– Тринадцатый уровень – веха Кроноса. Он здесь царь и бог. Если Медея вмешалась и дала тебе имя, то, значит, у нее есть планы на твой счет. Не советую связываться с королевой, Кая. Все, кто пытался, давно мертвы.

– За исключением Бута.

– Не дает он тебе покоя. Да? – с горечью замечает Эйнар. – Хочешь сыграть на два фронта? Опасная затея, ангел. Думаешь, никто до тебя не пытался?

– На три, – поджав губы, шепчет она.

Парень заметно бледнеет, с опаской взглянув вверх. Камеры… Он думает, нет, уверен, что их слушают. Осознав, что только что проговорилась, Кая прикусывает язык. Идиотка. Тупая, безмозглая идиотка.

– Встанешь между этими тремя – умрешь, – коротко произносит Эйнар и быстро встает на ноги. – Мне пора. Наше время вышло.

– Уже? А как же процедуры? – Нахмурившись, она удивленно смотрит на засуетившегося парня, потом на электронные часы над информационной панелью. Час и правда уже истек.

– Завтра у нас силовая тренировка в первой половине дня, после нее сеанс массажа, – официальным тоном сообщает Эйнар.

– Тебя не накажут? – с беспокойством спрашивает Кая. Он недоумевающе сводит брови. – За сегодня. В расписании стоял массаж. А мы просто поболтали.

– Нет, всё в порядке. Бут посоветовал навести мосты, прежде чем приступить к исполнению обязанностей, – поясняет парень и, взглянув на сканер, быстро выходит из соты.

Что за непонятная хрень тут творится? Хотят – создают правила, хотят – отменяют, а ей что прикажете делать? Она уже всю голову сломала, а вопросов с каждым часом добавляется всё больше.

Глава 14

Спешно приняв душ и надев брючную шелковую пижаму, Кая забирается в постель с четким планом уснуть до того, как в соте вырубят свет. Разговор со скандинавским красавчиком выпотрошил ее морально и эмоционально, оставив такой сумбур в мыслях и чувствах, что сон кажется единственным спасением от назревающего нервного срыва. Но стоит ей накрыться одеялом с головой, как спальный отсек наполняется режущими слух звуками.

Вынырнув, девушка настороженно смотрит на оживший экран плазмы. Первые несколько секунд изображение визуализируется нечетко, картинка дрожит и прыгает. Схватив пульт, Кая пытается выключить плазму, но тот, похоже, не работает, или экран удаленно используется как дисплей компьютера.

Черт, час от часу не легче.

– Я не оплачивала доступ, – гневно шипит пчелка, обращаясь в ближайшую камеру, краем глаза воровато поглядывая на экран.

Изображение транслируется из помещения, напоминающего клубный зал с детально воссозданными декорациями и атмосферой. Световые панели, вращающие диско-шары, лазерные лучи, грохочущая музыка, стойка диджея с ним самим, столы по кругу, в центре – сцена на невысоком постаменте, отрезанная от зала неоново-синей стеклянной стеной. Весь свет прожекторов устремлен туда, отвлекая внимание от сидящих за столами зрителей в золотых масках.

Обвешанные драгоценностями стройные женщины в коктейльных изысканных платьях и мужчины в строгих смокингах лениво потягивают красное вино и угощаются закусками, увлеченно наблюдая за происходящим в центре круга, где сражаются как минимум два десятка людей, одетых с ног до головы в черную кожу и вооруженных отнюдь не игрушечными мечами.

Одни нападают, другие отбиваются, всё это сопровождается свирепым рычанием, скрежетом металла и воплями боли тех, кто не смог увернуться. Последние падают или пытаются ползти, скребут окровавленными ногтями по стеклянной перегородке, умоляют, хрипят…

На первый взгляд создается впечатление постановочной реконструкции компьютерной игры, но, побывав не так давно в одной из игровых, Кая не питает иллюзий в отношении реальности творящегося на сцене безумия.

Непонятно одно – зачем ее решили сделать зрителем очередного кровавого стрима.

Какова цель?

Напугать?

Или показать, к чему готовиться в следующий раз?

