Возможно, мое облегчение было порождено эгоизмом. И все же сказать, что я испытывала благодарность Саммерину за решение остаться со мной, – значит ничего не сказать.

Я вытащила из кармана перо:

– Хорошо. Тогда я зову Ишку. И будем надеяться, что он доберется сюда раньше, чем нас найдут Зороковы и фейри.

* * *

К счастью, Ишка действительно добрался до нас раньше преследователей. К тому времени ночь уже сменялась рассветом, окрасившим небо в темно-бордовый с вкраплениями индиго. Появившись, Ишка прорезал закатное зарево, словно луч солнца, пробившийся сквозь кроны деревьев золотой вспышкой. Даже в периоды наибольшего расположения к людям Ишка явно выглядел среди нас существом другой природы. Но сейчас я впервые задалась вопросом, не стали ли первые встречи фейри и людей источником вдохновения для историй, что веками рассказывают о богах и чудовищах. В лучах солнца, с расправленными золотистыми крыльями, Ишка и впрямь походил на божество.

Он сложил крылья и внимательно оглядел нас:

– Глупо было не убежать, как я говорил.

– Там, в лагере, – выдавила я, – ты остался, чтобы помочь? Кто-нибудь…

Да можно ли вообще задать последний страшный вопрос вслух?

В выражении лица Ишки что-то смягчилось.

– Многим из твоих людей удалось спастись.

Многим. Не большинству. Не всем. Можно ли испытывать облегчение?..

– Если ты не вернешься к повстанцам, они фейри интересовать не будут. Ты намного более важная добыча.

Странные у Ишки были способы утешения. Он сунул руку в карман мантии и вложил мне в ладонь стеклянный флакон:

– Выпей.

Я с удивлением уставилась на склянку. Размером с мою ладонь, с мерцающей серебристой жидкостью внутри.

– Что это?

– Средство поможет спрятать тебя – его – от фейри. Способ не идеальный, но придется смириться с несовершенством.

Такого объяснения для меня оказалось достаточно. Я откупорила флакон и одним глотком выпила содержимое. Тут же об этом пожалела – внутренности жгло, будто я проглотила огонь.

– Правда, я не знаю точно, как на это средство реагируют люди, – задумчиво произнес Ишка. – У нас оно вызывает желудочные колики.

Как мило. Я убрала флакон в карман и протянула ему руку:

– Что это такое?

– Это… – Он запнулся, словно не мог подобрать слова. – Искатель.

– Искатель?

– Такой инструмент. Как компас. Ключ, который ведет к другим… вещам.

– Каким вещам?

Слова из Ишки приходилось тянуть клещами. Может, если жизнь длится шестьсот лет, то умение вести беседу понемногу теряется?

– Ты же знаешь, как работает магия, – неохотно продолжил фейри. – Она похожа на подземные реки, текущие в глубине нашего мира и несущие потоки различных материй. Магия солариев, вальтайнов и магия фейри.

– И есть еще более глубокие уровни, – добавила я.

– Да. – Ишка согласно кивнул. – Глубинная магия, с которой ты все еще связана, несмотря на то что связь была разорвана и сшита заново. Тот самый пласт, из которого черпал твой возлюбленный… из которого черпал Решайе.

Он редко называл Решайе – Эф – по имени. Казалось, он не знал, какое из имен использовать.

– Но магия гораздо более многогранна, чем эти четыре уровня. Никто не знает, сколько различных течений скрывается под поверхностью нашего мира и на что они способны. Даже масштабные эксперименты, которые проводят люди и фейри, чтобы получить доступ к более глубоким источникам, позволяют дотянуться лишь до толики существующей силы. И в течение многих лет, даже тысячелетий, фейри не особо интересовались этими силами. Люди всегда стремились к новшествам. Мы же считали подобные опыты ересью и противоестественными изощрениями. Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел Кадуан. Он первым понял, как можно использовать магические открытия для укрепления цивилизации фейри и помощи нашему народу – покончить с голодом, лечить болезни, даже развивать искусство и музыку.

Несмотря на все случившееся, когда Ишка говорил о Кадуане, в его голосе звенело восхищение.

