Анкарата знаки не интересовали. Первым делом он заметил другое.

Мачты, облитые каким-то незнакомым сплавом, впивались в небо, точно золотые иглы. Но сверкали не только от солнца. Они росли из узких клетей-конусов. В каждой клети горели алым обломки породы – позже Анкарат узнал, что клети проходят сквозь весь корабль, дают ему силу и скорость. А в тот миг подумал: да, Город Старшего Дома не признаёт землю каньонов, но эта земля и сами каньоны очень ему нужны. Корабль низко сидел на воде, покидал порт, медленно набирая ход. Море глухо рычало, билось о заклинания на бортах, и всюду как устремлённые в небо копья, как горящий безлистый лес сияли такие же мачты.

Никому не понравилось, что Анкарат взял в путешествие Гриза.

Ариш особенно не протестовал, усмехнулся криво – ладно, поймал на слове, может, это и к лучшему. А вот ребята вели себя странно. Имра то и дело переспрашивал: «Не боишься? Справишься?» – на что Гриз только дёргал плечами, отвечал на полном серьёзе: «Посмотрим». Что там знать, непонятно, с чем там справляться? Задача-то ерундовая. Узнав, что она из себя представляет, Анкарат разочаровался – точно как с испытаниями Стражи.

А вот братья наперебой и взахлёб рассказывали Гризу, какие сложные эти испытания, – болтали до тех пор, пока Анкарат их не оборвал: «Хватит врать».

Курд просто смотрел из-под тяжёлого лба, хмурился – но это было не странно, они с Гризом никогда друг другу не нравились.

Но сильнее всего бесился, конечно, Шейза – не только из-за Гриза. Из-за всех них. По пути к порту и на корабле Шейза бросал такие свирепые взгляды, что подмывало напомнить о Сделке, а может, и предложить повторить её – под свидетельством новых знаков. Но Ариш предупредил: если кто-то решит подраться, до конца путешествия останется заперт в подсобной каморке трюма. Разбираться, кто виноват и кто начал первым, Ариш не станет.

Неизвестно, за какие заслуги – может, за тщательную охрану квартала, во время которой тот проглядел лазутчика? – он вернул Шейзе Печать путешествия и тоже разрешил выбрать, кого взять с собой. Конечно, это оказались те самые смельчаки, что когда-то выследили их с Гризом на тёмных улицах, и ещё трое парней, решивших подружиться с Шейзой после того, как к нему вернулась Печать.

– Шесть на шесть, но у нас есть настоящий маг! – объявил Имра первым вечером в трюме, где всем им предстояло теперь ночевать. – Да ладно, чего вы? Это же шутка.

Никто эту шутку не оценил. Трюм расчерчивали длинные тени клетей-конусов, заливал ржавый свет руды. В этом свете лица Шейзы и его приятелей казались ещё угрюмей. В конце концов все расположились на узких скамейках так, что свет и густой жар над рудой разделяли их и позволяли друг друга не видеть. Анкарат и его друзья у правого борта, Шейза с компанией – у левого.

Трюм оказался душный, а потолок в нём – слишком низкий. Порода в конусах перекатывалась и трещала как угли в костре. Анкарату казалось, эхо самоцвет-сердца под рёбрами впитывает эти звуки, это горение, отзывается на движение руды, на движение корабля и движение моря. Привычно потянулся к солнцу – и ответный его голос показался размытым, далёким. Так никогда прежде не было. Анкарат поднялся, выбрался на воздух. Морской Клинок взрезал тёмное море, знаки на палубе мерцали холодным фосфорным светом. В гарнизоне Ариш показывал карту их путешествия, Анкарат знал: корабль идёт вдоль берега, но земли было не рассмотреть. Горизонт тонул в мягкой тьме, по небу длинным сияющим клином рассыпались звёзды.

Впервые Анкарат смотрел на небо, не заглушённое светом города. И каким же оно было огромным!

– Совсем скоро, – пробормотал рядом Гриз – как всегда, подошёл неслышно. В руках он держал свиток, Анкарат решил: сейчас опять будет повторять новые знаки, сколько можно! Но это оказалась карта, размеченная светящимися символами.

– Что – скоро?

– Мы покидаем земли Старшего Дома.

