Не сбрасывая сигнал Майи, получил геолокацию и сверился с картой. Поручил дежурному:

– Квадрат 17-а-м, нужен купол для защиты свидетеля. Парковая зона у городской травматологии. Полный контроль цифрового сигнала, подавление шумов и внешней телефонии.

Он переключился на дежурного по управлению:

– Нужно организовать защиту Василию Яблочкину. Есть угроза нападения…

Он раздавал указания, а сам, выбрав экстренную высоту, мчался к травматологии. Ему потребовалось девять минут, чтобы добраться до нее.

Завис над парковой зоной. Транспортники уже выставили купол – он видел небольшие установки на полицейских машинах, размещенных вокруг сквера. Все механические устройства внутри купола были отключены и блокированы. Филиппов насчитал шестнадцать андроидов, большая часть из которых столпилась у входа на парковку.

Федот поискал взглядом скамейку, под которой притихла Рабанская, снизил скорость. Выглянув в окно, убедился, что журналистка именно там и крикнул в коммуникатор:

– Майя, это Филиппов, бегите сюда!

Под скамейкой почудилось движение, и в следующий момент Филиппов увидел, как из-под нее показалась одна нога, за ней рука и лицо Рабанской – девушка, поморщившись на солнце, махнула ему рукой и выбралась целиком. Выпрямилась, отряхнула перепачканные землей и песком колени.

Филиппов опустил аэрокар еще ниже, перевел управление на ручной режим и нажал кнопку открытия пассажирской двери:

– Залезайте! – он протянул руку и помог девушке взобраться в зависший над землей аэрокар. – Вы в порядке?

– Я немного обо… напряглась, – девушка подтянулась и влезла на пассажирское сиденье, поправила одежду. Склонилась к решетке печки и, вывернув вентиль обогрева на максимум, положила на него посиневшие от холода пальцы, – когда эти железяки двинули ко мне. Решила, что все, отгуляла…

Филиппов закрыл и заблокировал двери и поднял машину вверх, усмехнулся:

– Вы, как я погляжу, повнимательнее некоторых оперативников будете… Как заметили скопление андроидов?

Девушка растерла плечи, снова склонилась к печке, щурясь от удовольствия.

– Да как их не заметить, если их как блох на заднице дворового кота? Ну я и смекнула, что по мою душу притащились… Яблочкина-то сразу под охрану местные безопасники взяли, с вашими пошли связываться. – Майя все-таки не стала раскрывать, что это она организовала охрану оперативнику, не из скромности, а из опаски, что именно этой суетой и привлекла к себе внимание. – А я что, кому я нужна… Вот и пришлось, импровизировать…

– Удачно.

Они выбрались из больничной зоны, Филиппов отменил купол и направил аэрокар к управлению.

– Вам повезло, что ваша журналистская чуйка вам в этот раз помогла.

Девушка окончательно пришла в себя. На слова следователя смерила его взглядом, фыркнула:

– Да, господи боже мой, меня столько раз за мою карьеру хотели укокошить, что оглядываться у меня в крови. Так что никакого везения, только логика и зоркий глаз, – она постучала ногтем по собственному виску. – Нечего обесценивать мои профессиональны навыки!

Филиппов вздохнул: что с журналисткой делать? Не в кабинете же оставлять на ночь?

* * *

– Куда мы летим? – Рабанская окончательно освоилась в аэрокаре Филиппова, отогрелась и теперь воинственно поглядывала то в окно, то на самого Федота. Пейзаж внизу не походил на центр Екатеринодара, да и времени в полете прошло сильно больше.

– Мы летим туда, где я вас укрою на первое время.

«Ба, он мне сейчас еще и свои конспиративные квартиры покажет!», – с восторгом подумала Майя, но язык вовремя прикусила.

– И далеко это?

Мысль о конспиративной квартире следственного комитета, если она расположена не в городской черте и вдали от магазинов, ее удручала. Филиппов неопределенно повел плечом:

– Не очень.

– Очень информативно!

– В этом деле, чем меньше вы знаете, тем лучше я буду спать. Вы должны быть благодарны, что я не завязал вам глаза и не везу в багажнике.

Майя уставилась на него.

– Вы сейчас так неудачно пошутили или пересмотрели фильмов про шпионов?

