– Так это же кладовка, – удивился я. – В таких дворники хранят метлы и лопаты.

– Отдельную гримерную надо еще заслужить! – гордо произнес Кастеллано. – А Ковшин недостоин и этого.

Я подергал дверь.

– Заперто.

– Конечно, – кивнул Кастеллано. – Ключ у Ковшина.

– Разрешите, Александр Васильевич, – сказал Зотов.

Я посторонился.

Зотов нетерпеливо хлопнул ладонью по замку. Замок жалобно щелкнул, и дверь открылась.

Комнатушка была крохотная. В ней едва поместились обшарпанное трюмо с треснувшим зеркалом и колченогий табурет. Табурет лежал на боку, одна из ножек треснула.

Словно кто-то с силой шваркнул несчастным предметом мебели об пол.

– Смотрите, Александр Васильевич, – сказал мне Зотов, шагнув вперед.

Через всю полированную столешницу трюмо тянулись три свежие царапины. Лак был безжалостно содран, под ним белело дерево.

Похоже на следы когтей.

– Интересно, – усмехнулся я.

Дар напомнил о себе коротким толчком в груди. Я повернулся к господину Кастеллано:

– Далеко отсюда до служебного выхода?

– Дверь сразу за этой лестницей, – поджав губы, ответил Кастеллано.

– И она не запирается? – уточнил я. – Воров не боитесь?

– А что здесь красть? – всплеснул руками Кастеллано. – У нас ничего нет, мы нищие! А дверь закрывается на задвижку изнутри.

– То есть, выйти через нее из здания может кто угодно?

– Ну, конечно! – непонимающе воскликнул Кастеллано.

Я выдвинул левый ящик трюмо. Он оказался пустым.

В правом ящике жил паук. Когда я нарушил его уединение, паук испуганно заметался из угла в угол, скользя длинными ногами по гладкому дереву.

– Здесь нет никакого грима, – сказал я Кастеллано. – Ковшин им не пользовался?

– Может быть, мерзавец унес его домой? – предположил режиссер. – Эти актеры вечно все тащат!

– Опишите его, – попросил я.

– Коренастый, волосы русые. Глаза… серые, кажется. И зубы очень ровные, белые.

– Не похож на Ромео, – заметил Зотов.

Надо же, оказывается, занятой начальник тайной службы знаком с творчеством Шекспира!

Я взглянул на Зотова с уважением.

– Это и не нужно, – отмахнулся Кастеллано. – В актерском деле все решает талант и перевоплощение. А Ковшин очень талантливый, поверьте. Подлец!

– Талантливее Удашева? – предположил я.

Кастеллано пожал плечами, подтянув их к самым ушам.

– Он моложе, это огромное преимущество. Господа, вы позволите мне заняться делами? Я должен готовиться к спектаклю.

За стеной хлопнула дверь.

– Пустите меня! – выкрикнул женский голос.

Оттолкнув Прудникова, в гримерку ворвалась старушка. Она была в длинном старомодном платье и черной кружевной накидке, из-под которой выбивались седые волосы. На левой руке старушки болтался кожаный ридикюль.

– Где Спиридон? – требовательно спросила старушка. – Вы его нашли? Что с ним?

Ее голос был молодым и звучным, без старческой хрипотцы. Это меня удивило.

– А вы кто, мадам? – вежливо поинтересовался Зотов. – Мать или бабушка?

– Я? – грозно спросила старушка. – О, черт!

Она быстрым движением выхватила из ридикюля крохотный пузырек. Выдернула пробку и одним махом проглотила содержимое пузырька.

Мы во все глаза смотрели на нее.

На мгновение я заметил, что лицо старушки расплылось. Я растерянно моргнул и вдруг увидел перед собой молодую девушку.

– Так что со Спиридоном? – требовательно повторила девушка.

Полицейский следователь Прудников сдавленно охнул.

– Почему вы молчите? – воскликнула девушка. – Вы из полиции? А это что такое?

Она бросилась к трюмо и уставилась на царапины.

В треснувшем зеркале я видел, как ее карие глаза расширились от ужаса.

– Это следы когтей? Я так и знала, что с ним случилось что-то плохое!

Девушка порывисто повернулась к нам, взмахнув ридикюлем перед самым носом Прудникова. Следователь вовремя отшатнулся, хватаясь за очки.

