Да, они привезли с собой деньги. Но если есть шанс либо заплатить меньше, либо не платить вовсе – кто же от него откажется? Так что нужно готовиться торговаться всерьез. По глазам этого Кацпера видно – он любого загрызет ради дополнительного пфеннинга в казну любимого ордена.

– Конечно, прошу за мной, – кивнул я, указывая рукой на раскрытую дверь трактира.

Внутри было чисто и свежо. В дальнем углу исходил жирком поросенок, из кухни гремела посуда – там вовсю готовились принять гостей по высшему разряду. Наверняка Салэм настропалила хозяина заведения, как полагается.

Столы вытянули вдоль стен, а самый короткий установили отдельно. Для меня и тех, с кем пожелаю вести разговор. За этот-то стол мы с Кацпером и присели. Я занял место первым, как полагается аристократу, клерк только после меня.

– Итак, ваша милость…

Но я прервал его взмахом руки.

– Пока мы сидим за одним столом, Кацпер, называйте меня просто Киррэлом. Вы устали с дороги, ни к чему мучить человека. Впереди у нас полно времени, чтобы все детально обсудить. Так что спешка не требуется.

Он усмехнулся в усы и кивнул.

– Как пожелаешь, Киррэл. Тогда я сразу перейду к делу.

Однако нас прервала разносчица. Стол быстро покрыли многочисленные тарелки и чашки. Аромат еды ударил в ноздри, заставив меня вспомнить, что я не ел давно. Кацпер тоже не сдержался от доброго вздоха, масляными глазами глядя на угощение.

– Так вот, – как только служанка скрылась, продолжил сотрудник Аркейна, – орден прислал награду за уничтожение культа в баронстве.

Я вскинул бровь, не скрывая удивления. Как-то из головы вылетело, что мне могут еще и за это заплатить.

– Искоренительница Салэм прислала нам отчет, так что мы знаем, сколько тварей Хибы вам пришлось перебить. Надлежащая сумма у меня с собой.

На стол лег звякнувший мешок размером с голову младенца. Где его прятал Кацпер, я не заметил.

– Здесь вся положенная сумма. Я взял на себя смелость предположить, что талеры вам в Чернотопье не нужны, поэтому разменял монеты на гроши.

Это объясняло размер кошеля. Я не стал пересчитывать – в свете будущих переговоров обман с наградой будет выглядеть глупостью. Просто убрав тяжелый кошель за пояс, я кивнул собеседнику.

Кацпер же вытащил из-за пазухи сверток бланка и попросил меня расписаться в получении. Быстро поставив росчерк ручкой, я дождался, когда писарь уберет документ.

– Итак, что конкретно предлагает орден?

Глава 3

– Вы смеетесь надо мной, ваша милость! – неподдельно возмутился Кацпер. – Мертвую деревню нужно сжечь, затем отстроить крепость, и возвести новые постройки. Это огромная сумма денег!

Мы уже больше часа общались с посланцем ордена, но, само собой, даже в предварительном разговоре не сходились во мнениях.

– Аркейн выступает инициатором союза, – пожал плечами я, отпив кваса из глиняной кружки. – Так что это я здесь иду вам на уступки. К тому же у вас есть маги, что значительно облегчает задачу. Щелкнул пальцами, вот тебе и крепость.

Клерк покачал головой и неожиданно улыбнулся.

– Если бы меня не предупредили, насколько разумный меня ждет оппонент, я бы сейчас был в ужасе, – признался он. – Вам бы лавочником быть, ваша милость, уж простите за мои слова. Торг у вас в крови.

Еще бы, после стольких лет опыта. Впрочем, эта фраза – еще одна проверка.

Аристократия не любит, когда ее приравнивают к черни. Самому торговать это все равно, что признаться в банкротстве. Феодал может вести дела с простолюдинами, но не лично заниматься продажами. По местным меркам, подчерпнутым мной из записей в кабинете Кристофа, допустимый максимум – это диалог с представителем, обязательно вхожим к другим аристократам. Либо нужно отдать приказ своим людям, а те уже как-то станут претворять его в жизнь.

