Я ощутила, как все, что сказал Дэниел Реддинг – про Мастеров, про мою мать, – снова обрушивается на меня, а следом и воспоминания про последние десять недель поисков и тупиков. Девять жертв погибали каждые три года в даты, определенные последовательностью Фибоначчи. Так действовали Мастера. Прошла примерно неделя с прошлой даты Фибоначчи – 21 марта.

Следующая – 2 апреля.

– Мы знаем закономерность, – настойчиво продолжила Слоан. – Цепочка стартует в начале календарного года, и новый кандидат начнет с того, что сожжет жертву заживо. Я прочитала все, что смогла найти, про расследование поджогов, но… – Слоан посмотрела на паяльную лампу и перехватила ее покрепче. – Этого недостаточно.

Брат Слоан погиб в Вегасе – его убил преступник, который и навел нас на эту группировку. Сейчас она была не просто уязвима – она истекала кровью. Тебе нужно чувствовать себя полезной. Потому что, если ты не смогла спасти Аарона, какой от тебя толк – для кого бы то ни было? Какую пользу ты сможешь принести?

Я понимала, почему Майкл дал Слоан кофе и сходил за огнетушителем вместо того, чтобы отбирать у нее паяльную лампу. Я обняла Слоан. Она прижалась ко мне.

У нас за спиной послышался еще один голос:

– Вы вернулись.

Мы все оглянулись. Дин даже глазом не моргнул, увидев паяльную лампу. Его внимание было полностью сфокусировано на мне и Лие.

Наше отсутствие определенно не осталось незамеченным.

Учитывая, где мы были и что Дин был прирожденным профайлером, как и я, это не обещало ничего хорошего.

– Мы вернулись, – провозгласила Лия, встав между Дином и мной. – Хочешь посмотреть, что Кэсси уговорила меня купить в магазине белья?

Дин и Лия были первыми участниками программы обучения прирожденных. Они провели вместе много времени, прежде чем остальные появились в кадре. Она была для него буквально сестрой, пусть и не по крови.

Дин вздрогнул.

– Я заплачу тебе пятьдесят долларов, если ты никогда не будешь произносить слово белье в моем присутствии.

Лия усмехнулась.

– Не пойдет. А теперь, – она повернулась к остальным, – кажется, кто-то что-то сказал о развлекательном применении пиротехники?

Прежде чем Дин успел возразить на это предложение, входная дверь открылась. Я услышала шаги – две пары ног, – которые приближались к кухне, и решила, что это Стерлинг и Бриггс. Я оказалась права лишь наполовину. С Бриггсом пришла не агент Стерлинг. Вместо нее пришел ее отец.

Директор Стерлинг был не из тех, кто наносит домашние визиты.

– Что происходит? – спросил Дин, опередив меня. Он произнес это не враждебно, но было ясно, что, глядя на Дина, директор Стерлинг всегда видит его отца. Директор ФБР был готов использовать в своих целях сына серийного убийцы, но он не доверял Дину – и никогда не станет доверять.

– Сегодня утром мне позвонил Тэтчер Таунсенд. – Слова директора Стерлинга словно высосали кислород из комнаты.

– Я всю неделю не отвечал на звонки, – прокомментировал Майкл с обманчиво доброжелательной интонацией, – так что он позвонил вам.

Прежде чем директор успел ответить, вошла агент Стерлинг, и следом за ней – Джуд. Несколько месяцев назад Джуд Хокинс, который заботился о том, чтобы мы были сыты и здоровы изо дня в день, также получил право решать, как и когда ФБР будет использовать программу прирожденных. Директору Стерлингу не нравились ситуации, когда решения принимает не он. Он был сторонником приемлемых потерь и просчитанных рисков – в особенности если расчеты выполнял он.

– Таунсенд-старший обратил мое внимание на некоторое дело, – произнес директор Стерлинг, обращаясь к Бриггсу и совершенно не обращая внимания на свою дочь и Джуда. – И я хотел бы, чтобы вы на него взглянули.

– Сейчас? – спросил Бриггс. Подтекст был ясен. У нас появилась первая зацепка по делу Мастеров за последние месяцы, а вы хотите, чтобы мы оказали услугу агрессивному отцу Майкла?

