Я не могла горевать о человеке, которого никогда не знала. Но меня радовало то, что здесь не придется считать деньги до зарплаты.

Все слуги были уверены, что со мной случился нервный припадок. И от пережитых страданий я слегка тронулась умом. Но это считалось вполне обоснованным и сыграло мне на руку.И тем же вечером нагрянула мачеха.

– Мне очень и очень жаль, – цинично и едко заметила она. – Но, смею сказать, я даже весьма рада такому повороту событий. Венсан Уолтон, граф, владелец «Элизиан Гардена», был тебе не парой! Вот поверь моему опыту… Такие мужчины приносят в жизнь женщины только несчастья…

Разговор получился коротким и неприятным. Мачеха произвела на меня самое неприятное впечатление, которое только могла произвести женщина. Холодная, заносчивая и высокомерная, она сразу дала понять, чьих рук дело!

– Но не переживай. Его не казнят. У меня при дворце остались кое-какие связи. Так что наш дорогой граф Уолтон… Ах, что ж я его графом называю. Не граф он больше. Наш дорогой Уолтон вступил в ряды нашей доблестной армии и сейчас едет на передовую. У него есть шанс искупить вину перед короной… Радуйся, что тебя не арестовали вместе с ним. А то вы были так дружны!

Она меня ужасно раздражала. Казалось, что именно она хозяйка положения. И какое-то чувство, закостенелое, словно впечатывается в тело навсегда, вызывало приступы мучительной ненависти.

Я заметила, что хоть душа и поменялась, но чувства к какому-то Уолтону остались. Каждый раз, когда кто-то произносил его имя, внутри все переворачивалось. И откуда-то из глубин души поднималась невероятная теплота. Девушка, в чье тело я попала, любила этого Уолтона. Да так сильно, что она ушла, а чувства остались.

А еще я чувствовала ее ненависть. Ненависть к мачехе, ненависть к сводному брату с гадкой улыбкой и ненависть к тем, кто отнял ее у него.

– К сожалению, Венсан Уолтон погиб в первом же бою, – прочитала я письмо, которое вручил мне поверенный. Мне было все равно, но той, в чье тело я попала, видимо, нет. Сердце резануло такой болью, что мне пришлось сесть.

И опять вокруг забегали слуги, суетясь и натыкаясь друг на друга.

Я решила больше не думать о Уолтоне и сделать свое поместье самым процветающим.

Даже если вдруг на твою голову упали огромные деньги, это не повод транжирить их направо и налево. Ужас, что деньги вдруг кончатся, вызывал у меня приступы паники.

И я оказалась права.

Дела у Эмили шли из рук вон плохо. Поэтому слуги отказывались показывать мне конторские книги под любым предлогом. А ведь в этих книгах были записаны все доходы и расходы поместья!

Но я добилась своего, и о, ужас!

Оказывается, что от состояния, которое осталось Эмили от отца, остались жалкие крошки. Все было разворовано, спущено на наряды и безделушки. Одних платьев я насчитала больше двухсот. И это при условии, что одно платье стоит, как целый автомобиль, в переводе на наши деньги.

К ужасу слуг, я запросила все конторские книги, изучая доходы и расходы, съездила в город, узнала цены, поняла, что меня бессовестно обманывают и обворовывают собственные слуги, завышая цены на питание и содержание поместья.

Была уволена старая экономка. Она наэкономила себе на приличный коттедж, который тут же купила себе, наслаждаясь покоем и уединением.

И тем же вечером нагрянула мачеха.

– Мне очень и очень жаль, – цинично и едко заметила она. – Но, смею сказать, я даже весьма рада такому повороту событий. Венсан Уолтон, граф, владелец Элизиан гардена был тебе не парой! Вот поверь моему опыту… Такие мужчины приносят в жизнь женщины только несчастья…

Разговор получился коротким и неприятным. Мачеха произвела на меня самое неприятное впечатление, которое только могла произвести женщина. Холодная, заносчивая и высокомерная, она сразу дала понять, чьих рук дело!

