Злата Иволга: Магическая практика, или что скрывали башмаки

Перо размеренно скользило по бумаге под пристальным взглядом Нары. Оно послушно выписывало слова, соединяя их в вежливые и витиеватые фразы, подходящие случаю. Все шло хорошо и ровно до тех пор, пока в приоткрытое окно тонкой струйкой не влетел смех. Затем чирикнула птица, и раздался стук в дверь.

– Нет, ну нет же, опять, – простонала Нара, увидев, как перо написало два ругательных слова и остановилось. – Войдите, тьма и холод вас побери!

– Чем занимается Нара-фрамадар? Неужели уже собралась? Это еще что?

Нара нелюбезно уставилась на друга, приветливая улыбка которого сменилась замешательством и удивлением.

– Это, Хушанг-фрамадар, прошение об отстранении меня от этой богомерзкой практики, – заявила Нара, поднимаясь со стула и хватая бумагу. – Третья попытка заканчивается бранью. Надо достать обычное перо и самой написать.

Чуть раскосые глаза Хушанга уставились прямо на нее.

– Все так плохо? Но ведь Парвуз-аха разозлится, если ты откажешься. Нажалуется декану…

Нара вздохнула, скомкала бумагу и бросила ее в плетеную корзину в углу комнаты.

– Да можешь не молчать, говори уж. А декан меня и так с трудом терпит. Меня уволят, и буду я не Нара-фрамадар, почтенный преподаватель, а Нара-мискен, собирающая на рынке объедки.

Хушанг хмыкнул, с размаху сел прямо на стол, отчего мантия задралась, показав белые штаны из тончайшего шелка и дорогие украшенные золотой вышивкой туфли. Одежда Нары была куда грубее и скромнее. И конечно же белый цвет на каждый день она теперь видела только во сне.

– Ты решила окончательно? – хитро спросил Хушанг. – Тебя не остановит даже то, что я попросился на ту же практику?

Нара изумленно приоткрыла рот, но быстро его захлопнула. Она знала, что ей должны назначить в пару коллегу. Само собой, добровольцев не нашлось.

– И знаешь, почему я это сделал? – продолжал Хушанг.

– Потому что жить без меня не можешь, – буркнула Нара, исподлобья смотря на него.

– Именно, – широко улыбнулся он. – А еще это означает, что домой я попаду только в следующем месяце. Все эти отчеты после. И вдруг кто из студентов что-то себе повредит, придется задержаться.

Теперь Нара пристально взглянула на друга.

– Твой отец сильно разозлится.

– Но не настолько, чтобы лишить меня наследства, – качнул головой Хушанг, и серьга в его ухе блеснула изумрудом. – Поэтому собирайся, вылет завтра с утра. Клянусь, мы прекрасно проведем время.

Нара недоверчиво прищелкнула языком. Но это был выход. Наверняка ей дали практику случайной трансформации, ожидая, что она откажется, и ее можно будет уволить. За последний год в Небесной академии она много чего натерпелась: от неудобного расписания до испорченных мантий после прачечной. А все потому, что слетела с высоты и больно упала, как любят выражаться поэты.

– Ты же знаешь, что эта практика истинная головная боль, – сказала Нара. – Что для преподавателей, что для студентов. Каждый год скандалы, низкие результаты.

– Зато в каком она месте, – соскочил со стола Хушанг. – Настоящий дворец с роскошным садом посреди пустыни.

– Бывшая погребальная башня, – скривилась Нара. – Который постепенно загадят студенты неудачными работами. Надо было идти на кафедру неживой трансформации, там хотя бы отходы можно просто убрать, а не гоняться за ними. Но Парвуз-аха казался таким добрым.

Хушанг подошел к ней и остановился всего в паре шагов, внимательно ее рассматривая. Из глаз исчезла смешинка.

– А потом закрыл глаза на то, как с тобой обращаются, подложил огромную свинью. Декан ничего не сделал, чтобы разобраться. – Голос Хушанга сделался тихим. – Может, после практики ты подумаешь еще раз?

Нара отступила в замешательстве. Лучше бы друг и коллега оставался громким и веселым, часто раздражающим начальство, то есть в своем обычном состоянии. А в этом серьезном ласковом взгляде цвета спелой черешни можно утонуть, чего Нара никак не могла себе позволить.

