– Не понимаю, откуда у людей мой номер! – говорит она и снова отклоняет вызов. – Убью Кэролин, если узнаю, что это она дала мой номер какому‐нибудь незнакомцу, который заявил, что у него мировой эксклюзив.

Работа ассистентом Мадлен требует море терпения. Мадлен проходит вперед, называет свое имя метрдотелю, но тот не успевает проводить нас к нашему столу – из кухни к нам выходит Ист Мейлер.

– Мадлен! – кричит он и подходит к нам с распростертыми объятиями.

Ростом он под два метра, черные длинные волосы собраны в тугой хвост, который удерживает ярко-красная оверсайз бандана шефа – такую фигуру трудно не заметить.

– А ты чего не сказала, что вы зайдете сегодня? Я бы вам что‐нибудь особенное приготовил, – весело попрекает он ее, и посетители ресторана поворачиваются взглянуть на хозяина.

Мадлен в качестве приветствия отправляет Исту воздушный поцелуй, а затем крепко обнимает его за талию.

– Здесь всегда еда особенная, – со смехом отвечает она.

Мадлен и Ист были хорошими друзьями в старших классах. И они до сих пор не разлей вода.

– Мы собираемся отпраздновать день рождения Сэма. Если он вообще появится, – объясняет она, когда Ист провожает нас к столику с изумительным видом на реку. – В этом году решили скромно посидеть. Но ты не забывай, Сэму не нужен повод, чтобы съесть вторую порцию твоего пирога с рыбой.

– Уж об этом я позабочусь, – отвечает он и поднимает руку, привлекая внимание бармена за барной стойкой, у которой толпится много людей. – Шампанское за счет заведения! Мой подарок имениннику, – продолжает он, заметив Сэма.

Тот только зашел в ресторан, и его поприветствовал метрдотель. Ист здоровается с Сэмом – кладет ладонь ему плечо, почти засовывает его себе под мышку.

– Мистер Харди, слышал, у нас тут праздник.

– Не надо из‐за меня шумиху устраивать, я здесь не для этого, – отвечает Сэм, поднимая руки в шутливом протесте.

Официант наливает три бокала шампанского и отходит.

– Выпей с нами, – предлагает Исту Мадлен.

– Я бы с радостью, но я сегодня главный на кухне.

Сэм вскидывает глаза на Иста и спрашивает:

– Рыбный пирог?

– Уже готовлю, – отвечает он, берет Мадлен за руку и тихо спрашивает: – Я могу тебя чуть попозже украсть минут на пять? Мне нужно поговорить с глазу на глаз.

– Все в порядке? – спрашивает она.

– В полном. Наслаждайтесь ужином! – отвечает он и исчезает на кухне.

– Извините за опоздание, – говорит Сэм. Он опрокидывает в себя половину бокала, даже не сев за стол. – Конни заскочила на поздний обед, и мы как‐то потеряли счет времени.

– Только не говори, что ты себе подпортил аппетит.

Сэм качает головой и улыбается.

– Мадди, я страшно голоден. Ничего не ел с самого утра, – говорит он, попивая шампанское. – Когда я говорю, что Конни заскочила на обед…

Мадлен поднимает руки.

– Пап, мы отлично знаем, что ты имеешь в виду. Не надо подробностей.

Она поворачивается ко мне и качает головой.

– Разве миссис Васнески не ваша закадычная подруга, что живет по соседству? – спрашиваю я.

Сэм ухмыляется.

– Так и есть. Но сейчас она уехала в Польшу повидать мать, вернется завтра вечером.

– Мать? Сколько же лет миссис Васнески? – спрашивает Мадлен.

– Семьдесят четыре, как и мне. И мы все еще живчики! Ее матери на прошлой неделе стукнуло сто один. Мощно они оторвались в Варшаве.

Он показывает нам фото: мать миссис Васнески отмечает свой день рождения стопкой водки.

– Они меня звали, но Польша, февраль… Это слишком даже для меня.

Сэм тянется к ведерку со льдом, наполняет свой бокал.

Мадлен улыбается, а затем наклоняется, чтобы кое‐что достать.

– С днем рождения, пап, – говорит она и передает Сэму сверток, который принесла с собой из машины.

– Что тут у нас? – говорит Сэм и тянется через стол и берет нечто напоминающее большую фоторамку.

