Я не успел ей ничего ответить. Раздался оглушительный хлопок, затем второй, и нас накрыла тень пламени, вырвавшегося из верхних окон. Через секунду запищала пожарная сирена, и огромный поток людей хлынул наружу из главного входа. Хлопки снова возобновились. Грохот от взрывов, крики людей, писк сирены – всё это слилось в единую какофонию. Лариса вскрикнула, прижимаясь ко мне, и начала толкать в сторону от здания. Но моё тело было не в силах пошевелиться. Загипнотизированный взрывами, я наблюдал, как во время огненного шоу здание начало рушиться. Огромный кусок стены откололся от своего основания и сейчас падал прямо на нас. Мой мозг никак не мог поверить в реальность сегодняшнего дня. Всё это было неправдой. Агенты, теракты, руки Ларисы. Я просто не могу очнуться от кошмара, и такое уже случалось. В голове сразу же пронеслись детальные воспоминания старых кошмаров. Чтобы проснуться, мне всего лишь нужно умереть, ведь смерть во сне не означает смерть в реальности. Звонкий смех вырвался из моей груди. Эта огромная глыба бетона сейчас окажет мне услугу, прекратив весь этот бред. Подсознательно я уже ощущал, как шероховатая поверхность касается моего задранного кверху лица. Она движется дальше, не встречая толком никакого сопротивления, ломая кости внутри меня и смешивая их с разорванными суставами. Когда бетонный кусок касается земли, он до конца утрамбовывает получившуюся кровавую кашу.

Больно. Нет, мне не было больно. Я ошибся? Осознание этого пришло, когда я увидел чёрный дым, идущий из руин многоэтажки высоко наверх. Он шёл вдоль остатков стены, а затем, поднимаясь на несколько десятков метров, рассеивался на фоне голубого неба. Я стоял и смотрел на бездонные небеса, крепко сжимая в руках кисти Ларисы – всё, что оставила от неё многотонная бетонная глыба.

Глава 1. Незваные гости

Два года назад произошли события, полностью изменившие привычную всем нам жизнь. Одним июльским утром, едва оправившись ото сна, некоторые счастливчики обнаружили в себе силы, значительно выделявшие их среди других. Природа появления этих способностей была неизвестна, как и принцип их распределения. Силы оказывали влияние на организм владельца, зачастую полностью изменяя его. Однако наличие силы не всегда сопровождалось особыми изменениями, оттого люди часто не понимали, что сами являются носителями. Но те, кто осознавал, использовали свои новые способности на полную катушку, срывая с себя маски, навязанные за столько лет грязным обществом. А лики за ними скрывались отнюдь не ангельские. Точно нельзя было определить, как тот или иной носитель захочет использовать свалившийся из ниоткуда лифт, ведущий на вершину человеческой доминанты.

Также никто понятия не имел, с чего все началось. Одни утверждали, что всему виной служили эксперименты военных, другие искали религиозные подоплёки. Якобы в тот день началась предсказанная тысячи лет назад битва за жизнь всего человечества. Носителей способностей они прозвали одарёнными. Многим эта теория показалась крайне безумной. Оно и понятно почему: в битве за жизнь человечества самому человеку отведут самую последнюю роль. Однако прозвище "одарённые" быстро прижилось, а сами носители способностей обрели как своих последователей, так и врагов. Уж слишком большим был тот кошмар, что они учиняли на своем пути.

Именно два года назад я должен был умереть от обломков падающего на меня здания. Мои глаза чётко видели кусок бетона, который вот-вот должен был похоронить меня под собой. В тот момент я внимательно смотрел за медленным приближением своего «убийцы». Но дальше всё пошло в разрез с моими представлениями о законах физики нашего мира. Части здания падали, оставляя невредимым единственного, кто впоследствии возжелал смерти в тот день. Непонимание вместе с шоком мешали оценить ситуацию. Прибывшие на место врачи назвали меня счастливчиком и отправили домой. Сопротивляться им у меня не было сил.

