– Да, всё из-за маяка! Ну, значит, пусть кошаки готовятся платить за свою оплошность, – процедил Рейкар. – Жаль, с них и взять-то нечего. Говорят, здесь раньше было поселение лаари. Вот из их самочек получаются хорошие наложницы. Тёмненькие такие, гладенькие. Ну, да ты сам знаешь.

Он подмигнул, и его чёрные глаза масляно заблестели, как всегда, когда речь заходила о женщинах, и почти неважно, какой расы – Рейкар был, мягко говоря, непривередлив.

Калаан невольно поморщился. На «Волчьей звезде», конечно, праведников нет. Но у нового штурмана аппетиты совсем уж неуёмные. Как бы это не доставило проблем…

Рейкар в команде недавно. Калаан нанял его в прошлый свой заход на Тьер-Накар, вместе с двумя десятками абордажников. После той заварухи в устье Чекави половина команды была перебита, и срочно требовалось пополнение. Ещё и время поджимало.

То, что южанин согласился на довольно умеренную плату, а заодно привёл с собой людей, было удобно. С одной стороны. Но всё же при другом раскладе Калаан предпочёл бы набрать пополнение сам, и желательно надёргав из разных мест.

С таким сбродом в команде за каждым нужен глаз да глаз. Эту нехитрую мудрость Калаан Рыжий Пёс освоил смолоду. Иначе бы его плавание по южным морям не тянулось бы уже третий десяток лет, а оборвалось бы гораздо раньше. И никто и не вспомнил бы безродного бродягу-северянина.

В море следов не остаётся.

Корабль благополучно поравнялся с пирсом, матросы сбросили вниз причальные канаты, местные суетились, помогая им. Без особой радости – на мордах их так и читались тревога и страх.

Оно и понятно – даже сам вид корабля говорил о многом. Приземистый, узкий, с двумя массивными оружейными башнями, с бронированными бортами, правда, изрядно потрёпанными, почти полностью покрытыми ржавчиной и наростами ракушек. На торговца он точно не был похож. Как и на дредноут алантского экспедиционного корпуса.

До того, как корабль окончательно причалит и спустит трап, оставалось ещё полно времени. Так что, оставив штурвал Рейкару, Рыжий пёс покинул рубку. Направился по лестнице вниз, грохоча по решетчатым железным ступеням тяжелыми сапогами. Прошёл коротким путём через камбуз и матросский кубрик, спустился ещё ниже, захватив по пути фонарь со светящимся кристаллом.

Места на «Волчьей звезде» немного – значительную часть пространства под палубой занимает машинный цех, поворотные механизмы оружейных башен, крюйт-камеры, кубрики для бойцов и матросов. Для груза остаётся лишь пара площадок на верхней палубе и самый нижний уровень в трюме. И вот он-то довольно сильно пострадал во время шторма. Большая пробоина была только в носовой части, но водонепроницаемые переборки между отсеками оказались не таким уж водонепроницаемыми. Подтопило почти весь трюм, а во время болтанки всё, что оказалось плохо закрепленным, сорвало и швыряло от борта к борту.

Груза в этот раз тоже кот наплакал. А тот, что есть – хоть и ценный, но довольно проблемный.

В трюме в ноздри сразу же ударил тяжелый запах сырости, ржавого металла и нечистот. Оборудованных гальюнов тут не было – пленникам их заменяли обычные деревянные вёдра, а матросы не очень-то торопились их выносить. Выплёвывая на ходу невнятные ругательства, Калаан шагал по узкому полутёмному проходу. Под сапогами хлюпала вода – даже здесь, в центральной части трюма, её до сих пор было пальца на три. А в носовой части, похоже, вообще по колено.

Отсек для живого товара представлял собой, по сути, две большие клетки с коридором между ними. Задней стенкой клеток служили борта судна, и для экономии места от пола до потолка высились в три яруса деревянные нары с напрочь отсыревшими тюфяками. На каждую клетку – ровно дюжина таких. Но пленников в них обычно набивалось больше, с хорошим запасом – место старались использовать по максимуму.

Однако во время болтанки и затопления трюма это сыграло плохую службу. Вода здесь ночью поднималась выше пояса. Рейкар сказал, что много пленников поранилось, и без смертей тоже не обошлось.

