Мне становится очень жарко, маленькие капельки пота противно стекают по вискам, хотя воздух в помещении хорошо охлаждается. Я борюсь с собой, пытаясь заглушить рвущуюся из глубин подсознания молитву другими мыслями: о вчерашнем вечере, узнает ли Джесс имя фотографа, что входит в обязанности Ноллы и как много времени у нее уходит, чтобы так сильно зализать волосы. А когда в рюкзаке вибрирует мобильный, непроизвольно улыбаюсь реальной возможности отвлечься, ведь перед собеседованием мне нужно срочно вернуть себя в настоящее, где я нормальная, такая же, как и все. Я тут же лезу за телефоном и читаю входящее сообщение.

Джесс: «Вспоминай, кому давала наш адрес. Админ уверяет, что вчера всех фотографировала девушка – Дениз, поэтому моя теория отпадает».

Да, вчера было весело, но я не настолько была пьяна, чтобы незнакомцу дать адрес нашей квартиры! Это странно. Очень странно.

Поток несвязных мыслей прерывает открывшаяся дверь в кабинет мистера Кэмерона, и из нее вальяжной походкой выплывает мужчина средних лет с животом-аквариумом, на котором вот-вот порвутся пуговицы его белой рубашки. Он бросает на меня сальный взгляд и подмигивает.

– Au revoir, Нолла, – картаво бросает он секретарю и выходит из офиса.

Меня передергивает от внезапно возникшего отвращения. Откуда в мужчинах, особенно таких гадких, столько уверенности? Где мне взять хотя бы малую ее часть, чтобы спокойно слушать комплименты и не думать, что мне льстят? Чтобы не думать, что меня пачкают.

– Мисс Флетчер, мистер Кэмерон вас ожидает. Проходите.

Переступив порог кабинета, я оказываюсь в настоящем оазисе современности: светлые стены, минималистичная мебель, высокие технологии и тихая классическая музыка фоном. Панорамные окна во всю ширину демонстрируют красивый вид на город.

Мне как творческой личности очень нравится впитывать в себя все новое, а заодно пытаться угадать, какой характер у человека, предпочитающего именно такой дизайн, ведь он может стать прототипом героев, которых я рисую для книг. Мистер Эндрю Кэмерон обладает приятной, располагающей внешностью, благородной сединой на висках и теплыми карими глазами. Дорогой костюм на нем говорит о наличии вкуса или личного стилиста. А еще от него пахнет очень дорогой туалетной водой с нотками древесины и табака.

– Здравствуйте. Я – Алана Флетчер, – мне удается произнести слова ровно, с трудом спрятав нервозность.

– Здравствуйте, мисс Флетчер, – он указывает на кресло напротив.

– Благодарю.

Я усаживаюсь и кладу перед ним на стол папку со своими работами.

– Не стоит, – мистер Кэмерон останавливает меня, вытянув перед собой ладонь. – Я ознакомился с вашими работами на сайте. Сразу скажу, что заказ получит только один из пяти кандидатов.

– Разумеется, – бубню я, не показывая разочарования.

Так и знала, что будет мини-кастинг! А мне очень хочется получить этот заказ. Если выберут меня, мой гонорар составит пятьдесят тысяч долларов за серию баннеров для рекламной кампании строительного холдинга. И это стократно улучшит мое портфолио!

Мистер Кэмерон улыбается одним уголком губ, но взгляд его становится сосредоточенным, оценивающим, как у хищника перед прыжком.

– Вы готовы переспать со мной?

Я замираю, как олень, попавший в свет фар. Вопрос очень долго доходит до меня, будто огибая Америку, но, достигнув цели…

– До свидания, мистер Кэмерон. Прошу больше не звонить мне! – тараторю я и подскакиваю с места, чуть не опрокинув тяжелое кожаное кресло.

Кровь приливает к щекам, а в мыслях зарождается одно желание: треснуть его папкой по холеной физиономии, и плевать на портфолио. Вот же кретин!

– Успокойтесь, Алана. Вы прошли первый этап отбора.

– Что? – кажется, я ослышалась.

– В первую очередь я ценю в людях личные качества. Ваш ответ меня более чем устраивает. Присаживайтесь, – просит он, одаривая меня снисходительным взглядом.

– Ну знаете! Я к вам не секретаршей пришла устраиваться!

