Сделав вид, что я не расслышала его слова, равнодушно улыбаюсь.

А он, склонившись к моему виску, негромко произносит:

– В нашу первую встречу я обещал угостить тебя английским табаком. Хочешь сейчас?

Выпрямившись, Камаль пристально наблюдает за моей реакцией.

А мое сердце, пропустив удар, тут же несется вскачь.

И во рту образовывается предательская слюна – Эльман силой отобрал у меня сигареты еще несколько недель назад.

Сейчас я хочу любой табак, Камаль.

– Хочу, – произношу одними губами, ощущая легкое покалывание на кончиках пальцев и безумную жажду.

– Он в моей машине. Если не боишься, пойдем со мной.

Я киваю и позволяю Камалю увести себя из клуба.

– Так, что ты делаешь в «Рефлексе»? Отдыхаешь? – интересуюсь у Камаля по пути к автомобилю.

Интересно, Камаль знал, кому действительно принадлежит клуб «Рефлекс»? Эльман рассказывал мне, что он не фигурирует в документах как владелец клуба, и сейчас это как никогда помогало скрыть нашу тайную связь.

– Отмечаю выгодную сделку.

– Очень выгодную? – спрашиваю, ступая следом за Камалем.

Парковка хорошо освещена, поэтому мы быстро находим нужный автомобиль и приближаемся к нему. Я помню, что Камаль ездит на серебристом Мерседесе, поэтому при виде этого автомобиля у меня моментально срабатывают флешбэки нашего знакомства, когда Камаль угощал меня сигаретой из своих рук.

– Не представляешь, насколько выгодная.

Камаль улыбается краешками губ и открывает для меня дверь, приглашая меня сесть внутрь.

Покачав головой, склоняю голову набок и предлагаю:

– Давай подышим свежим воздухом.

– Боишься меня? – усмехается Камаль, но, тем не менее, не настаивает и бесшумно захлопывает дверь.

Я зябко обнимаю себя за плечи, пока Камаль обходит автомобиль и забирает сигареты из салона. Я вижу в его руках целую новенькую упаковку, он вскрывает ее передо мной и в первую очередь предлагает мне.

Я принимаю из его пальцев сигарету, огонь и с наслаждением затягиваюсь.

Очень хорошо.

Я просила Эльмана не забирать у меня хотя бы сигареты, но он и слушать меня не стал. Теперь я с Камалем, и сейчас мне было очень хорошо.

– У меня короткое платье?

– Что?

– Ты смотришь на мое платье, – поясняю ему, поймав на себе мужской взгляд. – Оно короткое для тебя?

– Главное, чтобы в нем тебе не было холодно.

– Мне не холодно.

– Тогда хорошее платье. Одобряю.

Я смеюсь, наблюдая за Камалем.

Эльман такого никогда не скажет. Никогда. Едва мы вернемся домой, как он выпорет меня за это платье прямо в нашей постели.

Камаль прикуривает почти следом за мной, а затем с легким прищуром смотрит мне в глаза.

– Тогда поздравляю со сделкой, – произношу тихо.

– Поздравишь, когда сделка с Авдеевым будет подписана, и счет будет в мою пользу.

– Авдеев? Кто это?

– Влиятельное лицо, знакомство с которым стоило мне огромных усилий. По совместительству – партнер Шаха.

Стараясь не меняться в лице, я быстро подношу сигарету к губам и глубоко втягиваюсь.

Очень глубоко.

Чтобы было время подумать и задать правильный вопрос.

– Ты ведешь счеты с Шахами? – спрашиваю нарочито равнодушно. – Впрочем, меня это не интересует.

– Я просто забираю свое.

И снова глубокая затяжка. Моя и его.

Камаль смотрит прямо, не отводя взгляд, а мне стоит огромных усилий не выдать себя окончательно. Не знаю, что отражается в моих глазах, но вот легкая улыбка точно гуляет по моему лицу.

И эта улыбка – стоит мне огромных усилий.

– Это как-то относится к монограмме, что изображена на теле у всех членов семьи Шаха? Такая есть у жены моего брата, Софии Шах, – поясняю сбивчиво.

– Хочешь знать, чего я хочу на самом деле? Кроме того, чтобы забрать свое?

Не хочу и хочу одновременно. Боже.

Тяжело сглотнув, опускаю глаза.

Потому что больше не выдерживаю.

