Пока завтрак дошел до готовности на плите, я оделся, достал из-под подушки пистолет, сунул несколько маленьких ножей в крепление на ремне и на ноге под брюками – вещи, без которых я не выходил из дома. Таковы реалии нашего мира, где ни я, ни кто-либо другой не мог быть в безопасности.

И без десяти девять я, оставив кофе недопитым, вышел в промозглое, но яркое ноябрьское утро, кутаясь в легкое пальто от холодной влажности. Я знал, что скоро снова вернусь в эту маленькую комнатку с желанием отыскать в ней ответы.

Полицейский участок ни капли не изменился за эти несколько месяцев. В нем все еще летала пыль, царила серость, слышался перестук клавиш и разрывающиеся от звонков телефоны все еще сопровождали каждый час работы отделения. Я, как обычно, ни с кем не здороваясь, прошел вглубь по узкому коридору, без стука открыл дверь в кабинет Тайфуна.

Брат находился за столом, внимательно читая какие-то документы и изредка хмуря брови, словно что-то не давало ему покоя. Аарон оставил пиджак на спинке кресла и сейчас сидел в привычной белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Настолько небрежный внешний вид мог говорить только об одном.

– Ты тут ночевал? – усмехнулся я, садясь в кресло напротив него и складывая ногу на ногу. Тайфун вперил в меня тяжелый взгляд и захлопнул папку, которую до этого пристально рассматривал.

– Пришлось, – буркнул он, потянувшись к пачке сигарет у ноутбука.

– Даже то убийство не заставляло тебя оставаться на ночь, неужели ты так сильно хочешь убрать Санчеса?

– Тогда я брал работу на дом, – отбрыкнулся Ар. – И, если помнишь, – а как я мог не запомнить то, что Лу похитили? – Счет шел на часы, дело само по себе раскручивалось. Сейчас же все по-другому, они очень хорошо заметают следы.

– И как красотка позволила тебе?

– Почему она должна позволять? – Я откровенно издевался, наслаждаясь озадаченностью, отражающейся на его лице.

– Потому что ты превратился в женатика, которому галстук выбирает прекрасная половинка.

– Я уже давно не ношу галстук, – непонимающе возразил парень, зажав сигарету губами. Жаль, под руками не оказалось камеры. Я бы оставил это фото на его памятнике.

– Насчет остального возражений нет?

– Я пока что не женат, – проворчал Аарон, откинувшись назад в кресле. Его карие глаза остановились на мне. – Иди к черту.

– Он сидит напротив меня, – усмехнулся я, покачав головой. – Это расследование походит на одержимость, Ар, – более серьезно заметил я, устремив взгляд на Тайфуна. – Ты уже три месяца ищешь что-то на них, но все без толку. Может быть, пора взяться за другие методы?

– Это не одержимость, это цель, Хорхе.

– И Лу это одобряет? – Он только кивнул в ответ, глубоко затянулся, прикрыл глаза.

– Она тоже изучает архивы, – спустя время проговорил Аарон, скосив на меня взгляд. Черт возьми, я знал, что сейчас он проверял меня, мою лояльность к нему и к красотке, к семейному делу. Аарон, черт его дери, Гонсалес проверял меня на верность. А я в ответ на это громко рассмеялся, запрокинув голову. Я понятия не имел об их делах.

– Ты спятил, чертов придурок.

– Я не копаю под семью Санчес. – В его голосе не слышалось ни капли смеха. Наоборот, он был слишком серьезным, давящим и тяжелым. Это не безумие, не одержимость, а самая настоящая цель, как он и сказал. – Мы ищем следы той секты, Хорхе. Ищем тех, кто связал веру и криминал, тех, кто прикрывался именем Бога, пока невинные люди умирали из-за их безумия. Мы хотим найти тех, кто за всем этим стоит, – говорил Аарон, а я чувствовал, будто мир под ногами рушится.

– Почему ты не сказал? – Я вперил в друга серьезный взгляд, надеясь, что наше совместное прошлое все еще что-то значило.

