Оглядев притихших учёных, Сергей Иванович улыбнулся.

– Если у вас остались вопросы – задавайте.

Что тут началось! И это уважаемые обществом учёные? Хуже мальчишек, честное слово…

***

Казалось бы, потерянный из-за плохой погоды день пролетел незаметно, учёные-мальчишки никак не могли успокоиться, обсуждая полученную информацию и строя свои предположения и догадки. Особенно был возбуждён наш биолог, ну как же мимо него прошла такая сенсационная находка! Он раз десять, наверное, рассказал мне какое это великое открытие, где его можно применить, какие открываются перспективы и что он оказался прав, утверждая, что жизнь может зародиться где угодно, а значит, другие миры и планеты обязательно заселены!

Я кивал, не мешая человеку выплёскивать эмоции, а сам думал: нашу экспедицию организовали не ради этих зверушек. О них уже давно было известно и, значит, есть какой-то объём данных по ним, с которым работают местные биологи. Так что же рассчитывают найти военные подо льдом Антарктиды, неужели живых гуманоидов?

Эта мысль так засела в голову, что я никак не мог уснуть, а ночью снились кошмары: то я убегал от белого монстра, который превращался в плазмоид с крысиными лапами, то ходил от сугроба к сугробу, заглядывал под него и спрашивал странных существ: “Где найти перо Феникса?”. Они лишь пожимали плечами, а маленький плазмоид, который крутился под ногами, отчётливо так и нагло хохотал.

Проснулся от смеха, не соображая, где я, и куда подевался надоедливый насмешник. Приснится же бред…

– Лёнька, вставай, – пробасил сосед, – посмотри какое прекрасное утро! Сегодня нам точно расскажут о цели нашей экспедиции, а не те старые сказки, от которых только биолог в восторге! Да выйти сегодня подышать свежим воздухом можно…

Глядя на довольное и свежее лицо ещё с капельками воды, кивнул, быстро подхватываясь, и занял место в душевой, приводя себя в порядок. Мы оказались в столовой не первыми, но наша многочисленная учёная братия быстро подтягивалась, предвкушая новую сенсацию и, кажется, только я догадывался, какой она будет. Но делиться с остальными своими мыслями не спешил. А вдруг ошибаюсь?

– Доброе утро! – в столовую вошёл Сергей Иванович, как он просил его называть. – Вижу, все в сборе. Что, так не терпится узнать, что вас сегодня ждёт? – накладывая на раздаче завтрак, он хитро посмеивался, глядя на нас.

Раздавшиеся выкрики одобрения и нетерпения явно его веселили.

– Похвальное рвение, – хмыкнул мужчина, садясь за свободный столик, – тогда после завтрака жду всех в кают-компании.

Все без исключения торопились в назначенное место сбора, даже опоздавшие умудрились позавтракать быстрее Романюка. Когда безопасник вошёл, шум голосов стих. Хмурый и собранный вид мужчины давал понять, пустые разговоры закончились. Эта беседа будет серьёзной.

– Я понимаю вашу специфику работы, и насколько учёные умы бывают увлечены и болтливы, – Сергей Иванович хмыкнул, обводя нас пристальным взглядом. – Но напомню, вы все тут только потому, что прошли проверку и подписали бумаги о неразглашении.

Проверка? Быстро глянув на соседей, не увидел у них удивления на лицах. Хм, может, поездка на Алтай и стала той самой проверкой для меня?

– Вижу, вы поняли мой посыл, прошу отнестись с предельной серьёзностью к моим дальнейшим словам.

До этого и так было тихо в комнате, а после слов безопасника стало слышно, как еле различимо шумит кондиционер. Оглядев нас, Романюк начал инструктаж:

– В девяносто шестом году под ледяным панцирем Антарктиды нами был обнаружен внеземной космический объект. Тогда мы не смогли его извлечь и исследовать. Сами понимаете, такое время было, не до тарелок, – неожиданно хмыкнул мужчина. – Но сейчас есть и возможности, и средства. Объект находится недалеко от нашей станции и, если можно так сказать, на берегу подлёдного озера “Восток”. Если кто не знает, ледяная пещера естественного происхождения с высотой купола до восьмисот метров накрывает и защищает озеро, в котором температура воды держится в пределах восемнадцати градусов. Так что жить там можно вполне комфортно, – легко улыбнулся он.

