– И останешься старой девой. – Подруга была неумолима. Но затем ее лицо смягчилось. – Ладно уж, поищу телефончик. Тебе по работе дизайнер нужен или хочешь визитки заказать?

– По работе.

Распространяться я не собиралась. Постоянно пропуская через руки конфиденциальную информацию, приучаешься секретничать, недоговаривать. И все же иногда случались моменты, когда непонятный внутренний порыв заставлял совершить нечто наперекор выработанным привычкам. В такие минуты просто знаешь, чувствуешь с полной уверенностью, что нужно поступить определенным образом или сказать нечто, о чем говорить не собиралась.

Пока Светка работала с левой рукой, правой я достала смартфон и открыла на нем фотку с Олегом на фоне бамбуковых декораций.

– Очень нужно обработать, чтобы понять, что это за помещение.

– Ой, мамочки! – чуть не привстала Светка. – Ну и клиенты у тебя. Не-е, я бы с таким стремным работать не стала.

Она правда думает, что клиентов, которые рожей не вышли, я из офиса выталкиваю? Конечно, фейсконтроль играет не последнюю роль в частном сыске, но у меня как-никак не модельное агентство.

– Это не клиент, это… – Я понизила голос до шепота: – Это цель. Объект слежки.

Дело предстало перед подругой в новом свете.

– А-а, – протянула она и взяла смартфон из моих рук, пристально разглядывая каждый пиксель на фотографии округлившимися глазами. Неожиданно Света выдала: – Я тебе и без всякого дизайнера скажу, что это за помещение.

Неужели подруга немедленно избавит меня от многочасовых поисков? Я отказывалась верить внезапно свалившейся на голову удаче.

– Это клуб по интересам. Я там была с подружками, с Викой и Леной, ты их знаешь. Скучно, на любителя. Собираются люди вместе и учат друг друга уму-разуму. Учат, как правильно медитировать, как правильно кушать, как правильно пить. Даже как правильно дышать, прикинь! Вот чудики!

Полагаю, Светке, которая сама любила раздавать советы направо-налево, тяжко пришлось в компании поучающих ее, как надо дышать. Мне же, напротив, захотелось немедленно телепортироваться прямо из Светкиной квартиры в изумительный клуб. Не зря второй раз за утро я слышу слово «чудики». На горизонте замаячил реальный шанс со дня на день закрыть дело, которое получила только вчера.

– Знаешь название? – в нетерпении спросила я.

– Называется «Лотос»… – протянула она и задумалась. – «Лотос Зиты» вроде бы. Или «Лотос Гиты»? Нет, ни то ни другое. Секундочку!

Света нырнула в сумочку и принялась горстями извлекать из этого бездонного вместилища всевозможный мусор: фантики, скомканные стикеры, пустые блистеры от каких-то таблеток, трамвайные билеты (разумеется, «счастливые», по заверениям их хозяйки), инструменты для маникюра. Опустошив сумочку наполовину, ее владелица извлекла крохотную записульку и декларативно прочла витиеватые каракули, и впрямь напоминавшие санскрит – язык Древней Индии: «Лотос Лакшми». И для пущей убедительности по-дирижерски взмахнула пилочкой, извлеченной из недр все той же сумки.

– Есть адрес?

Умница Светка не только сообщила адрес, но и дала подробнейшие инструкции, где и куда повернуть, как найти дом с арочкой, через которую нужно пройти во внутренний дворик, где находится вход в клуб. Мало того, подружка даже догадалась скопировать расписание, согласно которому ближайшее собрание «Лотоса» состоится завтра в десять утра. Я предвкушала скорое закрытие дела, и все-таки какой-то неугомонный бесенок дернул меня спросить наугад:

– Свет, а ты слышала что-нибудь про «Дом у реки»?

– Старый-престарый американский фильм-нуар, сплошная готика, – не задумываясь, выпалила Светка и принялась спойлерить в неподражаемой запутанной манере: – Детективная история, тебе понравится. В общем, там актриса, которая снималась в сериале «Звездный путь», закрутит роман с братом убийцы, а она была ему женой. Убийца с пьяных глаз убил горничную жены. Потом они с братом…

Одно наслаждение слушать, как Света пересказывает сюжеты фильмов. Пересказы у нее получались непонятными и сумбурными. Кто кому брат, кто кому сват – разобраться нет ни малейшей возможности. После таких спойлеров нестрашно садиться к телевизору. Все равно со слов подруги я так ничего и не поняла в этой старой кинокартине, поэтому просмотр обещает выдаться интересным.