– Луиза начала это расследование, – ответил он, выпуская кольца дыма в потолок. Маленькое пространство кабинета почти сразу стало еще удушливее. – Я и сам узнал примерно полтора месяца назад, она не хотела никого впутывать, но потом всплыло слишком много неувязок и неясных моментов, поэтому она рассказала все мне. – Я знал, что Аарон всецело доверял Луизе. И, если честно, не понимал, как можно вручить свою жизнь в чьи-то руки.

– Что за неувязки?

– Мы решили найти информацию о дочери Дэни, которая погибла из-за запрещенных веществ. – Я закашлялся от того, как резко втянул воздух, пропитанный табаком, в легкие.

– И при чем здесь секта?

– Не знаю, – признался он, отвернувшись к окну. Так что теперь я сверлил его спину взглядом и даже не знал, что должен думать и чувствовать. Черт возьми. Это походило на какое-то болото.

– Почему мы просто не можем жить дальше? – выдохнул я, потянувшись за сигаретами.

Еще три месяца назад мы поняли, что секта, которая вложила в ум Дэни идею мести, появилась около пятнадцати или двадцати лет назад не просто так. Именно в нашем городе, именно в тот момент, когда отец Луизы Перес – Фелипе – стал одним из сильнейших боссов на побережье, когда отец Аарона взялся за бизнес и когда семья Санчес переехала сюда. Город накрыла волна убийств, череда смертей от передоза и бытового насилия. Меня мучила вереница этих совпадений, тянущаяся из далекого прошлого.

– Потому что мы погрязли в этом чертовом наследии по самые уши. Нас оставили в полном дерьме, и только мы можем его разгрести, – серьезно ответил Аарон спустя несколько минут, повернувшись ко мне. – Луиза изучает полицейские архивы и медицинские записи за то время, пытаясь отыскать девушку, а я ищу тех, кто может быть связан с организацией.

– А я вам в качестве шута для разрядки обстановки? – фыркнул я, выдыхая дым прямо в Аарона.

– В качестве того, кому я доверяю.

– О, – я усмехнулся. – Наверное, именно поэтому ты мне ни черта не сказал!

– Я не сказал, потому что переживаю за тебя, придурок! – вспылил Аарон, а мне на секунду даже стало стыдно из-за того, что я снова нарывался. Почему-то этот момент вернул в то время, когда мы были подростками, я все время лез в драки, а Ар вытаскивал меня из них.

Я прикрыл глаза, успокаивая бурю в душе. Все-таки я тоже не сказал ему о том, чем занимался сам.

– Проехали, – буркнул я, затушив сигарету в пепельнице.

– Просто хочу, чтобы ты знал об этом расследовании…

– Зачем?

– Затем, что здесь может быть замешано что-то большее, чем просто секта. И я знаю, что ты лучший ищейка из всех. Ты умеешь искать. И ты ни разу меня не подводил, – сказал Аарон, и я был уверен, если он говорил это мне, это значило, что ему действительно нужна моя помощь.

Я кивнул в ответ. Я занимался примерно той же самой работой в архиве, что и Луиза. Разгадка их совместного прошлого поселила во мне мысль, что я тоже мог обрести спокойствие в своей душе, если бы нашел ответы. Меня терзали внутренние демоны, которые хотели принадлежности к миру, к своей собственной истории. Их необходимо было усмирить, найти имена тех, кто считался моими родителями. Мне нужно узнать о своих корнях, о том, кто я.

Глава 2
Анабель

Солнце клонилось к закату, пока я всматривалась в последние светлые лучи, держа руки сцепленными на животе. Что ждало меня дальше? За пределами старой маленькой квартирки, что осталась от человека, к которому я чувствовала что-то похожее на любовь и от которого ждала ребенка.

Мы с Луизой так и не узнали пол малыша. Прошло почти три месяца с тех пор, а я все еще не представляла, кто жил внутри меня. Наверное, так и проявлялся человеческий страх. Я боялась. Боялась не стать хорошей матерью, повторить судьбу своих родителей или родителей Генри, боялась причинить боль, так и не понять, что и как делать. Справляться со всем придется одной. Как однажды сказала Лу, Генри не явится волшебным спасителем, не поможет, не защитит.

Иногда мне казалось, что где-то в прошлом я сделала неправильный выбор. А потом понимала – вряд ли. Другой жизни я даже не могла представить. Просто не умела по-другому жить.

