Илизат никогда не говорил словами, его голос звучал как набор звуков. Сейчас со всех сторон раздались скрипы и стоны. Вырезанные на стенах рисунки содрогнулись.

«Ты тоже чувствуешь перемену. Как странно. И все же, возможно, нет ничего удивительного в том, что муха чувствует толчки надвигающейся бури».

Я прижал ладони к стене, дыхание участилось, а сердце бешено заколотилось. Рисунки неистово задрожали в ответ. Мне никогда раньше не доводилось видеть ничего подобного.

– Что это? – прохрипел я. – Что сейчас произошло?

Стоны камня походили то ли на смех, то ли на рыдания.

«Начало конца, порожденного гордыней смертных. Руки, тянущиеся к силам, которыми нельзя пользоваться, и размывающие границы, которые нельзя нарушать».

– Я не понимаю.

«Нет, не понимаешь. Конечно же».

Нить, связывавшая меня с этой странной, но такой знакомой душой, начала исчезать, как расплывчатые образы после сна, и от одной только мысли об утрате заныло сердце.

Я попробовал еще раз применить магию, но получил только новые ожоги на руках. Тем не менее я не сдавался.

«Ты не можешь разрушить эти стены. Ты же не настолько глуп, чтобы надеяться, что у тебя получится. Твое место здесь».

Тени Илизата ласкали мое лицо.

«Почему ты так хочешь уйти, мой сын пепла?»

– Потому что…

Я не знал, как описать охватившую меня внезапную потребность. Словно где-то далеко, за стенами тюрьмы, я только что потерял частичку себя.

В ответ на мои невысказанные мысли стены заскрипели подобием смешка. Ведь Илизат слышал все.

«Я тоже потерял частички себя. Но и твоя, и моя потери неизбежны».

Еще одна неудачная попытка прорваться сквозь стены. Еще один приступ боли.

– Нет ничего неизбежного, – пробормотал я.

Связь с чужаком почти прервалась.

Я мог бы поклясться, что Илизат рассмеялся.

«Я здесь целую вечность. Солнца встают и заходят, рушатся империи, а я все еще здесь. Я был здесь задолго до того, как солнце поднялось на небо, зажглись звезды или появились очертания аранского побережья. Я был задолго до этих стен и буду еще долго после того, как смертные разрушат свой мир. Я почувствую, как он рухнет к моим ногам, и буду наблюдать. Вот что такое неизбежность».

Я усмехнулся. Да пошел он!.. Все равно не брошу попытки.

– Мы такие, какие есть, – пробормотал я под нос, тяжело дыша от напряжения перед следующим ударом и обращаясь в основном к себе. – Боремся с неизбежным. Даже если выглядим при этом полными идиотами.

В воздухе повисла странная тишина: перешептывания Илизата разом прекратились. Стало так темно, что при каждой попытке применить магию на моем лице отсвечивало красное зарево.

Хм.

Я замер. Меня пронзило неожиданное осознание.

Все то время, что я провел здесь, запертый в камере, полной насылаемых Илизатом кошмаров, я прислушивался к его шепоту, пугался его видений. Но мне ни разу не пришло в голову задуматься, что же он такое – достаточно ли он живой, чтобы чего-то хотеть.

Это случилось только сейчас.

Кто-то когда-то научил меня: нет ничего полезнее, чем понимать скрытые нужды и желания других. И теперь, по какой-то необъяснимой причине, я почувствовал все это в Илизате. Желание, страсть. А еще горе и страх.

– Ты чего-то хочешь. Я могу тебе помочь.

Взрыв смеха.

«Нужна ли горе помощь насекомого?»

– Гора не может сдвинуться с места. Насекомое может. – Я прижал ладони к камню. – Ты чего-то хочешь. Я чувствую это. Ты прикован к месту. Но я могу уйти, если ты позволишь.

Последовала долгая пауза, и я приготовился снова отчаянно биться о стены; что ни говори, в этом куда больше смысла, чем в попытках договориться с собственной тюрьмой.

Но затем звуки сложились в шепот: «Я заключу с тобой сделку, Максантариус Фарлион».

Я замер. Должно быть, очередная галлюцинация. Очередной трюк Илизата.

