В архиве Орджоникидзе хранилась и справка о другом члене политбюро – Яне Эрнестовича Рудзутаке, которого одно время даже прочили в генеральные секретари вместо Сталина. Арестованный по делу Латышской социал-демократической рабочей партии, он назвал имена и адреса членов своей организации. Основываясь на его показаниях, полиция провела обыски, изъяла оружие и подпольную литературу.

Генрих Ягода показаний на товарищей не дал. Он был человеком с характером.

Родственники просили за него, ссылаясь на «сильную степень чахотки». Чахотка, то есть туберкулез, была очень распространена в России. Еще не было ни лекарств, ни социальных условий для борьбы с этим недугом.

19 мая Отделение по охранению общественной безопасности и порядка Москвы информировало смотрителя Сущевского полицейского дома:

«Содержащийся под стражей во вверенном Вам полицейском доме под именем мещанина города Ставрополя Николая Григорьева Галушкина (постановление № 405) в действительности оказался Рыбинским мещанином Генрихом Гершеновым Ягодой».

25 июня 1912 года московский градоначальник генерал-майор Адрианов и начальник московской охранки Павел Заварзин обратились к министру внутренних дел:

«Представляя при сем сведения на мещанина города Рыбинска Генриха Гершенова Ягоду и признавая деятельность его безусловно вредной для общественной безопасности и порядка, ходатайствую пред Вашим Высокоблагородием о внесении дела о названном лице в Особое Совещание, на предмет наложения на него административного взыскания – высылка в одну из отдаленных губерний Империи с отдачей под гласный надзор полиции на срок два года».

Полицейские сработали не слишком умело, предъявить Генриху Ягоде им было нечего, кроме того, что он приехал по чужим документам в Москву, не имея на то права как еврей. А евреи по-прежнему были ограничены в правах.

Если бы не раздел Польши, евреев в России вовсе бы не было. Но присоединив немалую часть польского королевства, императрица Екатерина II обрела и еврейских подданных. Сначала им было обещано равенство в правах, но они его так и не увидели.

Евреи в силу давних религиозных предрассудков воспринимались как нежелательный элемент. Ведь только в 1965 году Второй Ватиканский собор убрал из церковных текстов упоминания о вине еврейского народа за распятие Иисуса Христа.

Долгое время евреи жили в своих местечках совершенно обособленно. Это власть не устраивало. Правительственный указ 1845 года предписал евреям отказаться от традиционной одежды и одеваться, как все.

Обучение русскому языку открыло двери еврейских местечек. Разрушение традиционной общины вело к вовлечению евреев в общую жизнь России. Они учили русский язык и получали образование.

Но устроить свою жизнь евреям было трудновато. На государственную службу не принимали. Военная карьера? Производство в офицеры – только после перехода в христианство. Заниматься земледелием? Землю не разрешали покупать. Работать в промышленности? Запрещено селиться в городах, где строились заводы. Оставались медицина, наука, культура. Но не может же целый народ этим заниматься!

Основная масса евреев существовала в беспросветной нищете. Перебивались ремесленничеством, кустарничеством, мелкой торговлей. Отсюда и пошло представление о евреях как о торгашах, которые ни к чему другому не пригодны. Как сейчас жалуются на засилье выходцев с юга в московской торговле, так сто с лишним лет назад боялись конкуренции в торгово-экономической сфере с евреями.

Образованная еврейская молодежь, видя, что русский крестьянин находится в столь же безысходной нужде, присоединялась к народническому движению, занималась просветительской деятельностью. Исходили из того, что судьба евреев неразрывно связана с историей России и евреи получат равноправие только тогда, когда жизнь всей страны изменится к лучшему.

Среди тех, кто так думал, был и Генрих Ягода. В этой среде было много романтиков и идеалистов. Но революционная борьба за социальную справедливость и права человека быстро превращала романтика в профессионального подпольщика.