Лу заедет за мной ближе к восьми, я слишком долго и слезно упрашивала ее сходить со мной в ночной клуб. Да, почти на седьмом месяце беременности мне захотелось заглушить мысли музыкой. Хотя, по правде сказать, мне просто было нужно выбраться из квартиры, стены которой начали душить. До боли под ребрами хотелось исчезнуть, сбежать, сделать хоть что-то, чтобы не ощущать себя вечно скорбящей вдовой, отпустить, может быть, жить дальше.

Наверное, я бы так и простояла около окна до самого ее приезда – в привычном бежевом кардигане, который, кажется, не снимала никогда, в потертых старых джинсах и белых кедах, на все случаи жизни, как говорил Генри. Но малыш неожиданно толкнулся в животе, напоминая о том, ради чего я теперь жила.

Я не смогла стать хорошей дочерью, раз от меня отказались. Я не смогла стать хорошей женой, раз мой муж так и не смог меня полюбить и умер, когда рядом была его первая любовь. Так может, мне удастся стать хорошей матерью для одного-единственного существа.

Солнце скрылось за горизонтом, полностью растаяв в темно-синей пучине неба. Я сдвинулась с места, прикрыв глаза. Крошечный, как на ладони, город зажегся пересветом маленьких огоньков. Где-то там, внизу, кипела ночная жизнь. Там грабили и убивали, любили, ценили каждый миг жизни, проклинали судьбу и Бога, умирали, а потом находили силы жить дальше. Наверное, и я когда-нибудь их найду.

В полной тишине раздалась навязчивая трель дверного звонка. Я глянула на время. Только половина седьмого. Признаться, не хотелось открывать. Так же, как и идти куда-то. Но я знала, что нужно это сделать. Выйти из дома и оставить свои страхи в этой темной гостиной.

В коридоре пришлось включить свет, который показался слишком ярким для этого времени суток, я открыла дверь. На пороге замерла такая же яркая, как лампочка или солнечный свет, Луиза. При виде ее улыбки всегда хотелось улыбнуться в ответ. Иногда я даже думала, что из Лу мама вышла бы куда лучше, чем из меня. Но раз за разом я прогоняла эти мысли, понимая, что она моя единственная поддержка. Даже в таких безумных идеях, как сегодняшняя. Кто бы еще согласился пойти в клуб с беременной подругой?

– Ты умеешь удивлять, – саркастично проговорила девушка, заключая меня в объятия, а затем, немного присев, погладила мой живот. – Привет, мой любимый и славный малыш, скучал по мне? Надеюсь, ты не слишком издеваешься над мамой, да? – Обычно в такие моменты голос Луизы становился на пару тонов выше, даже ударяя по слуху, но почему-то это не раздражало. Я смутилась, чувствуя, как щеки немного загорелись.

– Это самый спокойный ребенок из всех существующих, – усмехнулась я.

– До поры до времени, – ответила Лу, выпрямляясь и возвращая в голос привычные уверенные нотки. – Почему ты до сих пор не готова?

– Я пойду так.

– Нет уж, – хмыкнула она, по-хозяйски войдя в квартиру. – Ты никуда не выбиралась очень давно, нельзя выходить в свет в той одежде, в которой спишь.

– Лу, не все должны блистать, излучая женскую энергию во все стороны.

– Не все, – согласилась она. – Но сегодня особенный день, а значит, мы наденем на тебя новые джинсы и толстовку на три размера больше. – Я коротко улыбнулась в ответ, радуясь, что Луиза не попыталась нарядить меня в ненавистные для меня платья и юбки.

Девушка легко подтолкнула меня в глубь комнаты, закрыла дверь на два замка – эта привычка появилась после того, как в ее квартиру залезли, и теперь только так Луиза могла чувствовать себя в относительной безопасности, если охраны не оказывалось рядом.

Мне было жаль, что ей пришлось пережить столько дерьма. Хотя не только Лу. Всех нас. Детей без детства, с жизнью, облаченной в страхи, кошмары и кровь, как в конфетную обертку. И здесь даже не знаешь, что лучше – жить без родителей совсем или с такими, какие были у Луизы или Аарона.