– Думаю, на то есть причины, – задумчиво хмурясь, ответил он и неожиданно продолжил: – Не для чужих ушей, но раз ты с нами, то бумаги подписал, – стрельнув в мою сторону задумчивым взглядом, вздохнул и начал рассказ, который я совсем не ожидал услышать. – В восемнадцать я, получив повестку, решил отслужить, не спрашивай зачем, так сложились обстоятельства. Так вот, распределение получил на Север, куда именно в известность не поставили. Дорога до места службы была долгой, да и в конце пути нас набралось всего пятнадцать человек. Могу сказать, никто из нас не испытывал радости, пока добирались до пункта назначения на собачьих упряжках. А когда увидели развалюху, то совсем приуныли. Жить в условиях вечного холода в хибаре, то ещё удовольствие, – хмыкнул мужчина, явно вспоминая свои эмоции, и я его понимал. – Но всё оказалось не так-то просто. В здании никто не жил, это было прикрытием для грузового лифта, ведущего вглубь вечной мерзлоты. Помню свою растерянность и непонимание происходящего, а когда мы достигли наконец точки назначения, не поверил своим глазам, – прикрыв глаза, собеседник сглотнул, будто до сих пор переживал потрясение. – Там был лес, своя замкнутая экосистема с привычным микроклиматом, небом, облаками и солнцем. Военная часть располагалась именно там. Прослужив два года, я так и не понял, где я? Ведь подобное невозможно, будто шагая в лифт, я вышел в другом измерении или на другой планете.

Он хмыкнул, переживая заново те эмоции, обдумывая происходящее, но быстро откинул их и, посмотрев на удивлённого и озадаченного меня, с улыбкой добавил:

– Думаю, ты понимаешь, почему я, вернувшись из армии, поступил в исследовательский институт. А с чем столкнёмся мы, нет смысла гадать, на месте разберёмся.

Кивнув, погрузился в раздумья. Как же много непознанного в нашем, вроде бы, изученном мире. Удивительно, какие тайны хранятся в архивах гос. безопасности и недоступны простому обывателю. Даже как-то стало понятно людей, кто верит в глобальный заговор верхушки власти.

Глава 7

Купцов Леонид Викторович…

Самолёт с рёвом моторов тяжело оторвался от ледяной взлётной полосы, оставляя нас с вооружёнными военными и ожидающими нас вездеходами. Складывалось какое-то двоякое чувство радости, от того, что я уже прилетел туда, куда рвался и в то же время недоумевал, от кого нас так серьёзно охраняют. В армии побывать не довелось, но разным оружием пользоваться умел, поэтому снятые с предохранителей автоматы удивляли и заставляли нервничать.

Без спешки, но споро грузили оборудование на вездеходы. После Московского весеннего солнышка мороз с непривычки пощипывал щёки. И это в раннюю осень, что же будет зимой? Конечно, все были подготовлены и утеплены, благо современные технологии позволили одеться с комфортом и не мёрзнуть даже на Южном полюсе. Но открытым частям тела было некомфортно, да и постоянная позёмка заставляла натягивать капюшоны поглубже и ёжиться от неприятного ледяного ветра.

Когда всё нужное погрузили, пришла наша очередь занимать места. Караван двинулся в путь. Путешествовать по ледяной “глади” было новым опытом и, могу утверждать со всей ответственностью, не приятным. Это только с виду снежный наст казался ровным, на деле, наш транспорт нехило трясло. Скрытых трещин, горок и ям было полно, так что дорога получилась не из приятных и, возможно, поэтому показалась бесконечно долгой. Тем более и посмотреть-то было не на что. За окнами проплывал унылый однообразный пейзаж. Ни тебе пингвинов, ни тюленей.

Сплошное разочарование! Видимо, я, как безусый мальчишка, романтизировал работу полярников, вспоминая газетные статьи былых лет. Сейчас же всё оказалось более прагматично и обустроено, что ли. Пропал дух авантюризма.

Тряска, что вымотала, скручивая все внутренности и отбивая мягкие места, наконец закончилась, и мы всей толпой с облегчением покинули очень неприспособленный к перевозкам людей транспорт.

Первыми высыпали на улицу военные, рассредоточиваясь и осматриваясь, будто готовясь вступить в бой.