– Мы оба знаем, что это плохо кончится, – сказала она, не глядя на Хушанга. – Твой отец выгонит тебя, меня со временем уволят из академии, и будем вместе побираться на рынке. Ты и тогда жить без меня не сможешь?

Хушанг промолчал, но она услышала его тихий вздох. Какое бессмысленное упрямство! Не женятся сыновья богатых и знатных отцов на вдовах убитых выскочек-торговцев. Даже если им оставят чего-то кроме долгов. К вдове хотя бы должна прилагаться известная семья, а не детство сироты в приюте огненного храма. А Хушанг и так сильно ходит по краю, попирая ногами ожидания отца.

– На богомерзкую практику ты меня уговорил, – улыбнулась Нара, чтобы смягчить отказ, третий по счету. – Но не жалуйся, когда пойдем получать выговор от Парвуза-аха за плохие результаты.

– Мы всегда можем превратить дворец в гнездо скорпионов и сбежать… Ладно, ладно, молчу, – примирительно поднял руки Хушанг, тоже улыбаясь. Только в складке возле рта осталась грусть.

На сборы Нара потратила время до ужина, а после пришлось проверить табели последнего экзамена и заполнить несколько бумаг. Перо на этот раз сбилось только единожды, когда Нара задумалась о прошлых временах. Когда она только пришла работать в Небесную академию, и перед ней чуть ли не кланялись те, кто после стал презирать. А потом мысли улетели еще дальше – в тот день, когда в огненный храм, где она практиковалась в трансформации, пришел ее будущий муж. Она не любила его, но он ей нравился. Открытый, смелый и веселый. А богатство кружило голову не хуже ритуалов жрецов. Это был совершенно чуждый, но такой прекрасный и манящий мир. Мир Хушанга. Что бы сказал он, если бы увидел ее тогда на брачной церемонии в роскошном наряде?

Нара сердито оборвала себя и заметила, что перо давно уже не пишет. К дэвам проклятые бумаги! Подождут до возвращения с практики. Перечитывать, что там накарябало перо, соединенное с ее мыслями, она не стала.

С утра Нара среди первых стояла на воздушном причале, наблюдая, как собираются студенты, галдящие не хуже птиц в ближайших кустах. Вокруг башенок главного здания академии кружили плотные облака. Для сезона дождей не время, экзамены уже прошли. Кто-то из студентов балуется?

– Нара-фрамадар, ты готова?

От громкого голоса Хушанга она вздрогнула.

– К чему? К головной боли на ближайшие четырнадцать дней и позору после?

Друг засмеялся и кивнул на пеструю стайку студентов.

– Вот кто радуется. Хотя и знают, что их ожидают сложные задания. Как много значит молодость.

Нара укоризненно посмотрела на него.

– Ты говоришь, как Парвуз-аха. Мы не сильно от них ушли по летам. Кстати, а где он? Неужели не будет пышной речи перед отлетом?

– В прошлый раз он сам руководил этой практикой, что немного остудило его порывы.

Нара рассмеялась, наверное, первый раз за год так весело и искренне. Она живо представила, как кафедральный аха негодует, что вынужден сам возиться с трудным предметом, да еще после стоять перед деканом, оправдываясь за результаты.

Воздушный причал между тем наполнился шумом от крыльев пандоорлов, запряженных в небольшие крытые возки, которые тут же заполнялись студентами. Жалобы, которые подавали преподаватели декану, и просьбы заменить шумных пандоорлов на заряженные заклинаниями кареты, пролетали мимо и оседали на дне мусорной корзины. Средства из казны всегда уходили на что-то более важное.

Нара поискала глазами возок преподавателей, но его не было.

– Два зверя на днях сдохли, – развел руками на ее вопрос служитель причала. – Садитесь в обычный.

Студенты захватили первым делом возки поновее и получше, и достопочтенным преподавателям достался с покосившейся дверцей. К тому же одно место было уже занято: к ободранной спинке скамьи жался какой-то студент. Нара не знала его, она учила магов помладше.

«Недоброе начало, – подумала Нара, глядя на поджатые губы Хушанга. – Может, и дворец там уже развалился, и сады засохли».