Что ж, тайна дома у реки осталась неразгаданной, даром в какой-то момент меня посетила шальная мысль, будто Светка закроет все вопросы. Впрочем, возможно, и закрыла. Нельзя исключать, что Алюсик действительно записала на листочке название готического триллера, который ей посоветовали посмотреть друзья по клубу «Лотос».

Пока еще рано радоваться. Религиозное объединение – штука серьезная, совершенно неясно, кто за ним стоит: обычные «чудики», как назвала их Лиля, то есть люди, поглощенные духовными исканиями; или же это отряд фанатиков, управляемый тоталитарным лидером. Прежде чем идти к ним, необходимо хорошенько подготовиться. Самая лучшая подготовка – проверить, нет ли какого компромата на «Лотос Лакшми» у прессы. И я знала, к кому обратиться за помощью.

* * *

Никогда не приходите к журналисту раньше назначенного. Если он сказал, что освободится в пятнадцать ноль-одну, это значит, что в пятнадцать ноль-ноль еще будет занят. В таком режиме живут и работают журналисты, у газетных редакторов все гораздо хуже.

Мой давний приятель Игорь Сагателян (для меня – Гарик) занимал пост главреда в одном из крупнейших городских изданий, которое годик-другой назад влилось в какой-то медиахолдинг. Ясен день, возможность поболтать со мной когда угодно в разгар трудовых будней у Гарика отсутствовала, даже если бы бедолага в лепешку расшибся. Приятель выделил мне сегодня небольшое окошко, и меня угораздило приехать за двадцать минут до намеченного срока, отчего теперь приходилось сидеть в приемной. Здесь стоял стук и грохот, словно редакция работала на допотопных печатных машинках, не ведая об изобретении компьютера. Откровенно говоря, меня всегда удивляло, почему в редакциях так шумно, ибо ни одной машинки, равно как и никакого другого источника чудовищного грохота, я не приметила.

Дверь в кабинет главреда забыли закрыть, а возможно, оставили приоткрытой для сквозняка, так что я могла видеть и слышать происходящее внутри. Шум-гам не перекрывал доносившегося из кабинета торжественного монолога, с которым выступал гость Сагателяна. В пламенном трибуне, худощавом и седеющем, моментально узнавался директор Тарасовского ТЮЗа Геннадий Рожков. Директор, видимо приглашенный на интервью, не мог отвечать на вопросы сидя, отчего возвышался над столом, за которым в полном молчании внимали напыщенной речи хозяин офиса и какой-то другой человек, коренастый и абсолютно лысый мужчина, в котором угадывался худрук театра Иосиф Залкинд.

– Мы не просто служители муз, мы – рабы театра! – громогласно вещал Рожков. – И если в нашем славном ТЮЗе засорится унитаз, я возьму кружку, он возьмет кружку… – Директорский перст немилосердно указал на блестящий череп худрука. – Все возьмут кружки! И пойдем черпать!

Не проронивший ни звука Залкинд кивал, принимая нелегкую долю с истинно рабским смирением.

Двадцать минут показались пыткой. Еще больше терзала мысль о том, что Рожков задержится в редакции, а выставить за дверь столь важного гостя, которого интервьюирует лично главред, равносильно смертному греху. Деваться некуда, придется ждать и терпеть. Гарик, как никто другой, мог располагать публикациями, документами, фото и видео, аудиозаписями – словом, самыми разнообразными свидетельствами о темной стороне в деятельности городского клуба «Лотос Лакшми», куда мне предстоит наведаться завтра с тайной миссией.

Сегодня же фортуна продемонстрировала поразительную благосклонность, и деятели искусства удалились вовремя, на что я не смела и надеяться.

– Привет, Танюш! Как видишь, главный редактор порой подрабатывает журналистом, – пошутил Гарик. – Есть ви-ай-пи, к которым допускают только таких же больших шишек, как они сами.

