Матренины сказки (страница 3)
– Здравствуй, Мустафа, – я улыбнулась и пошла ему навстречу. – Прости, что явилась без приглашения.
Цмок в три шага миновал разделявшее нас расстояние и крепко пожал мою руку.
– Не извиняйся, сестрица. Ты знаешь, я всегда рад тебя видеть. Но что же привело тебя ко мне?
– Я принесла в Навь одного из твоих джиннов. Он попался мне на Земле, и я решила вернуть его на родину.
Взгляд Мустафы стал вопросительным. Я вынула из сумки медальон и протянула владыке пустынь. Тот взял его в руку, усмехнулся.
Тихо звякнула металлическая крышка, и в тот же миг на каменной площадке материализовался высокий смуглый мужчина, лысый и безбородый, одетый в черные штаны и просторную черную рубашку, расшитую золотыми узорами. Увидев Мустафу, мужчина упал на колени и низко склонил голову.
– Здравствуй, Айнат, – холодно сказал цмок. – Давно не виделись.
– Господин… – глухо пробормотал джинн. – Помилуйте, господин…
Владыка пустынь захлопнул крышку медальона, и Айнат исчез.
– Побеседую с ним потом, – сказал цмок. – Спасибо, Матрена. Этому духу давно следовало вернуться домой.
– Как же он очутился на Земле? – поинтересовалась я.
Чародей поморщился.
– Несколько столетий назад один из моих ифритов вообразил, что является умнее всех. Он сбежал из Нави на Землю, прихватив с собой нескольких братьев. Переступив границу миров, этот умник сразу погиб. Воздух Земли вреден для джиннов, Матрена. Они могут там жить, лишь находясь под защитой сосуда – кувшина, лампы, бутылки, медальона или чего-нибудь еще, что будет иметь зачарованные стены, и спрячет его от магических потоков чужой реальности. У ифрита такого сосуда не было, поэтому его рассеяло в пространстве, как пыль. Зато прочие джинны, сидевшие в кувшинах и медальонах, разлетелись по Земле кто куда. Думаю, ты понимаешь, как непросто, находясь в Нави, вернуть их обратно. Особенно если учесть, что духи вовсе не желают возвращаться. Исполняя желания смертных, они способны веками жиреть на их жизненной силе. Ты сделала мне драгоценный подарок, сестра. Как я могу тебя отблагодарить?
Я махнула рукой.
– Достаточно простого «спасибо». Я была рада помочь.
– Тогда, быть может, ты зайдешь в мой дворец и позволишь угостить тебя чаем и сладостями?
Я покачала головой.
– В другой раз, Мустафа. Мне надо спешить на Землю. Скоро домой приедет Матвей, и я должна его встретить. Не обижайся, пожалуйста.
– Какие уж тут обиды, – улыбнулся цмок. – Ты все делаешь правильно, сестра. Будет время, заходи в гости. Я буду рад.
Паразит
В парке было многолюдно. По широким аллеям прогуливались пары, их обгоняла многоголосая детвора на роликах и самокатах, на скамейках в тени старых кленов и лип о чем-то беседовали старики. Из открытых окон кафе доносилась музыка, где-то за деревьями, выбрасывая вверх тугие струи воды, шумел фонтан.
Мы с Матвеем неторопливо шагали по дорожке и болтали о пустяках. Была суббота, мы только что пообедали в одном из расположенных неподалеку ресторанчиков, и теперь наслаждались летним теплом, ярким солнцем и чудесным ощущением покоя, которое возникает, когда нет срочных дел и никуда не надо спешить.
Я вдохновенно пересказывала Январину новости, которые узнала во время последнего визита в издательство, смеялась над проделками соседской кошки, полюбившей перебегать по карнизу на наш балкон, восторженно отзывалась о погоде, которая, наконец, устаканилась и перестала поливать нас дождем. Матвей смеялся вместе со мной и предлагал в следующие выходные отправиться в Соловьевку, чтобы поесть шашлыков и позагорать на берегу Утиного озера.
Неожиданно справа от нас раздались громкие голоса, и из кустов на дорожку вывалился невысокий мужчина с длинными всклокоченными волосами и неопрятной курчавой бородой.
Судя по внешнему виду, этот человек являлся страстным фанатом спиртных напитков. Его синие джинсы и потертый вельветовый пиджак были так сильно испачканы, что создавалось впечатление, будто их хозяин спит прямо на голой земле, а небесно-голубая рубашка казалось такой замызганной и заношенной, словно ее, не снимая, носили несколько лет. Запах, исходивший от мужчины, был адской смесью дешевого алкоголя, мочи и потного давно немытого тела.
Появление алкаша оказалось столь неожиданным, что мы с Матвеем едва об него не споткнулись. Тот бросил на нас мутный взгляд, буркнул что-то похожее на извинение и торопливо засеменил к стоявшей неподалеку скамейке.
Я хотела поскорее пройти мимо, пока мужчине не вздумалось попросить у нас денег на опохмел, однако Январин неожиданно остановился, как вкопанный, и внимательно уставился на бородатого пьяницу.
– Алексей Викторович?.. – удивленно произнес Матвей. – Вот это да!
– Ты его знаешь? – спросила я.
– Знаю. Это Алексей Метелкин – мой бывший коллега. Полгода назад он был главным экономистом нашей конторы.
– Да ты что? – изумилась я, вновь посмотрев на грязного вонючего алкоголика. – Этот человек работал главным экономистом?
– Представь себе. Более того, у него два высших образования. Много лет он активно занимался легкой атлетикой и на дух не переносил алкоголь.
– С ума сойти… Наверное, с ним случилась какая-то беда, раз он так… так опустился.
Матвей развел руками.
– Что-то определенно случилось. Знаешь, Алексей Викторович всегда был образцом успешного счастливого мужчины. У него было все, о чем другие мечтают всю жизнь: хорошая работа, большая квартира в престижном районе, классный автомобиль, красавица-жена, любимое хобби, крепкое здоровье, в конце концов. А потом все это пропало.
– В один миг?
– Ну, не в один, конечно. Примерно год назад Метелкин начал жаловаться на боли в спине. Принялся ходить по врачам, пить лекарства, затем впал в депрессию. Раньше он был веселый, любил пошутить и поболтать, и вдруг стал молчаливым и мрачным, как туча. Ребята говорили: не дай бог попасться Викторовичу на глаза, наорет ни за что ни про что. А Викторович забросил свои тренировки, стал рассеянным, начал пропускать дедлайны. Потом кто-то сказал, что от него ушла жена. Вроде бы он так ее заклевал, что она убежала из дома едва ли не в домашних тапках. После развода Метелкин вообще с катушек слетел. Начал являться на работу в подпитии, затем вообще перестал приходить. Его видели в разных районах города, пьяного и грязного. Директор хотел его уволить за прогулы, но потом согласился, чтобы Метелкин ушел по собственному желанию. В память о прошлых заслугах.
Я перевела взгляд на Алексея. Тот сидел на скамейке, вытянув ноги, и равнодушно смотрел на стоявшие рядом деревья. Прищурившись, я вгляделась в его ауру.