– Он многократно предлагал противнику сдаться. И выстрелил, когда уже был ранен, – произнёс я, вспоминая, как уже рассказывал эту историю на магнитофон в «Волге».

– Обалдеть, – удивился сержант.

– Тебе что-нибудь за участие дали? Ну, медаль там? – спросил меня старшина.

– Грамота от генерала и от ВЛКСМ.

– Вот к чему надо стремиться, товарищ сержант! – с долей сарказма произнёс старшина.

– К чему? – удивился сержант.

– К одобрению товарищей и спасению в сложных ситуациях старших по званию.

– Я тебе говорил же, что не мог тогда, – возмутился сержант.

Видимо, какие-то внутренние договорённости у этих ребят – возможно, дружат семьями.

– Товарищи, ну так я в техникум могу пойти, или вы мне выпишите справку, что я был с вами занят? – спросил я.

– Да, конечно, иди и учись хорошо! – пожелал мне удачи старшина, а сержант отдал мои документы.

Так, вроде пронесло. Надо будет либо отказаться от хищения ничейного социмущества, либо придумать другой способ транспортировки.

Сейчас ещё и в общаге мозг комендант выпьет.

Двадцатью минутами позже

– Вот, Саша, не зря тебя кто-то из товарищей со стены снимает! – пилила меня Надежда Юрьевна на входе в общежитие. – Несмотря на то, что ты милиции помогаешь и оценки выправил почти по всем предметам, дисциплина у тебя та ещё. Не доверяет тебе коллектив, получается – считает, что ты недостоин чести висеть на доске.

– Надежда Юрьевна, мне что сделать, если у меня две работы и учёба? Как в фильме «Приключения Электроника» – мне робот не помогает.

– А ты похож. До той поездки был один в один как Сыроежкин – лоботряс лоботрясом.

«И киборги восстали из пепла ядерного огня», – мелькнула у меня в голове гнусавая фраза из «Терминатора».

– Надежда Юрьевна, я везде успевал, если бы не сотрудники. Теперь вот вы – они мне отказались справку о занятости выписывать, вы, надо полагать, тоже не будете? – пошёл я в атаку.

– Что же ты сразу не сказал, что был задействован? – спросила она у меня на серьёзных щах.

– Вы не спрашивали, – выдохнул я и пошёл наверх.

А в комнате я застал Гену спящего.

Капец ты… и, вытащив из сумки кур, я снял с них упаковку и нежно положил их обеих ему в постель, а сам взял сумку с конспектами и пошёл на пары.

Вот как проснётся Генка с двумя цыпочками – так вспомнит шутку над Снегирёвым, улыбнётся…

Глава 3. Искры и медь

День был как день: сидение на парах через не могу с теми, кто пересдаёт, обед в столовке техникума, после которого ещё сильнее тянуло в сон. На этой неделе у меня оставалось всего два экзамена – техническая механика и черчение. Первый – завтра, второй – в четверг.

Вообще, после моих приключений и вступления в комсомол стало гораздо проще. Многие преподаватели, видя меня, понимали, что я по специальности не отработаю и дня, поэтому ставили пересдачи, завышали оценки или вытягивали наводящими вопросами до необходимого минимума. Благо вокруг хватало ребят, которые учились по-настоящему хорошо и даже что-то конструировали. Третьекурсники и вовсе казались помешанными на электронике.

По сути, это были не пары, а переподготовка с конспектами, но преподаватели смотрели на отношение студента и, уже исходя из этого, делали вывод: «валить» или нет на экзамене. Я их как бы очень понимаю. Всегда приятно, когда нерадивый ученик хотя бы пытается понять твою дисциплину, на которую ты положил жизнь. Хотя лично я в прошлой жизни не слишком требовал теоретических знаний, особенно от частных клиентов, а больше концентрировался на практических умениях бойцов.

Так вот, на черчении я сидел вообще один, рисуя деталь в угловом разрезе. Преподаватель ушёл, оставив меня с макетом в кабинете. Чертилось у меня не очень – эскизы выходили куда лучше.

Внезапно меня прервал вибрирующий звук. Показалось, будто задрожали доски пола. Но нет – не показалось. Линия на чертеже поплыла, и карандаш прочертил зигзаг.