Счастливчик… Потому что выжил? О каком счастье может идти речь, если ты потерял единственного близкого человека? Его жизнь разменяли на мою, словно мы играли в игру какого-то безумного садиста. Играли так быстро, жестоко и безальтернативно. Я проклинал тот день десятки тысяч раз. Но что толку от проклятий того, кто сам был проклят старухой в чёрном капюшоне? Мозаика моего душевного состояния начала рассыпаться, разлетаясь тысячами ярких осколков, а после них оставалась только чёрная тягучая пустота.

Сутками я сидел в маминой комнате и рассматривал её фотографии. Мне не хотелось ни есть, ни пить, лишь до боли в глазах смотреть на одни и те же картинки, пока сознание не покинет меня. Рассудок слишком быстро покидал меня. Когда снаружи раздавался любой посторонний звук, я выбегал в коридор с надеждой увидеть заходящую в дом маму. Но она так и не вернулась.

А потом у меня пропал фотоальбом. Его больше не было на прежнем месте. Я осмотрел всё, перерыл комнаты, раскидывая повсюду попадавшие под руку вещи. Альбома не было нигде. Страх, что забуду её образ, крепко сжал все мои внутренности. Я быстро оказался на кухне и схватил первый попавшийся нож. Мысли о скорой потере малейшего воспоминания о дорогом мне человеке были невыносимы. Лезвие под моим туманным и заплывшим от слёз взглядом описало дугу. В момент касания с кожей закалённая сталь начала крошиться в мелкую труху, так и не задев меня. Увиденное просто не могло быть правдой. Не веря своим глазам, я отступил назад, ощутив, как земля ушла у меня из-под ног, а тело оказалось на твёрдом кафельном полу. Из-за галлюцинаций голова раскалывалась, будто огромный орех под действием ещё более огромного молота. Мозг жил своей жизнью, и это ему хорошо удавалось. Осознав абсурдность происходящего, он решил всё это прекратить единственным верным способом – отключить меня от реальности.

На следующее утро ко мне домой ворвался незнакомец. Он хотел воспользоваться всеобщей паникой и поживиться добром. Грабитель явно не ожидал увидеть дома хозяев, поэтому появление заплаканного подростка в коридоре его крайне шокировало. Поначалу он стал оправдываться, но затем эмоции взяли верх, и в мою сторону посыпались угрозы. Пистолет в его руках из-за дрожи рисовал крайне сложные фигуры, а голос постоянно срывался. Мне было всё равно, я был полностью опустошён. Желание очнуться от кошмара пересилило инстинкт самосохранения, и я нисколько не препятствовал ему. Но покончить со мной ему не удалось ни с помощью пистолета, ни ножа. А затем он сбежал, оставив меня одного. В тот день я окончательно убедился, что являюсь одарённым.

Именно окончательное осознание этого факта дало мне тонкую паутинку. Если существуют разные способности забирающие жизни, то есть и те, что могут воскресить. Мне оставалось только собрать все свои силы в кулак, чтобы не оступиться на этом ужасном пути.

Я начал изучать дар, пытаясь покалечить себя всяческими способами. Неделями я наблюдал, как вещи, которые вот-вот должны были меня поранить, ломались или останавливались по неведомым причинам. Во время одного из экспериментов я отвлёкся на посторонний шум, доносившийся из окна. Тогда я впервые за многие дни почувствовал реальную физическую боль. Это стало такой неожиданностью для меня, что несколько минут я просто наблюдал за ручейком крови, сочащимся из моей ноги. Спустя ещё сотню однообразных опытов, я пришёл к выводу, что никакие объекты или существа не могут причинить мне вред, когда они находятся в поле моего зрения. Например, выпущенная пуля относилась к тому, кто её выпустил, а это значило, что она ничего не могла мне сделать. Но стоило потерять их из виду, как я снова становился уязвимым. Стоит отметить, подобное не работало с естественными рефлексами. При моргании способность продолжала работать. Однако стоило мне зажмуриться, как дар покидал меня. И снова я потерялся в бесконечных вопросах. Как же всё это работало? И почему? Что было в моих глазах такого, что не давало мне умереть? А может, дело было совсем не в глазах. Возможно, время моргания было слишком коротким, и мозг мог предугадать движение всех увиденных до этого объектов. В итоге, моя способность являлась неким подобием неуязвимости. Но только лишь подобием.

