По прибытии в Петербург Сергий (Страгородский) был назначен исполняющим должность доцента Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. В Петербурге о. Сергий почувствовал себя плохо в сыром и холодном климате. Стремясь помочь Сергию, его в том же году, в декабре, переместили в Москву на должность инспектора Духовной академии. Ее ректором был в то время архимандрит Антоний (Храповицкий), а субинспектором – Петр Федорович Полянский (будущий митрополит Крутицкий Петр, патриарший местоблюститель). Недолго Сергий пробыл в Академии, но и за короткий срок он сумел приобрести всеобщую любовь. Однако и московский климат оказался не лучше. Положение спасло решение Синода направить возведенного в октябре 1894 г. в сан архимандрита Сергия Страгородского в Грецию в качестве настоятеля посольской церкви. Прощаясь с Сергием, студенты благодарили своего инспектора за доброе и сердечное к ним отношение, сравнивая их с отношениями апостола Павла со своими учениками. Прощавшиеся поднесли Сергию золотой наперсный крест с выразительной надписью на обороте. Такое же трогательное прощание произошло и с академическим духовенством.

Профессор Московской духовной академии В. А. Соколов в своей статье «Из академической жизни» писал об этом событии: «Всего лишь девять месяцев послужил о. Сергий нашей Академии, но своими добрыми качествами ума и сердца, в особенности своею искренностью и задушевностью, и в столь короткое время он успел приобрести всеобщее расположение и сослуживцев, и учащегося юношества. С уверенностью можно сказать, что он оставил у нас по себе самую добрую память, и вся Московская академия расставалась с ним с искренним сожалением»^[32].

В Греции Сергий пробыл до 1897 г. За это время он не только хорошо узнал страну пребывания, но ему посчастливилось совершить путешествие в Святую землю – Палестину.

В годы всей миссионерской деятельности архимандрит Сергий находил время для богословской работы. Его не отпускала волновавшая со студенческой поры проблема взаимоотношения веры и добрых дел. В 1895 г., приехав в отпуск в Россию, архимандрит Сергий нашел время для защиты в Московской духовной академии диссертации на тему «Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Священного Писания и творений святоотеческих».

Официальными оппонентами выступали ректор Московской духовной академии архимандрит Антоний (Храповицкий) и экстраординарный профессор по кафедре истории и разбора западных исповеданий В. А. Соколов, неофициальным оппонентом являлся профессор М. Д. Муретов.

Митрополит Антоний (Храповицкий) позднее свидетельствовал, что Сергия, постоянно отнекивавшегося от подготовки магистерского труда, почти насильно заставили защищать диссертацию. Писал об этом и профессор Н. Н. Глубоковский, указывавший, что рукопись Сергия втайне была изъята из его письменного стола и втайне напечатана, что поставило его перед формальной необходимостью защиты. Правда, Сергию сделали поблажку: защита была не в привычно публичном собрании, а в специальном закрытом заседании Совета Московской академии. О том, как прошла защита, сообщал «Церковный вестник»:

«В среду 14 июня в 6 часов вечера в присутствии членов Совета – профессоров, студентов и некоторых почетных лиц состоялся магистерский коллоквиум, на котором бывший инспектор, ныне настоятель Русской посольской церкви в Афинах, архимандрит Сергий защищал им представленное в Совет академии для получения степени магистра богословия сочинение под заглавием “Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Священного Писания и творений святоотеческих” (Сергиев Посад Московской губернии, 256 стр.). Официальными оппонентами были: ректор академии архимандрит Антоний^[33] и экстраординарный профессор по кафедре истории и разбора инославных западных исповеданий В. А. Соколов^[34]; в качестве неофициального оппонента сделал несколько замечаний ординарный профессор по Священному Писанию Нового Завета М. Д. Муретов. На все возражения оппонентов магистрант давал основательные и ясные ответы. Совет академии признал защиту удовлетворительной, а магистранта – достойным ученой степени магистра богословия»^[35].