Прежде евреев упрекали в том, что они живут замкнуто, не интересуются делами всей страны. А тут, напротив, посыпались обвинения в излишней политической активности. Начались погромы, которые рождали у еврейской молодежи ненависть к существующему политическому строю.

Еврейские национальные организации возражали против участия в революционном движении. Сионисты хотели, чтобы молодежь готовилась к переезду в Палестину и вообще не влезала в российские дела.

У нас часто говорят о «сионистах», плохо представляя себе значение этого термина. Сионисты исходят из того, что рассеянные по всему миру евреи должны вернуться на историческую родину, а не ассимилироваться в тех странах, куда их привело изгнание. До момента возвращения в Палестину им не следует участвовать в политической жизни страны, их приютившей.

Но многие молодые евреи рассматривали Россию как свою страну, полагали, что не имеют права оставаться в стороне, когда решается судьба родины. Так появилось поколение революционеров, борцов за общее дело, для которых еврейское происхождение не имело никакого значения. Они не делили людей по национальному или религиозному признаку. Генрих Ягода принадлежал к их числу.

Глава вторая
Агентурное наблюдение продолжить

А как прошли его годы от ареста до революции семнадцатого? Как их провел юный анархист-боевик? Сколько Ягоду держали в неволе?

Судьба будущего наркома внутренних дел СССР зависела тогда от царского министра внутренних дел Александра Александровича Макарова. Он много лет служил прокурором, прежде чем самый знаменитый политик начала века Петр Аркадьевич Столыпин сделал его своим заместителем, после убийства Столыпина он возглавил ведомство. Макаров оставался министром почти до конца существования империи – декабря 1916 года. Он не эмигрировал, остался в революционной России. В 1919 году большевики его арестовали и расстреляли.

Дело Ягоды решилось быстро. 2 августа 1912 года охранное отделение уведомило начальника Московской Центральной пересыльной тюрьмы:

«По рассмотрении Особым Совещанием, образованным согласно ст. 34 Положения о государственной охране, обстоятельства дела о содержащемся под стражей в пересыльной тюрьме Генриха Гершенова Ягоды, изобличенном в преступных сношениях с лицами, принадлежащими к революционным организациям, министр внутренних дел постановил: подчинить Генриха Ягоду гласному надзору в избранном месте жительства, но вне столицы и столичных губерний, на два года.

Об изложенном Отделение просит объявить под расписку названному Ягоде и опросить его, желает ли он выехать из Москвы на собственный счет с проходным свидетельством в избранное им место жительства за исключением столиц и столичных губерний, а также и местностей, указанных в прилагаемом при сем списке и, в утвердительном случае, освободить его из-под стражи, обязав подпиской о явке по истечении трех дней в Охранное отделение за получением проходного свидетельства для следования в место жительства».

Генрих Ягода предпочел отправиться в ссылку самостоятельно, а не на казенный счет под конвоем. Выбрал Симбирск, куда и поехал по железной дороге. Это был большой город с населением в шестьдесят тысяч человек.

11 августа 1912 года помощник московского градоначальника уведомил симбирского губернатора:

«По рассмотрении Особым Совещанием обстоятельств дела о Генрихе Гершенове Ягоде, изобличенном в преступных сношениях с лицами, принадлежащими к революционным организациям, министр внутренних дел постановил: подчинить Генриха Ягоду гласному надзору полиции на два года. Ягода избрал местом своего жительства гор. Симбирск, куда и выбыл 8 сего августа с проходным свидетельством за № 302127.

Сообщая об изложенном Вашему Превосходительству для зависящих распоряжений, прошу о последующем меня уведомить. Приложение: Фотографическая карточка».

21 августа вице-губернатор оповестил московского градоначальника:

«Уведомляю Ваше Превосходительство, что мещанин гор. Рыбинска Генрих Гершенов Ягода в гор. Симбирск прибыл 12 сего августа и гласный надзор полиции над ним установлен».