Пока Сэм разрывает дорогую оберточную бумагу, я кидаю взгляд на четырех женщин у барной стойки. Уверен, мне не показалось, что за бокалом мартини с джином они упомянули мое имя. Мадлен бросает на меня взгляд, но ничего не говорит.

Сэм отрывает последний клочок бумаги и ставит рамку перед собой. За ней Мадлен не видит его лица, но я прекрасно вижу, как он прикладывает руку к щеке.

– Это твоя первая… – начала Мадлен.

– Я знаю, что это, – перебивает он, утирая глаза. – Моя первая статья на первой полосе. Двадцать восьмое сентября тысяча девятьсот семьдесят третьего. Не думал, что однажды снова ее увижу.

Сэм передает мне рамку с изданием “Ричмонд таймс” пятидесятилетней давности, а потом встает и обнимает дочь.

– Где же ты ее нашла?

– Не поверишь, но есть у меня странные связи, – отвечает она и обнимает отца.

– У меня есть все издания с октября семьдесят третьего…

– Которые хранятся в моем гараже! – смеясь, добавляет Мадлен.

– Но это я потерял, когда съехался с твоей матерью. Она постоянно наводила порядок и выбрасывала важные вещи!

– Уверена, она тоже по тебе скучает, – говорит Мадлен и, прежде чем сесть обратно за стол, посылает ему воздушный поцелуй.

Я никогда не встречал мать Мадлен – когда я только познакомился с ней, родители уже давно развелись. Однако она намекнула, что их отношения были довольно напряженными.

Я снова оборачиваюсь, потому что слышу, что позади меня громко смеются. На этот раз одна из тех женщин точно назвала мое имя.

– Не слушай их, – говорит мне Мадлен, услышав, что они говорят. Она тянется через стол и продолжает: – Они не стоят твоего внимания, Бен.

Глава 2

За всю свою взрослую жизнь я привык к косым взглядам, к тому, что иногда на меня показывают пальцем как в самом Хадли, так и в его окрестностях. Больше двадцати лет назад, когда мне было четырнадцать, убийство моего брата Ника ужаснуло весь мир. Через год две девчонки из его класса признались, что это они убили Ника и его лучшего друга, Саймона Вокса. На момент убийства мне было восемь, в этом году будет двадцать третья годовщина смерти Ника, а многие по‐прежнему питают какой‐то нездоровый интерес к тому преступлению. После того как я узнал правду о его убийстве, СМИ снова заинтересовались историей моей семьи.

– Вы на что там смотрите? – спрашивает Сэм и оборачивается.

– Ни на что, – отвечает ему дочь.

Сэм снова поворачивается к столу.

– Мы что‐нибудь заказываем? – спрашивает он, прежде чем я встречаюсь взглядом с официантом.

– Сожалею о кончине твоего деда, – говорит Сэм Мадлен после того, как его заказ благополучно передали на кухню.

– У деда была прекрасная жизнь. Девяносто шесть – это все‐таки немало.

– Думаю, тебя обрадует, что я написал твоей матери, – говорит он, откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. – Правда, всего пару слов.

– О, она будет рада. Отец много для нее значил.

– Он был старым сварливым гадом. И мы все это знаем. Даже твоя мама не стала бы с этим спорить. И прожил так долго он только для того, чтобы не подпускать кого‐либо к своим деньгам.

Мадлен смеется.

– Мне всегда казалось, что он очень щедрый!

– Я тебя умоляю! – говорит Сэм. – Когда в последний раз он что‐нибудь тебе давал?

– Мне не нужны были его деньги, – отвечает Мадлен.

Уж свою‐то независимость Мадлен ни от кого не скрывает.

– Твоя мама теперь будет при деньгах. Я так понимаю, все перешло ей?

Мадлен кивает.

– Некоторые наши конкуренты даже накатали истории о кончине так называемого “британского Уоррена Баффетта”. Черт возьми, хотела бы я, чтобы это было правдой! Но я очень надеюсь, что мама воспользуется шансом и с шиком и блеском отправится в путешествие. Приятно проведет время!

– Отличный план, – говорит Сэм. – Пусть отдохнет подальше от Лондона.

– Тебе бы не помешало отправиться с ней, – говорю ему я. – Ни в чем себе не будешь отказывать.

– Никакие деньги в мире не заставят меня быть с Аннабель.