Технически я мог приказать трактирщику освободить заведение для моих гостей. Это нормально, я здесь хозяин. Никто бы и слова не пикнул.

Однако эти люди фактически усадили меня на трон. И пока что в Чернотопье я не то чтобы ряженый барон, но уж точно сопляк. Поэтому мне нужно набирать репутацию и авторитет. Хозяин, который лишает тебя дохода на треть месяца, и хозяин, который оплачивает тебе твою же работу, при этом гарантируя отсутствие лишних расходов в виде той же порченной посуды – это два разных хозяина. И второго могут любить, а первого только терпеть.

А вот что касается, например, самому стоять за прилавком – тут, извините, подвиньтесь. Либо крестик сними, либо трусы надень.

Вот и выходит, что комплимент с двойным дном. Как представитель ордена Кацпер имеет право со мной общаться, считается, что все им сказанное, не личное мнение, а воля Аркейна. И обсуждать дела с ним не зазорно.

– Я не так давно лес валил в той деревне, – махнул рукой я. – Так что теперь, исполнив последнюю волю отца, отдаю вам практически свою родную деревню. А это, как вы понимаете, совсем иной статус.

– Вот как? – вскинул бровь Кацпер. – Вы хотите сказать, что уступаете Аркейну свое личное владение?

Распространенная вещь. Если у папаши слишком много детей, часть из них может стать помещиками – они подчиняются своему отцу или старшему наследнику, но при этом каждый имеет собственный угол на родовой земле. Это и имел ввиду Кацпер.

– Разумеется, это так, – кивнул я. – Иначе это было бы неуважительно по отношению к ордену. Уступить город я не могу, это фамильное наследство, но свое личное владение вам сдам в аренду. Все не медвежий угол, какой-никакой, а статус.

А еще, когда орден согласится, у меня появится официальный документ, что Лесная – мое личное владение. И тогда, даже если король отберет баронство, деревню он обязан будет либо выкупить, либо выдать равноценную в другом месте.

Да, сейчас там только пустые дома да старый лесоповал. Но как только Аркейн вложит в землю хоть один пфеннинг, цена самой земли взлетит до небес. А кроме того после подписания бумаг я стану единственным, кто может сохранить договор, либо расторгнуть его. Причем неустойку при расторжении, если Равен Второй меня решит-таки переселить, обязан платить его величество, а не я, ибо это форс-мажор.

– Что ж, личное владение это действительно статус и весомый аргумент, – кивнул Кацпер. – Правда, нам все равно понадобится засвидетельствовать отсутствие запрещенной магии в Лесной. Сами понимаете, ваша милость…

– По этому вопросу вы можете обратиться к искоренительнице Салэм, – улыбнулся я. – Как по мне, ее должность и профессионализм достаточны, чтобы разобраться с последствиями воздействия Хибы и его чудовищ.

Кацпер вздохнул. Не легко ему давались эти переговоры, и чем дальше мы продолжали, тем сильнее это было заметно.

Мальчишка, который только получил власть, никогда при этом не обучавшийся ни управлению, ни банальной грамоте. Именно такое впечатление производит моя история на всех, кто ее слышит. Никому и в голову не приходит, что в теле паренька сидит уже взрослый мужчина, способный как подбирать аргументы, так и строить логичные выводы. Киррэл должен был быть простаком, на чью голову свалилось неожиданное счастье. Да и внушительные габариты никак не вяжутся с местным восприятием ума. Настоящему Киррэлу полагалось бухать, лапать служанок и драться голыми кулаками.

– Но осмотреться нам все же придется, – сказал, наконец, Кацпер, и я кивнул в ответ. – А пока давайте на этом прервемся, ваша милость. Мне нужно проверить, как там мои спутники.

– Меня тоже ждут дела, – поднялся я на ноги. – Думаю, завтра вы сможете съездить в Лесную, оценить место будущего анклава. А послезавтра мы поговорим уже более предметно.

Кацпер встал и слегка поклонился. Я кивнул ему и покинул трактир. Наступала ночь, и хотелось бы выспаться, прошлую-то я провел с лопатой в руках.

