Оборачиваясь, я пыталась убедить себя, что это просто воображение. Наверняка кто-то из родителей, забравший ребёнка, или прохожий, замешкавшийся на углу. Но когда я повернула голову, мои глаза встретились с ним.

Он.

Мужчина в капюшоне стоял на противоположной стороне улицы. Неподвижный. Высокий, массивный, как тень, которой не место под вечерним светом фонаря. Его капюшон был чуть сдвинут, но лицо всё равно оставалось наполовину скрытым.

Он не делал ничего. Не двигался, не приближался. Но именно это отсутствие действия было самым страшным. Он словно впитал в себя всю тень улицы, растворился в ней, став её частью.

Я знала, что это он. Коллектор. В пальцах сигарета и ее оранжевый огонек мерцает в сумерках, заставляя меня вздрогнуть. Его фигура была слишком… уверенной. Слишком неподвижной. Как будто он знал, что его заметят, и это его развлекало.

Горло перехватило. Ветер шевельнул мои волосы, и на мгновение я ощутила, как холод пробежал по коже, оставляя тонкие, ледяные следы.

Я сделала шаг назад, опираясь на ворота. Пальцы сжались вокруг холодного металла, и он стал единственной вещью, которая удерживала меня от побега.

Он не пытался уйти. Он смотрел. Просто смотрел.

Это было как вызов. Как невысказанные слова:

"Я здесь. Я вижу тебя. И я дождусь."

Глубокий вдох, ещё один. Нельзя показывать, что я боюсь. Просто уйди. Просто уйди, как будто ничего не произошло.

Но с каждой секундой мне казалось, что его глаза всё ещё на мне. Словно невидимые нити, которые тянулись за мной даже тогда, когда я уже не могла их видеть.

Может быть, это совпадение, – подумала я, стараясь найти логику в том, что логики не имело. Может быть, он просто ждал кого-то. Стоял там, потому что кто-то учится в этой школе. Потому что он пришел не по мою душу.

Но он не двигался.

Даже когда мимо него пробежала стайка детей, громко смеясь и размахивая своими рюкзаками, он остался на месте. Словно они были тенями, скользнувшими мимо, не стоившими его внимания. Даже когда их голоса стихли, а я попыталась отвести взгляд, что-то внутри меня тянуло назад, к нему.

Мне хотелось дышать глубже, но воздух казался вязким, словно кто-то специально мешал мне вдохнуть.

Я знала, что он не уйдёт. Просто знала.

Поэтому пришлось отвернуться самой. Я схватила свой рюкзак и сделала шаг вперёд, словно собиралась оставить это позади.

Но вместо того чтобы почувствовать облегчение, я ощутила, как холод липкой паутиной обвил мне плечи.

Я пошла в магазин. Рядом со школой, буквально в пяти минутах ходьбы. Смешно, правда? Думать, что этот короткий путь может вернуть мне контроль над ситуацией.

"Ничего страшного, – повторяла я себе, сжимая ручку рюкзака, – ничего страшного. Просто нервы. Просто усталость. Ты слишком много на себя взяла."

В магазине я остановилась у полок с молоком. Пальцы нервно перетирали горлышко пластиковой бутылки. Как будто это было важно – молоко двух с половиной процентов или три?

Я схватила бутылку, кинула её в корзину. Потом хлеб. И ещё что-то ненужное, лишь бы быстрее вытащить деньги из кошелька и уйти. Потому что в глубине души я знала: его там не будет. Не может быть. Я просто накручиваю себя.

Но когда я вышла из магазина, с пакетом молока в одной руке и пакетом с хлебом в другой, он был там.

Точно там же.

На той же стороне улицы. Под тем же фонарём, свет которого вдруг показался мне слишком тусклым, слишком беспомощным, чтобы хоть что-то осветить.

Он даже не пытался прятаться. Его силуэт был чётким, как тень, отлитая из металла. Неподвижный. Глухой.

Он смотрел.

И это было всё, что он делал. Но этого оказалось достаточно, чтобы молоко в моей руке вдруг стало слишком тяжёлым, а ноги начали подгибаться.

"Совпадение," – шептала я себе, но это уже не звучало как правда.