– Как и ее с тобой, – подхватывает Мадлен. – Вы оба ну слишком сами по себе. Ваш брак как‐то не ассоциируется со словом “компромисс”.

– И это тоже тебе от нас передалось, – говорит Сэм и поднимает бокал.

И тут мы слышим крик со стороны бара. Я поворачиваюсь и вижу, что одна из женщин грохнулась со стула. Ее подруги слезают на пол, чтобы помочь ей, но тоже не очень уверенно стоят на ногах. Пытаясь помочь подруге, одна из женщин заваливается назад и сбивает стул. К ним быстро подходят два официанта.

– Я хочу, чтобы мне помог Нейтан! – невнятно кричит лежащая ничком женщина, отмахиваясь от помощи.

Потом она медленно поднимается, садится, прижимаясь головой к барной стойке.

– Меня обнимают сильные руки Нейтана… – продолжает она, хихикая.

Я ловлю взгляд Мадлен, она качает головой. А Сэм, не отрываясь от этой сцены, достает телефон, чтобы все заснять.

– Пап! – вскрикивает Мадлен, шлепая его по руке.

– Как же быстро ты все забыла! Все может стать нашей историей.

– “Женщина падает со стула”? Что, не все так плохо, значит?

– “Пьяная драка во флагманском ресторане известного шеф-повара”, – отвечает Сэм, улыбаясь дочери. – Я бы мог продать эту историю парочке национальных газет.

Две женщины поднимаются на ноги, держась за край барной стойки. Все четверо истерически смеются, поднимают бокалы и снова пьют. Бармен уже подходит к ним, но он не успевает и слова сказать – одна из женщин, которая первой упала на пол, шатаясь, плетется к нам.

– Это же вы, да? Бен Харпер? – спрашивает она, подойдя к нашему столу. – Мне очень-очень жаль, что с вами и вашей семьей случилось такое несчастье… Вы так одиноки.

К ней присоединяется ее подруга.

– Вы знаете Нейтана? – с хохотом спрашивает она. – Вы знаете, что он здесь работает? Может, он и отпрыск убийцы, но ко мне домой пусть приходит в любой день! Кто‐то выложил его видео в тиктоке, он там бегает без футболки. До чего же он красив!

Женщины снова заливаются смехом, а у Мадлен тем временем кончается терпение. Она обходит стол и говорит:

– Мы хотим тихонько посидеть. Думаю, вы уже достаточно выпили и вам пора домой.

Она достает свой телефон и продолжает:

– Я вызову вам такси.

– Кому это ты такси вызываешь? Мы только начали веселиться!

– Уверяю вас, ваше веселье пора заканчивать.

– А ты не суй‐ка свой нос куда не надо! – отвечает первая женщина и кренится в сторону Мадлен.

Мадлен быстро делает шаг в сторону, и женщина, промахнувшись, падает прямо на наш стол.

Сэм хватает телефон и фотографирует женщину, которая растянулась на нашем столе, приземлившись лицом в корзинку с хлебом.

– С днем рождения, Сэм! – говорит Мадлен и закатывает глаза.

Она улыбается отцу, а затем тянется к незанятому стулу у соседнего столика и пододвигает его поближе. Ей с официантом удается поднять женщину на ноги и усадить ее.

– Пустите меня! – кричит женщина и вся извивается в попытках высвободиться.

Мадлен приседает возле нее.

– Вам пора домой, – спокойно говорит она. – Я заплачу за такси. И когда вы и ваши три подружки проснетесь утром, я надеюсь, вам будет достаточно совестно.

– Хочу селфи с Беном! – отвечает ей на это женщина, торгуясь, как ребенок.

– А Бен не хочет селфи с вами, – невозмутимо говорит Мадлен и берет ее за руку. – Пойдемте на воздух. Нужно немного проветриться.

– Не трогай меня! – кричит женщина прямо Мадлен в лицо.

Она лишь на секунду вскидывает голову, как тут одна из подружек хватает ее за руку. Босс высвобождается из хватки, но первая женщина уже направляется ко мне. Она обвивает меня за шею, чтобы удержать равновесие, и дрожащей рукой поднимает телефон. Она даже не в состоянии разблокировать экран. Держась за меня, поворачивается к своим подружкам, которые остались сидеть у бара.

– Наташа, Кайла! Сфоткайте меня с Беном!