– Пятьсот лет назад люди истребляли наш народ, и делали они это в поисках силы. В частности, они искали легендарные источники глубинной магии, которые сейчас мы называем леярами. Они сами не знали, что именно ищут, но понимали, что могут обрести силу, позволяющую побеждать в междоусобных войнах. И когда они… – Голос Ишки дрогнул. – Когда они нашли другой способ – Решайе, они прекратили поиски. Они получили необходимую силу. Но это не значит, что легенды, которые привели людей к нам, лгали. Все время своего правления Кадуан неустанно стремится к новым знаниям, и леяры не стали исключением.

Я пыталась разобраться в сказанном:

– И оказавшийся у меня артефакт – один из способов найти эти… эти источники магии.

– Мы считаем, что да. За последние несколько месяцев интерес Кадуана к пластам глубинной магии усилился. Пока я состоял в ближнем окружении короля, нам не удалось их обнаружить. Но мы знали, что с помощью такого ключа шансы значительно увеличатся.

Я опустила взгляд на свою руку. Узор не вызывал никаких ассоциаций ни с ключом, ни с компасом. Просто прилипший к коже металл.

– И что же нам теперь делать?

– Этот инструмент не должен попасть в руки Кадуана, – твердо заявил Ишка. – Ни при каких обстоятельствах. И хотя я не очень понимаю, что именно артефакт собой представляет, почему он так на тебя отреагировал и как его использовать, я точно знаю, что это ключ, который поможет фейри найти и использовать источники глубинной магии. И вполне возможно, что единственный шанс победить Кадуана – обнаружить их раньше.

– То есть ты предлагаешь применить эту силу нам самим. – На лице Саммерина застыло скептическое выражение. – Только нам.

Ишка смерил его холодным взглядом:

– Представь, чем обернется эта война, если одна из сторон завладеет подобной мощью. Кадуан больше всего на свете жаждет стереть ваш род с лица земли. Ваша королева уже не раз доказывала, что готова спалить мир дотла, лишь бы спасти свою страну. Представь, что будет, если один из них или, что еще хуже, они оба смогут в буквальном смысле слова перекроить реальность под свои нужды. Нам не нужно использовать артефакт. Будет даже лучше, если удастся его уничтожить. Но ключ определенно не должен попасть ни к аранской королеве, ни к Кадуану.

Саммерин слушал его молча, явно обеспокоенный картиной возможного будущего, которую нарисовал Ишка. Меня его слова тоже встревожили. Я осознавала, на что готова пойти Нура ради победы. И хотя короля фейри я знала только по рассказам Ишки, я видела, что он сотворил с Арой, видела создаваемых им монстров. Я чувствовала его ярость, когда проникла в разум Макса, чтобы разорвать установленную между ними связь.

Ишка был прав. Если хоть один из правителей получит настолько разрушительную силу, нашему миру может прийти конец.

Но еще до всех этих мыслей в голове появилась другая.

Мысль о каменной тюрьме на аранском берегу. Я подумала о стенах, которые так и не удалось разрушить, несмотря на все усилия. Насколько проще все станет, если я получу подобную силу…

Абсолютно эгоистичная мысль, но я не чувствовала стыда.

«Ты-то хотела спасти мир, – сказал мне однажды Макс. – А я – только тебя».

Сейчас его слова отдавали горькой иронией. Он считал, что для меня нет ничего важнее, чем мои люди, мои цели, мой долг.

Но он ошибался. Кое-что оказалось намного важнее.

– Ты прав, – сказала я Ишке. – Мы не должны допустить, чтобы Кадуан или Нура заполучили эту силу. Так что, полагаю, нам придется отыскать ее самим.

Ишка выглядел весьма довольным моим решением. Если бы он только знал!..

– Фейри продолжат охотиться за тобой, – предупредил он. – Ты должна это понимать. Будет неразумным возвращаться к твоему народу.

Конечно нет. Я не стану подвергать мятежников риску. Мелькнула мысль о Сереле, и я поборола непреодолимую волну грусти. При последней встрече я была так зла на него. А вдруг мы и вовсе больше не увидимся?

