– Я не знал. Но ты бы всё равно приехала. Не сегодня, так завтра, – пожал он плечами.

– И что, каждый день приходил бы на станцию?

– Мне по пути.

– Понятно.

Такого поворота я не ожидала и предпочла бы дойти сама, чтобы оглядеться немного и прийти в себя. Хотя с чего бы мне приходить в себя, я, как говорится, никуда и не выходила.

Георгий шёл размашистым шагом, я еле успевала за ним. Мы шли в сторону нашего дома. Я всё порывалась сказать, что не хочу оставаться там, но промолчала. Разберусь на месте.

Я жадно вдыхала сосновый запах, которым было пропитано всё вокруг. Сосны росли всюду, под ногами то и дело попадались шишки.

– Значит, ты в курсе, что мне звонили?

Георгий кивнул.

– А, так это ты дал мой номер? – догадалась я. – А почему звонили? По телефону ничего не объяснили. Вообще-то, у меня мало времени.

Георгий резко остановился и посмотрел на меня.

– Почему мало?

– Потому что работа! – Я умолчала о том, что было на самом деле, пусть думает, что у меня всё замечательно.

– А за свой счёт нельзя было?

Для прежнего Георгия нынешний был куда как разговорчивее. Или я и впрямь сумела его озадачить.

– Я работаю в архитектурном бюро. Знаешь, что это такое?

– Ты и в бюро, ну надо же, – хохотнул он, и в принципе я была с ним согласна.

– Как тут вообще?.. – спросила я, решительно сменив тему.

Он неопределённо пожал плечами, и мы двинулись дальше.

– Я слышала, тут опять девушка пропала, – не отставала я.

Георгий не ответил, лишь перехватил сумку в другую руку, чтобы она не моталась между нами.

От станции нужно было идти пару кварталов. Недалеко, конечно, но я бы предпочла доехать на машине, о чём и заявила с демонстративным вздохом.

– Подвеска полетела, не успел починить, – пробурчал Георгий.

– Понятно. – Я ещё раз вздохнула и украдкой оглядела отчима.

Георгий немного сутулился и, кажется, чуть прихрамывал на правую ногу. На висках появилась проседь, ворот засалился, на рубашке не хватало верхней пуговицы. И всё равно, даже такой – угрюмый и неухоженный – Георгий оставался настоящим мужиком. В хорошем смысле этого слова. Можно сказать, я стала экспертом в этом вопросе. Экспертом-теоретиком, если точнее. До практики у меня так дело и не дошло, хотя за мной ухаживали и в училище, и потом. Даже один молодой преподаватель в университете приглашал на свидание. Но как-то всё мимо…

– Что с ногой? – спросила я.

– Зашиб на работе. Пройдёт.

– Смотри, если перелом, то может срастись неправильно. И тогда останешься колченогим.

Он покосился на меня, явно озадаченный подобной «заботой».

Я и сама была удивлена тем, с какой лёгкостью мне удавалось вести беседу. Прям, ни дать ни взять – папа с дочкой. Да какая я ему дочь? Не дочь, а ехидна.

Я смотрела по сторонам, выискивая изменения, но всё оставалось таким же, как и в день моего отъезда. Словно время застыло и мне опять семнадцать. Хотя вру, такого количества магазинов тогда не было. Буквально через каждые пятьдесят метров то «Пятёрочка», то «Магнит». И пункты доставки интернет-магазинов. Скоро вообще забудем, как это ходить куда-то. Выполз из дома, купил-забрал, и опять в норку.

Мы свернули на нашу улицу, по обе стороны которой стояли частные дома. Мимо нас пропылило несколько машин, и Георгий оттеснил меня к краю дороги, будто боялся, что я сдуру кинусь под колёса.

– Ты, случаем, не женился? – язвительным тоном спросила я. – Явлюсь, а дома чужая баба.

Прозвучало довольно грубо, но мне хотелось сразу расставить все точки над «i», потому что дом был и моим. Прежде всего моим. Не то чтобы я никогда не думала о том, что Георгий может найти себе кого-нибудь, но я гнала от себя эти мысли, чтобы не зацикливаться на самом факте его существования.

