Я хотел сказать ему, что он обратился не по адресу.

На всей земле не было никого, кто хуже меня подходил бы для того, чтобы научить кого-то любить Рождество.

Он серьезно посмотрел на меня.

– Таково мое условие.

– Не понимаю. Объясните еще раз.

– Вы должны вернуть моей дочери любовь к Рождеству.

Я слышал об авторах, которые, прославившись, начинали предъявлять издателям безумные требования. Например, соглашались писать только в жарких странах или только на японской бумаге… Но такое я слышал впервые!

И поднял руки – сдаюсь.

– Не понимаю, чем я мог бы помочь…

Он подошел к своему столу и вынул из ящика стопку листочков. Я почувствовал, как возвращается надежда: еще один роман, не хуже «Примирения»? Может быть, он писал всю жизнь, и его ящики набиты неопубликованными рукописями?

Он протянул мне несколько листков.

– Я составил список заданий.

Я быстро пробежал глазами строчки:

*Сделать снеговика.

*Нарядить рождественскую елку.

*Сходить на каток.

Я покачал головой.

– Все еще не уверен, что понимаю вас. Вы хотите, чтобы я слепил снеговика вместе с вашей дочерью?

– Да, и все остальное тоже.

Я стал читать дальше:

*Испечь пряничных человечков.

*Выпить горячий шоколад.

*Целоваться под омелой.

– Целоваться под омелой? Что за чушь? Вы что, в романе Барбары Картленд^[4]?

– В это время года возможно все. Это ведь рождественское волшебство!

Я барахтался в волнах кошмара. Что делать? Разумнее всего было бы бежать от этого шантажиста. Но что скажет Шанти? Я представил, как она, презрительно усмехаясь, вручает мне коробку с моим офисным барахлом. Вещей в коробке немного: степлер, несколько ручек и моя коллекция первых изданий. «Альбатрос» Бодлера, «Грозовой перевал» Эмили Бронте, «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма…

Николя наблюдал за мной, спокойно потягивая гоголь-моголь. И, наверное, почувствовал мою нерешительность.

– Если справитесь, я подпишу договор в канун Рождества.

Наши взгляды встретились. Каждый пытался повлиять на решение другого.

– Но почему?..

– Моя дочь должна заново открыть для себя дух Рождества, ведь без него жизнь теряет вкус.

– Я хотел сказать, почему бы вам самому не взяться за это? Почему вам не сделать все эти вещи с ней? В конце концов, вы же ее отец.

Он ласково похлопал меня рукой по плечу.

– Потому что никто и никогда не станет слушать советы отца.

С этими словами он снова опустился на один из мягких диванов. Я попытался взвесить все «за» и «против».

Минусы: я ненавижу Рождество. Как заставить девушку, находящуюся в депрессии, полюбить Рождество, если ты сам не являешься образцом психического здоровья и праздничного настроения? Плюсы: я твердо верил, что «Примирение» получит следующую Гонкуровскую премию. Если удастся уговорить Николя подписать контракт, я получу работу своей мечты.

Я прикинул план действий: встретиться с его дочерью, выполнить два или три «задания», и все. Пожалуй, стоит рискнуть.

На несколько праздничных дней можно притвориться, что я люблю Рождество. Я представил себе восхищение, приправленное ревностью, которое испытает Шанти, когда писатель, которого я открыл, станет номером один среди авторов бестселлеров. «Примирение» в каждом книжном, зажигает огонь в сердцах тысяч читателей… Да, я мог бы заставить себя украсить рождественскую елку нелепыми шариками, если это поможет мне стать редактором. В худшем случае поговорю с девушкой и все ей объясню. Она-то уж должна знать о чудачествах своего отца… Так что она позвонит ему, попросит прекратить этот фарс и заставит подписать контракт, который я предлагаю.

Я сел на диван рядом с Николя и кивнул в знак согласия. Он улыбнулся и от души похлопал меня по спине. Санта оказался сильным, я чуть не поперхнулся, но все-таки сумел сохранить достоинство.

Он проводил меня до двери.

– И последнее: Лали не должна знать, что это моя идея.

