплотную к господину Няню и с ненавистью выплюнул:

– Поумерь пыл, высокий господин, и прояви терпение. Ты пришел к нам, а не мы к тебе, так что нечего хорохориться!

Но не успел он договорить, как пара кинжалов у него за поясом сама собой пришла в движение: клинки подпрыгнули и начали менять форму. Вытянувшись двумя острыми языками, они обвили шею человека в плаще, и их лезвия уперлись ему в сонные артерии. Задира не успел даже глубоко вдохнуть, как лезвие уже порезало кожу. Он в страхе затаил дыхание. В павильоне повисла мертвая тишина.

Ни один мускул не дрогнул в лице господина Няня. Размеренно, подчеркивая каждое слово, он повторил:

– Я спрашиваю – вы принесли то, что мне нужно?

Один из людей в плащах поспешно достал из-за пазухи маленькую керамическую шкатулку и с расстояния в пару метров подтолкнул ее к ногам господина Няня, который остановил ее, поставив сверху ногу.

Господин Нянь поднял шкатулку с пола, открыл, бросил взгляд на содержимое и сухо кивнул.

– Благодарю.

Лисица тут же заулыбалась.

– Господин Нянь, здесь все свои, если наш брат сказал лишнего, простите его…

Будь взгляд господина Няня ножом, он бы пригвоздил лисицу к стене. Улыбка на ее лице застыла. Господин Нянь молча развернулся, открыл дверь и вышел.

Остальные люди в плащах торопливо повскакивали на ноги и бросились освобождать несчастного из пут обившихся вокруг шеи кинжальных «змей», осторожно придерживая лезвия. Один из них, будто опасаясь, что господин Нянь не ушел далеко, еле слышно пробормотал под нос:

– Псина бездомная! Не нуждайся мы в родстве между совершающим жертвоприношение и призываемым мо, он бы живым отсюда не вышел… Цветочная Лиса, ты на что уставилась? Этот подонок уже ушел, а ты все ему вслед смотришь – приглянулся тебе, что ли?

– Нет… – немного погодя откликнулась лисица – она же Цветочная Лиса. – Но ведь он вышел… на прямых ногах?

С этими словами она осторожно открыла дверь и посмотрела на дверной проем.

– Где паутина?

Уголки рта Шэн Линъюаня, хладнокровно наблюдавшего из угла, приподнялись. Действие трюка с отводом глаз как раз заканчивалось, и очертания его тела начали медленно проступать из темноты.

Но не успел он выйти из тени, как вдруг что-то почувствовал, приостановился и поднял голову, глядя в направлении поверхности.

В следующий миг по всему подземному логову вдруг разнесся пронзительный сигнал тревоги.

Несколько десятков оперативников «Фэншэнь» в штатском на основании показаний, данных преступными учениками и последователями господина Юэдэ, оцепили район, где находился подземный черный рынок.

Сюань Цзи был завсегдатаем рынков и чувствовал себя тут как рыба в воде. С сигаретой в зубах, как будто прогуливаясь, он скользил взглядом по ценам в каждой лавке и каждом павильоне. Наконец, выпустив облачко белого дыма, он заметил:

– Цены тут ниже, чем в Юнъани. Знал бы – поселился на юге. Если не брать в расчет отсутствие центрального отопления, здесь и придраться не к чему.

Ван Цзэ невольно посмотрел на него. Наблюдательный и крайне осторожный, командир Ван только казался человеком, которому нет дела до других. Он уже давно заметил, что от Сюань Цзи не пахнет табаком. Еще когда они заселялись в гостиницу, он спросил Сюань Цзи, нужен ли ему номер для курящих, на что тот равнодушно бросил: «Без разницы». Сюань Цзи также не имел обыкновения брать с собой сигареты в командировку – ту пачку, что была у него сейчас, он купил на первом этаже гостиницы на глазах у Ван Цзэ. Таким образом, Ван Цзэ пришел к выводу, что Сюань Цзи относится к тем, кто курит, что называется, за компанию, чтобы не выделяться или произвести впечатление, но как таковой зависимости у него нет. Курят все – закурит и Сюань Цзи, не курит никто – и он не будет изводить себя мыслями о затяжке.