Мой пульс бился так громко, что, казалось, его можно было услышать на улице. В каждом ударе – глухой, тревожный звук, который предупреждает о приближении чего-то страшного.

Это уже не совпадение. Это уже… что-то другое.

Может, он живёт где-то рядом? Просто стоит на своей улице. Просто ждёт кого-то.

Я хотела убедить себя, что всё это в моей голове. Но этот взгляд… Он был слишком острым, слишком тяжёлым, чтобы быть плодом воображения. Он был как невидимая рука, тянущая меня обратно, даже когда я пыталась уйти.

Глава 4

Когда я пришла домой, я захлопнула дверь так быстро, будто за ней могла проникнуть эта адская тревога. Но чувство, что что-то не так, не ушло. Оно только глубже засело под кожей, распространяясь, как яд.

Я пыталась занять себя. Раскрыла книгу, надеясь, что страницы выдернут меня из этого напряжения. Но буквы расплывались. Они превращались в чёрные пятна, которые больше не складывались в слова.

Музыка тоже не помогла. Мелодия казалась колючей, раздражающей, как царапанье ногтями по стеклу.

Я поставила себе чай, сделала лёгкий ужин. Но еда осталась нетронутой. Я просто сидела за столом, сжимая чашку, которая уже давно остыла.

И тогда я услышала их.

Тихие. Лёгкие. Едва различимые.

Но я знала, что слышу. Эти звуки не могли быть моей фантазией.

Я замерла. В груди всё сжалось, как будто внутри меня натянули струну, которая готова была порваться от напряжения.

Шаги. За дверью.

Они звучали медленно, почти лениво. Как будто кто-то не торопился, зная, что может себе позволить нагло ходить под дверью.

Я встала. Каждое движение казалось слишком громким. Я пыталась дышать медленно, чтобы не выдать себя, но каждый вдох и выдох звучал в моей голове, как выстрел.

Я подошла к двери. Медленно. Шаг за шагом.

Тишина.

Теперь шагов не было. Никаких звуков. Но я знала, что кто-то был там. Знала это так же, как знала, что сердце сейчас вырвется из груди.

На секунду я подумала открыть дверь. Чтобы доказать самой себе, что там никого нет. Что это просто мои нервы. Просто я слишком устала.

Но вместо этого я сделала шаг назад.

Мои руки тряслись. Колени подгибались. А сердце отбивало безумный ритм. Оно не стучало – оно кричало, как будто пыталось предупредить меня.

Я стояла в темноте своей квартиры, боясь пошевелиться. Но чувство, что за этой дверью кто-то есть, не уходило. Оно осталось со мной. Мне казалось, что Он стоит там…За порогом. И мне было страшно посмотреть в глазок.

Я лежала в темноте, уставившись в потолок, который с каждым часом всё больше превращался в чёрную пустоту. Сон не приходил. Тревога держала меня, как капкан. Она впилась в меня своими ржавыми зубьями и не отпускала.

Я переворачивалась с боку на бок, но это не помогало. Одеяло казалось слишком тяжёлым, как будто оно само пыталось меня задушить. Подушки больше не были мягкими – я мучилась на них.

Тишина вокруг была неправильной. Густой, как застоявшаяся вода. Она давила на уши, словно в любой момент могла лопнуть, выплеснув что-то страшное.

И вдруг это произошло.

Телефон завибрировал. Звук прорезал тишину, как нож, и я вздрогнула, будто от пощёчины.

Сообщение.

Я взяла телефон. Незнакомый номер.

На секунду я замерла. Разум кричал, чтобы я просто проигнорировала его. Выключила телефон. Убрала его подальше. Но пальцы уже открывали сообщение.

"Ты пропустила день выплаты… Как думаешь, что тебе за это будет? Кому начать звонить из твоих знакомых? Кого преследовать вместе с тобой? Чью жизнь превратить в ад? Когда заплатишь? Веееераааа! Тебе нельзя верить!"

Текст будто обжёг мои глаза.

Я перечитывала его раз за разом, но каждый раз буквы вспыхивали, как маленькие огоньки, которые нельзя потушить. В груди стало холодно. А потом резко жарко.

Эти слова не просто читались. Они проникали под кожу, как ядовитые иглы, оставляя после себя болезненные уколы паники.

