Ясмина остановилась, её тело напряглось. Она посмотрела на Рустама, и в её глазах он увидел не только гнев, но и глубокую боль, разочарование, и окончательное понимание того, что между ними больше ничего нет.

– Ты меня позвал про уважение морали почитать? – сказала Ясмина, начиная терять терпение. – Или всё-таки обсудим нашего с тобой ребёнка?

– Стой-стой, придержи коней! – Рустам наигранно засмеялся, пытаясь разрядить обстановку, но его смех звучал слишком фальшиво. – У нас с тобой пока ещё нет никакого ребёнка.

– Есть, Рустам, он внутри меня, и я его чувствую! – Ясмина произнесла эти слова твердо, уверенно, не давая ему усомниться в сказанном.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Давай так, пока не поздно, пока в тебе не проснулись эти ваши материнские чувства. Давай поставим на паузу… Я всё организую… Я всё оплачу… – Рустам говорил быстро, торопливо, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Поставим на паузу? Что ты хочешь этим сказать? – Ясмина сразу поняла, что он имеет в виду, но хотела, чтобы он повторил это. Сказал напрямую, без намёков, без увиливаний.

– Ну чего ты тупишь? Я хочу, чтобы ты сделала аборт. – Слова вылетели из его рта, словно ядовитые стрелы. Он наконец-то сказал это вслух.

– Аборт? И что потом? – Ясмина спрашивала спокойно, стараясь сдержать эмоции, хотя внутри неё всё кипело от негодования.

– А потом я поговорю с отцом. Скажу, что хочу на тебе жениться.

– А как же дочка дяди Карима, или как там его?

– Ты сначала сходи к врачу, всё красиво сделай, а потом ход за мной.

– Слушай, Рустам, ты сейчас со мной так разговариваешь, как будто мы на сделку идём.

– Сделка. Ну, представь, что так и есть. Это наша с тобой сделка.

– А что, если… я откажусь?

– Откажешься?.. – Рустам сделал вид, что задумался, хотя было видно, что он подготовился к разговору и на всё у него был ответ. – Дело, конечно, твоё… Но учти: у нас, у Исмаиловых, на беременных не женятся.

– Не женятся? – Ясмина готова была наброситься на Рустама – это был уже предел наглости. – Давай я тебе напомню, Рустамчик: это и твой ребёнок тоже.

– Не называй меня так! – огрызнулся Рустам. – Ты сейчас говоришь, как твои братья.

– Братьев моих вспомнил? Правильно! Скоро будешь говорить с ними. Не женятся у них на беременных! – Ясмина перешла на повышенные тона, её гнев достиг предела.

– А вот тут я бы тебе не советовал! – сказал Рустам, на лице его появилась ухмылка, полная презрения и превосходства. – За то, что ты залетела, братаны тебя по головке не погладят! На твоём месте я бы молчал в тряпочку.

Ясмина молчала, её лицо стало белым, как мел. Она понимала, что оказалась в ловушке, в безвыходном положении.

В груди у Ясмины бушевал пожар. Она вся горела от негодования, от обиды, от боли. Единственный человек, на поддержку и помощь которого она так рассчитывала, вдруг предстал перед ней в совершенно новом, ужасающем свете. Он не только не поддержал, не помог, но и цинично предложил избавиться от их общего ребенка, от плода их любви. Все её надежды рухнули, как карточный домик, оставив после себя лишь пепел разочарования и горечи.

– Всё, Ясмина, ты, честно, меня достала! – прорычал Рустам, махнув рукой, как отмахиваются от надоедливой мухи. Его голос был грубый, резкий, в нём не было ни капли сожаления или сочувствия. – Хотел тебе предложить нормальный вариант, но ты тут мамашу включила, или кого там ещё. Если ты думаешь, что сможешь шантажировать меня этим ребёнком, то хрен ты догадалась! Жалуйся, кому хочешь. Скажу: докажи, что это мой ребёнок! Мне плевать. А тебе позор и всему твоему семейству тоже. Вот так вот, Ясмина!

У Ясмины не было слов. Она не могла поверить, что человек, которого она ещё вчера безумно любила, оказался трусом, эгоистом и самым последним негодяем. Она смотрела на него, на то, как он изображает разгневанного мужчину, хотя за этим непрофессионально наигранным образом скрывался напуганный до полусмерти мальчишка. Но Ясмина знала, что этот страх был самым коварным её врагом. Этот страх заставит его сделать всё, чтобы убежать от ответственности, чтобы переложить все грехи на другого, закидать камнями и утопить в позоре. И этим другим была Ясмина.