Девушка даже ничего не заметила.

– Вы здесь главный? – спросила она Зотова, требовательно глядя ему в лицо.

Зотов не успел ответить, а она уже повернулась ко мне:

– Вы? Мы должны найти Спиридона! Едем, сейчас же! Я покажу дорогу, а вы обыщете его квартиру. Вас она не посмеет не пустить.

Она выглядела такой забавной, что я не выдержал и рассмеялся.

– Кто вы? И кто посмеет нас не пустить?

– Квартирная хозяйка, – немедленно ответила девушка. – У, мымра! Возомнила себя королевой!

Девушка гордо задрала хорошенький носик и презрительно оттопырила губу, изображая квартирную хозяйку Ковшина.

– А вы-то кто? – давясь смехом, спросил я.

Незнакомка элегантным жестом отбросила кружевную накидку. Я увидел, что под воздействием волшебного зелья она преобразилась в брюнетку без всяких следов седины. Черт, какая седина! Да ей восемнадцать только-только исполнилось.

– Актриса Екатерина Муромцева! – представилась она и чуть наклонила голову. – Играю служанку Джульетты в новой постановке господина Кастеллано.

– Служанку? – в изумлении пробормотал Прудников. – Но она же старуха!

Видно, полицейский следователь тоже знал классику.

По счастью, Муромцева его не услышала. Она смотрела на меня.

– Граф Александр Воронцов, – улыбнулся я.

– Рада знакомству, ваше сиятельство.

– Сейчас не до светских бесед, – вмешался в разговор Зотов. – Вы знаете, где живет Спиридон Ковшин?

– А что здесь такого? – подозрительно нахмурилась девушка. – На что вы намекаете?

– Я ни на что не намекаю, – теряя терпение, ответил Зотов. – Скажите нам адрес и номер квартиры.

– Вот еще!

Муромцева смерила Зотова ледяным взглядом.

– Откуда мне знать номер квартиры? Я никогда у него не была. Я, к вашему сведению, не из таких!

– Но дом-то вы знаете? – вскипел Зотов.

– Дом знаю. Он однажды показывал мне его. Но мы просто шли мимо.

– Так назовите улицу и номер дома!

Рык Зотова мог испугать даже медведя. Но глаза Муромцевой хитро блеснули.

– Я не помню номер дома. Но могу показать.

Зотов застонал в отчаянии. Я понял, что пора вмешаться.

– Екатерина, мы будем счастливы, если вы поедете с нами и покажете дорогу, – с улыбкой сказал я. – Нам очень нужно найти Спиридона и убедиться, что с ним все в порядке. Вы ведь тоже этого хотите?

– Вот! – торжествующе кивнула девушка. – Хорошо, что вы здесь старший, а не этот солдафон. Где ваш мобиль?

– Артисты! – прорычал Зотов.

Это прозвучало как ругательство, и Муромцева фыркнула, задрав нос чуть ли не к самому низкому потолку.

А я посмотрел на часы. Время стремительно приближалось к вечеру. Надо было поторапливаться.

– Едем, – кивнул я Зотову.

Мы вышли из Старого Театра через служебный выход, и снова оказались в сквере. Возле клумбы, где я нашел след, колдовал эксперт тайной службы Леонид Францевич Щедрин.

Не щадя светлых брюк, он опустился на колени и низко склонился к земле. Широкие подтяжки на его полной спине натянулись – вот-вот лопнут.

Усатые городовые почтительно наблюдали за действиями эксперта. Один из них держал клетчатый пиджак Щедрина.

– Что он делает? – удивилась Муромцева.

– Изымает доказательства, – с улыбкой объяснил я.

Леонид Францевич повел руками над следом ящера. Земля под его пухлыми ладонями превратилась в камень. Теперь отпечаток лапы был надежно зафиксирован. Леонид Францевич кивнул городовому:

– Отнесите это в мобиль. Только не уроните.

Поднялся и стал отряхивать колени.

Городовой с натугой выворотил из земли камень с отпечатком и потащил его к мобилю Леонида Францевича.

– Что скажете по поводу зверя, который оставил этот след? – отрывисто спросил эксперта Зотов.

– Уникальное существо! – с восторгом заявил Леонид Францевич. – И абсолютно настоящее. Смотрите!