Я знала, что это он. Знала, ещё не дочитав до конца.

Я сидела на краю кровати, сжимая телефон так крепко, что пальцы побелели. Он жёг мою руку, как раскалённый металл, но я не могла отпустить его.

Он знал, что я не смогу сбежать. Он знал, что я боюсь. И он наслаждался этим.

Его присутствие не ограничивалось шагами за дверью или взглядами на улице. Оно пробиралось в мой дом, в мои мысли, в моё сердце, которое сейчас билось, как загнанный зверь.

Я не могла дышать.

Это был не просто долг. Это было что-то другое. Что-то тёмное, от чего нельзя защититься ни дверью, ни замком.

Я заблокировала номер. Выключила телефон. Но дрожь в моих руках не остановилась. Пальцы всё ещё тряслись, а в голове пульсировали его слова, как эхо, которое невозможно заглушить.

Я знала.

Утром он всё равно найдёт способ напомнить о себе.

Глава 5

Я проснулась от вибрации телефона. Голова гудела, как после тяжёлого удара. Сон был беспокойным, рваным, как рваные куски старого одеяла, которые не укрывают, а только ещё больше раздражают.

На экране мигало сообщение. Незнакомый номер. Новый.

"Ты можешь блокировать меня сколько угодно, но я дозвонюсь тебе даже на выключенный телефон."

Кровь бросилась в лицо. Сердце, которое только успело замедлить свой бешеный ритм за ночь, снова разогналось. Это был он. Опять он.

Внутри всё вспыхнуло. Я больше не могла терпеть. Меня трясло от злости, от бессилия, от того, что он продолжал так спокойно ломать мой мир, как будто это было его правом.

Я не думала. Просто нажала на номер и поднесла телефон к уху.

– Слушайте меня! – выпалила я, пока гудки ещё не закончились. – Я сказала, я выплачу! У меня зарплата двадцатого числа! Перестаньте меня преследовать! Я пойду в полицию!

На том конце линии послышался тихий смешок. Лёгкий, почти ленивый, как будто мои слова были просто шуткой.

– Вера, Верочка… – его голос был низким, спокойным, но в этом спокойствии скрывалась угроза. – Ну сходи. Расскажи им, сколько денег ты должна. Полиция под нами ходит.

Я замерла, стиснув телефон так крепко, что суставы пальцев побелели.

– Деньги, говоришь, двадцатого вернёшь? – продолжал он. – Твой долг в десять раз больше твоей зарплаты. Каждый день просрочки – тысяча рублей. Сколько ты там получаешь? Сорок тысяч в лучшем случае?

Его голос был как лёд. Холодный, скользкий, проникающий внутрь.

– Пора начать просить у знакомых, Вера… Пока я не начал. Перед кем тебя опозорить?

– Будьте человеком! – выкрикнула я, чувствуя, как в горле накапливается комок отчаяния. – Я верну! Мне не у кого просить!

– Тогда я поищу вместо тебя, – ответил он так спокойно, что меня передёрнуло.

– Кто такая Миронова Людмила Григорьевна?

Моё сердце остановилось. Его слова заставили затрястись от паники.

– Нет! – закричала я, забыв обо всём. – Не смейте! Это моя тётя! Она больной человек!

– Да мне насрать, – спокойно ответил он, не повышая голоса. – Ты же знаешь, кто я.

Я почувствовала, как мир вокруг меня качнулся. Его слова были как ледяные осколки. Холодные, острые, которые вонзаются в кожу медленно, с садистским удовольствием.

– Сволочь! – закричала я, уже не заботясь, слышит ли кто-то мой крик.

Он усмехнулся. Я услышала это.

– О, малышка, – протянул он, растягивая слова. – Я о себе и не такое слышал. Чтоб до завтра нашла деньги.

И линия оборвалась.

Я сидела, сжимая телефон, будто он мог разлететься в дребезги от моей злости и беспомощности. В голове крутились слова, его голос, его смех.

Он знал обо мне всё. Он знал, кто я, кто мои близкие, на что я способна. И он играл со мной, как с мышью, затянутой в ловушку.

До завтра.

Слова эхом звучали в голове, оставляя за собой только пустоту и холод.