Федот хмыкнул, но отвечать не стал: нужно было придумать какую-то более или менее правдоподобную легенду. Но сперва он снизился у придорожного бистро, заказал острые куриные крылышки и баночку вишневого компота.

Внизу показался экогородок «Кубань»: покатые красные черепичные крыши, белостенные домики ровными рядками, яблони и абрикосы вдоль дорог. Он снизился у одного из домиков в центре, у круглой, словно блюдце, городской площади. Этот домик почти не отличался от остальных. Разве что сад был побольше, да на заднем дворе тянулись частные теплицы, три штуки – хозяин в них выращивал экспериментальные кабачки и клубнику.

Припарковав аэрокар у калитки, Федот выбрался сам, забрал из салона купленные продукты и поманил за собой притихшую Майю:

– Выходите, дальше мы все равно не полетим, – он распахнул дверцу и предложил девушке руку.

Та поправила свою сумку и пробормотала, оглядываясь по сторонам:

– Вообще-то я в траве полтора часа лежала, я не в том виде, чтобы наносить визиты. – Смерив Филиппова взглядом, она мрачно уставилась на протянутую ладонь. Подумав, все-таки вложила в нее свои пальцы и приняла помощь.

– Это не визит, это ваше укрытие, – резонно напомнил Филиппов и направился к дому.

Он толкнул калитку, пропуская Майю во двор.

Казалось, они попали в сказочное королевство. Садовые дорожки оказались посыпаны мелким золотистым песком, роскошные поздние розы с бутонами размером с кулак Федота росли вдоль дорожки, а виноград обвивал беседку.

– А, приехал-таки, вспомнил деда! – на крыльцо вышел худощавый, внешне очень похожий на Федота старик в белой льняной паре. Заметив девушку многозначительно удивился: – Еще и с дамой…

Майя отреагировала первой. Бодрым шагом пересекла двор, подошла к хозяину и протянула ему руку:

– Я не дама, я журналист и сейчас временный общественный помощник Федота Валерьевича. Майя Рабанская мое имя.

Старик бросил любопытный взгляд на Федота и галантно коснулся губами девичьей руки.

– Чертовски приятно… – Он старомодно представился. – Игнат Владимирович Филиппов, владелец сего приусадебного участка и родной дед этого недотепы.

– Дед? – Майя повернулась к Федоту.

Тот усмехнулся:

– А что вас так удивляет? Я человек, у меня имеется родня, – он подошел и обнял деда. – Привет. Не помешаем?

Старик оказался чуть ниже Федота, но в нем еще чувствовалась сила и характер, взгляд был зорким, а рукопожатие – крепким. Задержав внука в объятиях, схватил Филиппова за плечи и заглянул в глаза, будто считывая не сказанное. Удовлетворившись, похлопал по плечу:

– Не помешаете… Я как раз чай задумал пить, с баранками и медом. Борис Ильич медком меня опять побаловал, архаринским, – он повернулся к Майе: – Вы любите мед?

Девушка виновато улыбнулась:

– У меня на него аллергия, сыпью покрываюсь. Но от баранок не откажусь.

– Ну и то добро…

Чаепитием это было сложно назвать: за считанные минуты Филиппов-старший вытащил на стол пузатый котелок тушеного с мясом картофеля, нарезанную большими ломтями домашнюю колбасу и соленья, уложенные в старинные хрустальные вазочки, фермерский сыр, масло и свежий, с еще хрустящей корочкой хлеб. На углу стола скромно притулилась обещанная гостье корзинка с баранками, щедро посыпанными сладким маком.

Все это появилось на столе за время, пока Майя была в ванной и проводила себя в порядок, поэтому когда девушка зашла в столовую, она замерла на пороге, забыв прикрыть рот.

– Ого… Славные у вас… баранки.

– Чем богаты, – Игнат Владимирович лукаво прищурился. – Присаживайтесь. Гости в моем доме редкость, тем более гостьи, которых приводит внук. Хочется, знаете ли, произвести впечатление.

– Вы уже, – Майя села на стул, деликатно предложенный Филипповым-младшим. – Игнат Владимирович вы такое богатство держите на всякий случай или Федот обещал к вам заехать? Признайтесь, утолите мое любопытство.