Она смотрела на него, всё ещё надеясь, что внутри него что-то щелкнет, переключится, он одумается, осознает всю глубину своей подлости и… Но этого не случилось. Его лицо оставалось непроницаемым, его глаза – холодными и пустыми. В них не было ни капли раскаяния, ни малейшего намека на сожаление. Вместо ожидаемого раскаяния, она увидела лишь расчетливое безразличие.

В этот момент все её иллюзии рассеялись, как дым. Любовь, которую она так трепетно хранила, превратилась в прах. Не было слез, не было истерики, только холодное, горькое осознание правды. Она не нашла ничего, другого, как протянуть ему поднятый вверх средний палец. Этот жест, полный презрения и отвращения, был единственным, что она могла противопоставить его цинизму и трусости. Она подержала этот жест перед его лицом, медленно, с подчеркнутой невозмутимостью, как последний штрих к их разбитой истории.

Развернувшись, Ясмина пошла к выходу из парка, не оглядываясь. Её походка была твердой, решительной, хотя внутри все ещё дрожало от боли. Она шла, стирая слезы, которые всё-таки прорвались наружу, и пытаясь вызвать такси. Теперь она знала твердо – она больше не хочет его видеть. Никогда.

Глава 4

Лучшая подруга – тот человек, который может утешить, иногда лучше, чем близкий родственник. Поэтому за утешением Ясмина пришла именно к ней, к своей лучшей подруге Зарине. Они дружили с первого класса, бывало всякое: и ссорились, и обижались друг на дружку, дулись, но потом снова мирились и продолжали дружить, потому что для девушки найти настоящую подругу – это как вытянуть счастливый билетик в лотерею, везёт далеко не всем. Зарина знала Ясмину как облупленную, и Ясмина знала Зарину не хуже. В уютной квартире Зарины, среди мягких ковров и ненавязчивого аромата ванили, Ясмина наконец-то дала волю своим слезам.

– Ну чего ты сопли распустила, как ребёнок? – пыталась успокоить ее Зарина, протягивая очередную салфетку, которая тут же превращалась в мокрый комок. – Ты как будто не знала, что твой Рустамчик – гад редкостный.

Зарина говорила спокойно, но с лёгкой иронией, стараясь сдержать свой гнев на этого негодяя, насколько это было возможно.

– Не знала, – рыдала Ясмина, уткнувшись лицом в подушки на диване. – Он никогда таким раньше не был, всегда внимательный, пылинки сдувал. А тут в него как будто шайтан вселился. За что он так со мной?

– Если честно, подруга, – печально кивала Зарина, сочувствуя ей. – Рустамчик твой всегда с гнильцой был. Вот ты думаешь, почему его твои братья невзлюбили? Они всё поняли. Я всё поняла. Но ты куда смотрела?

– Зарин, ну если вы всё видели, – продолжала всхлипывать Ясмина. – То почему мне не говорили?

– Не говорили? – вспылила подружка. – Да ты разве кого слушала? Ты ему только в рот смотришь, да все уши прожужжала: «Рустамчик хороший! Рустамчик хороший!». Вот тебе и хороший.

Зарина, несмотря на всю проявленную заботу, не могла сдержать своего раздражения. Ясмина ещё больше зарыдала. Подруга поняла, что так её не успокоишь. Нужно было сменить тактику, подобрать другие слова, более действенные.

– Слушай, Ясминка, я тебе вот что скажу, – её как будто осенило. – А что, если это всё не просто так? А вдруг это испытание, ну, типа экзамен, и он его не прошел, провалил, как я тогда историю в выпускном классе, помнишь?

Зарина попыталась представить ситуацию с юмором, сменить фокус внимания Ясмины. Но та смотрела на подругу непонимающим взглядом, думая о том, как она может сравнивать две совершенно несопоставимые ситуации – учёбу и реальную жизнь.

– Странное у тебя, конечно, сравнение, – засомневалась Ясмина, вытирая слёзы. – Почему-то экзамен завалил он, а мучаюсь теперь я.