– Почему они не сделали вовремя запрос на временных пандоорлов? – негодовал Хушанг, когда они оттолкнулись от причала и устремились вниз, к земной тверди.

– Заготовок для трансформации нет, – вспомнила Нара. – Кто-то недавно сжег их в священном огне. Вроде по ошибке.

– Их перепутали с дровами для подношения, – неожиданно подал голос студент. – Кое-кто перебрал вина и закинул в топку священного огня деревянных пандоорлов.

Судя по выражению лица, этим «кто-то» вполне мог быть он сам. И раскаяния он точно не испытывал.

– Я Кир, ахдан, – представился он, глядя на Хушанга. – Старший на курсе. Парвуз-аха поручил мне помогать вам и…

– Я Хушанг-фрамадар, а это Нара-фрамадар, – опередил Нару друг, словно пресекая возможность снова назвать его ахданом. – Со стороны Парвуза-аха очень любезно, хотя я не припомню, чтобы он об этом упоминал. Ты рассчитываешь получить оценку повыше, Кир?

Тот замялся и закашлялся. Видимо, не ожидал, что богато выглядящий преподаватель почти отчитает его. Нара понимала, что помощник не помешает. Главное, чтобы он не думал, что к нему будет особое отношение.

– А с другой стороны пусть хоть из всей мебели рогатых крыс сделает, – сказала Нара, когда они приземлились и вышли из возка на горячий песок.

– Судя по отчетам с прошлых практик, это еще не самое страшное, – ответил Хушанг.

С трудом собрав студентов и заставив их выстроиться парами, они пошли по вымощенной камнями дорожке к воротам. Точнее, там должны были быть ворота. И они даже были, только сорванные с петель, ободранные и чем-то испачканные.

– Фу, гадость! Чем это воняет? Я сейчас упаду в обморок! – раздались недовольные вопли студентов.

Нара повернулась, чтобы убедиться, что все тридцать человек на месте, и никто не побежал назад. На ее плечо легла рука Хушанга и легко развернула в другую сторону.

– Посмотри, – тихо сказал он.

От разодранных ворот влево и вправо уходили каменные стены, окружавшие место практики юных магов. Снаружи кое-где виднелись кустарники, торчащие из песка, а изнутри поднимались пышные кроны деревьев. Они отбрасывали тень на желтый песок. И в одной из таких теней стояла пара башмаков, а рядом на боку лежала чаша.

– Не подходите, вдруг они прокляты, – предупредила Нара пару девушек, тоже заметивших странные предметы и уже с явным любопытством вытягивающих шеи. – Кир, посторожи это. Сначала разберемся, что тут творится.

Словно в ответ на нее слова к воротам подошел человек в грязном неподпоясанном кафтане и прокричал приветствие.

Хушанг двинулся к нему, жестом показав Наре, чтобы она осталась со студентами. Подобные проявления заботы порой заставляли ее тяжело вздыхать. Однако в этот раз она безропотно отошла на шаг назад. Случись что, кто-то из преподавателей должен остаться живым и здоровым, чтобы вывести студентов. Хорошо хоть они перестали галдеть и сбились в кучу, уставившись на ворота. Один Кир топтался возле башмаков и чаши на почтительном расстоянии.

Хушанг говорил недолго. Он махнул рукой, призывая всех подойти к воротам.

– Внутри безопасно, хоть и не очень чисто, – сказал он, когда Нара приблизилась.

– Долго убирать придется, – кивнул человек в грязном кафтане. – Налетели будто саранча. Со вчерашнего дня не разгибаем спины. А нас тут всего-то десять человек.

– Кто налетел? – не поняла Нара.

– Тигрокабаны, – ответил Хушанг. – Сломали ворота, деревья и загадили все вокруг.

– Ну, не все, фрамадар, мы их вовремя прогнали, – немного обиженно заявил человек, видимо, смотритель. – Сами знаете, эти звери тупые, магический барьер их не задержит. Только громкие звуки, крепкие дубины да стрелы.

Среди студентов раздались смешки и шутки о том, что кто будет отставать, того заставят вычищать тигрокабанье дерьмо.

– Надеюсь, жилые помещения дворца в порядке, – сказал Хушанг, пытаясь скрыть улыбку.