Ему хватает мозгов (читайте, как не хватает) придумать какую-то жуткую историю о том, как я его спасла после случайного ранения.

«Прискорбно. Совсем дурачок», – мысленно вздыхаю.

– Лена, Вы врач? – уточняет Дарина уже у меня.

– М-м-м… Можно и так сказать. Отношение к медицине имею самое непосредственное, – секунду раздумываю над тем, шокировать бедняжку или нет, но Олег и тут в ударе оказывается.

– Лена – судебно-медицинский эксперт. Швы у нее потрясающие!

Дарина обескураженно хлопает пушистыми ресницами. Кажется, наша «пара» её впечатлила.

– Никита куда-то пропал. Поищу его, – говорит она вскоре. – Не скучайте.

Девушка быстро ретируется. Впечатлительность будет их семейной чертой.

– Что ты здесь устроил? – перевожу взгляд на светящегося Олега. Люминесцентные лампочки могут ему только завидовать. – Ты в своем уме?

– Мне кажется, я сегодня хорош, – нагло усмехнувшись, он поправляет полы пиджака и вольготно откидывается на мягкую спинку кресла.

– Гений, миллиардер, филантроп? – подыгрываю ему.

– Ты забыла «плейбоя», – прищуривается.

Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться.

– Нет, не забыла.

– Зря, – он усмехается и, взяв мою руку, опускает её под стол. Прямо. На свой. Возбужденный. Пах.

– У тебя всегда стоит? – уточняю, вытаращив глаза. – С этим стоит обратиться к врачу.

Он подается в мою сторону и, понизив голос, доверительно произносит:

– С этим только ты мне можешь помочь. Ситуация критическая.

Глава 12

Будем считать это минутной слабостью, но я не злюсь на Ястребова. Более того, мне даже не противно его трогать.

«Так, Лена, стоп!» – обрываю странные мысли, но как-то неубедительно, потому что в следующую секунду я неожиданно для самой себя в очередной раз сжимаю пальцы на его детородном органе.

Делаю вид, что внимательно щупаю.

– Согласно первичному осмотру, с перышком у тебя всё в порядке. Если, конечно, ты не используешь силиконовые накладки.

В этот момент мне стоит порадоваться: держать под контролем выражение своего лица я умею лучше, чем язык. Остаюсь внешне невозмутимой в тот момент, когда Олег запрокидывает голову и начинает откровенно ржать.

– Перышко? Леночка, ты охренела! Это член! – говорит, продолжая смеяться.

Последнее слово он проговаривает особенно громко. Настолько, что ни у кого не остается вопросов о теме нашего общения.

Официант, направляющийся к нам с подносом в руках, замирает в паре метров от столика. Судя по ярко-алым щекам, мы смутили молодого парня.

Пожалуй, мне не стоит думать о том, как мы выглядим со стороны…

Я взглядом прошу официанта подойти и расставить приготовленную часть заказа. Мы и так выглядим достаточно… м-м-м… живописно. Не стоит привлекать ещё большего внимания.

Как только нас снова оставляют наедине с Ястребовым, я поворачиваюсь к этому похотливому пернатому поганцу и с улыбкой произношу:

– Так я тоже не Пряничек.

– Почему? Сахарный пряничек. Как по мне, очень похожа.

Он садится ровнее. Сначала поправляет воротник рубашки, а после – манжеты и наручные часы.

– Ты торопишься?

– Нет.

– Очень жаль.

– Я в твоем полном распоряжении. Могу хоть до утра щекотать тебя своим пёрышком, – снова веселится.

С интересом наблюдаю за ним.

Честно? Очень непривычно. Я ожидала какой угодно реакции, но точно не такой. Обычно мужчины очень болезненно реагируют на какое-либо ущемление их мужской состоятельности.

Никита, к примеру, очень оскорбился, когда на его вопрос: «Понравился ли мне секс?» я ответила: «Нормально».

Больше таких глупостей он не спрашивал.

А здесь, положа руку на сердце, с моей стороны явное приуменьшение его физиологических данных.

– Ты ужасный, знаешь об этом? – решаю увести разговор в более безопасное русло.