Плохо. Очень плохо. Времени в обрез, корабль Рувазира будет ждать их возле Каменной короны уже через четыре дня. Самое обидное, что они шли с хорошим запасом времени, и планировали прибыть на место раньше покупателя, чтобы хорошенько подготовиться к встрече – например, прочесать окрестности на предмет возможной засады.

Не то, чтобы Калаан ждал от жирного хитрюги какой-то каверзы. Простые меры предосторожности, привычные для людей его профессии.

Сквозь прутья решётки на него с обеих сторон прохода смотрели десятки глаз. Вцепившись в ржавый металл грязными исцарапанными пальцами, пленники провожали Калаана взглядами, полными самых разных эмоций – от страха и тревоги до неприкрытой ненависти.

Он давно уже перестал обращать внимание на подобные вещи. Для него все эти существа за решёткой – безымянный скот. Такой же товар, как, к примеру, слитки металлов или какие-нибудь фрукты с южных островов. В торговле им есть свои плюсы и минусы, свои подводные камни. Иногда накатывали мысли, что неплохо бы заняться чем-нибудь менее хлопотным. Но дальше мимолётных порывов дело не заходило. Он завяз слишком давно и крепко, чтобы что-то менять.

В конце отсека узкий проход между клетками упирался в поперечный коридор, рассекающий трюм от борта до борта. Здесь попросторнее – вон на том дощатом столе возле левого борта кок размещает свои бадьи с баландой, когда приходит время кормить пленников, а дальше справа, возле трапа к оружейной башне – пост, где по очереди дежурят бойцы.

Но сейчас тут шагу нельзя было ступить. Крогар, сгорбившись, стоял на перекрестке коридоров и разглядывал нечто, разложенное перед ним на полу. Двое матросов, кряхтя, подтаскивали очередной завернутый в дерюгу предмет, в котором легко угадывалось мертвое тело. Выложили рядом с остальными.

Калаан, окинув взглядом печальную картину, не удержался от ругательства. Всё оказалось хуже, чем он думал. Гораздо хуже.

– Сколько? – выдохнул он.

– Двадцать два, – своим низким грудным басом прорычал Крогар. – Раненых больше. Есть тяжелые.

Он мотнул уродливой башкой налево, где прямо на столе лежал, тяжело дыша, мокрый от пота мужчина с таким бледным, заострившимся лицом, что больше походил на покойника. Обе ноги его, похоже, была сломаны в голенях, причем переломы были скверные, открытые – сквозь грязноватые бинты проступали бурые пятна.

Наличие этих повязок удивило Калаана больше всего. Наложены они были явно со знанием дела, а на правую ногу даже успели примотать примитивную шину из обломка доски.

Но, увидев, кто это сделал, капитан пришёл в ярость.

– Какой идиот выпустил её из клетки? – рявкнул он на матросов.

– Да куда ж она денется? – виновато промямлил один из них – чумазый настолько, что на лице одни глаза блестят. – А кроме неё, и раны-то никто не умеет перевязывать.

– Я сказал – в клетку её! И больше не выпускать без моего разрешения!

Виновница стычки – худая, хрупкая на первый взгляд лаари с коричневой пятнистой кожей и огромными серыми глазами – зыркнула на него через плечо.

Когда она только попала на корабль, её волосы, заплетенные в десятки тугих косичек и украшенные мелкими ракушками, были серебристо-белыми. Сейчас они уже цвета грязного тряпья. Изящный наряд из тонкой светлой ткани тоже превратился в лохмотья, тяжелые браслеты кандалов на руках и ногах оставили тёмные ссадины на коже. Однако взгляд остался всё тем же – гордым, наполненным бессильной яростью, как у запертого в клетке зверя.

– Я разрешил, – неожиданно подал голос Крогар. – Может лечить.

– И что с того? – прошипел капитан сквозь зубы и уже совсем тихо, чтобы расслышал лишь боцман, добавил. – Она опасна!

Любому другому он бы не спустил такого неповиновения. Но с этим огромным троглом даже сам Калаан старался держаться сдержанно.