– Как? – в ужасе спросил я.

– Если она узнает, что вы выполняли «рождественскую миссию» по моей просьбе, я отменю все договоренности и контракт не подпишу.

С этими словами он захлопнул дверь. С карниза мне за шиворот свалилось немного снега. Но вздрогнул я не от холода.

Мой план был уничтожен.

8

Итак, подведем краткие итоги. Мне предстоит встретиться с совершенно незнакомой женщиной и заставить ее полюбить праздник, который я сам терпеть не могу. И как будто этого мало, я должен устроить рождественскую вечеринку в издательстве. Все просто отлично! Идет своим чередом. Как по маслу…

Лали, дочь Санты с замашками Макиавелли, жила в том же городке. После развода она вернулась в Почтограбск, но не в родительский дом. Вероятно, из гордости. Поселилась она в гостевом доме, единственном отеле в округе. В нем же она и работала – занималась бронированием номеров, помогала хозяйке убирать комнаты и закупать продукты. И выполняла множество другой работы, которая требовалась, чтобы поддерживать порядок в шале.

Я направился к гостевому дому – с дорожным рюкзаком за спиной, в ботинке с полуоторванной подошвой. Как же начать разговор с Лали? Чего у меня не было, так это шпионской смекалки и находчивости. Я совершенно не умел врать. Если я даже предпринимал попытку, то у меня перехватывало горло, я краснел, как помидор, обливался по́том и в конце концов начинал нести полную чепуху. Поэтому задача, стоявшая передо мной, была не из простых.

Городок оказался больше, чем я предполагал, а шале находилось на его противоположном конце, в максимальном удалении от дома Николя. Я пожалел, что мэра-таксиста нигде не видно.

И тут кто-то посигналил, заставив меня подскочить от испуга. Обернувшись, я обнаружил у себя за спиной самый большой трактор, который когда-либо видел.

Монстр, достойный появиться на киноэкране вместе с другими трансформерами, угрожающе надвигался на меня со своим механическим ковшом. Я отпрыгнул на обочину, чтобы пропустить его, и, оступившись, скатился в канаву.

– Что это вы затеяли? Сейчас не подходящее время года, чтобы кувыркаться в кустах…

Выбравшись из кабины, Робер Курьер протянул мне руку и помог подняться.

– Николя сказал, что вам, вероятно, потребуется такси. Вас ведь нужно отвезти в гостевой дом.

Я указал на огромную машину.

– Это такси?

Мой спаситель рассмеялся.

– Когда он позвонил, я уже поставил машину в гараж и собирался поработать в поле.

Плавным движением мэр открыл пассажирскую дверь, и я полез в трактор. Забросив мою сумку в кабину, Робер снова завел мотор.

Трактор мчался по дороге; мэр, управлявший им, повернулся ко мне.

– Хорошо, что вы решили задержаться в Почтограбске на некоторое время. Сможете по достоинству оценить все праздничные мероприятия, которые мы с городским советом запланировали.

– Ну да, – кивнул я без особого энтузиазма.

– Мы устраиваем потрясающий рождественский фестиваль! А еще вы сможете отправиться на экскурсию и открыть для себя тысячу и одно чудо нашего городка.

Мэр, наверное, работал и в туристическом бюро.

– У нас есть рыночная площадь, ратушная площадь, главная торговая улица…

И вдруг, словно его только что озарила прекрасная мысль, он пристально посмотрел на меня.

– Вы просто обязаны посетить мой салон красоты, вам это совершенно необходимо.

– Мэрия, продуктовая лавка, такси – а теперь еще и салон красоты?

Он гордо улыбнулся.

– Единственный спа-салон в Почтограбске.

Убаюканный качкой и теплом, я пытался обдумать план – как выполнить порученное мне дело? Я решил прикинуться туристом и снять комнату. А уж потом я найду какой-нибудь предлог, чтобы заговорить с Лали. Неработающую батарею, перегоревшую лампочку…

А что дальше? Как перейти от «Спасибо, что помогли передвинуть тумбочку» к «А не слепить ли нам снеговика»? Господи, это просто смешно!