Он вытащил из кармана пиджака носовой платок, развернул его и продемонстрировал нам круглую роговую пластинку величиной с пятак.

– Знаете, что это такое? Чешуя! Нашел чуть дальше в траве. Какой-то небывалый вид, я с таким никогда не сталкивался. Никита Михайлович, вы собираетесь его поймать?

– Непременно, – усмехнулся Зотов.

– Я должен его изучить. Хотя бы, череп и шкуру! Вы представляете, как это важно для анималистики?

– Представляю, – нетерпеливо ответил Зотов. – А мог это быть, скажем, оборотень?

– Оборотень?

Леонид Францевич задумался, теребя толстыми пальцами пухлый подбородок. И неохотно признал:

– Возможно, и оборотень. Но, скажу вам честно, я бы предпочел зверя.

– Понятно, – поддразнил его Зотов. – Если это оборотень, то ни черепа, ни шкуры вам не видать. Быть оборотнем законы Империи не запрещают.

– Оборотень? – испуганно спросила Муромцева. – Он напал на Спирю?

– Не думаю, – покачал головой Зотов. – Скорее, это… Впрочем, неважно. Едем на квартиру Ковшина!

– Александр Васильевич, и вы здесь! – обрадовался эксперт, увидев меня. – Вы знаете, что на правом берегу открылась изумительная сербская клопа? Ее держит выходец из Сербского княжества. Если бы вы только знали, какие там плескавицы! Мы с вами обязательно должны там побывать.

Леонид Францевич был знатоком не только в магии и анималистике. Он наперечет знал все трактиры и кабачки столицы, и в каждом мог порекомендовать совершенно особенное блюдо.

На любви к хорошей еде мы с ним и сошлись. Леонид Францевич взял надо мной своеобразное шефство и раз или два в месяц приглашал в какое-нибудь заведение, знакомое только местным завсегдатаям.

– Клопа? – удивился я. – Это еще что за чудо со странным названием?

– Маленький трактир, только для своих, – довольно объяснил Щедрин. – Крохотный зал, даже вывески нет. Кому надо – те и так знают, что там можно вкусно поесть.

– С удовольствием составлю вам компанию, Леонид Францевич, – улыбнулся я. – Пришлите мне зов, когда в следующий раз соберетесь в это замечательное место.

– Так вот где вы задержались? – усмехнулся Зотов. – В клопе?

– Конечно, – ничуть не смущаясь, кивнул Щедрин. – Хорошая еда не терпит суеты, как и хорошая магия. Если выяснится, что здесь пробегал не оборотень, Никита Михайлович, не забудьте про череп! Очень вас прошу. Я должен описать его для “Магического вестника”.

Он снова принялся отряхивать землю с коленей, безуспешно пытаясь привести свою одежду в приличный вид.

Зотов решительно тряхнул головой:

– Едем! Господин следователь, захватите с собой вашего помощника и городовых. Нам может понадобиться их помощь.

Глава 5

Я сел на заднее сиденье вместе с актрисой.

– Куда ехать? – спросил Зотов, трогая мобиль с места.

– Спиря живет в Дождливом квартале, – ответила Муромцева. – Знаете, где это?

– Нашел местечко, – с отвращением скривился Зотов, выезжая на площадь перед Старым Театром.

– А что такого? – немедленно насупилась Муромцева. – Там очень дешевые квартиры внаем.

Я откинулся на мягкие подушки сиденья.

– Расскажите мне про зелья превращения, – попросил я Муромцеву.

– А что о них рассказывать? – удивилась актриса.

– Как они действуют? Например, ваше преображение выглядело поразительно. Не уверен, что у меня бы так получилось.

– Вам понравилось?

Екатерина слегка покраснела, и от этого стала еще прелестнее. Я с удовольствием смотрел на девушку.

– Я до сих пор под впечатлением, – честно признался я. – Неужели это так легко?

– Ну, что вы! – возразила Муромцева. – Создать нужный образ сложно. Требуется магия Иллюзий, и недели упорных репетиций. А зелье помогает проявить образ и удерживать его.

– Надо же, – удивился я. – Вы – маг Иллюзий?

– Конечно, – стрельнула глазами Муромцева. – Как и все актеры.

– Интересно, – улыбнулся я. – Значит, нельзя мгновенно перевоплотиться в кого угодно?