Клэй съехал с шоссе, свернув на однополосную дорогу, и Слэйд сделал это за нее.

Едкая вонь табачного дыма ударила в ноздри Дилан, когда они вошли в закусочную, которую заметил Люк, грязную развалюху, вывеска которой вылиняла на солнце. «Давайте последний раз нормально поедим», – предложил Люк. Ее желудок заурчал, едва она представила ее себе – последняя тарелка настоящей еды, не регидратированной, приготовленной на крошечной газовой плитке, и не бесконечные энергетические батончики… Их компания оказалась единственной, кому пришло в голову в тот день пообедать в этом кафе, все четверо устроились за гладким ламинированным столом. Официантка положила меню на столик перед ними – все его странички тоже были заламинированы. Слэйда они заперли в машине, оставив окна чуть приоткрытыми, и теперь он яростно изливал свое недовольство.

– Это твоя собака там? – спросила она.

– Да, простите, – Люк приобнял Дилан. – Он предпочел бы быть здесь, тоже пообедать горяченьким.

Дилан просматривала меню – размытые фотографии стопок блинов, картинки с гамбургерами под липким пластиком.

– Вы, ребята, приехали на каяках по Роккасл покататься? – спросила официантка, по-видимому, собрав воедино их незнакомые лица, походные ботинки с высокой шнуровкой, забавные нашивки на куртках. – Не рановато ли?

– Мы приехали провести некоторые исследования в районе трассы 490,– ответил Клэй.

Официантка замолчала, ее ручка и блокнот застыли в воздухе, как подзависший видеоролик.

– О, значит, вы зашли к нам поесть в последний раз, – сказала она.

Люк рассмеялся:

– Я так и сказал!

– В какой части трассы 490?

– Всего в нескольких милях отсюда, – сказал Клэй. – Чуть на юг, прямо у реки, но на другом берегу. А что?

– Почему вы решили отправиться именно туда? Там одни елки да оленями насрано. Лучше двинуть по одной из тех троп, что ведут дальше на север.

– Мы – студенты Университета Кентукки, изучаем топографию, – сказала Сильвия.

– Многие, кто уходит в лес на той стороне дороги, не возвращаются, – ответила официантка и принялась чиркать в своем блокноте кончиком карандаша – словно бы вычеркивала их имена из некоего списка. От этого звука Дилан вздрогнула. – Ну а кто все-таки выходит, становятся действительно странненькими. Не хотят рассказывать, что там с ними было, или же рассказывают, что видели всякое сверхъестественное дерьмо. Дерьмовых призраков.

– Что вы имеете в виду? – спросила Дилан.

– Ну, все наверное слышали такие истории, – ответила официантка. – Мой дядя рассказывал, что, когда он учился в средней школе в восьмидесятых, некоторые дети из классов постарше ушли в лес, ну, после уроков и никогда уже не вышли. Потом шериф их нашел – все они покончили с собой.

Все четверо внезапно почувствовали себя мишенями в тире. Они уставились друг на друга, ладони каждого вспотели, размягчая пятна древнего кетчупа на меню. В кафе могла бы воцариться тяжелая тишина, если бы не непрерывно доносившийся с парковки лай Слэйда и ворчание кофеварки. Она побулькивала, из подтекающего клапана капала вода, из недр ее вырывался затхлый запах, окутывая стойку ядовитым облаком.

– Так что будете заказывать?

Двери джипа со щелчком захлопнулись.

– Ну, – сказал Клэй, – это было… странненько.

Вся группа разразилась нервным смехом.

– Божечки, эта официантка была такой странненькой, – сказала Дилан. – Ей, должно быть, скучно до безумия. Наплела всякой ерунды, лишь бы время занять. Она, наверное, просто вчера вечером посмотрела какой-нибудь ужастик.

– Что? Ты не веришь, что леса округа Роккасл кишат призраками? – Люк шутливо погрозил ей пальцем.

– А вот насчет деревьев и оленьего дерьма, – произнес Клэй. – Она была, скорее всего, права, ну, она говорила об этом вначале.

Он завел машину и выехал с парковки при кафе на главную дорогу.