Крогар оставался невозмутим. Впрочем, эмоции на его уродливом лице вообще считывать сложно. Он лишь снова кивнул на трупы, выложенные в ряд на полу, и напомнил:

– Двадцать два. Много.

Калаан выругался сквозь зубы. Понятно было, куда урод клонит. Уговор с Рувазиром был на десять дюжин рабов. Зная, что жирный торгаш наверняка забракует нескольких, Калаан набил в трюм даже чуть больше – сколько позволяли клетки. Однако сейчас…

Если отбросить ещё и раненых (а жирдяй их наверняка отбросит – уговор был на крепких здоровых особей, способных работать в шахтах), конечное число товара получится уже меньше сотни. Рувазир будет недоволен. Наверняка срежет цену и за остальных. А денег и так в обрез. И без того куша с этой сделки должно было едва хватить, чтобы расплатиться с долгами перед командой, да и то не сполна. А нужно ведь ещё запастись провиантом. И движитель давно требует ремонта…

Треклятый шторм! И треклятые кошаки, не зажёгшие маяк! Он только-только начал выбираться из клоаки, в которую сполз за последние месяцы, после неудачного рейда к Чекави. А из-за них снова зарюхался ещё глубже.

– Ладно. Пусть перевяжет самых тяжёлых, – проворчал Калаан. – Но глаз с неё не спускай! Она грёбаная колдунья, ты же знаешь.

Крогар лишь фыркнул и, взглянув на лаари, красноречиво похлопал лапищей по рукояти своего широченного тесака, больше похожего на топорик для разделки мяса. Носил он его на виду, в ножнах, закрепленных на левом плече, и выхватывать умел быстрее, чем моргнуть успеешь.

Темнокожая лаари равнодушно отвернулась и снова занялась раненым.

Калаан даже сам себе не мог толком объяснить, почему он испытывает к ней такую ненависть. Дело не в том, что она дикарка – за годы странствий он видел множество племён, но ко всем относился одинаково. И не в том, что она уже трижды за короткое время пыталась бежать, а во время одной из попыток убила двоих матросов. Это тоже неизбежные издержки его нелёгкого ремесла.

Пожалуй, дело именно в её способностях. Перед ними он с детства испытывал животный ужас, с возрастом перешедший в ненависть.

Такие, как она, встречаются среди представителей любых рас, населяющих Артар. У ксилаев их зовут бакхо, или Идущими. У племён лаари с Оримана и с островов Золотого моря – Взывающими. У алантов… В разных Конкордиях по-разному. Например, Манахар уничтожает их, как опасных хищников. В Зул-Марине мастерам Стихий предоставляют все возможности для головокружительной карьеры. Конкордия Астраар, по слухам, использует их исключительно как подопытных крыс.

В тех местах, откуда родом сам Калаан – на северных островах Ругорна – таких одарённых зовут Мечеными. И в большинстве кланов убивают сразу, едва проклюнется дар. Потому что слишком часто те, на кого легла отметина богов, приносят беду.

Из-за этих давних предрассудков он и некоторых членов команды с трудом терпел. Ну, ладно Гремучка – природа его способностей не совсем понятна. Не то у него и правда талант к обращению с металлом, не то всё дело в этой его зачарованной кирасе. А вот Рейкар со своими змеиными фокусами изрядно бесит. Ещё поначалу и скрывал, иначе, может, Калаан и вовсе его не нанял бы.

Сила Меченых проявляется причудливо – сложно найти два одинаковых дара. К примеру, эта дикарка явно тяготеет к стихии Воды. И к тому же, как выяснилось, умеет оказывать помощь раненым. Ценный экземпляр для рабыни. Может, Рувазир благодаря ей закроет глаза на общую недостачу…

Рыжий Пёс зло рыкнул, мотнув головой и отметая собственные глупые мысли. Ага! Держи карман шире! Не стоит обольщаться понапрасну.

Хорошо, что есть у него ещё один трофей. Правда, совсем иного рода, и продать его лучше совсем в другом месте. Он и реальной цены-то его не знает. Да и Рувазир тоже. Но, на самый крайний случай…

– Карцер проверял? – спросил он Крогара.

Тот коротко покачал головой.

– Хорошо, я сам гляну.