Московское охранное отделение 25 августа 1910 года доложило в Департамент полиции:

«По особому отделу

Согласно телеграммы начальника Нижегородского охранного отделения от 15 сего августа, 16 числа в Москве был взят в наблюдение прибывший из Нижнего Новгорода Рыбинский мещанин Ягода, 17 лет, кличка “Одинокий”. О всем замеченном и заслуживающем внимания будет донесено дополнительно».

В ту пору сыскное дело еще не достигло совершенства. Улизнуть от жандармов умелому подпольщику не составляло труда. Хотя бы и с чужими документами.

«В паспортном деле у нас был большой пробел, – свидетельствовал генерал Павел Павлович Заварзин, много лет прослуживший в корпусе жандармов, – на паспорте не требовалась фотография его владельца, что, конечно, весьма облегчало пользование чужими документами».

Генрих Ягода, как и другие создатели советской системы госбезопасности, еще в юности на собственном опыте узнал, как действует репрессивный аппарат. И какие же уроки он извлек из собственного опыта? Он хорошо помнил, с какой легкостью ему и его товарищам удавалось обманывать царских полицейских и тюремщиков, и став хозяином Лубянки, неустанно совершенствовал механизм слежки и контроля.

24 апреля 1911 года начальник Нижегородского охранного отделения подписал справку о положении дел в партии анархистов-коммунистов, информация была получена агентурным путем:

«Среди оставшихся членов местной группы анархистов полная бездеятельность и пока нет никаких признаков, указывающих на то, что в более или менее близком будущем положение это может измениться.

Теперь вся надежда оживить деятельность группы возлагается на Генриха Ягоду, но этот пока от работы уклоняется. Одно время группой московских анархистов велись переговоры с Ягодой относительно ограбления в Нижнем какого-то банка, кажется, Николаевского, но переговоры эти очевидно успеха не имели, так как план ограбления осуществить не удалось.

Приняты меры: агентурное наблюдение за Ягодой продолжается».

Главным орудием полиции стала осведомительная агентура. Среди армии добровольных доносчиков были случайные заявители, «штучники», были постоянные осведомители (большей частью дворники или горничные) и, наконец, «секретные сотрудники» – платные агенты полиции из числа самих революционеров. Подпольщики боялись провокаторов и пытались их вычислить.

Московские жандармы попросили начальника Нижегородского охранного отделения 29 апреля 1911 года «принять меры к выяснению, кем именно из московских анархистов велись переговоры с Генрихом Ягодой по поводу предполагавшегося ограбления Нижегородского Банка».

6 мая Нижний Новгород ответил начальнику отделения по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве:

«Имею честь донести Вашему Высокоблагородию, что, по вновь полученным мною агентурным сведениям, в 1909 году Генрих Ягода вел переговоры по поводу предполагавшегося ограбления Нижегородского банка с московскими анархистами – носившим в то время кличку “Черный” и каким-то скульптором, выяснить коих более подробно не представилось возможным».

В царские времена у спецслужб было множество недочетов, которые Ягода и другие большевики исправят после революции. Но в царские времена неплохо была поставлена служба наружного наблюдения, ее агентов на французский лад именовали филёрами.

17 мая нижегородские жандармы занесли в свою картотеку:

«Ягода Генрих-Энох Гершенов, Рыбинский мещанин, 20 лет. Намеревался получить от Ивана Чимбарисова в Нижнем Новгороде один пуд гремучего студня и две-три штуки оболочки. На него возлагалась вся надежда оживить деятельность группы, с ним велись переговоры московских анархистов относительно ограбления в Нижнем какого-то банка».

Гремучий студень – мощное взрывчатое вещество, которое изобрел шведский химик Альфред Нобель для взрывных работ. Это вещество можно было изготовить в кустарных условиях, и террористы взяли его на вооружение.

Теракты представлялись революционерам эффективным способом борьбы с властью. Будущий начальник Ягоды в наркомате внешней торговли инженер Леонид Борисович Красин в годы Первой русской революции руководил боевой технической группой при ЦК партии большевиков. Мечтал создать «бомбу величиной с грецкий орех».

Годы, проведенные среди анархистов, не прошли даром для Генриха Ягоды; склонность к насилию получила оправдание – убийства, налеты, экспроприации совершаются во имя победы революции.

Дореволюционная Москва. 1910. [ТАСС]

Ягода, как и другие советские руководители, был воспитан революционными событиями, которые привели к власти профессиональных подпольщиков

Демонстрация в Петербурге.

1905. [ТАСС]

Революционные события в России. Манифестация. 1905. [ТАСС]

Не всякий на это способен. В сознании человека должен произойти какой-то радикальный сдвиг, прежде чем он перейдет к насилию. Зато, если этот внутренний переворот свершился, он становится хладнокровным и безжалостным убийцей.

Молодой подпольщик Ягода, как и другие подпольщики, наверняка боялся показаться трусом или недостаточно надежным. Начинающие боевики доказывали друг другу свою храбрость и презрение к врагу… Но главным было твердое убеждение в том, что убивать необходимо во имя высшей цели. Идеология и вера словно выдавали лицензию на праведный гнев. Заповедь «не убий» не применима в революционных условиях. Для революционера убийство политического врага – не только необходимость, но и долг, что ярко проявится после Октября семнадцатого.

В 1917 году профессиональные подпольщики, боевики и террористы, организаторы экспроприаций и просто люди с уголовным складом ума, презревшие мораль и нравственность, внезапно оказались у руля огромного государства. Отныне они будут определять судьбу России. Революционеры и подпольщики при советской власти станут безжалостно уничтожать тех, кого сочтут врагами.