Я отложил инструменты, опустил руки, но стук и вибрация повторились. Затем раздался резкий хлопок, и в воздухе запахло гарью.

Поднявшись, я вышел в узкий коридор и сразу обратил внимание на дверь слева с табличкой:

«Лаборатория. Посторонним вход воспрещён!»

Из-за неё доносилось пыхтение и что-то похожее на стон. Я распахнул дверь, выпуская наружу клубы дыма, шагнул внутрь и тут же захлопнул её за собой.

– Держи, держи её сверху! – раздался крик.

Сквозь белёсый дым я разглядел худощавого светловолосого парня в белом халате, который изо всех сил наваливался на массивный кубический корпус, опутанный кабелями и шлангами.

Что-то яростно болтало его, будто внутри метался разъярённый бык.

Сказано – сделано. Я схватил вибрирующий ящик сбоку, и следующие несколько секунд нас с парнем трясло, как в эпицентре землетрясения.

Наконец вибрация стихла, а внутри что-то звякнуло – будто упал маленький колокольчик.

– Спасибо, товарищ! – выдохнул парень, поправляя очки.

Первый раз меня так назвали приватно. Чудак, да ещё какой. Но сон как рукой сняло – можно и подыграть.

– Не за что, товарищ! Над чем работаете, коллега?

– Это ответ! – запыхавшись, произнёс он. – Ответ западным аналогам стиральных машин с вертикальной загрузкой! Вы спросите: «А как же "Эврика"?» И я отвечу: «Мой "Титан" не просто дополнит линейку отечественных образцов а кардинально расширит возможности стиральных машин в будущем!» Вы скажете: «А "Малютка", а "Вятка"?» А я отвечу: «Пора отойти от деревянных щипцов и зажимных роликов!»

– А вопрос-то был какой? – перебил я.

– Вопрос? – он на мгновение замер.

– Ну, раз это «ответ», значит, был и «вопрос»?

– Ты с какого курса, кстати? – перевёл тему лаборант.

– Первого.

– Вот почему я тебя не помню. Валера Плотников, лаборант! – он протянул мне руку.

– Медведев Саша, – ответил я, не добавляя больше ничего.

Формально я студент, но как борец ещё не сформировался, а их технические «приколюхи» мне чужды.

– Полезная штука, да? – кивнул я на металлический куб, похожий на творение доктора Франкенштейна, если бы, конечно, знаменитый монстр был машиной.

– Дипломную на нём защищать буду. Хотя на чертежах он работал лучше.

– Тебе бы не в техникуме её показывать, а где повыше. Скорее всего, твои решения уже продуманы другими. Но если учесть их опыт, может, и правда, что-то выйдет.

– Спасибо, товарищ! Давай ещё программу отжима проверим?

– Это что, всё ещё стирка была? – удивился я, предвкушая, что будет дальше.

– Ну да.

Я осмотрел шланги, ведущие к трубе от раковины. Вода подавалась через кран – никакой автоматики.

– Пока не разобрался с подачей воды в систему, – пояснил Валера. – Приходится вручную регулировать. Одному неудобно.

– Попробуй встроить ниппель с внутренним вентилем, – предложил я, вспомнив поилки для цыплят. – Чтобы вода забиралась прямо из трубы.

– Обязательно! Ну что, держим? – поспешно произнёс Валера, словно у него было мало времени и нужно было успеть к срокам.

– Давай.

Он ткнул в кнопку на самодельной панели, и куб взревел, затрясшись с новой силой. Вибрировал, но, к удивлению, не протекал.

– Друг, а как ты добился, чтобы оно не текло?! – закричал я через гул.

– Внутри барабана – магниты, снаружи – медная обмотка! – отозвался Валера. – Он приводится во вращение не валом, а зачёт магнитного поля! Вал, конечно, тоже есть, но не сквозной.

«О-фа-на-реть!»

– Много электричества жрёт, да?

– Пока да! Но я решу этот вопрос в будущем!

Машина дёрнулась, из щелей брызнули искры, и вдруг всё замолкло. Лампочки освещения в лаборатории мигнули и погасли.

– Опять пробки выбило… – вздохнул изобретатель.

– Ну, товарищ Валера Плотников, я уверен, что тебя ждёт большое будущее! – искренне выпалил я, оглядывая закопчённые стены лаборатории.