Его вопрос меня обескуражил, такие проверки мне не по вкусу, но меня все же радует само осознание, что если я и не получу этот заказ, то точно не из-за более пронырливой девицы, которая с легкостью раздвинет перед ним ноги.

– Знаю, Алана. Поэтому в отборе осталось всего пять кандидатов, – мистер Кэмерон делает небольшую паузу, а потом интересуется: – Алана Флетчер – это ваше настоящее имя или псевдоним?

Конечно, я догадываюсь, что он имеет в виду. Алан Флетчер – одна из самых влиятельных фигур в истории графического дизайна, но когда я полюбила рисование, то понятия не имела о том, кто он такой. У нас не было интернета.

– Это мое настоящее имя. Вот такие бывают совпадения, – отвечаю я уже более дружелюбно и немного смущенно улыбаюсь.

– Хорошо. Вообще, о вас я узнал от дочери, – признается он и подталкивает ко мне планшет, на котором красуется обложка книги.

Это определенно меня подкупает, и я просто не могу сдержать улыбку, ведь это моя работа! С книжным издательством я сотрудничаю почти два года. Моя подруга Кристи – автор любовных романов, и именно она порекомендовала меня в крупное книжное издательство «Фьюжн», обеспечив мне этим хороший заработок и толпу поклонников моего творчества. Иногда я участвую в фан-встречах и сопровождаю Кристи на презентациях ее книг. Количество подписчиков в моем блоге недавно перевалило за семьдесят тысяч человек, и все больше поступает вопросов, планирую ли я проводить мастер-классы.

– Мне нужны баннеры в таком же стиле, как на книжных иллюстрациях. Нолла выдаст брендбук^[3]. Ознакомьтесь и подготовьте эскизы на свой вкус к следующей пятнице, и тогда я приму окончательное решение, кого выбрать. Постарайтесь придумать что-то такое, что произведет на меня неизгладимое впечатление.

* * *

Всю дорогу до дома я прокручиваю и тасую идеи, как колоду карт. Для вдохновения порой достаточно прогулки по городу, поэтому я не поднимаюсь домой, чтобы сразу приступить к эскизам, а решаю чем-нибудь перекусить. Ну а потом пройтись по скверу, где я обычно бегаю по утрам. Нужно развеяться, ведь мысли о загадочном фотографе никуда не уходят. Зудят и зудят в голове.

Пока я иду в сторону закусочной на углу, меня захватывает странное чувство, от которого мурашки ползут от шеи до затылка. Это сложно объяснить: кажется, будто кто-то буравит меня колючим взглядом. Останавливаюсь и оборачиваюсь, оценивая обстановку: прохожие спешат по своим делам, мойщик окон закрепляет страховочный трос, продавец газет копается в мобильном, мимо на велосипеде проезжает доставщик пиццы, женщина пытается успокоить хныкающую дочь леденцом. Никто. Абсолютно никто не смотрит на меня.

Боги… У меня разыгралась фантазия! Это уже напоминает паранойю.

И все же. Кто прислал фото?

Закидывая в себя сочные сырные равиоли, которыми так славится забегаловка «У папочки Барри», я решаю съездить в клуб и попросить видео с камер наблюдения. Как говорит Джесс, у этого парня точно был большой профессиональный фотоаппарат. Одна из фоток сделана у двери в дамскую комнату, а значит, он точно должен был попасть на запись. Если только там ведется видеосъемка.

В памяти всплывают болезненные воспоминания двухгодичной давности…

Ночной клуб в самом сердце Лос-Анджелеса, громкая давящая музыка, невозможно длинный пустой коридор. Я медленно открываю дверь, все еще думая о дьявольских глазах незнакомца в маске и о том, что он мог делать в женском туалете, внутри которого стоит отталкивающий запах влажного металла и чего-то паленого.

– Холли? Ты тут?

Ответом мне служит тишина, а потом мой взгляд падает на зеркала, по которым тягучими каплями стекает плотная алая жидкость…

– Мисс, с вами все хорошо?

От голоса сбоку я вздрагиваю и роняю вилку. Она громко ударяется о тарелку, привлекая внимание посетителей. Слова застревают в горле, пока я беспомощно смотрю на официантку, осознавая, где нахожусь. Я снова веду себя как ненормальная.

