– Она шарлатанка, болван, – огрызнулся он. – Соберись. Мы попусту тратим время. – И не говоря больше ни слова, он развернулся и зашагал через площадь в сторону толпы в Лоджии Ланци. Риччи, оскорбленный до глубины души, уже собрался последовать за ним.

– Синьор, – сказала Роза, осторожно убирая доску и вставая. – Вот. – Она протянула королеву. – Для вас.

Он уже было взял карту, когда его вдруг осенило.

– Разве тебе она не нужна?

– Некоторые вещи стоят небольшой жертвы.

От хлестких пощечин ледяного ветра, налетевшего с Арно, ее щеки раскраснелись. Подмигнув Риччи, она выхватила у него карту и засунула за пояс.

– Приятно было познакомиться.

С таким же успехом Роза могла всадить ему топор промеж глаз. Парень непонимающе хлопал глазами, пока…

– Риччи! – Угрюмый охранник был вне себя от ярости. Испуганно вздрогнув, молодой человек развернулся и, спотыкаясь, поспешил за напарником. Продолжив тасовать колоду, Роза смотрела им вслед, наблюдая, как Риччи испуганно съеживается от нападок старшего товарища.

– Они ушли?

Голос звучал приглушенно из-под полога шерстяных юбок Розы, а деревянная доска, которую она специально прислонила к постаменту статуи, скрывала беглянку от посторонних глаз. Роза не рискнула взглянуть на девушку, сидевшую на корточках позади нее. По запаху она догадалась, что та не воспользовалась водой из ее бурдюка, чтобы отмыть руки от грязи и бог знает чего еще.

– Тсс, – прошептала она. Риччи удалось, наконец, успокоить своего напарника, и оба гвардейца направились к толпе зевак, собравшихся у Лоджии Ланци, чтобы отыскать новую жертву для допроса. Их внимание привлек какой-то бедолага, и они наконец скрылись из виду.

– Да, – сказала она. – Но не показывайся, пока не отмоешь руки. – До нее тут же донесся звук льющейся на булыжную мостовую воды, и Роза подавила улыбку.

Ей показалось само собой разумеющимся спрятать вынырнувшую из толпы девчонку с перепачканными ладонями и безумным от ужаса лицом. На вид той было лет восемь, а Розе самой не раз случалось попадать в переделки в этом возрасте. Правда, ни один из этих случаев не касался папы.

Наконец, девчушка появилась перед ней. Робко взглянув на Розу, она протянула ей пустой бурдюк, слегка склонив голову.

– Спасибо, синьорина.

– Не стоит благодарности, – ответила Роза, незаметно вытерев бурдюк о юбку, и снова прикрепила его к сумке. Около Лоджии Ланци поднялась суматоха. Кто-то – возможно, молодой стражник в униформе одного из самых знатных домов Флоренции, – похоже, потерял кошелек. Роза вскинула на плечи рюкзак.

– Ладно. Мне пора.

– У вас неприятности, синьорина? – Девочка последовала за Розой по пятам, когда та свернула на одну из многочисленных боковых улиц. – Они не видели, как вы меня спрятали.

– Они также не видели, как я стянула деньги того парня. Но это лишь вопрос времени, ведь они непременно решат вернуться.

– Ты позволила ему выиграть, не так ли?

Девчушка не сводила цепкого взгляда с Розы, в ее глазах сиял ум, отточенный нуждой.

– Конечно, – ответила ей Роза. – Всегда стоит позволить противнику выиграть первую партию в игре «Найди даму». Возможно, даже несколько партий.

– Зачем?

– Чтобы они решили, будто контролируют ситуацию, – сказала Роза. – Когда это произойдет, ты сможешь попросить их сделать ставку, какую только пожелаешь, и они согласятся. И тогда останется только забрать у них деньги. – Она слегка ткнула девчушку локтем. – Разве не лучше уйти с золотым флорином, а не с одной лирой?

– Гм, – хмыкнула девочка. – Но тот парень показался мне милым. – Однако в ее голосе не прозвучало ни капли сожаления.