– Тэтчер Таунсенд получает то, что хочет, – сдавленно произнес Майкл.

Агент Стерлинг шагнула к нему.

– Майкл…

Он протолкнулся мимо нее и вышел из комнаты; на его лице так и осталась обманчиво доброжелательная улыбка.

Стиснув зубы, Бриггс повернулся к директору:

– Какое дело?

– Возникла ситуация, связанная с дочерью делового партнера Таунсенда, – спокойно ответил директор. – И, учитывая, что он поддерживает программу прирожденных, он хотел бы, чтобы мы этим занялись.

– Он поддерживает программу? – недоверчиво повторила Лия. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь этот человек в каком-то смысле продал вам Майкла в обмен на защиту от преследований по обвинениям в мошенничестве?

Директор Стерлинг не обратил на нее внимания.

– Нам следует, – произнес он, тщательно подбирая слова, – рассмотреть возможность взяться за это дело.

– Думаю, решение принадлежит мне. – Джуд говорил так же размеренно – и так же бескомпромиссно, – как и директор. Бывший морпех-снайпер показался бы большинству людей странным кандидатом на роль няньки для группы подростков, участвующих в образовательной программе ФБР, но Джуд был готов заслонить нас собой.

– Отец Майкла бьет его, – выпалила Слоан. У нее не было никаких фильтров, никакой защиты, которая прикрывала бы от мира ее уязвимые места.

Джуд на мгновение посмотрел в синие глаза Слоан, а затем поднял руку.

– Все, кто младше двадцати одного, выйдите.

Мы не шелохнулись.

– Я не стану просить дважды, – произнес Джуд, понизив голос.

Я могла пересчитать по пальцам все случаи, когда я слышала у него такой голос.

Мы направились к выходу.

По пути Бриггс поймал меня за руку.

– Найди Майкла, – тихо сказал он мне. – И позаботься, чтобы он не сделал ничего…

– В своем духе? – подсказала я.

Бриггс покосился на директора Стерлинга.

– Ничего неблагоразумного.

Глава 5

Майкла мы обнаружили в подвале. Когда ФБР купило дом, ставший нашей базой, они превратили подвал в лабораторию. Вдоль стен выстроились модели мест преступлений. Окинув помещение взглядом, я убедилась, что Майкл ничего не поджег.

Пока что.

Он стоял в дальнем конце зала, лицом к стене, которая была завешана фотографиями от пола до потолка. Жертвы Мастеров. Я провела здесь сотни часов, глядя на эту стену так же, как сейчас смотрел Майкл. Я встала рядом с ним, и мой взгляд автоматически обратился на две фотографии, висевшие поодаль от остальных.

На одной был скелет, который полицейские нашли в захоронении на перекрестке. На другом – мамина фотография, которую сделали незадолго до ее исчезновения. Когда полиция обнаружила останки с первого фото, рабочая версия заключалась в том, что они принадлежат моей матери. Позже мы выяснили, что мама жива – и что это она убила неизвестную.

«Все испытаны, – произнес голос в моих воспоминаниях. – Все должны оказаться достойными».

Это сказал мне один из Мастеров, серийный убийца, известный как Найтшейд, когда его арестовали. Пифию заставляют доказать свою ценность, вступив в схватку со своей предшественницей – в смертельную схватку.

«Мастера и ученики. – Я услышала спокойный голос Дэниела Реддинга. – Ритуалы и правила, и в центре всего этого – женщина».

Дин положил руку мне на плечо. Я заставила себя повернуться и посмотреть ему в глаза, надеясь, что он не заметит неприкрытой боли в моем взгляде.

Лия взглянула на Дина и меня, подошла к Майклу и обхватила его рукой за талию, притянув поближе к себе. Дин прищурился, глядя на них.

– Мы снова вместе, – сообщила нам Лия. – Очень тесно и, позволю себе добавить, очень телесно.

Я знала, что Лие не стоит верить на слово, но Слоан тут же ухватила наживку.

– Давно?

Майкл не отводил взгляда от стены.

– Помнишь, когда Лия приперла меня к стенке в Вегасе?

Мне подумалось, что Лия, может быть, и не врет.