– Не расходитесь, – гаркнул командир, – сейчас вас встретят и проводят.

Неприятное ощущение, надо сказать, будто заключённые, ожидающие своей участи. И судя по недоумевающим и затравленным взглядам учёных, не меня одного посещали подобные мысли. Но голоса никто не подавал, я тоже молча ждал. Чего суетиться, мы уже на месте и изменить вряд ли что-то сможем.

Да и посмотреть здесь было на что. С большим интересом я рассматривал современную двухэтажную полярную станцию, стоящую в ледяной пустыне. Белый снег и лёд вдали плавно перетекали в голубое безоблачное небо, создавая сюрреалистическую картину мира. Синий цвет станции очень подходил к ландшафту в бело-голубых тонах, а русский триколор радовал глаз.

Длинное здание на гидравлических опорах походило на поезд, и чудилось, что вот сейчас он дёрнется и двинется в путь, а мы так и останемся стоять на перроне. Забавные ассоциации, особенно с учётом моего интереса и изучения вопроса. На самом деле, эти “ноги” несли сразу несколько технических и функциональных преимуществ. Основным, конечно, была защита от перемётов. Поднятое высоко над землёй здание не заносило сугробами при сильном ветре и бурях. Гидравлика хорошо и быстро регулировала изменяющийся ландшафт, подстраиваясь под вечно движущиеся снежные равнины.

Пока изучал, казалось, всё прекрасно понимаю, но видя воочию, хм… вызывало некий трепет и гордость, что ли. Всё-таки реальность оказалась иной, чем воображение. Единственное, что настораживало, это вышки с мощными прожекторами. Охрана? Но от кого? Белые медведи тут не водятся, да и других крупных хищников не припомню.

– Пойдём, – скомандовал всё тот же командир, и мы нестройной толпой потянулись за провожатым.

Заселение было хлопотным, но приятным, неожиданно комфортные комнаты на двух человек порадовали уютом. В них оказалось всё для отдыха и продолжительной жизни: мягкие кровати, приятной ширины, чистое бельё, удобные кресла, шкаф, стол, полки и даже картина на стене. Мы, как дети, ходили друг к другу в гости и по всей станции, заглядывая во все уголки, охая, ахая и не переставая удивляться.

Длинный гостиничного типа коридор стал для взрослых умных и в большинстве случаев именитых уважаемых мужиков как Зазеркалье для Алисы. Открывая очередную дверь, никто из нас не знал, куда она его приведёт. Так я выяснил, что кроме лабораторий, медотсека и обязательной кухни на этой чудо-станции есть бильярдная, тренажёрный зал, сауна, курительная комната и, конечно же общий кубрик, где по вечерам старались появиться почти все проживающие здесь. За исключением, разумеется, тех, кто был на дежурстве.

Очень хотелось всё сфотографировать и послать Наде. Дочь всегда сильно переживала за меня и условия жизни в экспедициях. Но подписка о неразглашении распространялась и на жилой модуль станции.

После сумбурного дня, перелёта и долгой тряски спал, как убитый, а по утру мы обнаружили, что за окном началась снежная буря, не давая ничего разглядеть. Сонные и понурые собрались на кухне, завтракая и раздумывая чем заниматься в такую погоду.

За нас всё решил безопасник, собрав всех для инструктажа в общем зале. Рассевшись кто куда, с интересом разглядывали невысокого чуть полноватого мужика с чуть посеребрёнными сединой волосами и внимательными глазами, но совершенно обычной не запоминающейся внешностью. А вот взгляд выдавал неординарного человека, который привык брать ответственность за всех на себя. Составив мнение о нём, я сидел, дожидаясь, когда начнётся, собственно, сам инструктаж.

– Добрый день, уважаемые, в каком-то смысле, коллеги. Я генерал-лейтенант госбезопасности Романюк Сергей Иванович ещё раз приветствую вас на самой южной станции России – "Восток". Думаю, во время поездки у вас возникли некоторые вопросы. Я начну свой рассказ и, если они ещё останутся у вас, отвечу после.