Выданный Советом Московской духовной академии диплом о присуждении ученой степени магистра богословия свидетельствовал, что Сергий Страгородский утвержден в этой степени Святейшим синодом, а посему ему «предоставляются все права и преимущества, законами Российской империи со степенью магистра духовной академии соединяемые». Не потеряла она своей актуальности и сегодня, выдержав в последнее десятилетие уже несколько переизданий.

В каждый свой отпуск Сергий стремился в обязательном порядке побывать на родине – в Арзамасе. Летом 1896 г. по дороге домой он завернул в Казань, где его друг архимандрит Антоний (Храповицкий) в те годы был ректором Казанской духовной академии. Вечерами у отца ректора традиционно собирались гости: студенты, преподаватели Академии и иных церковных и светских учебных заведений. Вот и в этот раз среди собравшихся вдруг зашел разговор о «быстротечности» и «незначительности» человеческой жизни. «Жизнь пустяшна и коротка, – говорил приват-доцент местного университета, – клочок синего тумана в снежном облаке. И только у немногих людей она проходит легко, “в тепле и свете”, а у большинства же переполнена страданиями. И не все ли равно, как прожить эту жизнь, ибо краткость ее и является разрешением задачи и нельзя быть слишком несчастным на протяжении мига».

Последовали обмен мнениями, затем спор, но все сошлись в том, что, пожалуй, наиболее убедительным был архимандрит Сергий, говоривший: «Да, жизнь быстротечна, но от каждого зависит сделать ее наполненной и если не совершенной, то значительно приближенной к совершенству. Смерть не является полным уничтожением человеческой жизни, она лишь звено в цепи, посредством которой открывается новая, теперь уже бесконечная жизнь. Она же будет развиваться в направлении нравственно ценном или бессодержательном, мучительно-ничтожном – в соответствии с тем, как и в каком направлении шла земная жизнь человека, данная для приуготовления к жизни небесной».

Эти мысли молодого архимандрита свидетельствовали о его намерении сделать свою земную жизнь содержательной, временем приготовления к переходу в мир иной. Отсюда и его стремление к иночеству, уход от мира сего, «во зле лежащего».

К уходу в иночество он призывал и других. И в этой устремленности он во многом сходился с архимандритом Антонием, что и стало «почвой» для их многолетней дружбы.

В 1897 г. судьба вновь привела архимандрита Сергия в Японию, на этот раз в качестве помощника начальника Миссии. Здесь его застало приятное известие из России: на 8 марта 1898 г. было назначено возведение Евгении Страгородской в сан игуменьи арзамасского Алексеевского монастыря. В подарок своей тетушке Сергий заказал живописцам в мастерской Миссии перламутровый посох ручной работы, обложенный серебром, с изображением Алексия, человека Божия. Когда посох был готов, любящий племянник отправил его в Арзамас.

В этот раз в Японии Сергий пробыл до осени 1899 г. Состояние здоровья не позволило ему надолго остаться в стране, которую он успел сердечно полюбить. Дело в том, что на пути в Японию корабль попал в жестокий шторм, Сергий простудился и заболел воспалением среднего уха. Последствия этой болезни будут его сопровождать всю жизнь.

В годы второго периода служения в Японии Сергий Страгородский ощутил серьезные изменения в настроениях духовенства и верующих по сравнению с годами своего первого приезда в Японию. Среди членов формирующейся новой национальной Православной церкви активизировались пожелания в пользу возведения епископа Николая в более высокий сан, наделения церкви самостоятельным статусом и присвоения ей наименования «Японская». С этой целью в адрес Синода, Русского посольства направлялись всяческие многочисленные коллективные петиции, которые подчас ставили их в затруднительное положение. Всемогущий Победоносцев, хотя и видел внешнеполитические затруднения и прогнозировал «несогласную позицию» Японии, все же положительно воспринимал возможный духовный рост православия в Японии.

Так завершалось десятилетнее миссионерское служение. По мнению епископа Николая, «апостола Японии», возглавлявшего Японскую Православную миссию более 40 лет, из всех присылавшихся ему из России помощников Сергий (Страгородский) был единственным, кого он желал бы видеть своим преемником. К сожалению, состояние здоровья не позволило Сергию связать свою церковную деятельность со Страной восходящего солнца.

