Так складывается, что встретиться вечером у нас не выходит. Сначала я пользуюсь выдавшейся возможностью заглянуть в архив – забыть, зачем я вообще сюда приехала, не выходит. А после – уже ночью, приходится в составе следственной группы отправиться на вызов. Массовая драка с применением огнестрельного оружия.

Положа руку на сердце – мне больше нравится работать с летальными исходами, чем проводить судебно-медицинские экспертизы пострадавших. Особенно, когда они в стельку пьяны.

Желание «добить» – колоссальное.

– А ты прямо этими руками в трупах ковыряешься? – идиот с разбитой башкой обдает мое лицо мерзким запахом и парами алкоголя. – Если да, то не надо трогать меня. Занесешь ещё грязь какую-нибудь… – икает.

Есть несколько способов убить человека и остаться безнаказанным. Я разом их все вспоминаю.

– Если ты сейчас не заткнешься, то завтра я в тебе ковыряться буду. Максимально оскверню твое бренное тело.

Опер Рома, стоя за моей спиной, хмыкает.

– Подтверждаю, ночью в камере с тобой всякое может случиться.

Пьянь бледнеет.

– Гражданин начальник, какая камера? – хватается за только что перевязанную голову. – Я вот… При смерти. Меня в больницу надо…

Каждый раз диву даюсь, куда так быстро девается бравада и «отменное» чувство юмора?

– Ром, можешь забирать. Я с ним закончила, – отзываюсь.

Освободившись, нахожу в сумочке телефон. Никита звонил несколько раз. И писал…

«Жду тебя у себя – гласит его последнее сообщение. – Уверен, ты будешь смелой девочкой и не побоишься остаться у меня с ночевкой».

Глава 9

Ещё до того, как Никита успевает меня разбудить, я приоткрываю глаза и обвожу взглядом просторную спальню, обставленную в скандинавском стиле. Непривычно. Когда я в последний раз спала вне дома? Дежурства не в счет.

Кому-то я могу показаться параноиком, но меня с детства учили ставить на первое место свои желания, интересы и комфорт.

Если бы не Никита, я вообще бы навряд ли смогла уснуть.

Никита…

Неужели я действительно приехала к нему? Даже не верится.

Будем считать: ночью от усталости у меня случилось помутнение рассудка.

«Все нормальные пары ночуют друг у друга, – в памяти всплывают скудные познания о нормальных парах. – Тебе ведь нравится находиться рядом с ним?»

Мне пора бы принять наличие у себя трепетных чувств в его адрес, но что-то мешает. Присутствует внутренний блок, который я списываю на эмоциональную сдержанность и интровертность, присущие мне с детства.

Как утверждала моя коллега с прошлого места работы: таким людям, как я, стоит выходить замуж в раннем возрасте, дескать, есть шанс, что по наивности получится закрыть глаза на недостатки партнера.

Сомнительное утверждение.

В юности я была ещё более дотошной, требовательной и, что греха таить – противной.

Но с Никитой всё как-то иначе сложилось. Порой он и выводит меня из себя, и всё же раздражение быстро проходит… Хотелось бы знать, с чем это связано?

Поняв, что хотя бы в пять утра я не хочу грузиться, переворачиваюсь на другой бок и, устроившись поудобнее, прижимаюсь лбом к его теплому плечу. Ник, не открывая глаз, обнимает меня.

Кажется, даже не просыпается.

Перед тем как уснуть, меня посещает крамольная мысль.

Причины такой благосклонности кроются в желании стать матерью.

Пошло-поехало…

И зачем я себя мучаю? Фу такой быть.

***

– Лена… Детка, проснись…

Горячий поцелуй обжигает кожу между лопаток. Я вздрагиваю, когда Никита обводит кончиком языка мои позвонки. Стараюсь от него отмахнуться и хотя бы на минуту продлить сладкий сон, но увы… Его ладони решительно стискивают мою талию, не позволяя излишне трепыхаться.

Одна рука скользит по телу и, добравшись до края огромной майки, любезно им предоставленной, стискивает бедро, а затем и ягодицу.

– Какая же ты сладкая, Лен… – его шепот запутывается в моих растрепанных после сна волосах.