– Я? Мне кажется, ты лукавишь. Тебя обманул вот тот урод, – беззастенчиво кивает на появившихся в зале Никиту и Дарину. – А ужасный я. Навык с благодарением тебе явно стоит прокачать. У меня, кстати, есть несколько очень интересных идей…

Его заносчивый тон и взгляд, переведенный в район ширинки, не оставляют полета фантазии.

– Слишком прямолинейно и пошло. Я помню твое заявление, но пока что в ручном режиме.

– «Пока что» звучит обнадеживающе, – томно шепчет мне на ухо в тот момент, когда мой новый бывший вместе со своей невестой усаживаются за столик на противоположной стороне от нас.

Никита выглядит так, будто его долго-долго во фритюрнице жарили. Покрасневший и какой-то взлохмаченный.

– Весело вам, я смотрю, – выплевывает едко и переводит взгляд с Олега на меня. В глазах столько осуждения, будто бы это я им полгода пользовалась и беззастенчиво врала.

– Никит, ты чего? – остается только гадать, Дарина реально не понимает, в чем дело, или искусно притворятся, но со стороны выглядит так, будто она удивлена резким поведением своего возлюбленного.

– Мы, вообще-то, в публичном месте, – сквозь зубы отвечает он. – Здесь нельзя вести себя вызывающе.

– Да ладно тебе…

– Кузнецов, расслабься.

Как бы невзначай Олег подается в мою сторону и закидывает руку на спинку моего стула. Коснувшись пальцами моего плеча, поглаживает ткань пиджака. Провалиться бы куда-нибудь сквозь землю, но удерживаемые внутри эмоции всё же прорываются. От того места, которого касается Ястребов, по коже расползаются сотни мурашек.

Если бы я чаще контактировала с людьми, такого бы не случилось… Но это не точно.

Моя реакция на этого мужчину необычная и очень волнующая.

– Лене нравится этот ресторан, и я купил его ещё в прошлом месяце. Могу делать здесь всё, что захочу, – заканчивает Олег свою мысль.

Если я думала, что Никита был до этого зол, то ошибалась. Сейчас крылья его носа неестественно раздуваются, а на щеке дергается лицевой нерв.

Ещё утром он казался мне привлекательным. Может, стоит глаза с хлоркой промыть?

– Не припомню, чтобы Воронов собирался его продавать. Опять свои замашки использовал? Давление? Запугивание? – с каждой секундой он заводится всё сильнее.

Почувствовав это, Дарина опускает ладонь на его предплечье, но, очевидно, безрезультатно. Никита одергивает руку.

Возможно, ночью я буду рыдать в подушку горючими слезами, но сейчас мне очень жаль невесту и радостно, что всевышние силы отвели от такого козла.

Хотелось бы узнать, на что он рассчитывал, предлагая мне жить вместе. Реально думал, что я никогда не узнаю о существовании его невесты, а после и жены? Или я со стороны выглядела, как безмозглая, влюбленная и на всё готовая кошка? Это навряд ли.

Будем считать, что, несмотря на скудоумие и отвагу, Кузнецову повезло. Если бы первым узнал о моей связи с женатым мужиком дед, то… Дарина бы мгновенно вдовой оказалась.

Ещё одного позора на свою седую голову мой ближайший родственник точно не потерпит.

– Всё гораздо проще, Никит, – в голосе Ястребова звучит холодная насмешка. – Бабло. А у меня его, как ты знаешь, полно.

Когда у меня начинает складываться впечатление, что эти двое скоро подерутся, Олег неожиданно поворачивает голову в мою сторону. Его лицо приобретает неподдельно безмятежное выражение.

– Ты не против поехать ко мне? Долгий, тяжелый день… Хотелось бы закончить его приятно.

Похоже, ему очень нравится провоцировать Никиту. И в этом мы с ним находим точку соприкосновения. Кажется весьма уместным отплатить человеку его же монетой.

Попрощавшись, мы выходим на улицу в тишине. Ястребов идет за мной следом, и я отчетливо ощущаю, как мой затылок прожигает его потяжелевший взгляд.

Сняв свой мерс с сигнализации, я уже собираюсь забраться, но Олег не позволяет мне открыть дверь. Удерживая её одной рукой, второй обвивает мою талию и прижимает спиной к своей груди.