Начальником полиции Симбирской губернии был статский советник Василий Асафович Пифиев, который прослужил на этой должности почти три десятилетия – при семи губернаторах. Симбирское жандармское управление, которое должно было присматривать за Ягодой, возглавлял подполковник Сергей Петрович Шабельский. Он окончил Николаевское кавалерийское училище и был выпущен в лейб-гвардии драгунский полк. В 1898 году его перевели в Отдельный корпус жандармов.

Прежние руководители жандармского управления облегчали себе жизнь тем, что во всем полагались на полицмейстера Пифиева, но подполковник Шабельский озаботился созданием собственной агентурной сети, которая к моменту приезда Ягоды состояла из восемнадцати постоянных осведомителей и тридцати шести «штучников».

Подполковник Шабельский 2 января 1913 года доложил директору Департамента полиции: «За Ягодой установлено как агентурное, так и наружное наблюдение».

Но Генрих Ягода избавил охранку от лишних хлопот. Высланный в Симбирск, он полностью отошел от революционной деятельности.

Не он один.

Это были годы, когда казалось, что революционное движение в России потерпело поражение. Радикально настроенные социалисты, как Владимир Ильич Ленин, уехали за границу. Менее радикальные, как Леонид Борисович Красин, занялись устройством личной жизни. Оказавшиеся в руках жандармов, как Иосиф Виссарионович Сталин и Генрих Григорьевич Ягода, безропотно отбывали наказание, не конфликтуя с властью.

В Симбирске Генрих Ягода обосновался в доме № 13 по Лосевой улице, где жил его дедушка и две тетушки – сестры его матери. Но долго томиться в ссылке ему не пришлось.

21 февраля 1913 года в России с невероятной пышностью отмечалось 300-летие царствования дома Романовых. «День празднования, – записал в дневнике император Николай II, – был светлый и совсем весенний. Настроение было радостное».

Торжественные литургии и молебны, на которых читалась специально составленная, начинавшаяся словами молитва «Крепость даяй царем нашим Господи», парады, балы у губернаторов и градоначальников, благодарственные слова императорскому дому. Казалось, ничто не помешает в 2013 году с еще большим блеском отметить 400-летие династии…

Генриху Ягоде повезло. По случаю 300-летия дома Романовых объявили амнистию. Она распространилась и на Ягоду ввиду незначительности его проступка. 16 июля 1913 года Генрих Григорьевич был освобожден из-под надзора полиции.

В справке записали:

«Ягода подвергнут был гласному надзору полиции на два года, считая срок с 16 июля 1912 года; по 16 июля 1914 года, но на основании Высочайшего указа от 21 февраля 1913 года срок этот Ягоде сокращен на один год».

Симбирский губернатор обратился в Департамент полиции:

«Препровождаю при сем на распоряжение Департамента полиции прошение гласноподнадзорного в городе Симбирске Генриха Гершенова Ягоды, ходатайствующего пред г. министром внутренних дел ему перейти на жительство в гор. Нижний Новгород.

Ягода за время нахождения под гласным надзором полиции в Симбирске ни в чем предосудительном не замечался».

Сохранилось и обращение Ягоды к министру внутренних дел:

«Особым Совещанием при Департаменте полиции я был назначен к административной высылке из Москвы сроком на два года под гласный надзор полиции с правом выбора своего места жительства. На первое время я выбрал город Симбирск, так как родина моя и местожительство моих родных город Нижний Новгород был объявлен на положении об усиленной охране на время Нижегородской ярмарки.

Теперь же, по окончании ярмарки и снятии положения об усиленной охране, я покорнейше прошу Ваше Высокопревосходительство разрешить мне въезд на родину мою, город Нижний Новгород, так как болезнь моя, туберкулез легких и острое малокровие, требует тщательного за мной ухода, который могут мне доставить только родные мои, живущие в Нижнем Новгороде.