– Но принимать подарки от него тебе нравится сильнее, – усмехнулся торговец.

– Да, я приняла его подарок, потому что мне стало жалко девушку, которую избивал хозяин. У меня не было денег на её покупку, потому я не отказалась, когда Су Мин предложил купить её для меня, – теперь я говорила правду.

Ну же! Хоть искренность тебя проймет?

– Что за ерунду ты несешь? – поморщился Ло Юань. – Тебе стало жалко незнакомую служанку? И ты по доброте душевной разрешила её купить себе? – слово «разрешила» он произнес с таким ехидством, что у меня пересохло во рту.

– Так и есть! Мне нравишься ты, а не Су Мин!

– Ну да, конечно…

Сообщение замерцало снова:

“Внимание! Симпатия Ло Юаня слишком низкая для того, чтобы он поверил в ваши признания. Ло Юань считает, что вы ему лжете (-300 очков симпатии)

Текущая симпатия: 200”

Я отмахнулась от уведомления, и оно растаяло в воздухе. Что за ерунда?! К горлу подкатывала паника.

– Ми Лань, я надеялся, что ты объяснишь мне мотивы своего поступка, и мы сможем что-нибудь придумать. Я хотел быть с тобой. Я надеялся взять тебя в жены и подарить тебе детей. Но ты лжешь, глядя мне в глаза.

– Я не лгу! – отчаянно выкрикнула я.

– Я сомневаюсь, что твои слова о симпатии ко мне – правда.

– Нет же! Это не так! Да услышь же ты меня!

– Я думал, ты чиста душой, но ты такая же коварная, как все остальные женщины. Правильно говорит мама…

“Вы не смогли убедить Ло Юаня в искренности своих чувств (-200 очков симпатии)

Текущая симпатия: 0”

Взгляд Ло Юаня стал отстраненным.

– Больше я не буду ни на что надеяться и беспокоить тебя.

И следующее сообщение окончательно припечатало меня бетонной плитой: «Любовная линия с Ло Юанем больше недоступна”

В смысле?!

Как это, недоступна?! Почему так? В игре я могла лавировать между фаворитами, выбирать того, кто мне больше по душе. Да, это было чревато неприятностями в общении с отвергнутым героем, но такая возможность была.

Тем более всего-то ноль. Не минус. Не критическое значение в минус тысячу. Ноль!

Кажется, я, сама того не ведая, задела какой-то триггер в сыне торговца. Он ко всему был лоялен, но не смог простить мне флирт с женихом-стариканом. Или покупку Фейту?

– Ло Юань… – произнесла я, едва не плача, хотя и понимала, что всё кончено. – Пожалуйста…

– Извини. Нам не о чем разговаривать. Я попрошу матушку обслужить тебя, – мужчина покачал головой и ушел в лавку.

Я осталась стоять на улице, ссутулившись. В голове роились недобрые мысли. Я отчаянно искала способ спасти положение, но не могла ничего придумать.

Надежда на быстрое разрешение истории с помолвкой испарилась. Меня словно по носу щелкнули, причем не пальцем, а кувалдой.

Внезапно я почувствовала слабость в ногах. Эмоции вновь начали накатывать на меня, плотина спокойствия была снесена, и мной завладел холодный ужас. Он заполнял всё моё тело, оседал в легких. Дышать стало тяжело, как будто горло сдавило леской.

Каждое – каждое, черт возьми! – моё решение может стать последним. Даже самое незначительное и прямо не относящееся к помолвке.

И что делать?

Смириться со своим положением? Выйти в меню и закончить игру досрочно?

Нет уж.

Не дождетесь.

Ещё не всё потеряно. Да, роман с Ло Юанем был бы легким выходом, но есть и другие мужчины. Правда, если так пойдет и дальше, через несколько дней я соглашусь и на ученого-психопата – Сяо Вэя.

Интересно, если попросить его поклясться не травить меня – это сработает? Типа: «Беру в жены Ми Лань и обещаю не убивать её ядами, хотя бы первые пятьдесят лет».

Так, юмор ко мне вернулся. Уже неплохо.

Я вдохнула и выдохнула, успокаиваясь.

Хоть линия с Ло Юанем для меня и закрыта, платье-то сшить нужно. Вернусь к его матушке, просто чтоб не искать другую лавку и не накликать себе новых проблем. Да и должок за его семейкой остался. Стребую его каким-нибудь другим образом.

