Мне требуется несколько минут, чтобы сердце перестало стучать, как заполошное, и я смогла вдохнуть полной грудью и расслабленно. Вроде бы не так страшно управлять повозкой, как мне казалось. Действительно, едешь себе и едешь, ничего сложного. Вот только дорога вокруг, одна я, поля, чуть дальше лес, и ни живой души. А еще смеркается.

Немного некомфортно, должна сказать. Одно радует, если у меня появятся соседи на дороге, то я об этом узнаю сразу, все же мы в степи, не в густом лесу. Правда, если соседи будут сзади, я не узнаю об их существовании, пока они не поравняются со мной.

Н–да, ситуация.

– Развилка! Ура, обещанная развилка! – говорю вслух с облегчением. – Почти добралась, счастье–то какое.

Интуитивно натягиваю поводья лошадей, чтобы притормозить и правильно выбрать направление, вот только меня ожидает неприятный сюрприз: левее уходит целых две дороги, и какая правильная неизвестно.

– Вот жадный козел, имущество забрал, до дома не довез, да еще и инструкцию нормальную не дал, – ругаюсь на бросившего меня Карстена.

Впрочем, делу это мало помогает, и я выбираю то направление, что проходит посередине между правым и крайним левым, искренне надеясь на удачу.

Вскоре степь сменяют сначала редкие, а потом все более частые деревья. В итоге я заезжаю в самый настоящий лес и начинаю подозревать, что я выбрала не тот путь. Все–таки Карстен говорил, что после поворота останется всего–ничего до дома, а я все еду и еду, и даже очертаний незнакомого Бербиджа не вижу.

– Черт, это же логично! Налево – это налево, а не немного левее, – вполголоса ругаюсь, в густой лесной чаще становится совсем не по себе, а звук собственного голоса немного успокаивает. – Я поехала фактически прямо, и неважно, что это прямо немного уходило в левую сторону.

Мне бы развернуться, но среди деревьев этого никак не сделать. Для такого неопытного кучера, как я, даже в поле будет проблемно развернуть карету с лошадьми, потому я просто продолжаю ехать вперед, надеясь на изменение природных условий и совсем немного на то, что произошло чудо, и я все-таки выбрала правильный путь.

Совсем темнеет, и из леса то и дело начинают доноситься звуки ночных обитателей: то сова ухнет, то одинокий волк завоет. Это я надеюсь, что он одинокий, на деле такого счастья может и не случиться.

– Уу–ух! – раздается вдруг очень громкое справа от меня.

И мои напряженные до предела нервы дают сбой, от испуга я хлещу поводьями лошадей, что они воспринимают, как руководство к действию. Карета набирает скорость, я одновременно пытаюсь утихомирить взбесившихся животных и удержаться на месте кучера, а не свалиться на землю и оказаться погребенной под колесами деревянного транспортного средства. Мне кажется, хуже ситуации невозможно придумать, но я ошибаюсь.

– Ааа! – кричу, что есть силы, когда внезапно из леса на дорогу выскакивает одинокий всадник. – Уходи! Затопчу! – Со всей силы натягиваю на себя поводья, но тщетно, столкновение неизбежно…

Глава 8

Лошади ударяют всадника и резко останавливаются. Сами. Мое управление ими игнорируется.

Я же все–таки вылетаю из кареты, к счастью, просто на землю, ни под какие колеса я не попадаю, животные наконец–то успокаиваются и больше не предпринимают попыток нестись вперед во весь опор.

– О нет, – стону во весь голос, с трудом поднимаясь на ноги, – я сбила человека.

Пусть он сам резко выскочил на дорогу из леса, виновата все равно я. И как оказывать ему первую помощь? Едва ли в карете найдутся бинты и перекись.

– Господин, вы как, живы? – спрашиваю, осторожно подходя к сбитому всаднику. Мое тело болит, наверняка завтра будет еще большая куча синяков, чем после падения из-за Карстена, но это ерунда по сравнению со сбитым беднягой. – Я не смогла остановиться вовремя, зачем вы так резко вынырнули? За вами гнался кто?

«А ведь мое предположение логично. Он вполне мог с трудом вырваться из лап лесных разбойников и наткнуться на мою карету», – осеняет меня.