– Но не переживай. Его не казнят. У меня при дворце остались кое-какие связи. Так что наш дорогой граф Уолтон… Ах, что ж я его графом называю. Не граф он больше. Наш дорогой Уолтон вступил в ряды нашей доблестной армии и сейчас едет на передовую. У него есть шанс искупить вину перед короной… Радуйся, что тебя не арестовали вместе с ним. А то вы были так дружны!

Она меня ужасно раздражала. Казалось, что именно она хозяйка положения. И какое-то чувство, закостенелое, словно впечатывается в тело навсегда, вызывало приступы мучительной ненависти.

Я заметила, что хоть душа и поменялась, но чувства к какому-то Уолтону остались. Каждый раз, когда кто-то произносил его имя, внутри все переворачивалось. И откуда-то из глубин души поднималась невероятная теплота. Девушка, в чье тело я попала, любила этого Уолтона. Да так сильно, что она ушла, а чувства остались.

А еще я чувствовала ее ненависть. Ненависть к мачехе, ненависть к сводному брату с гадкой улыбкой и ненависть к тем, кто отнял ее у него.

– К сожалению, Венсан Уолтон погиб в первом же бою, – прочитала я письмо, которое вручил мне поверенный. Мне было все равно, но той, в чье тело я попала, видимо, нет. Сердце резануло такой болью, что мне пришлось сесть.

И опять вокруг забегали слуги, суетясь и натыкаясь друг на друга.

Я решила больше не думать о Уолтоне и сделать свое поместье самым процветающим.

Даже если вдруг на твою голову упали огромные деньги, это не повод транжирить их направо и налево. Ужас, что деньги вдруг кончатся, вызывал у меня приступы паники.

И я оказалась права.

Дела у Эмили шли из рук вон плохо. Поэтому слуги отказывались показывать мне конторские книги под любым предлогом. А ведь в этих книгах были записаны все доходы и расходы поместья!

Но я добилась своего, и о, ужас!

Оказывается, что от состояния, которое осталось Эмили от отца, остались жалкие крошки. Все было разворовано, спущено на наряды и безделушки. Одних платьев я насчитала больше двухсот. И это при условии, что одно платье стоит, как целый автомобиль, в переводе на наши деньги.

К ужасу слуг, я запросила все конторские книги, изучая доходы и расходы, съездила в город, узнала цены, поняла, что меня бессовестно обманывают и обворовывают собственные слуги, завышая цены на питание и содержание поместья.

Была уволена старая экономка. Она наэкономила себе на приличный коттедж, который тут же купила себе, наслаждаясь покоем и уединением.

Чтобы слуги не покупали себе дома и владения за мой счет, я решила вести дела сама. И это было поначалу непросто.

Во мне вдруг проснулась экономная хозяйка, которая тут же стала к ужасу слуг наводить свои порядки.

Предыдущая владелица тела относилась к деньгам очень легкомысленно. И тратила направо и налево! Но я взялась за дело с умом, чтобы вернуться к тем цифрам, которые мелькали в самом начале.

Первым делом я перебрала гардероб и сдула раздутый штат слуг, переувольняв большую их к чертям собачьим.

Я продала часть бессмысленных украшений и платьев, понимая, что спокойно обойдусь десятком. Перестала ездить на все балы подряд, видя, какие суммы просто улетают в трубу на приготовления и наряды!

Потом вспомнила про то, как хотела иметь несколько квартир, чтобы сдавать их в аренду. Уже через неделю я выкупила несколько доходных домов, отремонтировала их, и они тут же были заселены, чтобы исправно платить мне ренту.

Я умудрилась выкупить несколько деревушек у проигравшегося в карты соседа. И люди готовы были целовать мне юбку, когда я снизила им арендную плату за землю. Они привезли с собой еще и родственников из соседних деревень, которые стали исправно работать на полях.

Я заметила, что аристократам плевать на их деньги. Они даже не задумываются о том, сколько их осталось! Но я уже познала прелести голодного обморока, поэтому решила не уподобляться им.

Я узнала о том, что где-то за усадьбой есть огород. Когда я пришла туда, пришлось поднимать юбку чуть ли не до подмышек. Две гниющие прошлогодние тыквы воняли так, что у меня голова кружилась. А те, кто обязаны были возделывать землю, валялись пьяные и не вязали даже лыка.

