Петров, к доске! - 3 (страница 7)
– Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут! Октябрята – правдивые и смелые, ловкие и умелые! Октябрята – дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут! – Громким шёпотом выдал младшенький. – Это нас пионеры научили. Я согласен только с последним. Мне понравилось про «играю, поют и весело живут». А все остальное – не очень. Особенно эта новость про пионеров не очень понравилась. Что после октябрят придётся быть пионерами. Особенно то, что надо чего-то там нести для того, чтобы потом взвалить на себя ещё какую-то почётную ответственность. Прямо даже испугался. Собаку из соседнего двора не испугался. Тузика. Помнишь? А про пионеров испугался.
– Илюша! – Я начал откровенно нервничать. Таким странным братец на моей памяти ещё не бывал. – Ближе к делу! Что случилось?
– Вот сейчас, Лёха, мне даже страшнее, чем тогда, после пионеров…
– Да что, блин, случилось?!
– Рубаха засучилась! – Раздался веселый, жизнерадостный голос одновременно со звуком открывшейся кухонной двери.
Я повернулся и с удивлением уставился на абсолютно незнакомого мужика, который стоял на пороге кухни, изучая нас с Илюшей хитрым взглядом. Именно хитрым. Я бы человеку с таким взглядом ключи от квартиры точно не доверил бы. Что там ключи… Я бы ему вообще ни черта не доверил.
На вид ему было ближе к шестидесяти и чисто внешне он почему-то напомнил мне героя из старого советского фильма про любовь и голуби. Такой же прощелыга, ей-богу. Захотелось даже сказать вслух: «Беги, дядь Мить. Беги».
Мужик был одет в старый пиджак, под которым виднелась клетчатая рубаха; в свободные, слегка растянутые брюки, к которым сами собой просились кирзовые сапоги. В руках он держал картуз. Картуз, блин!
Из-за спины мужика выглядывали заплаканная мать и какая-то левая тетка. Тетка, кстати, совершенно не подходила ни нашей квартире, ни нашему городу, ни мужику с картузом. Она очень сильно напоминала экскурсовода музея, но только с длинной родословной, уходящей к Рюриковичам.
На тонком, неестественно длинном носу у нее имелись очки. Волосы на голове были собраны в «шишку», которая натягивала кожу на висках настолько сильно, что глаза тетки слегка косили от напряжения. В комплекте к этому шло шерстяное платье, похожее на материно нарядное, которое она одевает только по праздникам.
Но самым выдающимся был взгляд. Тетка смотрела на меня и на Илюшу с таким выражением, будто мы – челядь и отребье. Вот почему вспомнились Рюриковичи. Я даже машинально провел рукой по волосам, проверяя, все ли в порядке с ними.
– Вот, Леха… – Тихо сказал Илюша. – Вот оно и случилось. Конец нам, братик.
Я перевел удивленный взгляд на мать. Ни мужик, ни высокомерная тетка прежде в нашей жизни не фигурировали, я их вообще видел впервые. Поэтому, конечно, хотелось бы разьяснений.
– Познакомься, Алексей. – Сказала родительница напряжённым тоном. – Это ваши дедушка и бабушка. Папины. То есть… По папиной линии. Ну… Ты понял. Мне нужно уехать в Москву. Это важно. Оставить вас одних не могу. Когда вернусь, не знаю пока. А тут… Вот… Дедушка Иван и…
Мать покосилась на тетку, которая продолжала изучать нас с Илюшей с таким выражением, будто мы – тараканы, которых хозяйка случайно увидела в квартире.
– И Людмила Владленовна. Бабушка. Они будут за вами приглядывать. – Закончила родительница.
– Конец нам, Леха. – Снова еле слышно пробормотал братец. – Деда еще ладно, переживем. А вот Людмила Владленовна…Боюсь, не вывезем.
Глава 6
Вообще, это странно, но я, хоть убейся, не мог вспомнить ничего, связанного с дедом и бабкой. Не было в моем детстве летних каникул, проведённых в деревне. И это точно не игры разума. Их просто не было.
Материны родители умерли давно. А про отцовских речь никогда не шла. Я например, был уверен, что батя – сирота. И тут вдруг – сразу двое появилось, и мама, и папа. Полный комплект.
Как оказалось, жили они километров за двести от города, в районном центре. То есть, в принципе, не было непреодолимых обстоятельств, которые могли бы мешать их присутствию в нашей жизни. Соответственно, причина совсем в другом. Просто не хотели.
Впрочем, если оценивать, с каким лицом Людмила Владленовна смотрела на мать, думаю, несложно догадаться, в чем суть. Жену сына бабка сильно не любит, вот и весь секрет. В нашу с Илюшей сторону она тоже косилась, прямо скажем, без особого восторга.
Дед, в отличие от своей супруги, претендующей на звание главной стервы десятилетия, даже не года, наоборот оказался очень простым мужиком. Он полностью соответствовал первому впечатлению, которое произвёл на меня.
Не успели мы с братцем отойти после знакомства с внезапно объявившимися родственниками, как последовал ещё один сюрприз. Родительница сообщила, что отправляется в Москву прямо сегодня вечером.
Честно говоря, такая новость сильно расстроила и меня, и Илюху. Илюху особенно.
– Нам конец… – Грустно высказался братец, наблюдая, как мать собирает чемодан под жестким бабкиным контролем.