Если Ло Юань и сообщил маме о том, что разочаровался во мне, то госпожа Ло виду не подавала. Она сняла мерки, болтая без умолку:

– Ах, деточка, как замечательно, что ты выходишь замуж! Господин Су будет относиться к тебе как к драгоценной пташке. Ни одна из его наложниц не знает нужды ни в чем! Все драгоценные шелка для них! Все яства! Хотела бы я прожить так свою жизнь, в достатке и удовольствии.

Я заметила краем глаза, что Фейту, что стояла в сторонке, на это её замечание едва заметно изогнула губы в ухмылке. Она была явно не согласна с утверждением, что прислуживать старикану во всех его похотях – предел мечтаний. Только открыто свое мнение не выражала.

Радует, что в этом мы с ней схожи.

– Да уж, что ни говори, а семьи создаются небесами, – продолжила ворковать госпожа Ло. – Вот бы и моему сыну найти достойную невесту. А то мне помирать скоро, на кого же я его брошу?

Чего-чего? Я скептически уставилась на женщину, позабыв о том, что вообще-то надо отыгрывать роль Ми Лань, а не девушки, которая так заколебалась строить отношения со свекровью, что сбежала от Ло Юаня, сверкая пятками.

Я уж молчу, что её «скоро помирать» растянется лет на семьдесят, это с учетом здешней плохой медицины. Такая еще и жену сына переживет, и внуков, и даже пару династий сменится, а она всё будет ходить по рынку и плеваться ядом на тех, кто посмотрел косо.

– Он у меня такой несамостоятельный, такой беззащитный, – мурлыкала она, присматривая ткань под платье. – Ему нужна женщина, которая направила бы! Вразумила бы! Стала бы его опорой! Вот как ты, например!

У меня отвисла челюсть. Захотелось припомнить все те разы, когда в игре эта чудесная женщина пакостила Ми Лань, дабы её «сыночка-корзиночка» не ушел в руки кровопийцы-женушки. Свекровь называла невестку «змеёй в цветущем саду», подливала в чай слабительное, чтобы та не могла лишний раз увидеться с ее сыном. Строила такие интриги, будто участвовала в дворцовом перевороте.

Вот настолько свекровь «радовалась» выбору сына.

– Ну… – начала я.

– Но у тебя будет достойнейший супруг, – закончила госпожа Ло слишком уж весело. – Мы бы не смогли предложить тебе ничего из того, что даст он.

Мне невольно захотелось спросить: «Вы случайно не в доле с Су Мином? Вам процент за проданную невесту не капает?» Больно уж госпожа Го светилась, говоря все это.

– Есть много других замечательных девушек. – дипломатично заметила я.

– Ох, Ми Лань, дорогая моя! Ты неужто шутишь?! Все они как одна: корыстные, безразличные. Моему сыну нужна другая. Особенная.

Ну, вы понимаете, почему я в первый раз предпочла не отыгрывать ветку с сыном торговца, а переключиться на Сяо Вея? Потому что матушку его придушить охота!

Сейчас, вспомнив госпожу Ло получше, я даже на секунду обрадовалась, что с Ло Юанем ничего не выйдет. Она бы меня точно придушила на брачном ложе. Только чтоб я не испортила её мальчика. Не для меня его роза цвела. Не для меня он щечки наедал.

Да-да, и брачное ложе у нас точно было бы на троих. А то как это матушка в такой ответственный момент и не поддержит сына? Не направит его не путь истинный? Не скажет невестке: «Ты всё делаешь неправильно"?

– Думаю, Ло Юань обязательно встретит ту самую, – ответила я, подавив в себе желание съязвить.

Всё же, здесь и сейчас госпожа Ло мне ничего дурного не сделала. Так зачем портить с ней отношения? Тем более с сыном её у меня не выгорело. Пусть госпожа Ло выдыхает. Я притязания на Ло Юаня снимаю.

Женщина покачала головой и поправила повязку на глазу.

– Ох, надеюсь на то, – сказала она, только вот надежды в голосе не читалось. Читалось обещание утопить возможную невесту в бочке с соевым соусом если та ей не понравится.