– Может, он и был таким, – сказала Роза. – А теперь он милый и бедный. Но, по крайней мере, у него все еще есть работа.

– Хорошие люди недолго живут при дворе Медичи.

– Похоже, ему придется нелегко. – Роза остановилась, озираясь по сторонам. Теперь они оказались в нескольких улицах от площади Синьории, и здесь толпы народа поредели, сменившись более плавным потоком пешеходов из зажиточных местных обитателей и владельцев магазинов. Это была добропорядочная часть города, и все в этом районе выглядело благопристойно и чинно. Роза осматривала незнакомые здания и проклинала себя за то, что так долго избегала этого города.

Она знала, где находится. Она понимала, что знает, где находится. Шесть лет назад она могла бы пройтись по этим улицам вслепую. Флоренция была для нее вторым домом, школой, местом работы, – всем. Но теперь Роза, прищурившись, разглядывала витрины магазинов, банки и церкви, и хмурилась от проплывавших перед глазами воспоминаний.

– Как тебя зовут? – спросила она девочку, которая все еще пряталась в ее тени, видимо, не зная, можно ли ей уходить. Девчушка не торопилась отвечать, вновь проявив житейскую смекалку.

– Хорошо, тогда как мне тебя называть?

– Можешь звать меня Кэт, – ответила она.

– Кэт. Даю две лиры, если подскажешь дорогу.

Кэт вытаращила глаза.

– Дорогу куда? – все еще настороженно спросила она.

– Знаешь, где находится аптека?

Ее лицо скривилось в замешательстве.

– Апте…

– Агата де Россо. Знаешь лавку Агаты де Россо?

Кэт просияла.

– О! – воскликнула она. – Ты ищешь ведьму!

Цена в две лиры за столь простую подсказку, очевидно, была слишком высока, поэтому Кэт решила стать гидом Розы и лично провести ее по шумным улицам центра Флоренции, попутно тараторя о местных достопримечательностях, хотя нельзя сказать, был ли этот рассказ правдой хотя бы наполовину.

Роза старалась не обращать внимания на болтовню Кэт о местном колорите, заново открывая для себя узоры улиц и площадей. Этот мысленный трюк она проделывала бесчисленное множество раз – сначала как утомительное упражнение, под руководством матери, а потом это уже превратилось в рефлекс. Карта города вырисовывалась в ее сознании, складываясь из грубых штрихов и мелких деталей, дымка памяти смешивалась с грязью и песком реальности.

«Главное – сделать неосязаемое осязаемым», – говорила ей мать еще до того, как она стала достаточно взрослой, чтобы понять, что эти слова означают. Они склонялись над свечой на чердаке, где гулял сквозняк, и шептались в полутьме ночи. Молчать было незачем – с тех пор как похоронили отца Розы, они остались в доме совершенно одни. Но спать они не могли, и поэтому то и дело находили друг друга под скрипучими чердачными балками, когда солнце становилось лишь далеким воспоминанием, навсегда исчезнув за горизонтом.

Она до сих пор помнила, как сверкали темные глаза Лены Челлини в сиянии свечи, такие лукавые и печальные.

«Мы узнаем место так же, как узнаем людей, – говорила она, и Роза кивала, словно понимая, о чем говорит мать. – Когда мы впервые встречаем их или когда мы впервые видим место – это обведенный мелом контур. Просто маленькая фигурка, вырезанная из бумаги. Нечем заполнить его изнутри. – Она схватила дочь и принялась щекотать ее, и Роза завизжала, забыв о том, что нужно вести себя тихо. – Но потом мы узнаем их лучше, и эти пустые места заполняются воспоминаниями. Вместо обычного человека ты видишь жену пекаря, которая смеется как гусыня. Вместо улицы видишь место, где когда-то поцарапала колено. Но тут есть своя хитрость».

Глаза Розы, должно быть, казались огромными на ее личике.

«И в чем же секрет?»

Выражение лица Лены сделалось торжественным, она внимательно смотрела на Розу. Они остались наедине друг с другом в своем убежище.