– Вы были вместе с Вегаса, и мы не знали? – Я попыталась уложить это в голове. – Вы живете в одном доме с тремя профайлерами и снайпером-морпехом. Как…

– Скрытность, обман и великолепное чувство равновесия, – произнес Майкл, предвосхищая вопрос. Потом взглянул на Лию. – Я думал, ты не хочешь, чтобы другие знали.

– Обман тяжким грузом лежал на моей душе, – с невозмутимым видом произнесла Лия. Другими словами: она хотела отвлечь Дина, чтобы он не думал чересчур много о том, что происходит со мной, и, если она одновременно могла отвлечь Майкла от той цепочки событий, которая привела его сюда, вниз, тем лучше.

– Я не в настроении отвлекаться, – прокомментировал Майкл. Он знал Лию. Досконально. Он точно понимал, что она делает, и прямо сейчас какая-то его часть не хотела, чтобы Лия спасала его от тьмы. Он снова повернулся к стене.

– Я тебя люблю, – тихо сказала Лия. В ее голосе была какая-то особенная интонация, какая-то уязвимость. Ничего сложного, ничего лишнего, никаких обманок. – Даже если я этого не хочу.

Майкл резко развернулся, оказавшись лицом к ней.

Лия похлопала ресницами.

– Я люблю тебя, как утопающий любит воздух. Я люблю тебя, как океан любит песок. Я люблю тебя, как арахисовое масло любит желе, и я хочу от тебя детей.

Майкл фыркнул.

– Заткнись.

Лия ухмыльнулась.

– На секунду ты поверил.

Майкл изучал ее лицо, всматриваясь в то, что скрывалось за этой улыбкой, за маской.

– Может быть.

Лию было так сложно считывать, потому что она могла сказать все те же слова с той же ухмылкой вне зависимости от того, что она чувствовала на самом деле. Она сказала бы это, если бы и правда была влюблена в него. Она сказала бы это, если бы просто издевалась.

– Вопрос. – Майкл поднял указательный палец. – Я знаю, почему Лия выглядит особенно довольной собой и почему у Кэсси такое выражение лица, будто она сейчас составляет психологический портрет, и я могу сделать обоснованное предположение о том, почему Реддинг выглядит так, будто у него запор, когда Лия касается меня, но почему Слоан избегает моего взгляда и переминается с ноги на ногу, словно изо всех сил пытается не говорить чего-то, что вот-вот взорвет ее изнутри?

Слоан изо всех сил попыталась не выглядеть подозрительно.

– Существует более ста девяноста семи общеизвестных сленговых терминов для мужских гениталий! – выпалила она. А потом, не в силах сдержаться, продолжила: – А Бриггс, Стерлинг и Джуд вовсе не обсуждают там наверху, стоит ли браться за дело твоего отца!

Несколько секунд прошло в молчании.

– Как бы ни было мне больно это говорить, давайте пока отложим обсуждение неподобающего сленга. – Майкл перевел взгляд со Слоан на Лию, Дина и меня. – Может, кто-то расскажет подробнее про дело моего отца.

– Директор Стерлинг не сказал ничего конкретного. – Дин ответил спокойно, готовый вмешаться, если Майкл попытается сделать что-то необдуманное. – Он только сказал, что возникла какая-то ситуация с дочерью его делового партнера.

Майкл моргнул.

– Селин? – Имя задержалось на его губах на пару секунд. – Какого рода ситуация? – Майкл, наверное, по нашему виду понял, что мы не знаем ответа на этот вопрос, потому что в следующую секунду он упругой походкой направился к выходу из подвала.

Дин поймал его за руку, когда он проходил мимо.

– Подумай, Таунсенд.

– Я и думаю, – возразил Майкл, сделав еще шаг вперед, чтобы оказаться лицом к лицу с Дином. – А именно: я думаю, что у тебя есть три секунды, чтобы убрать свою руку, прежде чем я тебя заставлю.

– Майкл. – Я безуспешно попыталась привлечь его внимание.

– Раз, – сказал Майкл Дину.

– Надеюсь, он дальше скажет два, – задумчиво сказала Лия, обращаясь к Слоан. – Ничто так не демонстрирует мужественность, как неуместный гнев и счет до трех.

Это сбило напор Майкла достаточно, чтобы он действительно остановился.