Вместо деда ответил сам Федот. Он уже устроился по правую руку от Майи, прямо напротив деда.

– Дедушка никогда не признается, Майя Марковна, но парадные заготовки всегда держит на случай визита хоть российского президента, хоть британской королевы. – Федот рассмеялся.

Майя с удивлением наблюдала, как Филиппов-младший приоткрывает крышку пузатого котелка, выпуская из него ароматный, наполненный пряным базиликом и тимьяном, пар. Тот белым облаком повис над столом и принялся дразнить и без того разгоревшийся аппетит еще не завтракавшей сегодня девушки.

– Погодите… Игнат Владимирович Филиппов… Это ведь вы, верно?! – Забыв о голоде, она с восторгом уставилась на пожилого мужчину, в настоящий момент внимательно наблюдавшего, как внук раскладывает по тарелкам угощенье, ухаживает за очаровательной гостьей и им. На вопрос девушки его губы растянулись в довольной улыбке, а взгляд уперся в вытянутое от удивление девичье лицо. – Господи, вы – Игнат Филиппов!

Она ахнула, прикрыла рот ладонью и, откинувшись на спинку стула, взвизгнула, затопала ногами под столом.

– Это ведь вы вели дело министра Столпова в две тысячи сто пятом?! Когда добились отмены обвинительного вердикта присяжных?! О-о… Я думала, что вы уже…

Она не договорила. Испуганно ахнула, покраснела, бросила виноватый взгляд на Филиппова-младшего, шумно выдохнула и тихо, себе под нос, чертыхнулась. Игнат Владимирович усмехнулся:

– Что, моя дорогая, хотели сказать «коньки отбросил»?

Девушка подняла на него смущенный взгляд.

– Ну, не конкретно так, но по сути примерно именно это, – она спохватилась, прижала руки к груди в молитвенном жесте: – Простите мне мою бестактность, я об этом деле писали дипломный проект, ходила в музей правоведения… вы же… Вы же легенда! Но я никак не могла представить, что вы родной дедушка Федота Валерьевича…

– Готов поспорить, что, знай вы это, донимали бы меня еще сильнее, – Федот покосился на девушку, придвинул ей свежий хлеб, масло и сыр. – Вы кушайте, хлеб еще теплый. Тетушка Ингрид заходила, да?

Он постарался спрятать улыбку, но дед все равно заметил, нахмурился:

– Даже если приходила, тебя это совершенно не касается! Я по-моему достаточно взрослый, чтобы не отчитываться перед родней. Сам не отчитываюсь, и с тебя спроса не прошу… Хотя сгораю от любопытства и едва сдерживаюсь, чтобы не спросить, что заставило тебя представить мне эту очаровательную особу. – Он помолчал, бросил быстрый взгляд на Майю, только что откусившую кусок хлеба. Понизил голос: – Это означает, что у меня скоро будет правнук?

Майя икнула, покраснела, закашлялась, из глаз потоком хлынули слезы. Филиппов-младший привстал, постучал ей по спине и подал стакан воды.

– Ну все-все, бестактностями вы уже обменялись, теперь можно считать, что квиты, – пробормотал он.

Он не стал возвращаться на свое место, вышел из-за стола и подошел к окну. Подождал, пока Майя перестанет кашлять и чертыхаться, и наконец, успокоится.

– Майя Марковна стала свидетельницей по одному делу, которое я сейчас виду. Ей нельзя возвращаться домой.

– О, то есть никаких личных причин этого визита нет? – В голосе старика отчетливо слышалось разочарование. – Я должен всего лишь предоставить укрытие?

Майя с сомнением переводила взгляд с одного мужчины на другого, изредка покашливала. Плеснув в стакан воду, сделала несколько больших глотков. Филиппов-старший тем временем кивнул, дослушав объяснение внука.

– Что ж, ты рассудил разумно. Это вполне приемлемый вариант.

Майя встала.

– Прошу прощения. Федот Валерьевич, мы можем обсудить кое-что наедине? – Она кивнула на выход. Вид при этом имела довольно воинственный.

Федот пожал плечами, но шаг к выходу сделал. Филиппов-старший остановил его жестом, поднялся из-за стола:

– Говорите тут, я хочу поставить чайник.