– Естественного, или вы намекаете о нацистских военных базах, якобы построенных во время войны? – не удержался от вопроса, уж больно интересно было узнать байки это или нет.

– Не намекаю, а говорю прямо, – тут же ответил он, отыскивая меня взглядом. – Вот только деятельности фашистов после сорок седьмого года замечено не было и соответствующими органами был сделан вывод, что что-то или кто-то помог избавиться миру от фашизма в Антарктиде. Так что с нацистами мы там не столкнёмся. А с чем – этого никто не знает. В глубине континента приборы зафиксировали высокую магнитную активность. Её источником вполне могут быть рукотворные объекты. Именно эта причина явилась закрытием Антарктиды. То, что здесь обнаружены опасные живые существа было вторично, – кивнул безопасник, отвечая на незаданный вопрос о вчерашнем рассказе.

Странное ощущение дозированной информации немного напрягало. Нам явно не договаривали. Предупредили об опасностях и странных тварях, но на этом всё.

Глава 8

Купцов Леонид Викторович…

К назначенному часу вылазки все желающие уже были готовы и, переговариваясь, нетерпеливо толпились у выхода. Новый инструктаж мы получили уже на улице.

– Выстраиваемся в линию, дальше движемся цепочкой друг за другом. После метели можно не увидеть закрытые перемётами и снежными мостами расколы и трещины во льдах, – вещал нам военный, выстраивая и заодно проверяя одежду и снаряжение.

Не к месту вспомнился детский садик, где нас вот так же наставляли нянечки, поправляя шарфы и съехавшие на глаза шапки. Ассоциация оказалась настолько яркой, что удержаться от смешка не удалось.

– Не вижу ничего смешного, – недовольно зыркнул на меня военный, – ещё ладно, если попадёт нога в небольшую трещину, отделаетесь переломом, а вот если снежный мост под вами провалится, и вы угодите в разлом, можете смело считать себя трупом. Либо убьётесь о выступы и ледяные наросты, пока будете падать, либо застрянете не пойми на какой высоте. Поверьте, достать упавшего в широкий разлом человека живым – это удача одна на сотню.

Смеяться как-то сразу расхотелось. Даже не из-за того, что меня отчитали, как ребёнка, а просто я вдруг осознал, что впервые в подобной экспедиции, и о выживании в условиях крайнего севера, тьфу ты, юга, не имею ни малейшего понятия. Не подводой, а значит, справлюсь. Ха! Глупый чукотский мальчик. Хотелось извиниться, но военный уже отошёл, раздавая команды бойцам сопровождения.

В путь мы двинулись длинной гусеницей, с воздуха, наверное, так и смотрелось. Учёные представляли собой тело, а вооружённые солдаты – лапки. Настроение от яркого солнца, что слепило глаза бликами от белоснежной поверхности, вновь улучшилось. Даже удивительно, какая вчера мела метель, и как резко изменилась погода за ночь, а ведь казалось, что вьюжить будет ещё долго. Специальные очки закрывали пол-лица, спасая от ветра и ослепительно-яркого света. Но всё равно не защищали полностью. Отблески слепили и искажали ландшафт. Теперь стали понятны все предосторожности, которыми окружили нас.

Смотреть в спину впереди идущего было самым оптимальным вариантом. Поэтому не сразу заметил смятение в начале строя. Пока моя путеводная спина не остановилась и не отошла в сторону, не замечал ничего, наслаждаясь прогулкой и хорошей погодой. Только остановившись и оглядевшись увидел то, что заставило всю команду замереть, а военных вскинуть автоматы.

К нам в почти полной тишине плыли три плазменных шара, или как их называл Романюк – плазмоиды. На глаз определять размеры я не очень умею, так что прикинул их диаметр от десяти до двадцати метром, уж слишком огромными они казались. Больше всего плазмоиды или существа, про себя решил называть их именно так, напоминали шаровую молнию, но я никогда в жизни не видел молний такого размера и цвета. Да и “поведение” шаровых молний в корне отличалось от того, что мы видели сейчас.