Попросив у Камаля вторую сигарету, неспешно закуриваю, а затем бросаю взгляд в сторону.

На парковке были только мы одни.

Камаль и я. Мы виделись второй раз в жизни, а он раскрыл передо мной душу и все свои планы. Почти – все.

– Для чего ты начал этот разговор? Для чего ты говоришь мне все это? – не понимаю я.

– Хочу тебе доверять, – произносит Камаль честно.

– Ты видишь меня второй раз в жизни, но говоришь о доверии. Не это ли безумие?

– Кому можно доверять, как не девушке с фамилией Романо? Как не девушке, которая ненавидит каждого Шаха за прошлое?

Я опускаю руку с сигаретой вниз, пальчиком стряхиваю пепел на асфальт и усмехаюсь. Чуть нервно, вспыльчиво и очень напряженно.

А Камаль все смотрит, смотрит…

– Я не такой, как они. Мы не можем изменить наше прошлое, но могли бы изменить будущее, Ясмин.

– Хочешь трахнуть меня?

Вскинув взгляд, неестественно смеюсь.

Камаль – немного улыбается. Он был одет в рубашку и свободные брюки, а из-за поднятых рукавов блестели толстые наручные часы – на вид из серебра.

Да, обвинив Камаля в желании получить мое тело, я совсем не подумала, что этот состоятельный и красивый мужчина точно не испытывал тоску по женской ласке и вниманию.

– Мой отец скончался до моего рождения, а мать еще долгие годы лечилась после его больной любви. Он избивал ее и насиловал. Да, это портит твое впечатление обо мне, в детстве я получил мало родительской любви, но я умею чувствовать.

Умею чувствовать.

Эльман – не умел. С чувствами у него была настоящая катастрофа, хотя родительской любви он точно получил сполна. В особенности – отцовской.

– Поэтому трахнуть тебя, как ты выразилась, это отнюдь не единственное, что я хочу с тобой.

– Разговариваешь прямо как дипломат, – произношу с трудом.

– Я и есть дипломат.

Камаль затягивается. Еще некоторое время мы стоим молча. Я облокачиваюсь на серебристый Мерседес, изредка бросаю взгляды на двери «Рефлекса» и вот-вот ожидаю, что оттуда выйдет разъяренный Эльман.

Но этого не происходит, потому что я не собираюсь покидать с Камалем пределы парковки. Испытывать терпение Шаха не хочется еще больше.

– Табак ничего, – нарушаю тишину летнего уединения.

– Хочешь еще?

– Если угостишь, заберу с собой.

Камаль протягивает мне целую упаковку, и я с удивлением смотрю на него.

– Забирай.

Предлагать дважды мне было не нужно, поэтому я протягиваю ладонь и хочу забрать подаренную упаковку, как Камаль неожиданно стискивает мои пальцы своими.

И прижимает меня к своему автомобилю.

Не больно. И не страшно. Но очень тесно.

А сигареты, которыми он заманил меня в ловушку, он положил на крышу автомобиля.

– Подумай над моим предложением, – просит, склонившись надо мной.

– Пойти против Шахов?

Тихонько выдохнув, замираю в очень тесном пространстве.

А Камаль, скользнув взглядом на мои губы, отвечает:

– Я все буду делать сам. Ты просто будешь рядом. Такая женщина как ты не должна быть без мужчины. Просто подумай, Ясмин.

Я не одинока.

Не одинока.

Но Камалю об этом неизвестно…

В ожидании ответа Камаль ласкает мою скулу и склоняется ниже, но я мягко упираюсь ладошками ему в грудь.

– Отпусти, Камаль. Мне нужно время, чтобы подумать, – выдыхаю, опустив лицо.

– Хорошо.

– Доброй ночи, Камаль.

Схватив упаковку с сигаретами, я обхожу напряженного Камаля и почти что сбегаю с парковки. На входе в клуб меня ожидает Артур, а его напряженное лицо говорит само за себя.

– Господин Шах приготовил целый наряд бойцов, – докладывает сдержанно. – Все могло закончиться кровью того мужчины, с которым вы ушли.

– Все под контролем, Артур.

Миновав танцпол, я быстро направляюсь к кабинету, в котором находился Эльман. Толкнув дверь одной рукой, другой я крепко сжимала упаковку с английскими сигаретами, ощущая на себе звонкий, резкий запах чужого мужчины…

Глава 35

– Присядь, – спокойно произносит Эльман, указывая на кожаное кресло в углу кабинета.