Но сегодня за сорок минут, а то и меньше, что ушли у них на дорогу от Дунчуаньского отделения до места, где располагался черный рынок, Сюань Цзи выкурил уже три сигареты. Человек без серьезного пристрастия к табаку не станет курить так часто. Ван Цзэ не был уверен, но Сюань Цзи как будто был гораздо мрачнее, чем несколько дней назад, когда они впервые встретились. Хотя его манера общения осталась прежней, взгляд неуловимо изменился. Ван Цзэ сам не знал, как это описать. Несколько дней назад казалось, что внимание Сюань Цзи всегда обращено на мир вокруг, а глаза подмечают малейшее дуновение ветра. Даже сохраняя молчание, он с живым интересом наблюдал за происходящим. Но в последнее время, особенно сегодня, Сюань Цзи как будто ушел в себя, словно какое-то дело тяготило его, и эта сосредоточенность придавала ему до странности отчужденный вид.

В попытке немного прощупать обстановку Ван Цзэ полушутливо заметил:

– Директор Сюань, в последние пару дней ты многовато дымишь.

Сюань Цзи выдохнул облачко дыма, веки его опустились.

– Груз ответственности тяжел, словно надежды, что отец возлагает на сына… и размером с целую гору. Мне ведь и с обычными людьми в мелких фирмах прекрасно работалось, угораздило же меня связаться с Бюро по доброте душевной! И месяца не прошло, а я уже успел потрудиться сверхурочно больше, чем за последние полгода. Я на грани нервного истощения… Ах да, командир второго подразделения уже заступила на свой пост в небе? «Рентгеновское зрение» – действительно удобная штука.

Гу Юэси тем временем как раз пролетала над ними в самолете, претворяя в жизнь строгие «меры по обеспечению безопасности» Дунчуаньского продуктового рынка. Когда дело касалось подземного мира, человек с «рентгеновским зрением» был незаменим, выступая своего рода живым сканером. Сейчас Гу Юэси с абсолютной ясностью видела сквозь многослойную маскировку всю структуру черного рынка. Быстро набросав чертеж, она передала его коллегам на земле.

По команде Ван Цзэ оперативники, как рыбы в воде, «расплылись» в разные стороны.

Не прошло и трех минут, как передовой отряд уже установил особое подрывное оборудование на магических построениях, защищавших все входы и выходы черного рынка. Начался обратный отсчет. Три, два, один… Одновременно четыре, а то и пять магических построений взлетели на воздух. Вспышки и грохот взрывов не вышли за пределы магического барьера, так что обычным посетителям продуктового рынка было и невдомек, что творилось у них под ногами. Лишь в рыбных рядах вода в аквариумах слегка заколыхалась, и рыбы мигом сгрудились как можно дальше от места взрыва. Торговец вытащил пустой сачок и недоуменно заморгал.

Именно взрыв и послужил причиной того, что по всему черному рынку разнесся вой сирен. «Нечисть», скрывавшаяся в темноте, перепугалась, а опомнившись, толпами бросилась наутек. Шэн Линъюань цокнул языком: он не горел желанием ловить преступников вместе с молодым поколением нынешнего «ведомства Цинпин», поэтому невозмутимо убрал руку, снова наложил на себя чары «отвода глаз» и чуть не столкнулся в дверях с растерявшейся от страха лисицей.

Оперативники «Фэншэнь» ярко осветили черный рынок, луч фонаря упал на Шэн Линъюаня и прошел прямо сквозь него. Выйдя из павильона, Шэн Линъюань сразу заметил господина Няня – все его тело покрывал металл, он выглядел точь-в-точь как бронзовая статуя, мирно стоящая на углу улицы. Как и положено настоящей статуе, он даже не дышал.

И это сработало! Прибывшие на зачистку оперативники, посчитав «статую» не имеющей особого значения контрабандой и заурядным предметом обстановки, вынесли ее наверх и поместили рядом с бутылями с кровью невинных детей («Если вас не устроит качество товара, возместим стоимость в десятикратном размере!»), как раз когда Ван Цзэ с Сюань Цзи не оказалось поблизости.

Как только оперативник, охранявший конфискованные товары, отвернулся, господин Нянь стремительно сбросил тонкий слой металла, покрывавший его тело. Металл превратился в нож и залетел за голенище. В мгновение ока куча хлама стала выглядеть по-другому – пропала бронзовая статуя.

Господин Нянь смешался с толпой. Набросив на ходу плащ, он вытащил из кармана темные очки и нацепил на нос, а потом не спеша вышел из кольца окружения «Фэншэнь».

005

В небе Гу Юэси с биноклем в руках в режиме реального времени указывала путь оперативникам в подземелье.