Заставляю себя активнее ковылять к лежащему на земле мужчине, только погони разбойников нам не хватало. Хорошо хоть его лошадь цела, стоит себе чуть в отдалении и с недовольным видом щиплет траву, к хозяину не подходит, но и не бросает его, и то хлеб.

– Мистер, не знаю, как вас, вы хотя бы живы? – вопрошаю жалобно, буквально падая на колени рядом с телом незнакомца. Его шея скрыта высоким воротником, торопливо кладу руку на него и ищу пульс, ткань тонкая, я почувствую. – Вы живы! Какое облегчение, – произношу, нащупав искомое. – И сердцебиение не слабое, сильное, неплохие шансы на благополучный исход!

К сожалению, на этом мои познания в лечебной диагностике заканчиваются. Единственное, что еще я знаю, так это то, что пострадавшего может быть опасно передвигать до приезда врачей, у него может быть что–то сломано, внутреннее кровотечение и прочие неявные, но очень опасные гадости. Вот только какие врачи? Никто не приедет в эту глухомань помогать нам.

Вдруг из леса вновь раздаются громкие звуки, а, может, они и не прекращались, просто я настолько сосредоточилась на осмотре сбитого мной мужчины, что не замечала ничего вокруг. На этот раз звучит стройный хор волков, сомнений нет, там не одна особь. И они уже близко к краю леса, прямо там, где сижу я с незнакомцем.

– Так, мистер, будем надеяться, что у вас нет скрытых переломов и кровотечений, – поднимаюсь на ноги и аккуратно разворачиваю его на спину. Мне психологически легче, разговаривая вслух с незнакомцем, пусть он и без сознания. И потом, вдруг от моей болтовни он придет в себя. – О, да вы красавчик! – нервное напряжение заставляет меня нести всякую чушь. – Тем более будет жалко, если до вас доберутся волки. Но ничего, я вас сбила, я же вас и спасу, я справлюсь!

На деле все оказывается, естественно, сложнее. Я хватаюсь за камзол незнакомца и едва–едва сдвигаю его тело хоть на сантиметр. Подавляю подкатывающую истерику и пробую еще раз. Немного получается, но совсем чуть–чуть. Такое ощущение, что мое тело никогда в жизни не держало ничего тяжелее набора для вышивки. Впрочем, скорее всего так и было, иначе почему мое сердце сейчас бьется так, словно я пробежала марафон, а не приложила кратковременные усилия. А вой волков меж тем раздается совсем рядом.

– Ничего, я вас не брошу, я вас вытащу! – говорю все не приходящему в сознание мужчине и вновь его тащу.

Логичнее было бы попытаться привести его в чувства, но воды у меня нет, а бить несчастного по щекам мне кажется неправильным. Впрочем, не знаю как, но мне удается–таки дотащить пострадавшего до кареты. И тут я сталкиваюсь с новой проблемой: нужно преодолеть высокий порожек, чтобы затащить мужчину внутрь.

– Черт, – ругаюсь сквозь зубы, – мне не хватит сил вас поднять.

Меняю тактику и сажусь на незнакомца, совершенно не думая в этот момент о двусмысленности моих действий, наклоняюсь ближе к нему и слегка трясу за плечи.

– Мистер, вам нужно прийти в себя, вам нужно помочь мне спасти вас! – наклоняюсь еще ниже, не знаю зачем. Вот только я уже практически лежу на незнакомце и всерьез задумываюсь о том, нужно ли ему делать искусственное дыхание и массаж сердца, или это не тот случай. – Простите, мистер, – я выпрямляюсь и все–таки решаюсь, замахиваюсь для удара по щеке, но выполнять его мне не приходится, незнакомец очень вовремя приходит в себя. – Вы открыли глаза, счастье–то какое! – радостно восклицаю и встречаюсь взглядом с озадаченным происходящим мужчиной.

И тут же происходит странное: посторонние звуки вновь уходят на второй план или даже исчезают вовсе, как и весь окружающий мир. Картинка передо мной сужается до лица сбитого незнакомца, до его пылающих ярких глаз, которые становятся моей орбитой, к которой меня тянет, и вокруг которой я готова крутиться вечность.

А еще его губы…

Чувственные и слегка приоткрытые.

