– В то время я не обратил на это особого внимания. Но после, когда все случилось и полиция задавала мне те же вопросы, что и ты, я понял: что-то было не так. Она казалась полностью поглощенной своими мыслями. Я мог бы хоть в мегафон кричать – она бы все равно не услышала.

Глава 15

Холли вскочила с дивана, отбросив телефон. Как это возможно? Мог ли он ее видеть? Он что – как-то наблюдает за домом?

Она почувствовала, что краснеет, и нервно провела руками по бедрам.

Телефон снова подал сигнал.

Она взглянула на него – да, экран загорелся.

Не порть сюрприз. Не открывай посылку! X

Холли увидела имя отправителя.

Джейк.

Она выдохнула и с нервным смехом рухнула на диван.

– Мам, тебе пришла эсэмэска? – спросила Алиса, отвлекшись от Свинки Пеппы.

– Да, от папы, – ответила она.

И как она сразу не догадалась, что «ФДБД» должна была послать Джейку сообщение о выполненной доставке? Печатая ответ, она заметила, что у нее дрожат руки.

Обещаю: подглядывать не буду. Увидимся завтра. Целую, Х

Джейк откликнулся немедленно.

Я опоздаю. Не ждите х

Она закрыла глаза и, кладя телефон в карман, почувствовала огромное облегчение. Продолжить поиски можно и позже.

Склонилась к дочери, погладила завитки на ее шейке.

– Папа вернется домой к вашему празднику? – спросила Алиса.

– Конечно, это же годовщина нашей свадьбы, – ответила Холли.

– Мы сегодня пойдем в магазин и купим мне праздничное платье?

– Ну да. Надо бы тебе и новые туфельки купить…

– Те, с золотыми мысочками! – воскликнула Алиса, вскочив на ноги и обнимая мать. – Пожалуйста!

– Не обещаю. Посмотрим, есть ли твой размер. И они очень дорогие.

– Но они же нужны мне на праздник, – сказала Алиса.

Холли привлекла к себе дочку и снова подумала о спрятанном в бюро слипе. Что стало с тем малышом, который носил его когда-то? Она вспомнила, какой счастливой и одновременно измученной была в первые месяцы жизни Алисы. Как быстро поняла, что ради счастья и безопасности дочери готова на все.

Она знала, что ей надо действовать.

Знала, что им нужно бежать.

Глава 16

Бен! – кричит детский голосок, и, подняв голову, я вижу, что ко мне по тротуару бежит Алиса Ричардсон.

– Алиса! – откликаюсь я и, сев на корточки, ловлю ее в объятия.

– Ну, я тебя, пожалуй, оставлю, – говорит мистер Кранфилд.

– Если бы я понял, что занимало ее в то утро, мистер Ка, я бы мог представить, о чем она подумала, подойдя к станции «Сент-Марнем».

– Будь осторожен, Бен, – отвечает он, положив руку мне на спину, прежде чем пойти обратно вдоль поля, помахав по дороге шедшей к нам Холли.

– Бен, – сказала Алиса, обнимая меня за шею, – мы с мамой идем покупать мне платье на ее свадьбу.

– Ты имеешь в виду – на годовщину свадьбы, – поправляю я.

– И еще у меня будут туфельки с золотыми мысочками!

– Какая красота, – отвечаю я своей крестнице, которая тем временем отвлеклась на мою шевелюру.

– Бен, у тебя такие кудрявые волосы, – говорит она. – Слушай, если их вытянуть вот так вперед, ты будешь похож на дракончика Зога.

Она хихикает, и я тоже не могу удержаться от смеха.

– Думаю, мне надо постричься, – говорю я, когда к нам подходит Холли.

Дружба с Холли – опора всей моей жизни. Я верю ей больше, чему кому-либо на свете. Когда нам было по четыре года, мы пришли в одну и ту же начальную школу и нас посадили за один стол. А вскоре к нам присоединился мальчик по имени Майкл. Все годы учебы Майкл оставался самым высоким в классе, но в тот первый день он был еще и самым испуганным. Когда его мама помахала ему на прощанье, у него скривилось лицо, и Холли потянулась к нему и взяла за руку.