28 апреля 1912 года начальник отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве отправил донесение в Департамент полиции министерства внутренних дел:

«Начальник Нижегородского охранного отделения, телеграммой от 1 сего апреля за № 372, сообщил мне, что со скорым поездом выехал в Москву в сопровождении филеров Осипова и Шмырева местный анархист Генрих Гершон Ягода, кличка “Сыч”, вместе с неизвестным, при чем просил принять наблюдаемых в дальнейшее наблюдение и установить личность последнего, не подвергая их обыскам до получения дополнительных сведений по почте.

По прибытии в Москву нижегородские филеры наблюдаемых упустили из вида, почему мною было установлено самое строжайшее наблюдение, каковое заметило, что 4 апреля на Курский вокзал явился наблюдаемый “Сыч” вместе с неизвестным, последний в тот же день, в сопровождении нижегородских филеров Осипова и Шмырева, из Москвы выехал в гор. Нижний Новгород.

Наблюдаемый же под кличкой “Сыч” с Курского вокзала был проведен в дом № 4 по Весковскому переулку, где он и проживает до сего времени, в квартире № 34, не предъявляя своего вида в прописку; в означенной квартире проживает его родная сестра Евгения Ягода.

По имеющимся у меня агентурным сведениям, Генрих Ягода прибыл в Москву с целью приискания себе службы, прописался по паспорту на имя Галушкина, так как, будучи евреем, не имеет права жительства в городе Москве. Имеет револьвер “Велодог”, полученный им в Нижнем Новгороде от какого-то лица взамен оставленной им там охотничьей собаки. Находится в крайне затруднительном материальном положении, поговаривает о самоубийстве, если бы не удалось ему устроиться на службу. В 1908 году в городе Нижний Новгород был заподозрен в сношениях с охранным отделением.

К сему имею честь доложить, что по агентурным соображениям ликвидация Ягоды и его связей по Москве будет произведена между 5 и 7 наступающего мая месяца. Наружное наблюдение за ним продолжается».

Упомянутое в донесении оружие Генриха Ягоды – карманный револьвер «Велодог» (Velo-Dog) – придумал в конце XIX века французский оружейник Шарль Франсуа Галан специально для велосипедистов, чтобы они защищались от нападавших на них уличных собак. Отсюда и название. Револьверы этой марки производил Императорский Тульский оружейный завод.

9 мая 1912 года министерство внутренних дел поинтересовалось у начальника Московского охранного отделения:

«Департамент полиции просит Ваше Высокоблагородие сообщить, ликвидирован ли Вами и с какими результатами анархист Генрих Гершенов Ягода и его связи, упоминаемый Вами в сообщении Вашем от 28 апреля сего года за № 296262».

Московский градоначальник генерал-майор Александр Александрович Адрианов постановил:

«2 мая 1912 года я, Московский градоначальник, получив сведения, дающие основание признать мещанина города Ставрополя Николая Григорьевича Галушкина – Генриха Ягоду вредным для общественного порядка и спокойствия, руководствуясь § 21 Высочайше утвержденного в 31 день августа 1881 года Положения об усиленной охране, постановил: означенного Галушкина впредь до выяснения обстоятельств дела заключить под стражу с содержанием, согласно ст. 1043 Уст. Судопр.

Настоящее постановление на основании 431 ст. того же Устава, объявить арестованному, а копию с постановлением препроводить прокурору Московской судебной палаты и в место заключения задержанного».

Начальник отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве 15 мая 1912 года донес в Департамент полиции:

«По особому отделу

Вследствие предложения Департамента полиции от 9 сего мая за № 100849 имею честь донести, что 11 сего мая обыскан Генрих Ягода, который того же числа заключен под стражу и о нем возбуждена переписка в порядке Положения о государственной охране.

Из показания Ягоды усматривается, что прибыл он в Москву из Нижнего Новгорода с целью приискания себе службы. Перешел на нелегальное положение, так как, будучи евреем, не имеет права жительства в Москве, и что предполагал он проживать по чужому паспорту недолго, имея намерение перейти в православную веру».

Московское охранное отделение занялось выяснением «политической благонадежности Генриха Гершенова Ягоды». Что ему вменялось в вину? «Сношения с анархистами в городе Нижнем Новгороде и проживание по чужому документу».

12 мая Генриха Ягоду задержали. При обыске ничего противозаконного не обнаружили. Заключили под стражу. На следующий день допросили.

На допросах в полиции многие будущие партийные руководители проявляли себя не самым достойным образом. Как это происходило? Попал человек за решетку. С товарищами в камере или на прогулке – герой. А оказавшись один на один со следователем… Если на прямую вербовку не соглашался, то желание поскорее выйти на волю толкало на откровенный разговор.

В советские времена после смерти члена политбюро Серго (Григория Константиновича) Орджоникидзе, который возглавлял партийную инквизицию – Центральную контрольную комиссию, в его архиве нашли два запечатанных пакета.

Г.К. Орджоникидзе (второй слева) среди бойцов и командиров Красной армии в городе Грозном. 1918. [ТАСС]

Серго Орджоникидзе, когда возглавлял партийную инквизицию, собирал материалы и на членов политбюро. Это считалось нормальной практикой в большевистской верхушке. На Ягоду у него материалов не было

На пакетах Серго написал: «Без меня не вскрывать». Там обнаружились документы царского Департамента полиции, в том числе показания члена политбюро Михаила Ивановича Калинина. На допросе будущий глава государства (пусть даже и формальный) или, как его чаще называли, всесоюзный староста сказал следователю:

– Желаю дать откровенные показания о своей преступной деятельности.

И Калинин выложил полиции абсолютно все, что ему было известно о работе подпольного кружка, в котором он состоял.