«Позволю тебе сразиться с неизбежностью. Дам шанс исправить ущерб, нанесенный основам твоего мира. Тебя ждет неудача, но я разрешу попробовать».

Вырезанные на стенах рисунки сгрудились вокруг моих ладоней, как муравьи вокруг трупа.

«Но поставлю два условия. Ты должен взять с собой частичку меня и вернуться по моему зову».

– Исправить ущерб? Я не понимаю, – нахмурился я. – Что это значит?

Все звуки смолкли. В воздухе повисло молчаливое, невысказанное требование: «Да или нет?»

Возможно, следовало насторожиться. Все взвесить. Но я не думал о рисках. Я думал только о боли, что кричала в мире далеко за пределами нашего. О не поддающемся описанию зове, на который что-то побуждало меня откликнуться. О нити, тянувшей к тому, кто во мне очень нуждался.

– Хорошо, – сказал я. – Договорились.

Руку пронзила боль, намного сильнее, чем причиненная свежими ожогами. Я с проклятием отпрянул от стены. Бросив взгляд на кисти, обнаружил на левой ладони черно-синюю метку. Расположенные ромбом символы – они напоминали вырезанные на стенах Илизата – перекрывали друг друга и слегка мерцали, словно в чернилах были растворены частички серебра.

– Что это?

Я поднял глаза и увидел перед собой дверной проем.

«Можешь идти, – сказал Илизат. – Тебя никто не остановит».

* * *

Поначалу, даже выйдя из камеры, я боялся, что это очередная уловка. Но Илизат сдержал слово. В белых коридорах я не встретил ни души. Ни узников, ни охранников. Не было даже шепота самого Илизата. Я понятия не имел, куда идти; каждый раз, когда меня выводили из камеры, я старался запоминать повороты, но, казалось, они постоянно меняются. Тем не менее всего через несколько минут я стоял перед двойными дверьми из серебра. При моем приближении они открылись, и передо мной предстало море в закатной дымке.

– Драть вас всех, неужели это правда происходит?.. – пробормотал я, шагнув за порог, на свободу.

Меня встретила стена холодного, влажного воздуха, и я вдохнул его полной грудью.

Вдали, на фоне заходящего солнца, виднелись очертания острова Ара. В воздух поднимались клубы дыма, достаточно плотные, чтобы их можно было разглядеть даже с такого расстояния. Должно быть, фейри предприняли еще одну атаку – судя по всему, неудачную.

Случившееся ошеломляло, и только сейчас я осознал, что все на самом деле: я стою за стенами Илизата, без малейшего намека на оковы. Свобода.

Хотя еще нет. Не совсем. Надо убраться с этого острова. Я потянулся к магии, но паутина стратаграмм блокировала ее, а свою стратаграмму без доступа к магии мне не сотворить.

Тогда нужно искать лодку. Нужно…

– Макс? Как ты… Почему…

Я обернулся и замер.

Я так привык к видениям Илизата, что не сразу смог определить, настоящий передо мной человек или нет.

На меня уставился Брайан, сжимавший в руках меч. Волосы и накинутый на плечи плащ яростно развевались на ветру, выделяясь на фоне закатного неба красными и черными всполохами. Он переоделся в аранскую военную форму.

Видимо, он присоединился к армии, как Нура и говорила.

Брат смотрел на меня так, словно тоже не был уверен, настоящий ли я.

Оружия у меня не имелось, магией я воспользоваться не мог. Даже с ней я вряд ли сумел бы победить Брайана, но без нее не оставалось ни единого шанса.

– Я не вернусь туда, – сказал я.

Он подошел ко мне, и я напрягся:

– Брайан, клянусь Вознесенными, если…

– Заткнись.

Он указал куда-то пальцем. На маленькую лодку, стоявшую там, где у входа в Илизат утес обрывался в бурлящее море.

– Пошли.

Я не знал, что сказать в ответ. Сама мысль о том, что Брайан, которого я знал, запятнал честь мундира, казалась кощунственной.

Он раздраженно шагнул к лодке:

– Ждешь особого приглашения? Шевелись, пока тебя не нашли сиризены.

Я не собирался с ним спорить, даже если все в мире потеряло смысл. Как в тумане, я последовал за Брайаном к лодке, и мы поплыли прочь от Илизата. Я наблюдал, как уменьшается моя тюрьма, как ее белые стены складываются в колонну, а затем превращаются в силуэт, едва различимый в пропитанном красным тумане.