– Я имею в виду, не поймите меня неправильно, – продолжил он, – олени могут достать кого угодно.

– Хорошо, что у нас есть Слэйд, чтобы отпугнуть их, – ответил Люк.

– Этот пес погавкает на них, а при первых признаках опасности убежит, – рассмеялась Дилан. – Он убегает от белок, если они ведут себя агрессивно, не так ли, приятель?

Клэй, сидевший впереди, воспользовался остановкой на светофоре, чтобы вбить координаты в свой мобильник. Холодный женский голос навигатора сказал ему дальше повернуть налево.

– Погоди-ка, – сказала Сильвия.

Экран ее телефон засиял белым. Дилан увидела с заднего сиденья обрывок заголовка: «Местный охотник».

– Тут действительно пропадают люди. Некоторые – совсем недавно.

– Люди постоянно пропадают, – срывающимся голосом ответил Клэй и стал въезжать в поворот.

– Население округа Роккасл составляет всего семнадцать тысяч человек, – сказала Сильвия. – Гугл выдает слишком много отчетов о пропажах на такое небольшое количество жителей. Только в Ливингстоне за последние два года пропали без вести по меньшей мере пятеро местных. Охотники, ушедшие за оленями, в основном.

В животе у Дилан забурлило, она ощутила горечь во рту – ох уж эта жирная еда! Она попыталась рассуждать разумно. У них есть GPS-трекер и телефоны, а охотники, скорее всего, просто заблудились, не смогли найти дорогу и умерли от голода. Нет в этом лесу никаких призраков, не прячутся в нем поклонники какого-нибудь безумного культа смерти. Вот же глупая.

– Может быть, они просто ушли, – сказал Клэй. – Может быть, они просто устали от этого города с его единственным рестораном и с его единственной жуткой официанткой.

Именно в этот момент они снова промчались мимо ресторана. Клэй затормозил, колеса джипа завизжали по асфальту, а Слэйд врезался в спинку сиденья Сильвии. Только что упомянутая жуткая официантка стояла с сигаретой в руке, прислонившись к стене здания, и ухмылялась им «уже-вернулись?» улыбочкой.

– Заблудились, что ли? – крикнула она. – Решили не лезть в этот треклятый лес?

– Что за херня? – Клэй уставился в свой телефон, проигнорировав официантку. – Я следовал указаниям. Один раз повернул налево, и один – направо. Так как же мы вернулись туда, откуда начали?

Смех Сильвии, почти такой же резкий, как яростный лай Слэйда тогда, на шоссе, вспорол воздух в машине – самый громкий звук, который она издала с тех пор, как Дилан познакомилась с ней несколько часов назад.

– Вот тебе и твои драгоценные технологии, – сказала она, хлопнув Клэя по руке.

– Ошибка пользователя, – проворчал Клэй.

На этот раз голос GPS привел их к месту назначения, зарослям у шоссе 490, неотличимым от остальной части леса. Дилан по-прежнему не видела никакой скалы – разве та не должна была возвышаться над деревьями?

Клэй повел джип сквозь лес, иногда бампер терся о стволы, но как-то Клэю всякий раз удавалось найти достаточно места между густо стоящими деревьями, чтобы проскочить дальше, пока, наконец, он не отъехал с дороги ровно настолько, чтобы скрыть машину от воров или подростков, одуревших от скуки.

– Припарковался ты зачетно, но сможем ли мы выбраться? – спросила Дилан, сама не зная, имела ли она в виду «вернуться на дорогу» или «выйти из машины». Вплотную к окну с ее стороны торчал древесный ствол.

– Это проблема на потом, – сказал Клэй, выпрыгивая из машины.

Дверь со стороны Дилан хрястнула о дерево, в получившуюся щель едва-едва можно было проскользнуть. Дверь Люка, сидевшего справа от нее, открылась свободно. Слэйд выскочил из машины и залаял.

Клэй и Сильвия начали разгружать кучу запасов из багажника, разрушая хлопково-полиэстеровую гору. Все это им предстояло нести через лес. Дилан закинула рюкзак на спину и застегнула грудную стяжку. Она взяла у Люка поводок, и тот тут же натянулся – Слэйд бросился вперед, заставив Дилан пошатнуться и чуть не сбив ее с ног.