Анкарат и без карты это почувствовал. Морской Клинок качнуло, он взмыл на волне, словно делая долгий вдох, сердце вдруг обожгло – а потом стало тихо и холодно. Подземное солнце ушло за горизонт, растаяло в черноте.

Задача, которая ждала их на незнакомой земле, и правда была ерундовой. Ни сражений, ни опасностей на пути. Им предстояло всего лишь сопровождать какого-то чиновника, тщедушного типа с блёклым лицом и нервными руками.

– Если всё пройдёт так, как нужно, – объяснял Ариш во дворе гарнизона, – к оружию вы не притронетесь, разве что местный градоначальник захочет посмотреть поединок – говорят, его дочка очень их любит.

От этих объяснений накатывала тоска, и в море она словно звучала громче, громче с каждым ударом волны. Не лучше ли было остаться в городе, помочь Килчу завершить дело? Чем дальше Морской Клинок уходил от границы родной земли, тем тоскливее становилось, тем тише звучал в груди отблик подземного солнца. Качающийся, дышащий простор моря вокруг был не свобода, но пустота. В будущем, решил Анкарат, ни за что не стану сражаться на море, это не для меня.

Впрочем, кое-что Анкарата не разочаровало.

Чиновник поселился в каюте, расположенной ближе к носу, а с ним или где-то рядом – шестеро из Отряда Старшего Дома. На знакомых Стражников они были совсем не похожи – доспехи горели множеством перехлестнувшихся печатей, оружие звучало тихими, но безжалостными перекатами. Когда они собирались вместе, над кораблём словно бродила гроза. Но доспехи, оружие, сила – всё это Анкарата не волновало. Главное – эти люди были свободны! Держались ровно и гордо, смотрели открыто, не выбирали слов – совсем как он сам! Близость ли к Вершине дала им эту свободу или такими они родились? Не важно. Анкарат станет одним из них.

На третий день путешествия, устав от того, как недостаток движения на корабле сливается с постоянным движением моря, Анкарат устроил себе тренировку – попытался заставить ребят присоединиться, но быстро понял: толку не будет. Их мутило, вдали от города они погрузились в тоску и слабость. Но сам Анкарат тренировался даже в лечебном покое, по сравнению с этим корабль был не хуже двора в гарнизоне. Клинок ловил выбеленный морем свет, резал солёный ветер, мерное покачивание палубы делало интереснее поиск равновесия. Анкарат швырял себя вперёд, повторял самые сложные связки. Пытался отвлечься от пустоты вокруг, от пустоты вместо солнца, но море не отступало, сжимало корабль, разворачивалось во все стороны, смазывало удары – пока навстречу не вышел человек Отряда. Улыбнулся открыто и резко, атаковал – стремительно, жаляще. Анкарат едва отбил этот выпад и ещё, ещё – впервые с тех пор, как горела земля отверженных, он отступал, впервые его не жалели, нет, не должен отступать, дыханье рвалось, искрил металл, палуба слишком узкая, вот-вот…

Анкарат вскочил на край борта, толкнулся – и оказался за спиной человека Отряда, почти ткнул его мечом под лопатку, но тот развернулся, отбросил удар – и расхохотался:

– Совсем неплохо!

Анкарат хотел биться дальше, он впервые забыл, как далеко город, забыл о молчании солнца, только сражение могло прогнать память об этом! Но человек из Отряда уже спрятал меч, улыбнулся:

– Это, стало быть, ты.

И что это значит? Ты – тот, кто устроил пожар в квартале отверженных? Ты – тот, кого судили на Скале Правосудия? Или что?

– Я Анкарат, – буркнул в ответ.

Человек улыбнулся шире:

– Это я знаю.

А потом спросил про огонь. Давно его чувствуешь? Умеешь позвать? Умеешь направить?

Да, да, да!

Сердце заколотилось больно и ярко. Несмотря на пожар, до сих пор никто из чужих про огонь старался не говорить. Даже Курд больше не спрашивал. А этот человек видел, прямо как Гриз!

Спросил:

– Можешь сейчас показать?

Но ответить Анкарат не успел – подошли остальные люди Отряда. Серьёзный воин с выпуклым шрамом от брови к подбородку сказал: не стоит звать огонь в море; парень с острым подозрительным взглядом и голосом едким, как желчь, подхватил: огонь и море – плохая примета в пути, и вообще пора ужинать, хватит развлекаться. Остальные смотрели с любопытством – пристальным, но благодушным.