В моем представлении ви-ай-пи – это чиновники и олигархи, а не директор театра. Главный редактор причислил Рожкова к их числу просто из уважения, и я не стала спорить.

– Именно твой доступ к большим шишкам мне сию же минуту позарез необходим, – ответила я.

Он отодвинул стул, жестом приглашая меня садиться, и так же жестом предложил кофе. Сглотнув слюну, я замотала головой. Кофе мне хочется всегда, но выбор Сагателяна меня не устраивает. Иногда Гарик покупает что-то очень хорошее, иногда бурду. То ли он ничего не смыслит в божественном напитке, то ли я слишком привередлива. Прежде чем приступить к расспросам, я поинтересовалась, каково у Гарика положение на личном фронте.

– Дома-то как? Как Марианна?

– Знаешь… Не скажу, что… Но лучше, чем было. Я над этим работаю. – Сагателян похудел еще больше с последнего раза, когда мы виделись. Дело тут не в напряженной работе – с ней он всегда справлялся превосходно. Осунувшееся и посеревшее лицо говорило о том, что борьба за спасение семьи, за сохранение отношений с женой выматывала мужика. – А у тебя что новенького? – Он лукаво подмигнул, намекая, что не здоровьем интересуется.

– Свободна и независима, – лаконично отрезала я, избегая затяжных и пустопорожних бесед о затишье на моем личном фронте. Хватит с меня Светкиных наставлений. – Расскажи, что тебе известно о клубе «Лотос Лакшми»…

– Знаю-знаю, – не дослушал Сагателян. – Туда моя приятельница ходит, я вас познакомлю. Гиляна Идрисова. Красивая женщина и хороший человек.

Вообще-то, насколько мне известно, по законам русского языка слова нужно располагать в другом порядке: хороший человек и красивая женщина. Но у Сагателяна, как всегда, Эрос на первом месте. Пока эти мысли проносились у меня в голове, Гарик взахлеб рассказывал о Гиляне, и его многословное повествование сводилось к одному сообщению: «Ах, какая женщина, мне б такую!»

Ладно, пусть выговорится! Слушая вполуха восторги Гарика, я в силу профессиональной привычки пробежала глазами по столу, «сканируя» ворох газет, распечаток, фотографий… На одном из снимков мой взгляд остановился.

– Откуда она у тебя?! – Возглас выдал меня с головой, хотя я не собиралась выбалтывать Гарику цель своего визита, ограничившись сбором сведений о «Лотосе». Но держать себя в руках не было возможности, поскольку с одной из фотографий на меня смотрело усыпанное золотыми веснушками личико в обрамлении полыхающего рыжего нимба.

На столе главреда лежал портрет Аллы Первухиной.

– Ого! Знал, что ты держишь руку на пульсе криминальной жизни Тарасова, но не думал, что посвящена в такие секреты, – почтительно произнес Сагателян. – Сообщение о ее смерти заняло от силы два абзаца в нашей газете.

О смерти? Почему тогда полиция не связалась с Первухиным? Тут я сообразила, что обозналась. Умершая удивительно походила на Аллу, но все-таки это была другая девушка.

В памяти всплыла недавняя заметка из криминальной хроники, в ушах вновь зазвучали разговоры тарасовцев, напуганных жутким происшествием. Анастасия Лукьянова, двадцати двух лет, ушла из дома две недели назад и бесследно исчезла, пока полиция не обнаружила ее тело со следами насильственной смерти в Малиновом овраге на окраине лесопарка.

Мне не хотелось рассказывать Гарику подробности о своем деле, тем более что без необходимости детектив обязан скрывать такого рода информацию и не засвечивать личность клиента. Поэтому я не стала объяснять, что перепутала двух похожих девушек, вместо этого решила увести внимание главреда в другую сторону, попутно разведав подробности о «двойняшке» Первухиной. Надо ведь держать руку на пульсе криминальной жизни Тарасова, как выразился Сагателян.

– Будь другом, Гарик, скажи, что тебе известно. Полиция отмалчивается, а мне нужно понять, связано ли убийство Насти Лукьяновой с одним из моих дел.