Если да, то нельзя отворачиваться и поддаваться эмоциям. Надо смотреть, как бы ни было страшно, тошно и мерзко.

Смотреть, анализировать и запоминать.

Переступив через внутреннее отторжение, Кая убеждает себя воспринимать творящийся на экране хардкор как сцену из фильма ужасов. Бут не просто так привел в сравнение именно этот жанр, сообщив, что ей отведена главная роль. Значит, необходимо вычислить, кто главный в данной постановке, и понять, в чем заключается его или ее задание. Не сразу, со скрипом и путем мучительных переговоров с самой собой, но Кае удается абстрагироваться и сосредоточиться на происходящем.

Визуально участников побоища можно разделить на две группы.

Первые – крупнее и шире своих противников, загримированы под какую-то нежить, с землянисто-зеленой кожей, частично свисающей «разложившимися» ошметками. Неповоротливые, грузные, сражаются грубо и топорно, рубят мечами, как кувалдой.

Вторые – гибкие, ловкие и стремительные, лица не тронуты гримом. Наоборот, их черты размытые, нечеткие. Безликие, одним словом. Двигаются легко, словно танцуют, и даже попадают в ритм гремящим битам. Выпады выверенные, молниеносные, безжалостно разящие движущиеся цели.

И те и другие выглядят одинаково жутко и смертельно опасно. Половая принадлежность вперемешку в обеих группах. Женщины держатся за спинами мужчин, их отличают длинные тугие косы и хрупкое телосложение, но некоторые в запале драки высовываются вперед и… остаются лежать на полу. Остальные переступают через них, продолжая сражаться. Тела никто не убирает.

Это ад, самый настоящий ад.

Не думать о постороннем. Им уже не помочь. Завтра она может оказаться на их месте, если позволит панике взять верх.

Сделав глубокий вдох, Кая с тяжелым сердцем возвращается к просмотру.

Если она правильно поняла, «безликие» не дают «мертвякам» подступиться к емкости в форме бокала для мартини, до краев наполненной красной жидкостью. Вероятно, по сюжету это кровь, жизненно необходимая зеленолицей нежити, а вот какова роль темнокожей красивой девушки, голышом плавающей в импровизированной купели, разобраться сложно. Начало трансляции Кая пропустила и додумывать придется самой.

Смуглая красавица вполне может быть захваченной королевой мертвяков. Яркий макияж, алые губы, собранные высоко на затылке гладкие черные волосы, ожерелье из драгоценностей на тонкой шее, золотые браслеты на хрупких запястьях, не такие роскошные, как у Медеи, но отдаленно похожи. Да, теперь Кая уверена: девушка – трофей, основная причина конфликта, и с высокой долей вероятности главная роль отведена именно ей. А это не так уж и плохо, учитывая тот факт, что вся эта бойня вокруг особо ее не касается. Она скорее экзотическое украшение шоу, а не страдающая жертва. Правда, состав жидкости внушает определенные опасения, но девушка выглядит расслабленной и даже слегка высокомерной.

Далее Кая переключается на противоборствующие стороны, подмечая малейшие детали. В каждой группе имеется предводитель, задающий темп остальным. У мертвяков – здоровенный свирепый бугай с покрытым шрамами лысым черепом и мускулистым голым торсом. От бешеного оскала на зверином лице Каю пробирает дрожь. Черт, да она бы умерла от страха, окажись сейчас там. Размахивая мечом, как молотом Тора, он напирает на своего поджарого противника. Тот словно издевается над неуклюжим громилой. Подпускает ближе, наносит удар, оставляя кровавые борозды на бугрящихся мышцах, и каждый раз неуловимо ускользает под ошалелый воинственный клич взбешенного борова. Определенно, гарцующий смертоносный танцор и есть главарь безликих. Судя по непринужденной точности его движений и довольной белозубой улыбке, он не особо напрягается и кайфует от агонии соперника.

М-да, с такими защитниками деве в бокале с кровавым мартини можно расслабить булки и не париться за свою жизнь, но стоит Кае выбрать сильную сторону, как ситуация быстро меняется.