Бабаево – город небольшой, вроде все про всех всё знают. Но ведь у каждого есть свои тайны, спрятанные за заборами и стенами домов и квартир? Даже у меня. Дела сердечные, которыми я ни с кем не собираюсь делиться.

Вокруг нашего дома новый забор и калитка. Куст сирени разросся, и ветки свешиваются через забор под тяжестью пышных фиолетовых гроздей. Аромат такой, будто рядом опрокинули флакон с одеколоном.

«Нива» со снятыми передними колёсами стояла тут же во дворе. Рядом с ней валялись измазанный машинным маслом туристический коврик и кувалда.

Георгий толкнул дверь и вошёл внутрь. Я последовала за ним.

– Я в душ, – коротко оповестил он меня и поставил сумку в коридоре.

Прислонившись к стене, я осталась один на один с нахлынувшим волнением и дрожью в ногах. Я не была здесь несколько лет и теперь ощущала себя вернувшейся с другой планеты. С удивлением разглядывала вещи и вздрагивала от узнавания. Все те трудности и переживания, которые мне пришлось испытать после своего отъезда, как оказалось, не стоили и малой доли того, что осталось здесь.

Зашумела вода. Я покрутила головой, разминая шею, подняла сумку и пошла в свою комнату. Задержалась в «зале», отметив, что здесь тоже мало что изменилось. Даже часы, оставшиеся после бабушки – деревянные ходики с кукушкой, – всё так же висели на стене и громко тикали. Только стол теперь стоял в другом месте – у стены. На нём – сваленные в кучу инструменты: паяльник, гвоздодёры, молоток, шуруповёрты. На диване – разложенное постельное бельё с вмятиной на подушке.

Не удержавшись, я заглянула в комнату матери или, вернее, в их с Георгием бывшую спальню. Судя по слою пыли на полу, здесь он бывал крайне редко.

Я бросила сумку у своей кровати. Затем отправилась на кухню. Выдув стакан воды из-под крана, заглянула в холодильник. Полбатона «докторской», яйца, сыр и кетчуп – вполне «джентльменский» набор одинокого мужчины. Одинокого ли, задалась я вопросом, обнаружив на холодильнике женскую заколку – простую пластиковую заколку чёрного цвета с застрявшими внутри длинными каштановыми волосами. Я повертела её в руках и с брезгливой гримасой положила обратно.

На кухонном столе лежали несколько старых журналов «Наука и жизнь», газеты и… очки. Я приставила их к глазам, то приближая, то отдаляя, а когда клала обратно, заметила фотографию в газете. Это был снимок пропавшей девушки, Инги Смирновой.

Я стала читать то, что было написано под фотографией, но в этот миг услышала, как хлопнула дверь в душе. Отдёрнув руку, подошла к окну и сделала вид, что смотрю на улицу. Мне не хотелось, чтобы Георгий застал меня за тем, что я роюсь в его вещах. Да, я была у себя дома, но всё же в гостях.

– Мне, наверное, надо позвонить этому следователю, – сказала я и обернулась.

Сейчас Георгий выглядел гораздо лучше – выбритый, с мокрыми, зачёсанными назад волосами, в чистой футболке и спортивных штанах. Широкие плечи, загорелые руки, лицо и шея, серо-бирюзовые глаза и плотно сжатые губы. Леший, да и только…

– Завтра позвонишь, никуда он не денется, – сказал как отрезал Георгий. – Зачем на ночь глядя людей беспокоить.

На часах был всего лишь шестой час – по московским меркам детское время, а здесь уже принято было завершать дневные дела. В десять вечера, редко где свет в окне увидишь. Утро вечера, как говорится, мудренее. Но точно не у меня.

– К тётке Дарье зайду поздороваться, – сказала я и прошла мимо него в коридор.

– Не засиживайся! – прилетело мне в спину. – Я ужин сготовлю.

Закатив глаза, я толкнула дверь и вышла на улицу. Постояла у калитки, полной грудью вдыхая напоённый ароматами сирени воздух. Несмотря на отдалённый лай собак и шум ветра в кронах деревьев, меня поразила царящая вокруг умиротворённая атмосфера. А я уж забыла, каково это… Москва никогда не спит.