Вот в тот первый школьный день, с которого прошло уже больше двадцати лет, мы втроем и подружились. Мы вместе бежали из школы домой, вместе катались на велосипедах по берегу реки – все приключения у нас были общие. И в то морозное январское утро, когда я впервые после смерти Ника пришел в школу, именно дружба дала мне надежду.

Семь лет назад, когда Холли стала женой Джейка Ричардсона, мы праздновали это событие допоздна. У них была очень пышная свадьба, ее играли в доме родителей Джейка. Под конец торжества Холли, Майкл и я сбежали на берег пруда и выпили там за дружбу, которая представлялась нам вечной.

Через три года родилась Алиса, и в день ее крещения я ужасно гордился своей ролью крестного отца. Но никакая гордость не могла затмить наше с Холли горе от того, что Майкла с нами не было: за несколько недель до этого его насмерть сбила какая-то шальная машина. Для нас с Холли это стало оглушительным ударом.

Глава 17

Мы с Алисой стоим возле моего сада, когда к нам подходит Холли.

– Мистер Ка тебе махал, – говорю я ей.

– Прости, я мысленно была очень далеко.

Она поворачивается, чтобы помахать в ответ, но мистер Кранфилд уже занят своей клумбой.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да нет, просто задумалась.

– Сделать тебе кофе? – спрашиваю я ее. – Давай поболтаем.

Распахнув двери в сад за домом, мы с Холли садимся на ступеньки, а Алиса бежит к клумбе в конце лужайки.

– Так что с тобой? – спрашиваю я.

– Правда ничего, – отвечает Холли. – Немного волнуюсь из-за субботнего праздника.

– Какие молодцы твои свекровь со свекром, что устраивают его у себя.

– Смотря что подразумевать под молодцами. Ричардсоны никогда ничего не делают, если не ждут чего-то взамен.

– Хол, это же годовщина твоей свадьбы.

– И Фрэнсис воспользуется ею, чтобы напомнить всем о собственной значимости. Герой войны, сам всего добился, самый большой дом в Сент-Марнеме – все должны об этом постоянно помнить. Джейка это будет нервировать, так что в итоге он напьется и наговорит лишнего, а наутро пожалеет.

– Жду с нетерпением! – говорю я, сжав ее руку.

– Бен!

– Да ладно, Хол: это же вечеринка! – говорю я, но она отворачивается. – Холли?

– У Фрэнсиса все связано с властью, и этот праздник – тоже. Он устраивает вечеринку, которую мы с Джейком никогда бы не смогли себе позволить, только для того, чтобы напомнить нам об этом.

– Благодарно прими это и живи дальше. Это все, что ты можешь сделать.

– Я знаю, – говорит она с покорностью в голосе. – Мне нужно перестать жаловаться. А ты как?

– Я должен тебе кое-что сказать, – говорю я, придвигаясь поближе.

– Что такое? – поворачивается она ко мне.

– Абигейл Лангдон мертва.

Я вижу на лице Холли недоверие, потом она инстинктивно обнимает меня.

– Надеюсь, она мучилась, – шепчет Холли, еще крепче прижимая меня. – Как ты узнал?

– Ко мне утром приезжала полиция.

– Она точно умерла?

Я киваю.

– Да.

– Слава богу! – восклицает Холли. – Пусть это звучит ужасно – мне плевать. Я так счастлива!

– Бен, я нашла трех гусениц! – кричит Алиса из глубины сада. – Иди посмотри!

– Неужели трех! – отзываюсь я, и мы с Холли встаем.

– Смотри, Бен! – кричит Алиса восторженно. – Вот еще одна! И она так извивается!

– Классная гусеница, – говорю я, садясь на корточки рядом с Алисой.

– Я возьму ее домой.

– Может, лучше оставить ее здесь, с родными? – говорю я. – Думаю, ей нравится жить в саду.

– Ну ладно, – говорит Алиса и, вернувшись на клумбу, бросает там свою добычу.

Мы с Холли возвращаемся к моему дому.