– Я не шутил насчет продолжения вечера. Уверяю, я очень быстро смогу развеять твою тоску по бывшему.

Глава 13

Я облажалась!

Так вышло, что именно об этом я думаю перед сном, лежа в своей мягкой и уютной постели. Какого, мать его, черта мысли о Ястребове вообще пробрались в мою голову? Как такое могло случиться? Как ему это удалось?

Общение с незнакомыми людьми вот уже много лет вызывает у меня дискомфорт.

Так случилось, что в прошлом мне пришлось по независящим от меня причинам провести в одиночестве несколько месяцев. И если до того момента меня просто нельзя было назвать заводилой и душой компании, то после…

Я, мягко говоря, перестала получать удовольствие от общения с представителями рода человеческого. К тому же возникли трудности с открытием своих чувств и эмоций.

Последнее, как показал итог наших с Никитой отношений, на пользу пошло.

Если бы так вышло, что я по дурости когда-либо призналась Кузнецову в глубоких чувствах, то сейчас бы сожалела об этом сильнее, чем о факте его измены.

Намного – намного сильнее.

А так: ампутация прошла успешно.

Слез нет.

Для мерности щупаю пальцами щеки. Сухие.

Жаль, конечно, Дарину. Но, я уверена, ему за это воздастся.

Не то чтобы я верила в карму… Скорее, борюсь с соблазном позвонить своему хорошему знакомому и хорошенько нажаловаться. Останавливает только то, что для никчемного Никиты внимание генерала армии – перебор. Справлюсь сама.

Я уже начинаю проваливаться в сон, как вдруг мне начинает мерещиться, будто чье-то горячее дыхание обжигает мою шею, запуская по коже табун мелких мурашек.

Не открывая глаз, я бешусь с новой силой. Обонятельные галлюцинации меня посещают впервые, однако сейчас я готова поклясться, что чувствую головокружительный и сексуальный запах, ассоциирующийся у меня после сегодняшнего вечера исключительно с пернатым.

– Чтоб вы все провалились! Глубоко и безвозвратно! – бурчу перед тем, как накрыть голову подушкой и уснуть.

***

Следующее утро начинается не с кофе, а с хладного трупа, найденного рыбаками на берегу небольшого местного озера.

На место преступления я приезжаю следом за оперативниками. Оперативник Роман, в компании своего нового и крайне бестолкового (а возможно, просто излишне ушлого, раз сразу повелся на бабло семьи Ястребова) стажера, опрашивает перепуганных и, судя по всему, не очень трезвых мужиков, один из которых так впечатлен находкой, что еле стоит на ногах.

– Елена Вахтанговна, – Рома кивает мне с преисполненным уважения видом. Через месяц после нашего с ним знакомства я стала понимать, что его «вставляет» сочетание моего имени и отчества. Он не отказывает себе в удовольствии озвучивать их при каждой возможности. – Давайте я Вас провожу.

Оставив свидетелей на стажера, подходит ко мне и предлагает взять его под руку.

– Там камни, Лен, – отвечает на мой немой вопрос, – валуны. И тебе самой, да ещё с чемоданом, будет тяжело перелезть.

Перепрыгивание с «вы» на «ты» ещё одна его фишечка, причины которой я не знаю. И, скорее всего, не узнаю, так как лишних вопросов не задаю.

В тот момент, когда я с ловкостью обезьянки взбираюсь по камням, за спиной слышится хлопок автомобильной двери – судя по силе удара, кто-то не в духе.

Бывает. Жизнь боль.

– С той стороны есть подъезд? – спрашиваю у Ромы, осматривая место преступления.

Эта часть берега действительно завалена непроходимыми камнями. И подобраться сюда, неся в руках бездыханное тело, очень непросто.

– Нет. Только с воды. Там, – указывает на противоположную сторону от той, откуда мы пришли, – такая же фигня. Только помимо камней ещё и овраг небольшой. Здесь когда-то было русло реки, пока она не обмелела. А там, – кивает в сторону леса, прилегающего к озеру в одной из частей, – на авто не проехать. А почему ты спрашиваешь?

– Её убили не здесь. Травма головы серьезная, а крови совсем немного. Нужно хорошо осмотреться. Вполне возможно, что остались следы.