Матери нравился наш городок, она так и говорила, что нет ничего лучше, чем жить в таком вот тихом и безопасном месте.

Все думают, что только в больших городах легко потеряться, попасть в неприятности и сгинуть без следа, а в маленьких ты как у Христа за пазухой.

«И всё же здесь тоже происходят жуткие и необъяснимые вещи…» – подумала я, и никто никогда не смог бы убедить меня в обратном.

4

Тётку Дарью я нашла на огороде, в теплице. Она сидела на низенькой деревянной табуретке, подоткнув подол клетчатого платья, и подвязывала длинные стебли огуречной рассады. Я остановилась, глядя на то, как она проворно обматывает хлопковой верёвкой палки и осторожно сдвигает в сторону листья и завязь с жёлтыми хвостиками.

– Тёть Даш, – позвала я.

Она обернулась и, вскинув брови, воскликнула:

– Марьянка, ты? Ох ты ж, боже мой! Приехала? А чего же не предупредила?

– Надо было, – признала я свою оплошность. – Простите.

– А чего приехала-то? На побывку или… – кряхтя, она поднялась и ухватилась за поясницу. – Или дом продавать?

– Дом продавать? – растерялась я. – Нет, совсем по другому поводу.

– Пойдём, расскажешь.

– А дядя Коля где?

– А где ему быть? С пенсии сотку выпросил и с мужиками на рыбалку упёрся. Мужики-то, знамо дело, рыбачат, а этот, помяни моё слово, только рыбу пугает. Ладно, если дрыхнет где в кустах, а то ведь… Придёт, я ему лещей-то отсыплю!

– Строгая вы, тётя Даша, – усмехнулась я.

– Да не уж! – рассмеялась она, вытирая руки о фартук. – Ладно, так-то он у меня неделю послушный был, вон клумбу вскопал. Однако ж сама знаешь, коли мозга за мозгу зайдёт, пока не упьётся до поросячьего визга, не успокоится. Уж сколько я ему говорила: помрёшь, как я буду? Глаза б мои тебя не видели, окаянного.

Я покачала головой, вновь окунувшись в привычную атмосферу, от которой, казалось, давно отвыкла.

Мы пошли в дом. Тётка Дарья рассказывала обо всём, что касалось её детей и огорода, сетовала на маленькую пенсию и здоровье. Я кивала и ждала, когда она, выплеснув накопившиеся новости, возьмётся за меня. Собственно, только это её и интересовало, судя по хитрым взглядам, которые она на меня бросала.

– А ты, значит, в самой Москве живёшь? – ополоснув руки, спросила она и указала в сторону комнаты. – Садись, девонька! Сейчас чай пить будем. Ой, да ты ж с дороги, какой чай? Пироги у меня есть, утром пекла, как чувствовала, что гости будут!

Она стала собирать на стол. Я помогала, потому что с детства привыкла бывать в её доме.

– Мы ведь думали, ты после училища сюда вернёшься, – заваривая чай, продолжила она. – А ты в Москву отправилась. Не побоялась.

– Я в институт поступила. У меня же красный диплом. Сдала экзамены, попала на бюджет. Всего десять мест было, – зачем-то добавила я. Ну понятно зачем: делиться победами мне было особо не с кем. Георгию я, правда, тоже сообщила об этом в СМС. Поставила, так сказать, в известность.

– Ну надо же! – покачала головой тётка Дарья. – Это ты молодец. Дорогая, поди, жизнь в столице-то?

– Недешёвая, – кивнула я.

– И что же, справляешься? – недоверчиво посмотрела она на меня.

Я догадывалась, какие мысли бродят сейчас в её голове. И даже представляла, какие слухи ходят по городу. И сколько ни пытайся оправдываться или доказывать, всё равно будут посмеиваться за спиной: мол, знаем, каким местом в Москве на красивую жизнь зарабатывают!

Моя жизнь вовсе не была красивой в том смысле, который, надо думать, вкладывали местные сплетники. Но это была моя жизнь со всеми взлётами и падениями, сложностями и подарками судьбы. И кто бы что ни говорил, а если держать свои аппетиты в узде и правильно распоряжаться финансами, то вполне можно жить. Жизнь, правда, веселее от этого не становится.