– Не может быть, чтобы твой отец не проверил эту информацию, – сощурился Егор.

– Ну, я еще не все изучила. Хотела поскорее поделиться информацией с тобой, – начала я оправдываться. – Но уверена, что он попытался все выяснить. Надо только найти соответствующую запись.

– Ладно, – бросил мне Егор, – твоя фантастическая история меня не убедила, но интерес вызвала. Я заберу документы и изучу их поподробнее. – Не дожидаясь моего ответа, он встал из-за стола, собрал документы аккуратной стопкой и, обхватив ее обеими руками, направился к выходу. – Через пару дней позвоню.

Я убрала со стола грязные чашки и направилась в спальню. Нужно выспаться, а завтра в институт. Натуся права, расследование расследованием, а экзамены никто не отменял.

Глава 6

На следующий день с самого утра я отправилась в институт и уладила вопрос с экзаменами. Пришлось немного надавить на жалость, и мне разрешили сдать переходные экзамены осенью. Да, будет сложно, но сейчас меня этот вопрос волновал не очень сильно. Как странно, еще неделю назад я была раздавлена горем, а сейчас горю желанием поскорее распутать это странное, можно даже сказать мистическое, дело. По-хорошему я должна сейчас лежать на диване и, уткнувшись носом в его пыльную спинку, предаваться горю. Все-таки я отвратительная дочь. С другой стороны, я хочу обелить имя папы, чтобы не только в моей, но и в чужой памяти он оставался порядочным и честным человеком. Нужно было хоть как-то скоротать время до звонка Москвина. С Натуськой общаться не хотелось – она снова заведет свою шарманку про институт или Егора. Я понимаю, подруга старается меня отвлечь, но отвлекаться я как раз и не хотела. Поэтому после кафедры прогулялась в парке. Покормила голубей теплой сайкой, съела парочку стаканчиков мороженого и уже ближе к вечеру вернулась домой.

Мне наконец-то разрешили вернуться в нашу с папой квартиру. Радость омрачали воспоминания последней недели, и свободное время до звонка напарника я решила посвятить уборке.

На следующий день вечером раздался телефонный звонок, которого я так ждала.

– Здорово, Исаева! Через полчаса в «Льдинке».

– А… – Мой возглас растворился в гудках.

Что он о себе возомнил? А если я занята? Невыносимый человек! Я надела новенький клетчатый сарафанчик, который дошила буквально за пару дней до смерти папы, сунула ноги в черные лакированные туфельки на небольшом каблучке и, прежде чем выскочить в коридор, повертелась у зеркала. Поиски убийцы не отменяют женственности. Меня все устраивало. На фигуру я никогда не жаловалась, а пикантное мини сверху и небольшой каблучок снизу выгодно подчеркивали красоту ног. Не хуже, чем у модели журнала, где я эту выкройку и подсмотрела.

Ну все, вооружена и опасна.

До кафе я доехала на автобусе, поднимая самооценку в восхищенных взглядах пассажиров, и еще минут десять ждала Егора, ковыряясь ложечкой в пломбирных горах, щедро посыпанных шоколадной крошкой.

– Привет, немного опоздал, – шлепнулся на стул напротив меня Москвин, полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда небольшую записную книжку. – Я изучил дело, выписал вопросы и возможные зацепки или нестыковки. Ты все еще хочешь поймать настоящего преступника? – улыбнулся он, чем смутил меня. Я за эти дни настолько привыкла к его сарказму и мрачноватой предвзятости, что такое разительное преображение меня дезориентировало, и я тоже невольно улыбнулась ему в ответ.

– Спрашиваешь! Конечно, хочу! Какой план?

– Как быстро ты готова начать расследование? Что касается меня, с завтрашнего дня я на задании от редакции. Пишу статью о знаменитом писателе Иволгине. Могу сделать тебя помощницей журналиста, – подмигнул он. – Как тебе?

– Помощницей журналиста? Что ты задумал?

– Завтра с утра мы едем в поселок Перепелкин Луг, где два года назад и произошла та странная история с писателем и его семьей.

– Почему странная?