Назад… в Россию: Санкт-Петербургская духовная академия: инспектор, ректор

По возвращении в Петербург из Японии архимандрит Сергий назначается ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии. Однако ему не пришлось работать на этом посту, поскольку 6 октября 1899 г. его перевели в alma mater – Санкт-Петербургскую духовную академию на должность инспектора с одновременным предоставлением ему кафедры истории и обличения западных исповеданий.

Санкт-Петербург. Троицкий собор Александро-Невской лавры

Начало XX в.

[Из открытых источников]

Вместе с отцом инспектором пришли в Академию и некоторые новшества. Он сделал правилом проведение по субботам после всенощной и ужина чаепитий, на которые приглашались все желающие со всех курсов. Здесь же, в покоях инспектора, в простой домашней обстановке читались студенческие рефераты на религиозно-философские темы и по проблемам современной художественной литературы. Затем происходило оживленное и непринужденное обсуждение прочитанного. Эти «субботники» привлекали массу студентов всех курсов и бесспорно имели образовательное и главное – воспитательное значение.

Сергий воспитывал студенческую молодежь не только словом, но и личным примером. В академической церкви ежедневно по вечерам совершались вечерня и утреня. Самым усердным участником этих богослужений, неизменным чтецом и певцом на клиросе являлся инспектор Академии Сергий Страгородский.

24 января 1901 г. указом Святейшего синода архимандрит Сергий был назначен на должность ректора Академии. А спустя два дня, 26 января 1901 г., Николай II утвердил решение Синода о возведении ректора в сан епископа Ямбургского, третьего викария Петербургской епархии, с оставлением в должности ректора Академии.

Антоний (Вадковский), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский

[Из открытых источников]

Чин наречения, который состоялся 23 февраля в Троицком соборе Александро-Невской лавры, возглавил первенствующий член Синода митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский). Сергий в речи своей, обращаясь к маститым иерархам церкви, говорил о предназначении епископского служения. Были в ней и такие слова:

«…Внешняя обстановка епископского служения может быть весьма разнообразная. Епископы могут быть в почете и богатстве, могут пользоваться обширными гражданскими правами и преимуществами, но могут быть и в полном бесправии, в нищете и даже в гонении. Все это зависит от причин случайных и внешних, от государственного положения христианства, от народных и общественных обычаев и т. п. С изменением этих внешних причин может измениться и внешняя обстановка. Но само епископское служение в его сущности, в том настроении, какое требуется от епископа, всегда и всюду остается одним и тем же апостольским служением, совершается ли оно в великом Цареграде или в ничтожном Сасиме. Оно есть “служение примирения”, служение пастырское. Быть же пастырем – значит, жить не своею особою жизнью, а жизнью паствы, болеть ее болезнью, нести ее немощи с единственной целью: послужить ее спасению, умереть, чтобы она была жива. Истинный пастырь постоянно, в ежедневном делании своем “душу свою полагает за овцы”, отрекается от себя, от своих привычек и удобств, от своего самолюбия, готов пожертвовать самой жизнью и даже душой своей ради Церкви Христовой, ради духовного благополучия словесного стада»^[36].

В тот момент молодой епископ и не предполагал, что судьба уготовила ему именно такие обстоятельства жизни и проверит его на верность служения пастве.

В воскресенье, 25 февраля, там же, в Александро-Невской лавре, состоялась хиротония преосвященного Сергия, совершенная собором иерархов во главе с митрополитом Санкт-Петербургским Антонием^[37], в присутствии профессоров и студентов Академии и при огромном стечении молящихся. Редкий случай: на хиротонии присутствовал отец посвящаемого – протоиерей Николай Страгородский. Вручая новопосвященному иерарху архиерейский жезл, митрополит Антоний произнес назидательное слово, а по окончании богослужения новый епископ долго благословлял устремившихся к нему богомольцев.