– Полиция считает, что ее смерть может быть связана с Хадли и с убийством Ника, – говорю я.

– Почему они так думают? – быстро спрашивает Холли. – Они сказали тебе, что случилось?

Я вспоминаю наш с Барнздейл разговор и неожиданно переношусь на двадцать лет назад, в тот ужасный летний день. В моей голове звенит смех девочек, я слышу, как они зовут Ника и Саймона, когда бегут на вершину холма в дальней части рощи.

Я представляю Ника и Саймона стоящими на коленях; девочки мягко запрокидывают их головы и целуют в раскрытые губы… Мгновенный блеск лезвий, сбоку вонзающихся обоим в шеи… Ножи, со свирепой жестокостью воткнутые по самую рукоятку, решительно перерезают два горла…

Я смотрю на Холли и потираю пальцами виски.

– Ты же помнишь, как убили Ника и Саймона? Помнишь все эти жуткие подробности, которые скрыли от публики?

Холли содрогается от воспоминаний.

– Так вот. Тот, кто убил Лангдон, знал о смерти Ника и Саймона намного больше обычного человека. Лангдон была убита точно так же.

3

Мы же не знаем, что стало с девочками после того, как их забрали.

Глава 18

Нейтан Бевин закрыл за собой входную дверь и посмотрел на Хадли-Коммон. Утреннее солнце оживляло пейзаж, с реки дул легкий ветерок, пахло свежескошенной травой. Он глубоко вдохнул теплый весенний воздух и, спустившись по ступенькам, начал утреннюю пробежку.

Маршрут пролегал по окаймлявшей парк дорожке. За спиной Нейтана возвышалась гряда представительных викторианских вилл – каждая со своим внушительным участком земли и видом на Темзу. Вдоль одной из сторон парка тянулся сплошной ряд домов поменьше, многие из которых были отреставрированы свежеиспеченными лондонскими богачами. На бегу Нейтан заметил возившегося в саду соседа-пенсионера, а потом уже лишь отмечал взглядом один дом за другим: все они смотрели на парк и на рощу за ним. Этим особнякам за сто с лишним лет пришлось пережить многое – и невзгоды викторианской эпохи, и бомбежки Второй мировой, а теперь вот их возродили как часть современного Лондона. Нейтан думал об уникальной истории, которую каждый из них мог рассказать, и о страшной тайне, которую они упорно продолжали скрывать.

Он приехал в Хадли в прошлом месяце, впервые в жизни покинув родной городок Каубридж в окрестностях Кардиффа. Легкий в общении, Нейтан был доволен своей школой, старательно заботился о сестренке, а родители в нем души не чаяли. И все же он с детства знал, что ему предстоит еще многое открыть для себя, выйдя за пределы привычной жизни. Неизвестно было, куда приведет его дорога, но начинать следовало с Хадли.

Через два дня после приезда он начал работать в одном из многочисленных баров на центральной улице. Хадли был всего в пятнадцати минутах езды от центра Лондона, и его бары становились все популярнее среди ночных гуляк, готовых заплатить больше пяти фунтов за пинту пива. Подавая коктейли на террасе с видом на мост Хадли, Нейтан быстро понял, что от посетителей не бывает отбоя не только пятничными и субботними вечерами: сюда заходили по дороге домой и служащие из Сити, и гребцы, проведшие день на реке. Здесь любой вечер оказывался более оживленным, чем самый оживленный вечер в Каубридже. Но больше всего народу набивалось в бар в пятницу: вечеринки, начавшись в четыре дня, в два ночи бывали еще в полном разгаре.

В третью лондонскую пятницу Нейтана управляющий «Ночного дозора» попросил его выйти сверхурочно в вечернюю смену. Нейтан охотно согласился, зная, что от клерков Сити, возвращавшихся домой на выходные, можно ожидать приличных чаевых. Бар был заполнен до отказа с самого обеда, но Нейтан все же успел приметить женщину, которая вечером присоединилась к сидевшим на террасе подругам. Он трижды подавал на их столик просекко, а когда она пробралась сквозь толпу, чтобы заказать четвертую бутылку, уже ждал ее.