– Потому что многовато вопросов осталось. Вот мы и попробуем их прояснить. И еще, – посерьезнел Егор, – давай договоримся сразу. Мы расследуем убийство семьи Иволгиных, а не пытаемся подогнать факты под твою теорию. Хорошо? Если нет, я умываю руки.

– Не расследуем убийство папы?

– Нет. Смерть твоего отца напрямую связана с событиями, произошедшими два года назад в поселке, а значит, если мы сможем найти настоящего убийцу, мы автоматически раскроем и дело твоего отца. Юль, я понимаю, в расследовании фигурирует родной тебе человек, но это не должно повлиять на результат. Мы едем в поселок, чтобы раскрыть дело. Если убийцей окажется твой отец, значит, так тому и быть. Ты готова на это пойти?

Слова Егора заставили меня задуматься. Нет, не над тем, хочу ли я раскрыть это жуткое преступление, скорее над этической стороной вопроса. За все эти дни я даже мысли не допускала, что папа действительно может быть виновен, пусть даже не во всех убийствах, а только в смерти вдовы. Однако я уже настолько глубоко погрузилась в детали этого преступления, что отказаться не могла. Просто не имела права. Хотя бы ради ни в чем не повинных девушек, которые стали жертвами сумасшедшего убийцы. Они были еще совсем молодыми. Это несправедливо.

– Ты что, на самом деле думаешь, что убийцей может оказаться папа? А как же его письмо и все те документы, которые он оставил мне?

– Это могла быть уловка, чтобы отвести от себя подозрение. Ну подумай, ведь ключ могла найти милиция, а там документы по делу и покаянное письмо. Не утверждаю, что так и было, но мне нужно понимать, что мы ведем честное и беспристрастное расследование. И его результат никоим образом не повлияет на твое решение докопаться до истины.

– Я готова. – Мой голос прозвучал так глухо, что Егор мгновенно заметил мое волнение.

– Я почти уверен, что к смерти дочерей Иволгина твой отец не причастен, – мягко добавил он. – Еще один момент. В нашей маленькой команде Шерлок Холмс – это я, а ты – мой верный помощник доктор Ватсон.

Я поджала губы и несколько бесконечно долгих минут смотрела на Егора, стараясь не оправдать его ожиданий. Наверняка он уже решил, что я взбалмошная дурочка. Мы еще посмотрим, кто из нас в конечном счете окажется Шерлоком.

– Хорошо. Когда выезжаем? – сухо спросила я.

– Если у тебя нет никаких дел, то завтра в восемь на вокзале. Буду ждать тебя возле касс, – деловито ответил он и, даже не попрощавшись, поднялся из-за столика и направился к двери.

– Не опаздывай! – крикнула я ему в спину, положила ложечку в белую, ароматно пахнущую ванилью лужицу в креманке и тоже направилась к выходу.

Надо на всякий случай собрать сумку. Неизвестно, сколько времени нам придется торчать в поселке. Надеюсь, там есть гостиница.

* * *

Я уже десять минут стояла возле кассы, переминаясь с ноги на ногу, позевывая и кутаясь в тоненькую кофту. Сегодня был первый день лета, но утро выдалось по-весеннему прохладным. Не успела я окончательно разозлиться на очередное опоздание моего напарника, как с кожаной спортивной сумкой наперевес появился Егор. Видимо, мое лицо и без слов красноречиво выражало мое отношение к его эффектному появлению, поэтому Москвин поспешил извиниться.

– Немного опоздал, – выпалил он все еще срывающимся после бега голосом.

– Надо подарить тебе часы, – зло проворчала я, закинула объемистую папину сумку на плечо и направилась к кассе, где уже набрался народ. – Еще и в очереди теперь стоять.

– Да я и опоздал-то всего на десять минут, чего так заводиться? – недоумевал мой горе-напарник.

– Я, конечно, понимаю, что вам, великим сыщикам, человеческие законы не писаны, но будет тебе известно, что опаздывать допускается только девушкам. Ты же, как представитель сильной половины человечества, должен был ждать меня уже с билетами, – фыркнула я и, запахнувшись в кофту, отвернулась. – А теперь мы можем опоздать на электричку, и придется здесь сидеть еще час.

– Ты невыносима! И вообще, по нормам этикета допускается пятнадцатиминутное опоздание. Если, конечно, наше мероприятие не очень строгое, – наклонившись к моему уху, тихо сказал Егор.

