– Да что тут думать? Я уже привыкла одна. Мне и так нормально. Но если вдруг встречусь с кем-то, и мне будет хорошо, и детям понравится – я не буду отбиваться. Но точно не выйду на охоту за «везунчиком». Не дождёшься! – Осушает бокал. – И вообще, скоро мы с тобой обе разведёнками станем. Вот только в отличие от меня, ты со своим можешь поговорить и расстаться на нейтральной ноте, – продавливает свою мысль.

– Опять ты за «диалог», – выпив последний глоток вина, отставляю бокал.

– Знаешь, – продолжает она, – многие женщины в твоей ситуации пытаются поговорить с бывшими, надеются на объяснения. И я тебе советую это сделать. Чтобы расставить точки над «и». И не мучиться потом, после развода, от мысли, что не всё прояснила. Я всегда хотела знать: ПОЧЕМУ?

– Он мне уже сказал, – пожимаю плечами. – Быт, однообразие, жизнь со мной его душила. Обычный кризис сорокалетнего. Переживает его по стандарту – с любовницей.

– Это ширма, за которой он прячет основную проблему.

– Наверное. Но теперь это будет не моя проблема.

– Смотри, Тонь. Жизнь твоя. Твоё решение. Но я бы поговорила. Хотя бы чтобы знать…

– От знания легче не станет. Факт измены не испарится. А видеться с ним… Я боюсь. Боюсь, что поддамся. Боюсь, что если увижу его, то начну слушать… понимать… прощать. А я этого не хочу. Это моя боль! Я не желаю позволять ему сделать мне ещё больнее, простив его. Мне нужно… просто нужно это переболеть. Самой.

– Возможно, ты права, – с решимостью соглашается Оля. – Ну, раз не хочешь говорить, тогда помни: никакой жалости! Никакого прощения!

– Прощения нет… – киваю я, пытаясь убедить в этом саму себя.

Между нами снова возникает особое единство. Понимание. Мы обе стоим на пороге перемен. У каждой своя борьба. Но не смотря на страхи и сомнения, мы упорно двигаемся вперёд.

ГЛАВА 6

Егор

День начинается привычно: утренний кофе, беглая проверка электронной почты, разговоры с партнёрами. Я окружён деловыми бумагами и проектами. В воздухе витает напряжённая энергия, и эта энергия наэлектризована ровно до первого тревожного звонка.

Даже не звоночка – «звонка».

Раздаётся звонок от Бурмистрова Емельяна Ивановича, давнего учредителя. Он задаёт какие-то странные вопросы, от которых внутри всё холодеет. Только, кажется, в офисе наступает тишина, и я могу снова сосредоточиться на новом проекте, обещающем баснословную прибыль, как… звонит Селивёрстов Андрей. Тот самый бизнесмен, который так долго добивался сотрудничества и уже был готов приступить к реализации.

– Дело, конечно, не по телефону решается, – торопливо чеканит в трубку Андрей. – Но я сейчас собираюсь в командировку и никак не могу с тобой встретиться, чтобы лично извиниться.

– За что? Что-то случилось?

– Да, аврал случился. Прости, Егор, я пока никак не смогу работать над проектом. Знаю, что уже дал согласие, но у меня кое-что случилось. Прости… Пока не разберу завал, не могу работать…

– Ну, ты даёшь! – закипаю в сердцах.

И так несколько проектов подряд.

Если бы один отказал – понятно, бывает. Но когда на горизонте маячит полная, капитальная… «опа»… Значит, в дела вмешались другие, «иные» силы. И крысы, почуяв опасность, первыми бегут с корабля.

Вот только мой корабль не ТОНЕТ!

Да что вообще происходит?!

Я понимаю: всё это не просто цепочка совпадений, а результат чьего-то хитроумного плана. И теперь уже с чистой совестью могу признать: всё идёт совсем не так, как я планировал. В конечном итоге я рискую оказаться на грани краха.

– Надина…

– Да?

– Мне нужно уехать!

– К-куда?

– Обратно в Питер. Сделка под угрозой срыва.

– Да ну?

– Срочно нужно найти либо замену, либо договориться с фирмой Уварова, немного подождать, когда вернётся Андрей Селивёрстов.

– А куда он делся?

Кратко рассказываю ей о сегодняшнем «обвале» дел.

– Это она! – сразу идёт в наступление Надина.

– Тоня? – неверующе уточняю и тут же добавляю: – Она не может быть к этому причастна. А вот Авдов, – сокрушённо киваю, – ещё как.

– Какая разница, кто из них?! – праведно негодует Надина. – Они – семья. Что за глупость – гадить на своём же бизнесе?

– Я не знаю, – устало мотаю головой. – Просто говорю, что меня не будет пару дней.

– Окей, – смягчается тон Надины. – Я тогда к себе сегодня?

– Как хочешь, – жму плечами. – Но я тебя не гоню. Если хочешь, можешь побыть у меня. Ключи я тебе уже дал.

– Да, – мурчит счастливой кошкой Надина. – Как будешь возвращаться, прозвони, я тебя встречу…

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Тоня давно меня не встречает в аэропорту. Да и дома – стандартно вкусная еда и убаюкивающая тишина. Тоня даже лишних вопросов не задаёт. Мол, отдохни, потом всё расскажешь. Мне «казалось», что это верно и правильно. Но от мысли, что меня встретят… становится хорошо.

– Ок, – сбрасываю звонок и торопливо собираю важные документы для поездки.

Командировка в другой город становится вынужденной мерой.

Я надеялся, что на месте смогу быстро разобраться с проблемами, но вместо этого узнаю о приостановке работы с нашей ключевой фирмой. Мне прямо в глаза говорят, что контракт не разрывают, а «замораживают». Официальная причина – выяснение новых важных обстоятельств, связанных с проектом, которые всплыли "только что". Якобы при рассмотрении нашего контракта "не всё было учтено". А по факту – подмоченная репутация. Ивченко Олег даже не скрывает своего недовольства и просит разобраться с делами как можно быстрее.

Смешно, право слово!

Я, который всю жизнь строил бизнес с нуля, оказываюсь в таком унизительном положении фирмы-новичка, с которой не желают иметь дела из-за… личного.

Это несерьёзно!

Так большие дела не делаются!

По дороге домой несколько поставщиков тоже замораживают заказы… А от их поставок зависит работа главного офиса!

Да что происходит?!

Вернувшись в офис, я пытаюсь наладить ситуацию, но всё тщетно. Куда ни звоню – знакомые находят способ мне отказать или сослаться на суперзанятость.

Моё волнение перерастает в панику.

Я начинаю психовать, крича на сотрудников, которые, как мне кажется, не делают ровным счётом ничего, чтобы помочь.

– Вы что, все с ума посходили?! Это не просто деньги, это – моя жизнь! – криком пытаюсь донести простую вещь до коллектива во главе с моим замом Артёмом Суровцом, который несколько минут назад сообщил, что у него тоже проблемы с проектом.

Я чувствую, как внутри меня закипает гнев.

Закрываюсь в своём кабинете и какое-то время хожу от стены до стены, мечась в сомнениях.

– Добрый вечер, Рубен Игоревич, – еле сдерживаю гнев, всё же звоню отцу Антонины.

– Добрый, – слегка озадаченно отзывается он.

Да, мы редко звоним друг другу, и только по очень важному случаю. Так что сейчас, по мне, он – тот самый, что ни на есть, важный! Поэтому реакция Авдова, право, раздражает до скрипа зубов. Можно подумать, он «понимает» причины моего звонка.

– Рубен Игоревич, я понимаю, что у нас с Тоней сейчас немного сложно с отношениями, но это не значит… – беру быка за рога.

– Что, прости? – перебивает морозным тоном Авдов, вынуждая меня заткнуться на полуслове.

Я сглатываю:

– Ам… мы с Тоней… Вы что, не в курсе?

– В курсе чего? – теперь голос Авдова устрашающе вибрирует.

– Значит, не в курсе, – потерянно роняю я. – Я… Тоня меня выгнала, и мы не общаемся. Я подумал…

– Позвонить мне? – непонимающе уточняет Рубен Игоревич.

– Да… но по другому вопросу. Но раз вы нет… тогда и то не к вам, – сбивчиво бормочу, уже проклиная свою глупость. Надина была права, всё же это не Авдов. Значит, остаётся Тоня! Благо, моё бормотание уже не интересует Рубена Игоревича. Он просто сбрасывает звонок, явно спеша переговорить с дочерью.

Вот же чёрт!

Естественно, на звонок Тоня, как обычно, не отвечает.