Стирать бельё в бесщеточном двигателе – это, конечно, сильно. В голове мелькнули образы моноколёс, электросамокатов и прочего хай-тека, что бороздит улицы две тысячи двадцать пятого года. Наш же агрегат больше напоминал экспонат из музея технических курьёзов.

– Ты, главное, мечту не бросай, даже если тебя за выбитые пробки примутся убивать, – добавил я, поправляя заляпанный мазутом рукав.

– Блин… – Валера нахмурился, будто вспоминая что-то важное. – Ты, товарищ Медведев, первый, кто по-настоящему оценил.

– Та-а-ак! Плотников! Что ты опять натворил?! – раздался из дверей скрипучий голос. В лабораторию ввалился завлаб – невысокий мужчина в огромных роговых очках, клетчатой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, и в вытянутых в коленках брюках. Его седые вихры торчали, будто он только что получил разряд тока.

– Доброго дня! – бодро поздоровался я.

– Доброго, Медведев. А говорят, двух бед не бывает, а вы тут вдвоём! – он язвительно оглядел нас. – Плотников – техник-экспериментатор, способный поджечь всё, что угодно, и Медведев, которого нельзя отчислить, потому что он «герой месяца». Идеальный дуэт!

– Простите, Виктор Евгеньевич, что меня нельзя отчислить, – парировал я.

– Не извиняйся, Саш. Не на первом курсе, так на втором, не на втором – так на третьем, – проворчал он, поправляя очки. – Сейчас ты, конечно, за ум взялся… Посмотрим, на сколько тебя хватит. Валера! – он резко повернулся к изобретателю. – Я тебе официально запрещаю включать в сеть этот… агрегат! Понял?

– Понял, Виктор Евгеньевич.

– А то твоя дипломная с каждым отключением техникума от электросети теряет баллы. Какое по счёту уже? Третье? Четвёртое?

– Четвёртое, – глухо отозвался Плотников.

– Ну вот и считай! Ещё одно такое «подключение» – и тебя только перестрелка с бандитами спасёт! Проветрите тут! – он сердито швырнул папку на стол и выскочил из лаборатории. Свет, как по мановению волшебной палочки, тут же включился.

– Не вешай нос, братуха! – Я хлопнул Валеру по плечу. – Будущее за такими, как ты! Главное – не спиться, – мы дружно распахнули окна. Со двора донёсся смех и крики: «Эй, очкарик, опять лабораторию спалил?»

– Спасибо… – Плотников неловко потёр запачканные машинным маслом руки. – Если что – обращайся. Чем смогу – помогу.

Я усмехнулся:

– Ты в общаге бываешь?

– Нет, а что?

– Да там на кухне приёмник сломался. Завхоз унёс чинить и пропал. У тебя случайно не завалялся?

– Так он не сломался! – оживился Валера. – Какой-то вредитель киселём его залил. Я почистил, кое-что перепаял… Вот только донести никак не могу, – он грустно посмотрел на своё дымящееся детище.

– Вредитель, да… – вздохнул я.

– Пойдём, заберёшь, – неожиданно предложил Плотников.

Мы двинулись в соседнюю комнату, больше похожую на каюту космического корабля: повсюду вились разноцветные провода, мигали лампочки самодельных приборов. На рабочем столе среди катушек, паяльников и банок с припоем скромно лежал бежевый, с желтизной, радиоприёмник.

– Этот? – Валера протянул мне раритет.

Я перевернул корпус. На днище красовалась потёртая табличка: «ОБЬ-302. В осветительную сеть не включать! Номинальное напряжение 30 В. Цена 5 руб.»

– Забирай! – бодро сказал он.

– Если что, заходи – я в триста тринадцатой живу. Спортом не занимаешься? – произнёс я напоследок.

– Не… У меня плоскостопие. Как-нибудь загляну.

– С плоскостопием можно и плавать, и на лыжах ходить.

– Попробуй объясни это военно-призывной комиссии, – горько усмехнулся он.

– А что с ней? – не понял я.

– Не берут в армию, – ответил Валера так, будто в этом была его вина.

– А ты… хочешь? – удивился я.

– Хочу, – твёрдо сказал он.

– Ты не думал, что такие парнишки, как ты, на гражданке нужнее? – осторожно спросил я.

– Завлаб так не считает.