Всё это осталось в далёком прошлом. Сейчас, шагая по тёмным улицам, я уже не думал о каких-то душевных терзаниях. Тот, кто сказал, что время лечит, был чертовски умным человеком. Но что-то внутри меня иногда колыхалось, когда я подолгу не мог узнать в полуразрушенных домах тот красочный город, которым он был всего два года назад.

Эхо сопровождало меня на всём пути домой, отражаясь от панельных многоэтажек. От него становилось не по себе, и это чувство заставляло меня всё время оборачиваться назад. Мои глаза не замечали ничего странного, отдавая мозгу информацию о том, что незримому преследователю снова удалось скрыться от них. В очередной раз убедившись, что никого нет, я ускорил свой шаг, чуть ли не срываясь на бег, и направился к горящему фонарю. Единственному на пару сотен метров. Никогда не любил возвращаться домой после наступления темноты. Стоило солнцу скрыться, как улицы буквально вымирали, обнажая наружу все самые жуткие страхи людей. И подобное только усиливало возможность стать жертвой какого-нибудь одарённого. Несмотря на мою способность, я никогда не был уверен в собственной безопасности. К сожалению, глаза на моём затылке пока не выросли. Во время остановки под очередным фонарём меня окликнул хриплый болезненный голос.

– Братец, помоги! Кушать хочу сильно, пожалуйста, – в груде мусора, прямиком у основания фонаря, сидел бездомный. Их никто не трогал, потому им не было особой разницы, когда попрошайничать: днём или поздно вечером.

– У меня ничего нет, – я не соврал, кроме ключей от дома и ножа для самообороны, ничто не тяготило мои карманы.

С презрением осмотрев мой серый комбинезон, он шумно приподнялся, чтобы приблизиться ко мне.

– Да ладно тебе, братец. Я ведь знаю, вам, как собачкам, государство даёт полную миску. У вас есть талоны на всё. Пожалуйста, дай мне один, хотя бы на хлебушек.

– Говорю же, у меня ничего нет, – я сделал несколько шагов от него, выходя за границу лучей фонаря. Меня совсем не устраивала его компания.

– Пожалуйста, братец, пожалуйста, – повторял бездомный с неестественно-жалостливой интонацией.

Стоило мне отдалиться на пару десятков метров, как он сел обратно, перебирая весь мусор, собранный им за день. При этом он что-то бормотал себе под нос. Я немного успокоился и пошёл дальше по улице. Из-за появления одарённых многие лишились дома, близких и работы. Не справившись с жизненными трудностями, они начали побираться на улице или занимали пустующие квартиры, куда уже никогда не вернутся прежние владельцы. Поначалу они даже образовывали небольшие группы и грабили прохожих, но благодаря деятельности одарённых и полиции их численность значительно сократилась. Со временем они перестали проявлять какую-либо агрессию, полностью надеясь на помощь небезразличных людей. В случившемся не было их прямой вины, но выбранный образ жизни вызывал множество вопросов.

Прилично отдалившись, я обернулся еще раз, ища глазами скрюченную человеческую фигуру. Под фонарём уже никого не было. Оставив все свои вещи, бездомный пропал, словно его и не было. Неужели он был как-то связан с преследователем? Нелогичный безвольный страх. Страх, который постепенно перерастал в паранойю.

Этот бездомный мог быть с ним в сговоре и должен был отвлечь моё внимание. По спине пробежали мурашки, дыхание стало тяжёлым, а сердце сжалось в дурном предчувствии. Здравый разум прямо кричал мне, что нужно скорее убираться отсюда. Дальше я шел, держась как можно ближе к домам, чтобы в случае нападения нырнуть в любой подвернувшийся под руку подъезд. Там я смогу лучше защищать себя, чем на открытом пространстве.