– Да, Голди, все в порядке! Спасибо! – я кладу на стол пятидолларовую купюру. – Сдачи не нужно.

– Заходите еще! – доносится дежурное прощание мне вслед.

«Прости, Голди. Теперь я нескоро здесь появлюсь».

Глава 4
Погружение в тьму

«I know if I’m haunting you,

Я знаю, что если я преследую тебя,

You must be haunting

То и ты, должно быть, преследуешь меня»

Beyoncе – Haunted

Ангел

Вывеска «Парадайз» не светится неоновыми огнями, а внутри клуба царит мертвая тишина. Яркие огни танцпола и динамичная музыка – теперь только отблески прошлого.

Стучусь в запертую высоченную металлическую дверь. Потом еще раз, пока двери не открывает здоровенный афроамериканец в черной тактической форме.

– Рановато вы, мисс. Мы открываемся в восемь, – недовольно бурчит он, собираясь захлопнуть дверь прямо перед моим носом.

– Да, я знаю. Простите. Но я пришла именно к вам.

– Ко мне? – у него удивленно приподнимаются густые брови, а в кофейных глазах появляется азартный блеск.

Он смеряет меня заинтересованным взглядом, но я тут же машу руками и объясняю:

– Мне нужно просмотреть записи с камер. Вчера мне показалось, что я видела одного своего знакомого.

– О нет, мисс. Это строго запрещено, если вы, конечно, не из полиции, – цедит мужчина, теряя ко мне едва появившийся интерес.

Он снова собирается закрыть дверь, но я успеваю вставить ногу. Раз уж я здесь, то намерена во что бы то ни стало выяснить, кто прислал фотографии. Моя подруга – писатель, я много раз была свидетелем того, как она сочиняла сюжетные линии. Мы с Кристи могли сидеть в кафе или прогуливаться по улице, разговаривать о чем-то незначительном, пока она внезапно не замирала, а потом, подняв вверх указательный палец, делилась свежей мыслью о том, в какую сторону направить героев своей будущей книги. Так что… солгать для дела вовсе не сложно.

– Подождите. Вы не понимаете. Мой знакомый – муж моей подруги. У них трое детей, а он был с другой! Чтобы открыть несчастной жене правду, мне нужны неопровержимые доказательства его неверности. Прошу вас! Хотя я очень надеюсь, что ошиблась… – тараторю я на одном дыхании, вытаскивая из кармана шорт заранее заготовленную двадцатидолларовую купюру. Взгляд охранника меняется, он смотрит мне за спину, убеждаясь, что за нами никто не следит, забирает у меня деньги и открывает дверь шире, впуская меня.

Саймон – так зовут этого верзилу – разрешает сесть рядом с ним перед монитором и начинает перематывать записи с разных ракурсов. На экране мелькают кадры, в которых люди, как марионетки, кружатся под ритмы музыки. Я жадно впитываю каждую деталь, каждый миг, боясь упустить загадочного поклонника из виду.

Спустя час я выхожу в полной растерянности. Все как и два года назад – ни одного «подозреваемого». Даже кудрявый брюнет, который, как мне показалось, фотографировал меня на мобильный, не мог быть одновременно и на танцполе, и около кабинки туалета, поэтому его тоже пришлось исключить из списка поклонников. Это очень странно. Он же не призрак! И дело даже не в фотографиях, а в том, что у него есть мой адрес, и он не захотел показать лицо. Что задумал этот человек? Я в душе не романтик, а наоборот – я везде ищу подвох, жизнь научила меня не доверять людям. Доверять человеку – все равно что вручить ему в руки заряженный пистолет и надеяться, что он не выстрелит в тебя. Увы, в нашем мире это роскошь.

Зверь

Кто уверен в том, что возбуждение и страх не имеют между собой ничего общего – заблуждается. Страх выкручивает вентиль эмоций на максимум и заставляет нервы искрить, как оголенные провода под водой. Именно в такие моменты мозг способен влюбить жертву в охотника. Ничего сверхъестественного, просто так срабатывает инстинкт самосохранения.

– Алл-лла-нна, – смакую я ее имя на вкус, рассматривая сделанные утром снимки.

Вчера я весь день следил за ней – моя девочка взвинчена. Она уже чувствует опасность, не просто так она вернулась в клуб. Но на камерах меня не обнаружить, оставаться невидимым – моя суперсила, отточенная годами.