Резкие и очень быстрые перемещения во всех плоскостях не давали никакой возможности рассмотреть их более подробно или хотя бы понять, в какой точке пространства окажется один из них в следующую секунду. Цвет существ менялся с голубой электры на ярко-жёлтый, почти белый. Иногда по ним проходила рябь, словно по воде, и змеились тонкие линии… молний? Не знаю… Красивое и вместе с тем устрашающее зрелище. Оно было сродни встрече в океане с китами, когда ты сидишь в утлой лодочке, а левиафан проплывает под тобой. Тогда благоговейный восторг от увиденного сплавляется в человеке с животным ужасом, и остаётся одно желание, чтобы монстр прошёл мимо и не обратил на тебя внимание.

И для всех стало неожиданностью, когда один из них завис над землёй, будто давая нам возможность себя рассмотреть, а потом резко переместился к одному из солдат сопровождения. Я так и не понял, что там произошло, но парень дёрнулся, нажимая на курок и в падении паля куда ни попадя. В этот момент мы все будто очнулись от оцепенения: крики, суматоха, пальба. Я растерянно топтался на месте, не совсем понимая происходящее и не зная, что делать. Вроде, по инструкции мы должны стоять и не двигаться, но всё пошло наперекосяк.

– Оставь его, он уже труп, – услышал чей-то надсадный крик. – Всем успокоиться!

Но куда там. Гулкие щелчки автоматных очередей заставляли людей, непривычных к подобному, паниковать. А паника – это самое страшное, что может случиться.

– Чего застыл?! – заорал мне в лицо бородатый детина. – Беги!

– Да куда бежать? Стой! – попытался остановить соседа, но тщетно.

А потом, будто почувствовав неладное, обернулся. Оказывается, страх придаёт телу силы, наверное, потому, что полностью отключает мозги. Я давно так не бегал: быстро, почти наперегонки со смертью. Вот только во время этой панической эстафеты из головы вылетели все предупреждения о трещинах и разломах.

Сам не понял, когда и как, но сильный удар локтем обо что-то твёрдое отрезвил, и только тогда я с удивлением осознал, что лечу вниз. Страх отступил, эмоций, вообще, как таковых не было. В голове промелькнули мысли, что умру, так и не достигнув мечты. Стало обидно за себя и за дочерей, которые так рано лишатся ещё и отца.

Внезапно что-то словно дёрнуло вверх, но оказалось, я зацепился рюкзаком за какой-то выступ. Хорошо хоть им, а не головой или спиной. Ледяное крошево окатило с головы до ног, гулкий трески, и я дальше скольжу в падении по ледяной ловушке. Был бы ледоруб или “кошки” на сапогах, может, тогда бы смог остановиться и попробовать выбраться. Но с голыми руками, нет смысла даже трепыхаться.

Очередной острый выступ принёс новую беду: ногу полоснуло болью и тут же холод проник под одежду. Штанина точно порвана, а нога пульсирует тупой болью, значит не порез, а сильный ушиб. Пока долечу до дна могу превратиться в отбивную котлету. Стало понятно, почему такие везунчики, как я, не выживают. Ледяная трещина неровная и тут много острых, как бритва, тонких выступов и отслоений, эдак и пополам может располосовать.

Все эти мысли безэмоционально всплывали в голове, не принося с собой страха смерти. Ударившись боком об очередной уступ, мотнуло в сторону…

– Ох… – от удара выбило воздух, но, вроде, обошлось без переломов и трещин рёбер, очень хотелось на это надеется.

Не знаю, сколько бы я так ещё падал, какой уступ или острый нарост стал бы моим вечным пристанищем, но трещина сузилась, и у меня получилось дотянуться ногами до противоположной стены. Затормозить не вышло, но хотя бы скорость упала. Со спины, надеюсь, меня защитит многострадальный рюкзак, а ноги – добротные ботинки, поэтому упирался изо всех сил. Шипы на подошве оставляли за собой совсем мизерные царапины, но других вариантов не было.