Я медленно обернулась и штопором ввернула недовольный взгляд ему в лицо.

– Хорошо, опаздывать могут только женщины, – поднял он вверх руки и отступил на полшага. – Просто ждал, когда откроется гастроном, нужно же нам что-то перекусить в дороге.

– Вместо того чтобы убегать вчера, нужно было договориться, кто что берет.

– Прости, я не подумал, – в сердцах выпалил Егор.

На электричку мы все-таки успели. Вскочив на подножку за минуту до отправления, мы пошли вдоль двинувшегося состава в поисках свободных мест. Усевшись друг напротив друга у окна, мы несколько минут молчали. Я все еще злилась на Егора за опоздание, а моего напарника, похоже, не смущала эта театральная пауза. Погрузившись в себя, он о чем-то размышлял.

– Ты расскажешь мне, какие нестыковки нашел? – спросила я, когда любопытство пересилило раздражение. Егор не сразу обратил на меня внимание. Только со второй попытки мне удалось вывести его из задумчивости. – Так ты расскажешь?

– Позавтракать не хочешь? – вопросом на вопрос ответил он.

– Ну давай, доставай кормежку. Хоть посмотрю, из-за чего ты заставил меня мерзнуть на вокзале.

Егор раскрыл лежащую на соседнем сиденье сумку и выложил на небольшой стол плетенку и кругляш краковской. Я невольно улыбнулась, разглядывая нехитрый дорожный перекус.

– Что смешного?

Вместо ответа я поставила свою сумку на колени и достала сверток с бутербродами из плетенки и аккуратно нарезанной моей любимой краковской колбаски.

– Ну хоть в этом мы сходимся. Это хорошее начало, – поддержал меня улыбкой Егор.

– Так ты ответишь на мой вопрос?

– Какой именно? – быстро дожевав, спросил он.

– Что ты туда выписал? – кивнула я на лежавшую на столике записную книжку.

– Я долго думал, что меня смутило в убийствах самого Иволгина и его супруги. – Отложив недоеденный бутерброд на край полиэтиленового мешочка, Егор стряхнул с ладоней крошки и взял со стола блокнот. – Все эти убийства совершил один и тот же человек. Да, история говорит о том, что маньяки могут работать в паре, но, скорее всего, наш случай сюда не относится. Из шести убийств только по двум у нас есть мало-мальская картина преступления. Девочек убили в неизвестном месте, и мы можем видеть только то, что планировал показать нам убийца. Поэтому предлагаю начать с родителей.

– Иволгина, как ты, наверное, помнишь, – после паузы продолжил говорить Егор, – убили рядом с домом. Его даже видела соседка и по какой-то невероятной случайности успела перекинуться с ним парой слов. Помнишь, да? На ее вопрос: «Что случилось?» Иволгин ответил: «Ничего страшного, это я сам». Я абсолютно согласен со следствием: это сделал кто-то близкий писателю. Иначе зачем ему покрывать своего убийцу. Однако, прочитав протоколы опроса свидетелей, я не нашел ни одного его знакомого или друга. Да-да, – остановил он меня жестом, когда я хотела вклиниться в его монолог со своими вопросами. – Знаю, ты скажешь, что писатель был человеком замкнутым и нелюдимым. Все так, но он не всегда был таким. Не может же человек на протяжении сорока пяти лет ни с кем не общаться. Он же как-то женился, причем аж два раза, значит, не таким уж и необщительным был. Первым вопросом у меня обозначено: выяснить, с кем покойный общался. Если нужно, соберем все слухи. Возможно, милиции сказали не все, чтобы не навести на себя подозрение. Следующий пункт – вдова. У нас есть записи твоего отца, показания свидетелей, протоколы осмотра места преступления. Предлагаю, пока мы едем, попробовать воссоздать картину преступления.

Егор взял блокнот отца и открыл на нужной странице.

24 июня 1968 года. Квартира вдовы писателя

– Ну что у тебя, Исаев? – спросил со скучающим интересом приехавший на место Пронин – опытный опер, которого сложно было пронять видом места преступления. Он подошел к стоящему над убитой женщиной судмедэксперту и хмыкнул: