– Да знакомые разные… – дёргает плечом Надина, напуская лёгкую небрежность. – Такое впечатление, что меня окружают только разведёнки, – хмыкает, поправляя бретельку лифчика под плащом. – Я уже наслушалась таких историй, что не просто так тебе даю совет. Егор, если тебе так хочется – верь жене. Но приготовься…

– Это всё сложно. В голове не укладывается. Ты хоть понимаешь, что развод для меня – катастрофа! У нас с Тоней общий бизнес, общее дело, как и всё, что у семьи есть. А если учесть, что Антонина – единственная и любимая дочь Авдова Рубена Игоревича, важнейшего в городе чиновника, который помогал развитию нашего бизнеса… Узнай он о том, что я сделал – мне конец. Авдов не простит обиды дочери. Закопает живьём.

– Ерунда, – отмахивается Надина. – На любого можно найти управу. И на твоего Рубена Игоревича тоже, – чмокает меня в губы.

– Легко сказать…

– Ну правда, не придумывай, – чуть задрав голову, смеётся Надина, словно я сморозил несусветную чушь. – Ну конечно, я не про убийство, Егор! Ты о чём?! Где я, и где криминал? Но у всех есть слабые места. И у Авдова по-любому найдётся. Я покопаюсь, по связям пройдусь…

– Думаешь, твои связи лучше, чем его?

– Я пока ничего не знаю. Но кое-какие мыслишки есть… Я сделаю всё, чтобы ты меньше страдал.

– Ты всё так продумала… – бормочу, слегка обескуражен тем, как Надина заботится обо мне.

– Я просто хочу, чтобы ты не потерялся во всём этом, – мягко заверяет она. – Ты заслуживаешь быть счастливым. И я хочу тебе помочь.

Моё сердце наполняется теплом. Может, в этот непростой момент мне и правда повезло, что рядом такой человек, как Надина. Готовый поддержать. Быть на моей стороне. Ничего не требуя взамен. Взгляд Надины говорит о многом. Возможно, это… моя робкая надежда на счастье.

– Спасибо, – преисполненный чувств, смотрю на эту красивую женщину. Искренне не понимаю, что она во мне нашла. – Я не знаю, что бы делал без тебя.

– Это только начало, – улыбается. – Просто верь мне. И помни: вместе мы справимся с любой бурей.

– Ок.

– Всё, мне пора. Пока отдохни. А я на работу. Ты подумай над моим предложением, – подмигивает прежде, чем уйти. – И помни: если мы не поступим так, то Антонина всё у тебя отсудит. А так мы ей оставим достаточно для безбедной жизни, но основной бизнес будет в твоих руках. Я за то, чтобы все получили по заслугам и были счастливы. А там, глядишь, мы с тобой будем… свободны и счастливы, – ненавязчиво трётся о меня боком, заглядывая в глаза. Её глаза вмиг становятся нежно-карими, точно у милого щеночка, которому просто нужно моё внимание и ласка. И больше ничего! Только я!

Таю. Глядя на неё в такие моменты, теряю себя. Это ещё одна причина, почему мне нравится быть с Надиной. Она умеет быть слабой. Даёт то самое ощущение необходимости. Позволяет думать, что ей без меня плохо. Что я могу её защитить. Что я могу быть главным. Что я – её ВСЁ! Сильный мужчина со слабой женщиной.

– Может, ты и права, – снова бормочу, опьянённый вниманием и нежностью Надины. Хотя в голове всё ещё крутятся мысли о Тоне. О том, что я не хочу для нас такой войны.

Как же сложно!

Но и о себе забывать не хочу. Я и так давно не жил для себя. Я ведь работаю всё время. Для себя совсем нет времени. Всё для Тони, Кирилла и Карины.

Неужели мне нельзя кусочка свободы? Глотка воздуха?

Может, неправильно. Но так хочется…

Словно нарочно, опять совесть гложет. Как-то неправильно… аморально – думать только о себе? А какого Тоне? Больно, это понятно. Но как она справляется?

Наверное, с Ольгой мне кости перемывает. Ну и пусть. Может, подруга надоумит её со мной поговорить? Ольга всегда была здравомыслящей. Себя не растеряла, даже когда Дима ушёл. Хотя на её месте многие женщины впадают в отчаяние.

С другой стороны – женщины и их солидарность не поддаются никакой логике.

Что, если они уже придумали план мести? Тогда предложение Надины уже не кажется таким поспешным. Не горячиться, не торопиться, но и обезопаситься.

А Тоня ещё пожалеет, что решила рубануть с плеча. Я ведь не хотел развода. Ей бы подождать, подумать… Я бы… блин, я ведь любил её. Люблю… до сих пор. Но от Надины мне пока отказаться сложно. Она не ставит ультиматумов. Не требует ничего. Она… удобная. Податливая. Согласна на то, что я предлагаю. А я сразу обозначил: между нами только секс. Я жену люблю. Разводиться не собираюсь… И тут на тебе. Тоня всё узнала и взбрыкнула.

Весь день занимаю себя работой, но мысли то и дело возвращаются то к жене, то к Надине. А когда она присылает мне видео с интимной картинкой, лишь таращусь на экран и ловлю себя на мысли, что уже не могу представить свою жизнь без этого огненного вихря. Она вторглась в моё существование и перевернула всё с ног на голову. Каждая минута с ней – насыщенная, страстная, такая живая, что всё остальное меркнет. Между нами опасно искрит…

Как же сложно выбрать между тем, что у меня есть, и тем, в чём я нуждаюсь «сейчас»?!

Я ведь не просто играю с огнём. Я сам становлюсь частью этого пламени. Надина – это вызов, это свежий ветер, который мне так нужен. Тоня – это стабильность, опора. Но в ней давно не хватает той искры, что однажды зажглась между нами.

– Что же делать? – шепчу в пустоту своего офисного кабинета поздно вечером. Один. Все ушли домой, а я не тороплюсь. Тоня весь день не отвечает… Мучаюсь.

Но когда дверь кабинета отворяется, и на пороге во всей своей порочной красоте застывает Надина, ответ из глубины души яростно вырывается на свободу. Каким бы неправильным и аморальным он ни был.

Тоня категорично рвёт отношения. А я… я не могу остановиться. Этот адреналин, который даёт Надина, эта страсть – они дают мне силы. И хоть я понимаю, что играю с огнём, мне не хочется останавливаться.

Надина для меня словно наркотик, который я не могу бросить. И даже мысли о том, что придётся сделать выбор между ней и Тоней, больше не вызывают страха. Жизнь снова шумит, как река, устремлённая вперёд. И я не собираюсь упускать этот шанс.

Я бросаюсь в омут. Пока я не боюсь утонуть…

ГЛАВА 5

Тоня

В который раз радуюсь, что у меня такая подруга. Благодарна Ольге за поддержку – отрадно знать, что не одна барахтаюсь в этой буре эмоций. Её семья спасает от одиночества и тишины, которая свела бы с ума. Какое-то время дом наполнен детским смехом, гамом. Пока я с сыновьями Оли делаю домашку, а с Анькой рисую, она готовит потрясающий ужин.

Когда дети усаживаются за стол, просторная столовая наполняется смехом и весельем. Смотрю на Ольгу и понимаю: наши разговоры помогают не только мне, но и ей. Это наш общий шаг к свободе. Мы вместе копаемся в проблемах, но вместе же находим силы выбраться.

После ужина, пока дети смотрят мультики перед сном, мы с Ольгой планируем дальнейшие шаги.

– Ты точно уверена, что хочешь развод? – в который раз уточняет она.

– Да! – отрезаю. – И шанса простить нет. Он поступил гадко. Подло! Жить рядом с ним и каждый день помнить об измене… даже думать об этом больно! Он всадил нож мне в спину.

– Хорошо-хорошо, – понимающе кивает Оля. – Тогда могу посоветовать отличного адвоката. Мастодонт, но стоит… прилично.

– Давай. Чувствую, Егор не захочет уйти по-хорошему. А судиться… Лучше уж быть готовой, чем надеяться на его порядочность.

Мы с Ольгой ещё немного перемываем косточки моему бывшему… уже почти бывшему. Хотя она нет-нет, да и пытается убедить меня повременить, поговорить с ним.

Я упорно отнекиваюсь:

– Нет, Оль. Я не хочу его видеть. Пока… пока боль немного не утихнет. Просто… Знаю, что могу дать слабину. Начну слушать, понимать, прощать. А я не хочу! Это «моя» боль. Я не мазохистка, чтобы упиваться ею. Но не позволю ему сделать мне ещё больнее, простив его!

– Я тебя понимаю. Когда-то мне Димка сказал, что я «слишком эмоциональная»! – Ольга смеётся, но в её голосе слышны нотки грусти. – Теперь думаю, он просто боялся, что не справится с моими чувствами!

– Или боялся, что его собственные чувства слишком глубокие. У мужчин часто так бывает – не умеют справляться с эмоциями, – киваю я.

– Если бы, – вот тут подруга уже откровенно печалится. – Но, однозначно, не пережил мою эмоциональность и сбежал.

– Не накручивай, Оль, – спешу поддержать её. – Он просто запутался в себе.

– Знаю, – настроение у Ольги совсем падает. – Я на него злилась, но в то же время мне его было жалко. Он ведь тоже страдал, – подруга косится в панорамное окно, будто ищет там ответ на мучающий её вопрос.

– Оль, не нужно жалеть тех, кто уходит. Это их решение. Помни: ты не обязана его жалеть. Он предал не только тебя, но и ваших детей. Это уже не просто ошибка. Это его эгоистичный выбор!

– Ты права, – снова кивает она. – Не хочу чувствовать себя виноватой. Но не могу отделаться от мысли, что он… чего-то не договорил. Может, у него уже тогда была интрижка на стороне…

– Не знаю. Но судя по тому, что слышала, он ушёл в никуда. Просто. Сбежал. От вас, от обязательств, от обстоятельств. Другая у него появилась позже. Хотя, если верить слухам, и там не всё гладко.

– Наверное, – кривит лицо Оля, – она для него тоже слишком эмоциональная, – выдавливает улыбку, хотя и ежу понятно, что тут не до смеха.

– Это уже не наше дело, – качаю головой. – Пусть сами катаются на своих «качелях». У нас собственных аттракционов выше крыши.

– Это точно. Но очень бы хотелось, чтобы Дима понял, как подло поступил. Хотя бы по отношению к детям. Между нами может быть что угодно, хоть война, но дети… они не должны быть жертвами наших разборок.

– Ты права, Оль. Очень надеюсь, что Дима одумается. И чем раньше, тем лучше…

– Как бы не оказалось поздно…

Разговор ушёл не туда, градус эмоций скатывался в уныние. Решаю поднять его вином. Заглядываю в погребок, беру первую попавшуюся бутылку. Только в зале оцениваю удачность находки.

– Какое вкусное, – мурчит Оля, пробуя новую марку.

Следуя её примеру, тоже пригубляю бокал с белым. На язык приятно ложится мягкая жидкость, в аромате которой преобладают ноты лимона, миндаля и дуба. Вкус насыщенный, с минеральной свежестью в послевкусии.

– Мда, ничего, – соглашаюсь, по достоинству оценив вино.

Оля берёт бутылку, прокручивает этикетку. – Ого! Бургундия… Стоит, наверное, целое состояние.

– Лучше не гадай. Я когда-то смирилась, что многочисленные вложения мужа в коллекции – картины, вазы, антиквариат, вина, машины…

– Да уж, у богатых свои причуды, – улыбается Оля. – Моё вложение – дети.

Мы вернулись к разговору о детях, о том, как им сложно без отца. Но придётся и дальше жить.

– Почему бы тебе не выйти замуж, Оль? – спрашиваю в очередной раз, поймав эту мысль. – Ты молодая…

– Да уж, мне тридцать! – фыркает Оля.

– Именно! Ты на десять лет моложе меня, – напоминаю я. – Это мне уже не до того. А у тебя вся жизнь впереди.

– Не хочу, – перестаёт улыбаться Ольга. – Я… не представляю никого рядом. Мне даже от мысли плохо, что я позволю кому-то «кроме Димы» ко мне прикоснуться.

– Да ты что?! – изумляюсь. – Почему?

– Неправильно это как-то. Словно… не могу объяснить, – встряхивает головой. – Я только с ним была. И позволить другому себя коснуться… неправильно. Стыдно. Неудобно…

– Боже, Оль. Ты так и не разлюбила Диму? – осеняет меня.

– Конечно, разлюбила! – возмущается Оля, но по тону понятно, что она сама себе не верит.

– Ага. И поэтому не хочешь попробовать отношения с другим! – киваю, словно уже нашла подтверждение своей догадке.

– Это тут ни при чём, – качает головой она, уже заметно захмелевшая. – Я думала, смогу. Но нет… Не готова я к другому. И не представляю, кто бы захотел связать жизнь с многодетной разведёнкой за тридцать! – опять улыбается. – Какой-то отбитый на голову… гей…

– Да ну тебя! – смеюсь глупой шутке. – Зря ты так. Ты красивая. Молодая. И дети у тебя… их невозможно не любить. Им нужен отец. Пусть не родной, но такой, который будет с ними. Подумай.