Так и знала, что нельзя оставаться у него дома с ночевкой! Я не привыкла подпускать к себе чужаков слишком близко. В моем случае – чужаки все. Год назад я переехала на новое для себя место, но так и не удосужилась обзавестись новыми друзьями.

Хотя кого я обманываю? У меня и старых-то нет.

С Ником мы познакомились случайно – пересеклись на работе. Он сын нашего главного босса – руководителя следственного управления следственного комитета области. И по чистой случайности недавно стал заместителем начальника одного из следственных отделов. Всё сам.

Предрассудков по поводу «попутного ветра», способствующего карьере, я нисколько не вижу. Во-первых, это обычное дело для нашего общества. Во-вторых, будь у меня ребенок, я бы тоже ему всячески помогала, почему нет?

Поговаривают: он пойдет далеко. А точнее: в пешее увлекательное, если сейчас же не слезет с меня!

– Ты тяжелый, – простонав, извиваюсь под ним и вжимаюсь лицом в подушку.

Если бы он не распускал свои руки, я бы ещё поспала лишних полчасика!

В очередной раз напомнив себе, что подпускать к себе слишком близко кого бы то ни было очень опасно, пытаюсь скинуть его тушу с себя. Мы полгода… встречаемся, и сегодня впервые Ник так разошелся. Возможно, всё дело в том, что обычно я уезжаю домой с вечера.

По секрету признаюсь, что за последние двадцать лет это первый случай, когда меня кто-то касается по утрам… С тех пор как умерла мама, приступов нежности у окружающих меня людей не возникало, что, с уверенностью заявляю, – к лучшему.

– У тебя такая нежная кожа, я не могу оторваться… – уже не просто целует, а начинает покусывать.

– Ник! – приподняв голову, собираюсь его отчитать, но не успеваю. Обхватив талию обеими руками, он за секунду меня переворачивает на спину и, навалившись сверху, вжимает в постель. Влажные губы стремительно впиваются в шею. Кожа предательски покрывается сотнями крошечных мурашек. – Прекрати это немедленно! – сдавленно шепчу.

Дыхание перехватывает.

Я стараюсь не думать о своих чувствах к Никите. Жутко боюсь испытывать привязанность к кому бы то ни было. Все, кого я люблю, либо меня оставляют, либо предают. Ещё один шрам на сердце мне ни к чему, но сейчас…

Тону в нежности…

Удивительно, она всё ещё свойственна мне?!

– Это ты прекрати трепыхаться, – усмехается и всё крепче и крепче сжимает в объятьях. – Сопротивление бесполезно, знаешь же – возьму всё равно. Достаточно того, что вчера вечером меня прокатила.

Каюсь, было такое. Сначала я задержалась на вызове, преступление заурядное, но массовое. Никита стойко ждал моего появления, но уснул, пока я почти час душ принимала. Неудивительно, что сейчас он полон сил и энергии.

Выдрыхся.

Судя по внушительной эрекции, впечатавшейся в мое бедро, сопротивление действительно бесполезно.

Мне нравится его взгляд. Жгучее желание, обжигающее мою кожу, будоражит. Не стану говорить избитые фразы по типу: «Никто до него так на меня не смотрел…», но та гамма чувств, что плещется в его взгляде, безусловно благоприятно влияет на мою побитую некоторыми событиями самооценку.

– Черт! Да ну нет! – он едва ли не рычит, когда мой телефон, лежащий где-то поблизости на полу, начинает звонить. – Не бери трубку, Лена, – приказывает. – Даже не думай! Я тебе запрещаю! Пусть все идут на хрен! Ты до двух часов ночи была на работе!

Оу! Он мне запрещает?! Смешной…

Я, конечно же, даже не пытаюсь слушать его.

Скинув с себя тяжелое тело, сползаю с кровати и на ощупь ищу телефон под ней.

– Ты его спрятал? – вскинув голову, выглядываю из-под матраса. Награждаю Ника насмешливо-укоризненным взглядом.

– Эти уроды отнимают тебя у меня, – стонет он, откидываясь на подушки. – Мы хотя бы сможем сегодня поужинать вместе? Мне тебя катастрофически мало, Лен. Я устал выискивать время в твоем плотном графике. Секционка, лаборатория, выезды… Для меня вообще есть место в твоей жизни?