Тот, с кем Анкарат сражался, махнул ему рукой, и они ушли, а кровь стучала, стучала – он видит огонь, они свободны, я стану одним из них.

Только кое-что беспокоило.

– Если наша задача такая простая, – спросил он Ариша, когда Сад-на-Взморье, судя по карте Гриза, был уже совсем близко, – зачем нам железный корабль, зачем столько людей Отряда? Разве каждый из них не стоит сотен обычных бойцов?

– Ты слишком любишь сказки, – усмехнулся Ариш. – Кроме того… наверное, сам заметил: на чужой земле многое иначе. Мы – кровь Города Старшего Дома, и вдали от него… сложнее. А ещё…

Белый свет солнца и фосфорный свет знаков на палубе делали его лицо мертвенным, измождённым.

– А ещё, кажется, твой лазутчик как раз из Сада-на-Взморье. Сюда ведёт его след. Поэтому, может статься, оружие нам всё-таки пригодится. Но, скорей всего, нападать они не решатся, так что не дури и буйствуй. Надеюсь, помогать тебе успокоиться не придётся… – И добавил тише: – Для тебя там будет ещё дело. Расскажу об этом на месте. Заодно и проверим, не зря ли ты так уверен в своих друзьях.

На это Анкарат не стал отвечать.

Впереди над стальными волнами поднималась изумрудная дымка незнакомой земли.

III

Совсем другой город, будто бы и не город вовсе!

Совершенно плоский, дома, невысокие, длинные, дремали среди огромных деревьев. Шумели тяжёлые кроны, пели каналы, в воздухе зрел запах мёда и поздних цветов. Имя городу подходило, и правда – сад. Люди здесь двигались мягче, разговаривали тише – невозможно поверить, что лазутчик, сумевший зачернить золотые жилы, пришёл из этой земли.

Земля тоже оказалась другой, звучала иначе – хрупко и гулко. Казалось, силу этому городу даёт не она, а сплетённые в глубине корни, полные живительным соком. Солнце вернулось – но далёкое, словно окутанное влажным туманом.

Единственными высотами Сада-на-Взморье оказались смотровые башни на окраинах и дворец в самом центре. Анкарат заметил их ещё с корабля. Удивительно хрупкие, узкие лучи света над зелёным бархатом садов. Город-сад, город-сон, ни опасностей, ни тревог.

Вблизи дворец тоже казался сотканным из света. Стена вокруг него, ворота – всё из белого камня, изрезанного узорами из стеблей и листьев – словно кружево. Тут и там глаза узорных птиц и лепестки узорных цветов вспыхивали разноцветными драгоценностями.

– А если война? – Даже глядя на эту красоту, Анкарат не мог забыть почерневшую землю квартала. – Как они будут прятаться за этими стенами?..

– Не болтай, – нахмурился Ариш, – я тебя предупреждал.

Чиновник, такой же бледный, от путешествия будто подплесневевший, шёл впереди, окружённый людьми Отряда как золотым щитом. Ариш и его Стражники двигались следом. Дорогу присыпал белый, как сахар, песок, вокруг шептали травы, пели фонтаны – лязг оружия и доспехов казался здесь странным и чуждым.

Градоначальник стоял на вершине широкой лестницы, но когда они наконец приблизились, спустился на шесть ступеней – должно быть, обычай. Люди Отряда расступились, пропустили чиновника. Тот дёрнул подбородком в нервном поклоне, мелкими шагами поднялся по ступеням. Потянулись ритуальные фразы – в этом переслащённом воздухе текли медленной патокой. Люди Отряда и Стражи ждали внизу, а свита градоначальника – наверху. Анкарат осторожно отступил на шаг в сторону, чтобы лучше их рассмотреть. Градоначальник заметил его, запнулся, ткнул неожиданно жёстким, неприязненным взглядом – будто узнал врага. Нет, показалось: отвернулся, вновь потекла ритуальная речь. Ни людей с оружием, ни знакомого колдовства вокруг – то ли они совсем здесь блаженные, то ли хотят показать своё миролюбие. Может, охрана прячется за колоннами галерей, целит из окон?

Стал искать и вдруг понял – кто-то ещё смотрит сейчас на него самого.