Увернувшись от очередного удара, здоровяк делает резкий выпад и бьет острым лезвием в бок замахнувшегося противника. На рассеченном кожаном кителе сразу же выступает кровь. В зрительном зале слышится взволнованный гул, кто-то из гостей вскакивает из-за стола. Кая и сама подается вперед, потирая вспотевшие ладони. Промахнувшись, главарь безликих оступается и получает второй удар. На этот раз боров срезает рукав, но сама рука вроде бы цела. Кровь есть, но она не брызжет, как из пореза на боку.

– Давай же… Размажь этого урода, – бормочет Кая, невольно втянувшись в творящийся на экране треш.

Отступив назад, безликий отправляет вперед своих бойцов, а сам рывком отдирает мешающую ткань и, отвесив грациозный поклон болеющим за него разряженным гостям, снова идет в атаку.

Далее действия развиваются стремительно, утратив неспешный темп. Кая не успевает отследить действия сторон, настолько быстро они перемещаются по сцене. Свист взлетающих в воздух лезвий, глухие звуки ударов о тело, реки крови, крики, вопли, предсмертные хрипы. Ей начинает мерещиться багровая дымка, поднимающаяся над ареной сражения. Проморгавшись, Кая с ужасом понимает, что ей не показалось. Кровавая пелена реальна, она поднимается над неподвижными телами погибших.

За что они умирают? Зачем? Ради чего? Извращенной прихоти зажравшегося избранного класса, ищущего острых ощущений в муках и пытках других?

Каталея сдавленно всхлипывает, ожесточенно сжимая челюсти, глаза наполняются слезами скорби и ярости.

Неужели никто не способен дать им отпор, стереть с лица земли горстку монстров, возомнивших себя хозяевами жизни?

Почему участники чужой бесчеловечной игры не объединяются и не направляют оружие на тех, кто лишил их воли и права выбора?

Зачем убивают друг друга?

Внезапно раздается протяжный высокочастотный звук, похожий на тревожную сирену. Бойня заканчивается абсолютной победой безликих. Среди тех, кто остался стоять, нет ни одного с землянисто-зеленым лицом.

Гости в золотых масках синхронно поднимаются из-за своих столов. Звучит шквал аплодисментов, стеклянная ограда опускается, но никто из выживших не спешит карать своими мечами тех, кто оплатил и организовал этот пир проклятых.

С бешено колотящимся сердцем и почти не дыша Кая смотрит на сцену, выискивая взглядом главаря безликих. Засунув меч в держатель на спине, он с триумфальной улыбкой смотрит в зал, поднимает вверх обе руки и приветствует ликующую толпу. У его ног валяется изуродованный труп врага. Полученные в бою раны обильно кровоточат, но, не обращая на них ни малейшего внимания, он разворачивается и походкой победителя направляется к бокалу с кровавым мартини.

Поймав в объятия выскользнувшую из емкости темнокожую красавицу, мужчина легко, словно пушинку, подхватывает девушку на руки и демонстрирует восторженно гудящим гостям отвоеванный трофей. Обвив крепкую шею тонкими руками, голый «трофей» смотрит на «спасителя» горящими влюбленными глазами и награждает долгим страстным поцелуем. Зрители приходят в еще большее исступление, хлопки и возбужденные голоса звучат громче, музыка почти не слышна. Наверное, диджей тоже увлекся происходящим. Парочка самозабвенно сосется на глазах улюлюкающей толпы, а Каю передергивает от отвращения. Он такое же чудовище, как и заказавшие дикое шоу, но имеет ли она моральное право судить его? Нет. Неделю назад у нее тоже не возникло ни малейшей мысли использовать пистолет против того, кто привел ее в игровую. Кая знала, что его смерть ничего не изменит. Возможно, этот человек рассуждает точно так же. Оправдывает ли это его рабское бездействие? Снова – нет.

Решив, что всё самое чудовищное и непоправимое уже случилось, Кая рассеянно следит за передвигающимся по сцене «героем» со своей драгоценной ношей на руках. Вот кого адская бойня обошла стороной. Подумаешь, посветила голым задом перед высокопоставленными гостями.