– Валентина, что это за платье? Ты на гулянку собираешься? Жакет! Жакет клади. Вот с этой юбкой! И блузу. Чтоб нам потом краснеть за тебя не пришлось. – Командовала родственница, гоняя мать от шкафа к чемодану и обратно.
Хотя совершенно непонятно было, каким боком Людмила Владленовна к материному платью и с чего бы ей пришлось краснеть. Да и платье в чем виновато, тоже вопрос. По мне – вполне нормальное платье.
Что интересно, матушка не спорила. Она просто молча делала то, что говорила ей бабуля. Мне даже показалось, родительница ее побаивается. Впрочем, насчет деда возникла такая же мысль. Он свою жену иначе, как по имени и отчеству не называл.
– Не ссыкуй. – Ответил дед Иван Илюше. Он сидел рядом с младшеньким и его страдания вполне мог оценить. – Людмила Владленовна, конечно, с первого взгляда производит неизгладимое впечатление. Это, да. Тут не поспоришь. Если тебе показалось, малец, что она вас недолюбливает, оно не так. Людмила Владленовна не конкретно вас недолюбливает. Ее все детишки раздражают. Просто ей жизненный опыт подсказывает, что сразу, с первого дня с детишками расслабляться не стоит. Если пускать всё на самотёк, то всей деревне придёт песец. В войну и то спокойнее было, чем нынче в детском обществе. Ни тебе почета с их стороны, ни уважения.
– Почему деревне песец? – Не понял братец. – Мы же в городе живём.
– Та что твой город? – Махнул рукой дед. – Одно, что и деревня. Только малясь поболее будет. А Людмила Владленовна… Она теперь вас будет держать в узде и до кучи в ежовых рукавицах. В районном центре у нас директором школы работает. У нее эта…
Дед пожевал губами, подбирая приличные слова. Судя по зависшей паузе, приличных слов у него не имелось.
– Чего у нее? – Испугался Илюха, ожидая самом страшного.
Что такое узда, он мог себе представить, в книжках читал, но ежовых рукавиц пока не встречал, а потому заведомо приготовился к худшему.
– Профессиональная деформация у нее. – Закончил дед свою мысль. – Так вот про ежовые рукавицы…Теперь, малец, жопу береги. Бабушка ваша, она строгая, но справедливая.
Естественно, ни я, ни Илюша в справедливость новой родственницы не поверили ни на грамм. А младшенький даже поплотнее прижал зад к дивану. На всякий случай. Мало ли. Сказали же, беречь надо.
Лично мне это внезапное воссоединение семьи было вообще некстати. Судя по тому виду, с которым бабуля косилась в нашу сторону, предстоящие дни без матери будут напоминать известный сюжет истории про Малыша и Карлсона. Естественно, роль Людмилы Владленовны – злая женщина Фрекен Бок.
А это о чем говорит? Правильно. О том, что бабуля будет сильно мешать своим присутствием. Мать хоть на работу ходила, в мои дела не лезла, если я не косячу. А Людмиле Владленовне заняться точно нечем. Будет нас дрессировать с утра до ночи.
– Ну что? Домчу до вокзала с ветерком. – Потер ладоши дед Иван, поднимаясь с дивана. – Мать провожать поедете?
Вот так выяснилось, что вместе с внезапно объявившимися родственниками в нашей жизни появилась еще и машина. Горбатый запорожец, видавший за свою долгую жизнь сразу все.
Я поначалу даже усомнился, исправно ли средство передвижения. За что получил долгую и проникновенную речь о качестве отечественного автопрома.
Собственно говоря, на этой машине и прикоптили дедуля с бабулей. Последняя, кстати, от слова «бабушка» кривилась так, будто это ужасное оскорбление. Что, естественно, сильно вдохновило Илюху.
Братец при каждом удобном, и не очень, случае демонстративно «бакал», чем совершенно не улучшал ситуацию, а очень даже ухудшал.
– Людмила Владленовна. Неужели сложно запомнить? – Процедила новоиспеченная родственница сквозь зубы. – На лицо – проблемы у ребенка. Он тугодум. Валентина, надеюсь, хотя бы класс коррекции вам не светит? Ему через год в школу идти. А какая школа, если мальчик не может запомнить имя и отчество?
При этом выражение лица у бабули, не смотря на неудачную попытку растянуть тонкие губы в улыбке, стало такое, что я, например, понял, как только мать уедет, нас с Илюшей ждут драконовские методы воспитания.
Илюша тоже понял, но в отличие от меня у него к этой ситуации явно сложилось совсем другое отношение. Он Людмилу Владленовну воспринял как личный вызов. Зная братца, я сразу догадался, это не сулит ничего хорошего. Выживет кто-то один из них. И тут большой вопрос: кто именно? Илюха тот еще тип.
К счастью, на вокзал ни бабка, ни младший брат с нами не поехали. Мне кажется, Людмила Владленовна и деда не пустила бы, но машина сама без водителя матушку не отвезет.
Всю дорогу я сидел молча. Хотя, там и не было возможности поговорить. Дед без перерыва рассказывал какие-то деревенские байки, потом сам же над ними хохотал. Мать тактично улыбалась, но разговор тоже не поддерживала. Думаю, она сильно переживала, что оставляет родных детей в обществе Людмилы Владленовны.