– Что это со Слэйдом? – спросила Сильвия.

– Он, наверное, просто учуял запах того самого оленьего дерьма, – сказала Дилан, притягивая пса назад. Иногда ей хотелось, чтобы они не таскали с собой Слэйда повсюду. Она и так нервничала, а тут еще надо было приглядывать за псом и успокаивать Люка. Воздух был насыщен статикой, от которой у нее мурашки по коже побежали.

И вот, навьюченные, как лошади (тяжелый рюкзак Дилан был забит металлическими карабинами и веревками), они начали свою экспедицию. Люку пришлось практически тащить за собой хнычущего Слэйда. Сильвия вышагивала впереди. Она несла мини-холодильник с пивом, а Клэй возился со своей GPS-приблудой, красной пластиковой штуковиной с огромными кнопками и маленьким экраном, похожей на доисторическую Нокию. Он вбил туда длинный набор цифр, и чудо-навигатор должен был теперь привести их прямо к скале.

Дилан глянула вперед. И снова задалась вопросом – разве они не должны уже видеть скалу? Разве та не должна возвышаться над ними, бросаться в глаза сквозь еще не покрывшиеся листвой ветви? Может быть, Сильвия права – здесь ничего и нет. Возможно, они все здесь благодаря какому-то машинному глюку, Клэй слишком верит в свою технику, чтобы заметить, когда та начинает бредить. Дилан жестоко разочарует корпорацию еще до того, как их сотрудничество толком начнется.

Или, может быть, Клэй заманивает их в лес, чтобы убить. Много лет назад, когда они встречались, он все время пытался заставить ее посмотреть какой-нибудь ужастик, а сейчас, во время поездки, он казался завязанным в узел, как гремучая змея. Дилан на миг представила себе, как Клэй с мачете в руках гоняется за ними по всему лесу, и хмыкнула. Насколько она его знала – он запнется о первый же корень и не успеет нанести ни одного удара.

Но возвращаться было уже поздно. И вместе с остальными она двинулась вглубь леса, пробираясь между кустами и зарослями крапивы.

На ближайшем дереве каким-то чудом все еще держалась табличка «Вход воспрещен» – ржавая, почти поглощенная наплывами коры. Привет от застройщиков, которые застолбили эту землю, но давно покинули ее.

Не так уж много оставалось знаку до момента, когда наросты коры поглотят его полностью.

1700-е годы

Этого места нужно было избегать, и они это знали.

Чероки и шони знали его повадки.

На этой земле выживали лишь те растения, что жадно впитывали ее яды, растения, которые не предназначались в пищу. Дерзко торчали кроваво-красные стебли черной бузины, с сочных плодов которой свисали капли росы. На берегу ручья – невесть каким ветром занесенная сюда манцинела, подозрительные, манящие желтые плоды усыпали ветви – только коснись листьев, и покроешься волдырями, а сок такой густой, что и ослепнуть недолго. Лаконос, змеиный корень, дурман колючий. Белые глазки-бусинки волчьей ягоды. Пестрая сборная солянка из самых красивых цветов и сочных плодов, которые, как знали и шони, и чероки, вызывают видения, заставляют бешено колотиться сердце, от которых сначала урчит в желудке, а потом начинается рвота.

Все это – перед смертью.

Любое другое растение здесь чахло, семена никогда не достигали размеров больше чем пары дюймов, а затем гнили или превращались в хрупкую желтую шелуху. Помидоры здесь росли; но зеленые плоды чернели прямо на кусте, мякоть ссыхалась и превращалась в сморщенный бурдюк с кровью.

Это место никогда не являлось взору одинаковым дважды, но оно не могло полностью спрятаться от тех, кто знал, на что смотреть: заросли ядовитого плюща обвивают ядовитый дуб; солнечный свет начинает мерцать; покой, тоска, нежелание двигаться охватывало любого находившегося здесь – и яростный, ненасытный голод, который можно было утолить только росшими там ягодами и плодами.

Когда этот клочок земли был голоден, он начинал сиять еще сильнее.

Знание передавалось из уст в уста: «Не ступайте на эту землю».