Ник мастерски давит на совесть.

Меня спасает только то, что я успеваю найти телефон и вызов принять.

– Да, Геннадий Вячеславович, я Вас слушаю… – говорю громко и четко, давая понять Нику, что стоит помалкивать.

Никто на работе не знает о нашем с ним… близком внерабочем общении.

Мне не нужны сплетни, да и ему, наверное, тоже.

– Леночка, душа моя. Пролетарская десять. Двойное. Необычный случай, тебе понравится, – произносит криминалист, с которым мы часто работаем, так сказать, в связке.

– Звучит ужасно, – отвечаю ему, поднимаясь с пола.

– Как и всегда. Ждем тебя, милая.

Хоть кто-то меня милой считает. Приятно.

Через минуту я уже умываюсь холодной водой под «томные» завывания Никиты, доносящиеся из-за двери.

– Лен, не уезжай! Я серьезно. Давай позвоню в бюро, пусть другого эксперта отправят на место преступления.

– Даже не думай, – отзываюсь.

Беру в руки новую зубную щетку, заботливо оставленную на раковине для меня, и разрываю её упаковку.

Это вообще нормально, когда мужчина в отношениях более чуткий, чем его партнерша?

– Нам нужно серьезно поговорить… Это важно, – продолжает меня изводить.

Не выдержав, в несколько шагов преодолеваю расстояние до двери и, щелкнув замком, распахиваю её настежь.

Ник, по-видимому, опирался спиной о дверное полотно и теперь едва ли падает мне под ноги.

– Ты можешь со мной поговорить, пока я зубы чищу, – возвращаюсь к раковине и хорошенько промываю щетку. – Спасибо, что побеспокоился, – приподнимаю предмет личной гигиены повыше.

Никита кивает.

– Ты мне дорога очень, Лен, – тяжелый вздох, и он ерошит и без того растрепавшиеся светлые волосы. – Если бы я знал, что так получится… Я бы никогда…

– О чем ты? – полный рот мятной пены мешает говорить.

Похоже, я окончательно теряю суть разговора.

Никита выглядит раздосадованным. С чего вдруг? Только что всё было в порядке.

– Да так. Понимаю, что веду себя как последний скот, но ничего не могу поделать с собой. Давлю на тебя излишне, да? Мне реально не нравится твоя работа… – и снова этот прискорбный вид, будто бы я после проведения вскрытий заставляю целовать свои руки прямо там – не отходя от стола. – Но я постараюсь смириться. Хотя ты в самом деле могла бы найти более подходящее занятие… Или вообще не работать.

Вот это да! Вот это уже новенькое что-то?

Перевожу на него вопросительный взгляд.

– Меня в скором времени переведут в Москву. Я бы хотел, чтобы ты со мной поехала. Понимаю, что это неожиданно, но, Лен, подумай. Пожалуйста. Мы могли бы жить вместе…

Ничего себе!

Его предложение заставляет меня растеряться.

Я отчетливо понимаю, что ни за что его не приму, но желание спрятать голову в песок от этого не становится меньше.

Для того, чтобы сбежать из его квартиры, приходится приложить массу усилий. Никита несколько раз предлагает меня отвезти на место происшествия. Ну уж нет. Это ещё как минимум полчаса находиться под его прессингом.

– Тогда давай хотя бы поужинаем вместе? «Старый город». Семь вечера. Обещай мне, что подумаешь над моим предложением?

Весь оставшийся день я размышляю над тем, рассказать ли ему о том, почему вообще сюда приехала. Не то чтобы история была излишне увлекательной. Я даже не знаю, что именно ищу. Но в какой-то момент Москва начала на меня давить.

Под «Москвой» я своего деда имею в виду.

Долгое время я мирилась с его деспотичным характером, а после случилось то, что заставило меня разочароваться в единственном родном человеке.

***

Вечером паркую свой мерс на стоянке перед одним из самых дорогих в городе ресторанов и почему-то медлю. Не выхожу из авто.

Осматриваюсь по сторонам, решив, что за мной снова могут следить люди моего властолюбивого родственника.

«Думаешь, ты их засечешь?» – сама с себя посмеиваюсь.

Я весьма наблюдательна и внимательна, но на деда работают лучшие из лучших.