Режим просмотра. Вне игрового контроля

Возвращение из храма не принесло Линь Яню покоя. Но он и не искал его. Вина давно стала его тенью, но она уже почти не терзала, а просто напоминала о себе – как незаживающий шрам.

– Молодой господин, – нерешительно подал голос слуга Буи, идущий позади, – а та девушка… Ми Лань, кажется. Почему вы её отпустили? Она явно подслушивала. Вдруг ее специально подослали?

Линь Янь остановился, слегка повернув голову. В его глазах не было ни тени сомнения, ни колебаний.

– Если окажется так – убью её позже. В другой день, – голос был безразличным, словно речь шла о раздавленной на дороге змее.

Стоило ли избавляться от неё сразу? Возможно. Но только не сегодня. Сегодня был день, когда не стало его матери.

«Меня заставляют выйти замуж против моей воли… Я пришла сюда молиться богам» – вспомнились слова Ми Лань.

Его мать, когда-то тоже молилась в этом храме.

Когда Линь Янь проходил мимо кабинета отца, слух уловил смех. Звонкий, женский, вперемешку с грубым, довольным голосом Линь Гэ. В груди что-то сжалось, но Линь Янь не позволил этому чувству расцвести. Отец забыл. Не почтил её память. И что? Какая разница? Какое Линь Янь имел право его судить?

Дверь кабинета внезапно распахнулась, в проеме показался Линь Гэ. Тот усмехнулся, окинув сына оценивающим взглядом.

– Я искал тебя – Отец кивнул, призывая зайти. – Где шлялся?

Служанка, что ещё недавно смеялась, в панике схватила с пола смятое платье и метнулась за ширму.

– Сегодня годовщина смерти матери. Я был в храме, – голос Линь Яня был бесцветным, словно произнесённое не имело никакого значения.

Губы Линь Гэ скривились в насмешке.

– Замаливал грехи? – его усмешка была полна яда.

Линь Янь не дрогнул. Он привык к этому. Как привык к ночам на коленях под холодным дождём, к побоям за проступки, к тому, что заслужил свою боль.

Линь Янь убил её. Женщину, что любила его больше всего на свете, ту, что пела ему колыбельные, баловала, лечила, целовала в лоб, когда он болел, обнимала. Он виноват.

Восемь лет в изгнании, в монастыре на горе, куда сослал его отец после смерти матери, – ничтожная плата. Малая часть искупления.

– Выметайся уже, – рявкнул Линь Гэ, обращаясь к служанке, всё ещё торопливо завязывающей пояс платья.

– Но, господин, я ещё не…

– Выметайся, не то велю всыпать десять палок! – перебил её отец.

Девица тут же выбежала из кабинета, босая, с растрёпанными волосами, сжав в руках не до конца завязанное ханьфу.

Линь Янь молча смотрел на неё. Это лишь очередная падшая женщина. После смерти матери, отец не взял ни новую жену, ни новую наложницу. И других детей у него не было.

– У меня к тебе поручение, – голос отца стал твёрдым, повелительным.

Линь Янь выпрямился.

Четыре года назад отец вернул его домой из храма.

Линь Янь из ничтожного послушника, над которым издевался жестокий монах-учитель, в один момент снова стал благородным сыном первого министра. Бывший изгнанник сменил монастырское одеяние на роскошное, пусть и без лишней вычурности.

А уже через несколько месяцев прошел отбор в Министерство наказаний. Линь Ян выполнял любую работу без единого слова. Не отводил взгляд, когда перед ним пытали преступников. Пытал сам. Он учился видеть больше, чем показывали. Слушать больше, чем говорили. Говорить только тогда, когда это действительно имело смысл.

За прошедшие четыре года, он прошел большой путь.

Линь Янь знал – мать любила Линь Гэ. Он был уверен: будь она жива, она хотела бы, чтобы он был хорошим сыном. И он старался.

Когда через три года усердной работы выбирали нового главу Министерства наказаний, он был первым кандидатом на эту должность. Он думал, отец будет рад и горд за него.

Но вместо поздравлений его ожидало наказание.

– Ты глуп, – голос отца в тот момент был холоден, в нём не звучало ни капли гордости. Только разочарование. – Глуп и самонадеян. Я первый министр. Родственники твоей матери заправляют Министерством финансов. Благородная супруга Нин Хоу, мать второго принца, моя кузина.