Они словно зовут, манят прикоснуться к ним, поцеловать, ощутить их вкус…

И к своему затаенному ужасу я наклоняюсь, чтобы пойти на поводу наваждению…

Глава 9

Поцелуй не случается. Я замираю и не иду на дальнейшее сближение. Незнакомец тоже остается неподвижен, рассматривает меня, как и я рассматриваю его. Причем, понимаю я это отстраненно, какой-то отдаленной частью сознания. Основная же часть по-прежнему нескромно нависает над мужчиной и не может оторвать от него свой взгляд.

Необычный зрительный контакт дарует очень странные эмоции и чувства. Словно меня ударяет током, да только ударяет приятно, маняще и вызывает желание повторить опыт. А лучше, не прерывать этот.

Моя душа искренне ликует, радуясь близости незнакомца, сердце трепещет, а пальцы подрагивают. Я должна прекратить это, ощутить себя не в своей тарелке, смутиться, в конце концов, но у меня внутри лишь чувство нахождения на своем месте. Как будто весь свой предыдущий жизненный путь, включая тот, что был до попадания в этот мир, я шла именно к этому моменту.

«Ощущения феерические, и это всего лишь от одного зрительного контакта, но не похоже на меня вот так прикипать к мужчине, едва его увидев», – оформляется у меня в голове мысль. И это можно назвать настоящей удачей, поскольку наваждение тут же спадает, возвращая способность мыслить критически.

– Вы дракон! – визжу истерично и попутно подскакиваю на ноги, с трудом подавляя в себе желание все-таки дать пощечину незнакомцу.

Да, не он надо мной нависал последнюю минуту, но наверняка он виноват в происходящем. Я знаю о драконах прискорбно мало, но даже этого достаточно для того, чтобы их серьезно опасаться.

– Эм, здравствуйте, прекрасная незнакомка, простите, что я лежу, вы меня, кажется, сбили немного ранее. И да, я дракон, – учтиво произносит мужчина, не делая попытки подняться на ноги. – Вы не общаетесь с драконами? Не привлекают они вас, да? Что ж, понимаю, о вкусах не спорят, но тогда вам стоило лучше выбирать, кого сбивать.

«Да он издевается!» – возмущаюсь про себя.

Вслух я говорю другое, на всякий случай одергивая платье и делая шаг назад. Мало ли, снова применит ко мне свои чары, а я не сразу смогу им воспротивиться.

– Я не специально вас сбила, я потеряла управление каретой, впервые управляла этим транспортным средством. Я заблудилась, и меня напугала сова, вот лошади и побежали, сломя голову, – сумбурно объясняю, лихорадочно краснея. – А вы резко выскочили на дорогу! И я вам кричала, чтобы вы убирались с моего пути. Я виновата, согласна, но наезд был непреднамеренным! И вообще, вы столько времени лежали без сознания, я могла просто оставить вас на земле и уехать, мне бы ничего не помешало скрыться, но я решила спасти вас от волков!

– Так мне вас нужно поблагодарить? – Брови незнакомца стремятся вверх. – Серьезно?

– Необязательно, но было бы неплохо, если бы вы учли, что я не скрылась с места аварии и пыталась спасти вас. А вот вы поступили нечестно! – во мне пробивается возмущение.

– Я? Нечестно? Это когда же? Когда попал под вашу карету? – Брови незнакомца уже сравнялись с линией роста волос.

– Нет. В этом, я полагаю, был элемент неожиданности и несчастного стечения обстоятельств. А вот то, что вы воспользовались своей силой и заставили меня глазеть на вас, как какую-то восторженную дурочку, характеризует вас, как бесчестного дракона. Впрочем, не удивлюсь, если честных драконов не существует в природе.

Смущение и злость придают мне сил, и я защищаюсь, нападая.

Зачем я наклонилась к нему? Это было крайне глупо и двусмысленно. Не могла аккуратно трясти сбоку?

– Позвольте, но это вы были сверху, когда я очнулся! – закономерно возмущается мужчина.

– Я вас спасала! Я не могла затащить вас в карету, а волки выли уже совсем близко, вот я и пыталась привести вас в чувство, как раз хотела ударить по щеке, но не пришлось, – оправдываюсь, но затем тут же наступаю, повышая голос. – А вот вы каким-то образом меня обездвижили! Все случилось, когда наши взгляды пересеклись!

– Да с чего вы взяли, что драконы могут повелевать разумом?! – незнакомец тоже кричит, не остается в долгу.