Шепотки быстро смолкли, всё-таки учёные привыкли к тому, чтобы вначале получить информацию, а уже потом задавать вопросы. Сергей Иванович, внимательно оглядев нас, заговорил:

– Не хотелось бы начинать с истории, думаю, что все её знают, но без неё никуда, – безопасник опустился в кресло, видимо, давая себе несколько секунд выстроить рассказ в голове, и продолжил: – Всегда считалось, что Южный полюс Земли необитаем, если не брать в расчёт пингвинов и некоторых других животных, птиц. О которых не вижу смысла рассказывать. Я поведаю вам о других обитателях, неизвестных миру. Опасных, надо сказать, смертельно.

Наступившая тишина говорила сама за себя, нет, страха не было, любопытство и жажда знаний учёных вышли на первое место.

Романюк, чуть усмехнувшись, продолжил.

– Первые сведения об эндемиках Антарктиды появились в конце одна тысяча пятидесятых годах. Полярники со станции "Мирный" отправились к Южному полюсу. За три недели они достигли пункта назначения и разбили лагерь. Ночью возле палаток Коршунов заметил светящийся шар внушительных размеров, который двигался слишком необычно, чтобы посчитать его атмосферным явлением: он подпрыгивал и менял траекторию резко и бессистемно. Коршунов закричал, зовя остальных исследователей. Один из них попытался сфотографировать объект, но был атакован и умер на месте, а плёнка, как оказалось позднее, засвечена. Полярники открыли огонь по странному объекту разрывными пулями, но шар лишь увеличился в размерах и исчез, – взяв стакан с водой и смочив горло, Сергей Иванович продолжил в гнетущей тишине: – Позже выяснили, что объект состоит из плазмы, отсюда и название “плазмоиды”. Похожие случаи были замечены не только у нас, но и у западных коллег-исследователей. Американцы отправились на Южный полюс, но потеряли два вездехода и несколько человек. Оставшиеся в живых по возвращению домой были признаны сумасшедшими. Это не единственные свидетельства о необычных существах. Так в ходе экспедиции Айзека Горвица, полярники трижды сталкивались с неизвестным созданием. После первого столкновения найти доказательства не удалось, как и понять, куда пропал труп товарища. При втором смогли обнаружить следы, больше напоминающие крыс мутантов в разы больше привычных нам. Во время третьего нападения было замечено существо внушительных размеров, которое больше всего походило на так называемого “белого снежного человека”. Его удалось ранить, но, увы, поймать – нет. На экспертизу отправили несколько капель крови, собранной со снега и похожей на антифриз. Она не замерзала при температуре минус семьдесят градусов. Именно тогда это существо получило название "крион". Наши советские исследователи на станции "Восток" тоже сталкивались с ними, но так и не смогли подобраться близко. Все нападения происходили только зимой, отсюда были сделаны выводы, что эндемикам слишком жарко в местный летний период.

Романюк выдохнул, делая глоток из кружки с уже остывшим чаем.

– Теперь вы понимаете, почему Антарктида закрыта для посещений с осени по весну? Да и во время лета открыта лишь небольшая прибрежная зона и всего пара безопасных путей к полюсу. А если к нам приезжают учёные, то только с военными и усиленной охраной. Самолётам и спутникам запрещено летать над Антарктидой, поскольку эти плазменные шары могут уничтожать любую технику. Возможно, кто-то из вас знает про операцию "Высокий прыжок"?

Повисшая тишина дала понять, если и слышали, то подробностей не знают. Безопасник вздохнул, но всё же пояснил:

– Во времена Второй мировой войны Антарктида стала местом интереса разных государств – все вдруг неожиданно озаботились распространением на южный континент своего влияния. Круче всех оказались американцы. Сразу после войны, в одна тысяча девятьсот сорок шестом году, они предприняли беспрецедентный военный поход к Антарктиде. Операция называлась "Высокий прыжок" – Highjump. На покорение континента США отправили эскадру в сопровождении двух ледоколов и одной субмарины. В эскадру входило десять военных судов, в том числе три авианосца, несущих на себе тридцать три воздушных аппарата, среди которых были патрульные бомбардировщики PBM-5 Mariner и вертолёты Sikorsky R-4, а также три эсминца.

– А что было на самом деле? – кто-то озвучил мысли всех присутствующих.

– Всё те же плазмоиды, – пожал плечами Сергей Иванович, – уничтожение самолёта, гибель людей, паника и сворачивание операции раньше запланированного срока. Пока нас успокаивает только одно, дальше Антарктиды плазмоиды не перемещаются.