Тогда звоню сначала сыну… Наученный горьким опытом в разговоре с Авдовым, не бросаю в лоб вопросы, а захожу издалека. Вскоре понимаю, что сын не в курсе наших с матерью разногласий.

Затем набираю Карину. По её бодрому голосу сразу же понимаю, что она тем более не в теме. Вот тогда не гнушаюсь звонком Ольге.

– Да, Егор, – подруга Тони, к моему великому удивлению, меня не игнорирует.

– Добрый, – выдыхаю, признаться, слегка обескураженно, потому что не ожидал отклика. – Оль, – собираю разбежавшиеся мысли в кучу, – как понимаю, ты в курсе… что мы с Тоней… – опять мнусь на словах, подыскивая осторожные и верные.

– Да, Егор, и что ты хотел?

– Толком не знаю, что. Просто уточнить, – устало взъерошиваю волосы пятернёй, откидываясь на спинку офисного кресла. Я так устал от постоянного напряга, что вот-вот паду, как загнанный конь.

– Уточнить, знаю ли я? – пребывает в явном недоумении Оля.

– Нет, – устало мотаю головой, осознавая, как глупо звучит всё, что говорю. – Я насчёт Тони. Она, правда, решилась на войну?

– Я не могу говорить за неё, но пока она настроена решительно. Если это всё, что ты хотел узнать, прости, мне…

– Оль, я не хочу воевать и делать дерьмо друг другу. Ты же знаешь, что я её люблю…

– Егор, ты не тому человеку это говоришь, – перебивает меня Ольга. – Я не буду тебе помогать, потому что Тоня, в первую очередь, моя подруга. И пока я не услышу в её голосе сомнения на твой счёт и вашего будущего, я тебе не помощник, прости.

– Понятно. Прости, что затеял разговор. Но ты хотя бы ей объясни, что бизнес нельзя топить…

– А он тут причём?

– Да так… Полетели проекты в тартарары. И всё потому, что пошёл слух о нашем разводе с Тоней.

– Не хочу тебя расстраивать, но я не в курсе таких подробностей. Не могу сказать наверняка, но Тоня однозначно не идиотка портить семейный бизнес. Это не в её интересах. Она бы не стала…

– Но кто-то… – запинаюсь на мысли. Совсем каша в голове. Если не Тоня, тогда кто? – Ладно, ещё раз прости, – брякаю в трубку и сбрасываю звонок.

Вечером при разговоре с Надиной упоминаю разговор с Олей, и Надина сразу ощеривается:

– И ты веришь подруге своей жены? – она отпивает вино и недовольно ставит бокал на стол. – Так она тебе и сказала правду…

Тень сомнения в достоверности слов Ольги есть, хотя бы потому, что другого объяснения, кто, если не Тоня, специально сливает информацию знакомым, я не нахожу.

– Я пока не понимаю, что происходит. Но это однозначно не на руку моей компании.

– Ты тянешь с разводом, Егор, – становится мягче тон Надины. Она, не поднимая глаз от тарелки с ужином, медленно ковыряется в нём вилкой. – Я не хочу тебя прессовать, но ты сам видишь, что улучшений в ваших отношениях не предвидится, дела становятся всё более плачевными. Смотри, как бы совсем плохо не стало.

Мне неприятно это слышать, но соль в словах Надины есть. От этого не легче…

– Да, понимаю, – бормочу под нос, тоже не особо желая есть. Как-то после такой бурной недели капитальной чёрной полосы совсем кусок в горло не лезет. – Мне просто нужно придумать, как поговорить с Тоней…

Надина пасмурнеет, в глазах недовольство, но ничего против не говорит.

– Просто помни: план знакомого ещё можно…

– Нет, Надина! Я категорически против.

– Как скажешь, – отодвинув тарелку, она подхватывает бокал и с демонстративным недовольством покидает столовую.

Потом мы, конечно, миримся, хотя и не ссорились по сути, но в постели Надина даёт такую разрядку, что наутро я готов сворачивать горы. Вот только…

Когда приезжаю в офис, меня ждёт очередной сюрприз.

– Егор Константинович, – только выхожу из лифта и оказываюсь в своей приёмной, ко мне из-за столика секретаря выскакивает Анна Львовна, моя помощница вот уже лет пятнадцать. Умная, расторопная женщина, которая бизнес и его тонкости понимает если не лучше многих работников проектов, то наравне с ними.