От трактира до поместья идти было минут десять. Всю дорогу я рассматривал каменные дома и размышлял. Прохладный воздух способствовал, так что голова оставалась свежей, прохожих не было, и никто не отвлекал.

В кабинете имелась карта баронства, но о соблюдении масштаба, разумеется, речи там не шло – здесь километр, да там на глазок десять. Значит, придется рисовать свою, тем более что баронская уже не актуальна несколько десятилетий.

Нужно подрядить детей на это дело, наверное. Дать веревок разной длины, бумагу с ручкой. И пусть ставят черточки на каждые десять метров. Работа долгая, но за хорошую кормежку родители с радостью отправят беспокойных чадушек трудиться. А пфеннинг в день стимулирует самих работников, он ведь в детский карман падать будет, а не в отцовский.

Но это в городе. А как быть с пустой землей? Там же и звери могут встретиться. Взрослых за копейку уже не наймешь, это же отрывать человека от его дел, то есть, нужно возместить дневной доход, чтобы компенсировать труд. Иначе такого наворотят…

Но начинать все равно нужно. Я уже месяц здесь, а к делам еще, можно сказать, не приступил. Пора это менять, завтра с утра и начну.

Ворота поместья были закрыты на ночь, но слуга распахнул передо мной калитку, и вошел на свою территорию.

– С возвращением, ваша милость, – поприветствовал меня старик, исполняющий обязанности сторожа.

В городе у него была дочь с семьей, а сам дедок просто не мог позволить себе сидеть без дела. Так и оказался на службе – просил он не много, трудился нормально. А что стар, так и работа не пыльная, знай, открывай калитку, когда лорд изволит.

– Скажи мне, Руперт, как бы мне собрать завтра детей городских? – спросил я, глядя в сморщенное возрастом лицо слуги. – Хочу им работу предложить не сложную, но важную.

Он не стал мяться и лебезить, сразу кивнул.

– Так я с утра могу в город выйти, как работу закончу, ваша милость. И передам на площади.

Вот такая система оповещения. Не придумали тут иного способа донести информацию. Нет, конечно, есть тревожный сигнал, но не стану же я его использовать, чтобы просто собрать народ.

– Тогда сообщи, что встреча пройдет послезавтра, – кивнул я. – Ну и родители пусть приходят, если им интересно, чего уж там.

Старый слуга улыбнулся.

– А что за работа, ваша милость?

Детский труд здесь – норма. Но все же есть вещи, которые ни один крестьянин не одобрит. Например, за скотиной следить – нормально, а вот, скажем, рыть канавы или лес валить, это уже дурно пахнет. И дело не в том, что работа для взрослых, а в том, что из-за тяжелых условий ребенок пострадает и превратится в иждивенца, который не факт, что поправится.

– Не сложная, – отмахнулся я. – День побегают по городу, и свободны.

Воспользовавшись таким образом сарафанным радио в виде старика, я пошел в поместье. От мощного зевка едва челюсть не свернул, стоило перешагнуть порог дома. А добравшись до спальни, я ополоснулся в тазике и, раздевшись, лег в кровать. Вырубился еще в полете до подушки.

А на утро мне вновь напомнили, что в моем положении есть и обязанности.

* * *

– Ваша милость, – женщина склонила голову, приветствуя меня.

За ее спиной стояло довольно много народа. Но отдельно находились мужчина и девушка. Оба огненно-рыжие, причем мужик был суровым и огромным, а вот девчонка рядом казалась игрушечной. На вид ей было лет шестнадцать, и она жалась к мужчине в поисках защиты, с опаской глядя на меня.

– Ну и что это за столпотворение? – спросил я, глядя на так и застывшую в поклоне женщину.

– Ваша милость, я и моя семья ищем справедливости, – подняв голову, отозвалась она.

Хорошо, что я додумался изучить законы. Сейчас бы стоял, как идиот, не зная, что делать.

Любой житель баронства имеет право обратиться ко мне с просьбой разобрать спор, и я обязан разобраться, зафиксировать решение и проследить, чтобы наказание было исполнено, если оно предусматривалось.

– И кого из этой толпы ты обвиняешь? – спросил я, кивая в сторону двух десятков человек, собравшихся перед воротами поместья.