Я быстро кышнула их и взяла несколько крестьян, которые распахали мне все, посадили овощи и… магические травы, которые продавались магам на зелья. Выручка с трав меня очень порадовала. Но больше всех радовался мой кошелек, который стал стремительно наполняться.

И вот, буквально две недели назад, я увидела, что заветная циферка приближается к той, которая была изначально!

Это стоило мне огромных трудов, а мачеха тем временем таскала мне всяких альфонсов, которые мечтали приложить руку и свое хозяйство к моему хозяйству.

– Ладно, – выдохнула я, понимая, что ожоги, натертые кружевом, начали гореть. – Даже если это яд, то… Хотя, не в интересах мачехи травить меня перед свадьбой по приказу короля.

Осторожно поднеся к губам зелье, я сделала глоток, чувствуя какой-то травяной привкус с горечью. Маленький глоток заставил боль немного утихнуть. И я, осмотревшись, выпила все до капли.

Прошло минут пять, а боль стала стихать. Я впервые подумала о мачехе с благодарностью. Но что-то внутри противилось, словно кричало: «Она ужасный человек!».

Я попыталась погасить эти внутренние крики силой воли. Несколько раз я глубоко вздохнула, попыталась расслабиться, и вроде бы все прошло.

– Я пришла поговорить, – произнесла мачеха, заходя в комнату. Она вошла без стука. И я вспомнила, что я не у себя дома.

– Спасибо за зелье, – выдохнула я, радуясь, что хотя бы не болит. А это уже что-то!

Бровь мачехи удивленно приподнялась.

– Какое зелье? – спросила она, а меня осенило. Зелье принес брат. И мачеха о нем не знает!

– Отравляющее душу, – усмехнулась я, выкручиваясь из сложившейся ситуации. Пусть мой брат и мерзавец, но подставлять его не хотелось.

– Всегда пожалуйста! – рассмеялась мачеха смехом очень злой ведьмы. – Учись, пока я жива!

Она проплыла и уселась в кресло, расправляя темную юбку рукой.

– Чаю! – потребовала она, а служанка побежала выполнять.

– Итак, ты выходишь замуж! – лениво растянула слова мачеха. – Обычно такие вещи рассказывает или мама, или няня. Но твоя мать умерла, а няню ты довела до такого состояния, что она и знать тебя не желает. Так что придется просвещать мне.

Она вздохнула, а потом усмехнулась.

– Главная задача благородной дамы в браке – родить наследника. Потому можно умирать. Не раньше. Умирать раньше – дурной тон, – усмехнулась мачеха, а служанка несла кружечки и чайничек. – Благодарю, Грета. Так, на чем я остановилась? Ах, на первой брачной ночи.

Я сделала глубокий вдох, понимая, что ожоги уже не болят.

– Совет один. Расслабься и смотри в потолок. Обычно в такой момент считают деньги мужа. Я же успевала выговорить мысленно титул супруга и уже слышала храп. Потом обязательно поплачь, для приличия, – заметила мачеха. – Короче, твоя задача сделать так, чтобы брачную ночь он запомнил надолго!

– А нельзя что-то сделать с ожогами? – спросила я, прикасаясь к лицу.

– Ты хочешь быть красивой невестой? Не вижу смысла! – усмехнулась мачеха. – Мне кажется, что платье и ожоги отлично подходят к такому праздничному событию. Пусть смотрит, что натворил!

Я промолчала. Не ей же с ними жить! А мне!

– Итак, я тебя проинструктировала. Свой материнский долг я выполнила. Собирайся, через два часа мы поедем выполнять королевский приказ! – произнесла мачеха.

Она встала и вышла, а служанка бросилась собирать кружки. Но тут в дверь постучали. Я увидела на пороге старого солидного чародея.

– Мадам, где наша пациентка? – спросил он, а мачеха кивнула мне поднять вуаль.

Глаза чародея радостно вспыхнули. И я знала, почему.

Маги прекрасно зарабатывали на аристократах. И в особенности на аристократках. Они ломили такие умопомрачительные цены, что для того, чтобы исправить малюсенький шрам, приходилось закладывать все фамильные драгоценности.