– Но ты все же пролетишь над лагерем? – спросила я немного резче, чем намеревалась. – Ты узнаешь, что с повстанцами?

– Да, – торжественно пообещал Ишка. – Так и сделаю.

Я кивнула и повернулась к Саммерину:

– А ты по-прежнему уверен, что хочешь остаться?

– Конечно, – ответил он, всем видом показывая, что мне в голову пришел нелепый вопрос.

Несмотря на все услышанное, целитель выглядел на удивление спокойным. В тот момент его невозмутимость казалась мне самым желанным подарком на свете, и я с трудом подавила желание его обнять.

Вместо этого я перевела взгляд на свою руку и разбегающиеся по ней золотые жилки. Померещилось или очертания узора поменялись? Вроде он стал больше, но я утверждать не могла.

– Я ничего не чувствую, – сказала я. – Если это какой-то компас, то я не знаю, как им воспользоваться.

– Я тоже не знаю, – кивнул Ишка. – Но я знаком кое с кем, кто, возможно, нам поможет. Мы пойдем на север.

– На север?

– То есть ближе к землям фейри? – спросил Саммерин. – Не уверен, что это хорошая идея.

– У нас нет выбора. – Ишка повернулся, задрал подбородок к небу, поднял палец и решительно подтвердил: – На север.

Перед нами был один только лес с густым подлеском. Позади был он же. И мы зашагали по лесу. Иногда больше ничего не остается, кроме как переставлять ноги одну за другой.

Глава 18

ЭФ

Я двигалась, не размышляя. Время и расстояние исчезли, потеряв значимость перед лицом мучительной ярости. Когда я обнаружила, что стою перед стеной из черного камня, я даже не помнила, как попала сюда.

Стена простиралась до самого туманного неба. Ее поверхность украшала резьба, сверкавшая ярким серебром в тех местах, куда попадал свет. Черное пространство прорезали окна и балконы. Откуда-то я знала, что давным-давно здесь горели яркие фонари, стены впитывали и отдавали тепло тел – кругом кипела жизнь.

Но это все в прошлом. Откосы частично разрушились, разлетелись на куски, так что общий силуэт напоминал зазубренный горный склон. По поверхности стен, подобно молниям, разбежались огромные трещины.

Голова раскалывалась от боли. Я помнила это место. Когда-то я чувствовала себя здесь своей. Я и еще тысячи других душ, связанные с этой землей.

Я жила здесь. Я была правительницей. Меня называли… Тиирной.

Нет, не так. Я была оскверненной.

Я вспомнила руки отца у себя на шее. Вспомнила неодобрительные взгляды.

Внутри шевелилось желание оставить прошлое позади, выдернуть руку из жгучего пламени. Возможно, лучше не вспоминать обо всем, что я потеряла.

И все же я вдруг обнаружила, что вхожу в ворота.

* * *

Когда-то на черных каменных стенах горели огни, похожие на звезды на ночном небе. Сейчас камень выглядел тусклым и сумеречным. С каждым шагом по этим залам вокруг меня смыкалось прошлое.

Я поднималась все выше и выше по винтовым лестницам, отделанным мозаичным стеклом, пока не добралась до личных покоев королевской семьи. Здесь меня встретили более серьезные разрушения. Я с трудом перешагивала через огромные трещины в полу, но все равно едва замечала их. Я видела это место таким, каким оно было полтысячелетия назад.

Здесь располагался тронный зал, где я преклоняла колени перед семьей, умоляя родных любить меня.

Здесь располагался банкетный зал, где я сидела рядом с Клинками, занимая то положение, которое заслужила сама, а не получила по праву рождения.

Здесь располагалась детская спальня, где отец пытался меня убить, а мать, моя бедная, безумная мать спасла мне жизнь.

А дальше…

Я остановилась у закрытой двери. Украшавшая ее мозаика осыпалась, на полу лежала разбитая смальта.

Оршейд. Моя милая, ласковая красавица-сестра, которая обладала всем, чего не хватало мне, и которая все равно любила меня такой, какая я есть.