Сжав пальчиками упаковку сигарет, я двигаюсь в сторону кресла и нахожу на ней свою сумочку. Это означает, что посиделка с друзьями окончена, и меня ожидает иная программа на эту ночь.

Какая – я предполагать не могла.

– У меня есть для тебя подарок, Ясмин.

– Какой же? – спрашиваю с замиранием сердца.

Я спешно прячу упаковку сигарет в сумку и поднимаю взгляд на Эльмана, пытаясь оценить, в какой стадии бешенства он пребывал, но по непроницаемому лицу сделать это, как всегда, было невозможно.

Лишь с его приближением я замечаю, что он почти не дышит.

А когда Эльман почти не дышит – он невероятно зол.

– Мы просто поговорили. У меня есть информация, Эльман, – сдаюсь первой.

– Ладонь.

– Что?

– Вытяни ладонь.

Ничего не понимая, вытягиваю свою ладонь и вторю:

– Ты слышишь меня? У меня есть информация.

Не слышит.

Мазнув по мне рассеянным, но очень тяжелым взглядом, Эльман вынимает из кармана маленькую бархатную коробочку.

В кабинете был приглушенный свет, но сердце, уже предчувствуя ответ на свой вопрос, сделало сразу несколько кульбитов.

Крепко зафиксировав мою ладонь, Эльман вынул из коробки кольцо.

И с жестким выражением лица надел его мне на безымянный палец.

– Разве кольцо надевают без разрешения? – спрашиваю шутливо, хотя у самой в сердце – целая буря.

Сжав мою ладонь, где теперь покоилось насильно надетое кольцо, Эльман с расстановкой проговорил:

– Он придет снова. Но ты скажешь ему отвалить. Скажешь, что занята. Что у тебя есть мужчина. Ты поняла меня, Ясмин?

Я качаю головой, сдерживая усмешку.

– Ты не слышишь меня, Эльман. И у меня болит кисть от твоей хватки.

– Скажешь ему, что связываться с тобой опасно. Что ты чужая женщина. Скажешь, чтобы отвалил. Ты у меня бесстрашная девочка, манер можешь не придерживаться, скажешь все слово в слово. Повтори, что поняла меня, – велит почти ласково, сжимая мою ладонь.

– Мне сказать, чья именно я женщина?

Не оценив мой юмор, кажется, Эльман завелся не на шутку.

Стиснув челюсти, он спрашивает в третий раз:

– Ты поняла или нет?

– Поняла. Я поняла.

Когда он выпускает мою ладонь из хватки, я с облегчением разминаю собственные пальцы – на нежной коже мизинца и среднего пальца до боли впечаталось кольцо.

Если бы меня спросили, какого это – быть женщиной Шаха, я бы ответила: больно. И даже очень.

Опустив глаза вниз, я рассматриваю кольцо. Оно идеально подошло по размеру, будто было сделано на заказ специально для меня, но спрашивать об этом вслух, чтобы узнать наверняка, не хотелось.

Камни переливались очень красиво и ярко. Сморгнув влагу на глазах, я разминаю ноющую кисть руки и молча разглядываю кольцо – печать принадлежности Шаху.

– Куда он придет, если ты запрешь меня в своем дворце? – спрашиваю тихонько.

– Ты вернешься в университет.

Сердце ненадолго екает.

Это правда?

– Майя сказала, что родители убитого настаивают на проведении расследования. Твое увольнение будет некстати, нам не нужны проблемы.

– Я думала, меня уже уволили.

– Ты отработаешь до конца сессии, чтобы не вызывать подозрение, затем уволишься, – пояснил Эльман. – Ты называла Камалю место работы?

– Нет.

– Умница. Но я знаю его, он все равно найдет то, что ищет. Ты ему понравилась. Когда вы встретитесь, скажешь ему слово в слово, как я велел. Если не сделаешь, как я сказал, я об этом узнаю. А теперь иди сюда, Ясмин.

Подняв глаза, ловлю на себе почти безумный взгляд Эльмана.

Я ошибалась в его холодности и непроницаемости. Он на взводе, просто до этого – очень сильно держался.

– Иди ко мне, Ясмин. Не противься. Выключи свой характер и сделай, мать твою, что я прошу, – говорит звенящим от напряжения голосом.