Как эта Лали выглядит? Я представил себе плотную фигуру, тонкие волосы, большие темные круги под глазами. Депрессивная сорокалетняя женщина во всей красе.

И все же я испытывал к ней некоторое сочувствие.

Сейчас у нее трудные времена, а я знаю, каково это. Нелегко вернуть свою жизнь в нормальное русло – я сам пытался сделать это на протяжении многих лет. И безуспешно.

А еще она не любит Рождество, так что у нас уже есть что-то общее.

Наконец мэр высадил меня напротив гостевого дома. На улице было темно и холодно, и я с трудом сдерживал дрожь.

В ранних сумерках фасад гостевого дома был окружен голубоватым ореолом, и это очень его украшало. Красивое деревянное шале, хоть мы и не в горах. Окна светились теплым светом. Несколько цветных фонариков указывали путь к входу.

Я позвонил в дверь, но никто не ответил. Я постучал. Дрожь била меня все сильнее. Я постучал еще раз, громче.

– Иду!

Дверь открыла женщина лет шестидесяти. Она широко мне улыбнулась. На ней было потрясающее длинное платье из черного бархата, перехваченное на талии коричневым кожаным поясом, а волосы изящно повязаны пестрым шелковым шарфом. Она была почти такого же роста, как я.

Я выглядел не лучшим образом в ботинках с отклеивающейся подошвой, в брюках, перепачканных грязью, и с растрепанными волосами. Да-да, перед вами один из знаменитых издателей «Деламара»! Женщина сочувствующе смотрела на меня.

– Добро пожаловать!

Она пригласила меня войти, и приятное тепло тут же окутало меня. Широкая лестница из светлого дерева, украшенная гирляндами, вела наверх. В холле я увидел широкий диван и красивые кресла. Здесь было так безмятежно, тихо и уютно!..

Женщина решительно вытряхнула меня из куртки и направилась к вешалке. О мои ноги вдруг с легким писком потерся какой-то пушистый коричневый шарик.

– Меня зовут Анжелика, я хозяйка этого дома. А это Кристаль.

Я смотрел на животное, покрытое длинной шерстью, пытаясь разглядеть его мордочку. Оно было похоже на толстую кошку, вот только кошачьей головы я не видел. Очень странно.

– Кто это?

– Куи.

– Киви? – переспросил я.

Женщина явно привыкла, что никто не понимает ее с первого раза и стала объяснять:

– Ку-и, это на языке индейцев кечуа.

Она подхватила животное на руки и погладила его.

– Кристаль – гигантская морская свинка. Ее длина – пятьдесят сантиметров, а вес – чуть больше трех килограммов, – с гордостью сказала она.

Прикрыв свинке уши, она прошептала:

– Вы знали, что в Южной Америке их едят?! Кристаль повезло, я ездила в Перу и забрала ее с собой.

Внезапно она оживилась:

– А теперь нужно вас зарегистрировать и заселить в номер!

Она сунула свинку мне в руки.

– Уверена, вы прекрасно поладите. У вас обоих желтая аура, это свойственно глубоко мыслящим личностям.

И она направилась к небольшому кабинету, расположенному у самого входа. Я посмотрел на Кристаль, которая, казалось, была удивлена не меньше меня, потом опустил ее на пол и пошел на зов Анжелики.

– Вы ведь к нам на неделю, не так ли?

– О нет, я только на одну ночь. Самое большее, на две.

Женщина загадочно посмотрела на меня.

– Ну, посмотрим… Где ваш багаж?

– У меня только эта сумка.

– И все?

Она посмотрела на мою обувь.

– Но вы же замерзнете до смерти!

Покачав головой, она добавила с понимающим видом:

– Типичный Близнец.

Я хотел спросить, что это значит, и тут она крикнула:

– Лали!

Я вздрогнул, услышав имя моей главной цели.

Неужели сейчас я ее увижу?.. Нужно во что бы то ни стало произвести хорошее впечатление. От этого зависит успех моего проекта.

В коридоре появилась женщина. Но это определенно была не Лали. Я попытался заглянуть ей за спину, но она загораживала мне обзор.