– Они придут за нами, – тихо произнес я, покачиваясь вместе с лодкой, пока мы удалялись от берега.

Но они не пришли.

Никто не пришел.

Глава 14

ТИСААНА

Лагерь пылал.

Моя палатка стояла на дальнем, северном краю нашего лагеря, немного в стороне от остальных. К тому времени, когда мы с Ишкой поднялись на вершину холма, ночное небо уже озаряли кровавые отблески пламени. Почему все вспыхнуло так быстро?

На ходу вытаскивая меч, Ишка даже не замедлил шага. Я последовала его примеру, но далеко не так грациозно.

Серел. Саммерин. Нужно их найти.

– Как? – выдавила я. – Как нас обнаружили?

Ишка бросил многозначительный взгляд на мою руку. От выражения его лица у меня внутри все сжалось еще сильнее.

– Они способны следить за мной?

– Я не знаю. Может быть. Если…

Ишка резко остановился. Я едва не врезалась в него. Подняв голову и проследив за его взглядом, с трудом подавила приступ тошноты. По лагерю медленно ехали на лошадях солдаты; в густом черном дыму и красных отблесках казалось, что это движутся странные четвероногие существа. Люди? Фейри? С такого расстояния я не могла сказать наверняка. Они следовали по центральной улице лагеря за темноволосой фейри, которую я видела в поместье Фаримова.

Процессия методично заглядывала в каждую палатку, вытаскивала оттуда людей, а потом взмах факела – и ткань вспыхивала. В далеких выкриках я неожиданно различила свое имя.

– Они ищут…

– Тебя, – закончил Ишка.

Я схватила его за руку и дернула к себе. Наверняка со стороны жест выглядел комично – его габариты настолько превосходили мои, что с таким же успехом я могла тянуть каменную статую.

– Расскажи мне наконец, что это за артефакт.

– Рассказывать слишком долго, но ни при каких обстоятельствах он не должен попасть в руки фейри. Тебе нужно бежать. Прямо сейчас. Когда они поймут, что тебя нет в лагере, мы будем уже за много миль отсюда.

Ишка протянул руку, явно намереваясь подхватить меня и взмыть в небо, но я покачала головой:

– Уйти и позволить им спалить здесь все дотла? Я не могу так поступить.

– Тисаана, это важно…

«Важно». А повстанцы что, не важны?!

Под холмом снова раздались крики. Сквозь дым я разглядела у подножия знакомую долговязую фигуру с обнаженным мечом в руке. Филиас выглядел так, словно собирался остановить войско фейри в одиночку.

Он никогда не питал ко мне особо теплых чувств, но сейчас готовился умереть за меня.

Нет уж, о тайном побеге не может быть и речи. Если и покидать лагерь, то так, чтобы фейри точно об этом узнали. Им надо обеспечить цель для погони, а моим друзьям – время, чтобы безопасно покинуть это место.

Ишка слишком поздно заметил мой маневр – я уже оказалась на улице лагеря. С ужасом я услышала, что он выкрикивает мое имя, но мне ничего не оставалось, как не обращать внимания.

При виде меня губы темноволосой фейри растянулись в улыбке.

– Как приятно снова увидеться с тобой так скоро.

Я остановилась в нескольких шагах от нее. От густого дыма жгло глаза, небо покраснело, а воздух загустел и уплотнился. Почти ничего не возможно было разглядеть, кроме пламени и движущихся в его отблесках силуэтов.

Саммерин, стоявший на коленях рядом с раненой женщиной, при моем появлении повернул голову.

Не двигайся, Саммерин. Еще рано.

– Прикажи своим солдатам уйти, – сказала я фейри.

– Треллианцы – наши союзники, они не подчиняются моим приказам, – ответила темноволосая. – И они очень долго искали укрытие твоих друзей. Я не могу обещать, что они прислушаются ко мне.

Краем глаза я заметила какое-то движение. Сквозь дым ко мне приближался небольшой отряд. Я с трудом удержалась, чтобы не дернуться, когда ближайший солдат бросился на меня, но он тут же споткнулся, вывернув шею под неестественным углом.