– Так это и для тебя экзамен! Урок на всю жизнь! Ты извини, но ты правда наивная. Прости, я говорю, не чтобы тебя обидеть, а чтобы ты поняла: ну нельзя так людям доверять, особенно парням. Надо же было как-то… предохраняться, что ли.

Зарина развела руками, вздохнула.

– Мы всего один раз… – виновато, как будто извиняясь перед подругой, говорила Ясмина. – Я не думала, что это может быть так быстро.

– Оно всегда так, особенно когда не ждёшь, – с умным видом говорила Зарина. Её слова звучали одновременно строго и сочувственно.

– Ты так рассуждаешь, как будто сама в этом опытная. – Ясмина попыталась уколоть подругу, но слова прозвучали больше как заявление.

– Дурочка ты, Ясмина! А мама на что? Я ещё соплячкой была: меня мамка посадит напротив, и начинает свою лекцию. А я гулять хочу, на речку купаться, а она мне рассказывает про тычинки и пестики, только у людей. Я её тогда не слушала… вроде. А на подкорке всё отложилось. Думаешь, они нам просто так говорят, чтобы до свадьбы ни-ни? Как бы не так! Таких, как Рустамчик, большинство. Сделал дело, и в кусты. Ничего не поделаешь – мужская психология.

Ясмина задумалась. Какой бы нежной и заботливой ни была её собственная мать, она никогда не прикладывала усилий, чтобы подготовить её ко взрослой жизни. Они могли часами говорить о чём угодно – о книгах, о кино, политике, о соседях, – но о самом важном, о женском – никогда. Мама как будто стеснялась этой темы, обходила её стороной. Говорила: «Вырастешь, всё сама узнаешь». И вот она выросла, всё узнала, и поняла, что этот урок нужно было проходить в теории, а не сразу сталкиваться с практикой. Обидно. Хотелось отмотать назад время и всё исправить, но разве есть такая функция у нашего проектора под названием «жизнь»? Ясмина снова вздохнула и вернулась в разговор с подругой.

– Мы вообще-то пожениться собирались, – оправдывалась она.

– Это ты замуж собиралась, дурья твоя башка! – грубо, но справедливо отчитывала подругу Зарина. – А у него и в мыслях не было тебя в жёны брать. Если бы у него всё серьёзно было, стал бы он избегать знакомства с твоим отцом? Он и с братьями твоими-то случайно познакомился. Просто не успел убежать! – Зарина не стеснялась в выражениях, она говорила всё прямо, как есть.

Ясмина задумалась. Так и было. Встреча с братьями произошла случайно, во время очередного визита Рустама. Она вспомнила, какое тогда выражение лица было у Рустама. Он был похож на нашкодившего котенка, который не успел отбежать от пролитого блюдечка с молоком. Его глаза метались, он был весь в поту, пытался что-то сказать, оправдаться, но слова не находились.

– Поэтому, Ясминка, не вешай нос, и извлекай уроки, которые дает тебе сама жизнь! – Зарина подвела итог своей длинной речи.

– А сейчас-то мне что делать? – напомнила о самом важном вопросе Ясмина. Слезы снова подступили к глазам, но она старалась их сдержать.

– Исправлять ошибки, родная! – загадочно, немного пугающе говорила Зарина. – Замазывать свои косяки. Есть у меня дядя один, двоюродный, он этим самым занимается… Ну, подпольно… Аборты он делает, короче. Конфиденциально! – Зарина произнесла это слово, словно заклинание, и Ясмина почувствовала, как её внутренний мир содрогнулся.

– Это, наверное, дорого стоит? – спросила Ясмина тихо.

– Ну, естественно, не бесплатно. Я тебя умоляю, подруга. Ты что, на такое дело и денег не найдёшь? Вон, у гада своего потребуй. Пусть хоть в чём-то поучаствует. – Зарина пыталась шутить, но её шутка звучала несколько неуместно.

– Да пусть идет он к чертям! – выругалась Ясмина голосом, полным презрения. – Ни монетки у него не возьму!

– Хочешь, я тебе дам взаймы. Только под проценты! – Зарина засмеялась, указав на то, что последняя реплика была шуткой.

Ясмина лишь сухо улыбнулась в ответ. Ей сейчас было совсем не до шуток.

– Хорошо, я согласна, – выдохнула она, словно скинула с плеч тяжёлый груз. – Давай номер твоего родственника.