«Хочешь научиться?» – спросила она, но имела в виду нечто большее. Имела в виду все.

Теперь же, следуя за маленькой девочкой, которая оказалась достаточна безрассудна, чтобы метнуть комком дерьма в папу римского, Роза заполняла для себя Флоренцию до краев. А вся Флоренция была олицетворением семьи Медичи.

В течение столетия богатство и авторитет помогали этой семье держать Флоренцию в своих руках, создавая ее, иногда буквально, по своему образу и подобию. Скульпторы, художники, архитекторы – все они могли приписать свой успех покровительству Медичи. Лоренцо Медичи, один из последних патриархов, был особенно плодовит в этой области: его щедрость принесла ему титул Лоренцо Великолепного и помогла оставить богатое культурное наследие, известное по всему миру.

Конечно, это наследие не могло защищать семью вечно. После смерти Лоренцо нарастающие военные потери привели к изгнанию девятнадцатилетнего Джованни Медичи, сына Лоренцо, и его шестнадцатилетнего кузена Джулио – двух последних отпрысков клана Медичи. Десятилетиями их не пускали в город, который они считали своим по праву рождения, и их праведное негодование росло с каждым годом. Тем временем Флоренция обрела мир и процветание, став свободной и демократической Флорентийской республикой. Оказалось, городу не нужны были Медичи, чтобы стать великим.

Но изгнанные кузены Медичи не смирились с этой новой реальностью. Вместе они придумали, как вернуть власть над городом во имя своей семьи. К тому времени, когда этот план осуществился, Джованни заполучил алые одеяния кардинала. А пять лет назад, благодаря мощной поддержке Церкви, он и его кузен собрали армию и вновь отправились покорять Флоренцию.

Перемены не были бескровными, хотя Флоренцию многие беды обошли стороной. Честь подать городу суровый и жестокий пример пала на… другие незадачливые плечи. Зачем, в конце концов, Медичи ломать игрушку, которую они так хитроумно замышляли отвоевать? И вот Флоренция была вынуждена с распростертыми объятиями принять своих блудных патриархов обратно. Джованни сменил свое имя на более соответствующее папскому статусу – Лев Х, а Джулио занял место кардинала, которое освободил его кузен. Но, судя по гневным листовкам на стенах домов и грязному пятну на карете папы, возвращение Медичи к власти приветствовали далеко не все.

Роза вздрогнула. Последний раз она была во Флоренции еще во времена Республики. Идя следом за Кэт, она чувствовала, как холодные пальцы этих воспоминаний касаются ее шеи. Мимо переулка, где Лена обыгрывала банковских клерков в кости, постепенно доводя их до исступления, мимо церкви Санта-Мария-Маджоре, где ее мать приятно провела несколько дней, рассказывая страшилки о призраке несчастной женщины, замурованной в стенах, пока Роза опустошала карманы ее слушателей; мимо таверны, где Роза тайком отхлебнула джина и ее вырвало на ступеньки снаружи.

Сплошные призраки. Но она этого ожидала. И могла принять как должное. К счастью, их становилось все меньше и меньше, пока Кэт уводила ее прочь от центра города, и наконец они остановились перед лавкой, приютившейся между лавками зеленщика и шорника.

– Ведьма, – указала Кэт на дверь. Роза добавила девчонке еще лиру за представление.

– Держись подальше от Медичи, – наказала ей Роза. – Если только не придумаешь заранее план побега.

– Непременно, – явно солгала Кэт. – Удачи тебе с твоими карточными фокусами!

А затем исчезла, помчавшись по улице со скоростью, заставившей Розу проверить, на месте ли кошелек. Убедившись, что его не украли, она вновь обернулась к «Ведьме».

По сравнению с непривычным хаосом в центре Флоренции, лавка Агаты де Россо, казалось, была неподвластна времени. Даже вывеска осталась прежней – хотя, конечно, когда она видела ее в последний раз, ей было… десять? Одиннадцать? Она была достаточно юной, чтобы забыть важные детали. Но надпись та же, как и оформление, и цвета…