Инга Максимовская: Я тебя бросаю

Пролог

Сейчас

Я окидываю взглядом накрытый стол, гостей, о чем-то оживленно беседующих, смеющихся, рассредоточившихся по холлу моего дома с бокалами игристого в руках. Все легко и спокойно. Мирное такое затишье, как это всегда бывает перед надвигающейся бурей.

Стол сервирован шикарно. Я расстаралась. Серебро, хрусталь, свечи, цветы. Все как положено.

На мне платье из струящегося шелка, цвета морского льда. Да, я выгляжу прекрасно. Изматывала себя тренировками в спортзалах, диетами и косметологами, чтобы быть красивой витриной мужа. Чтобы соответствовать его статусу. Он карьерист. Он достиг больших вершин. А я… Я все двадцать лет была приложением к успешному Мишане. А бизнес мой… ну что это, в сравнении с достижениями моего любимого?

Сегодня двадцать лет совместной жизни у нас с Михаилом. И жду я только его, чтобы начать.

– Друзья, дорогие, готовимся. Миша скоро вернется. Все всё помните? У нас вечеринка сюрприз, – хлопаю я в ладоши, улыбаясь от уха до уха. Народ оживляется, приглашенный официант собирает бокалы. – Прячемся, а когда он заходит, выскакиваем и кричим поздравления.

– Олечка, доча, ну зачем было так тратиться? Сказала бы мне. Я бы приехала пораньше. Помогла бы, – испуганно шепчет Тамара Павловна, словно тень возникшая возле меня. Моя свекровь. Я ее люблю, мне с ней повезло. – И папа нервничает. Не знаю почему. С утра как на иголках. С сердцем что-то. Дурное предчувствие у него. Олюсь, у вас все в порядке? Неспокойно нам. И торжество это…

Роман Георгиевич, мой свекор, бывший военный и вправду напряжен. Сидит за столом. Плечи расправлены. Как и всегда, видна военная выправка. Но на его лице растерянность, что очень большая редкость.

– Все хорошо, – целую в щеку свекровь. Она у нее прохладная, и сухая. – Все прекрасно, мама, – с трудом выталкиваю последнее слово. Так и не привыкла за двадцать лет называть мамой и папой Мишиных родителей. – Отдыхайте. Все будет хорошо.

– А Виталик где? Она не придет на торжество? Как же? У родителей такая дата, – шепчет Тамара Павловна. Виталик наш с Мишей сын. Ему девятнадцать. И его не будет на торжестве, просто потому, что я его не позвала. Зато позвала аспирантку Миши, всех его коллег, родителей. Сегодня в доме нет ни одного моего гостя. Миша правит балом. Ведь это он подарил мне двадцать лет чудесного брака. Ведь это его я сегодня так жду. Мой любимый муж. Мой первый мужчина. Моя опора, каменная стена.

– Виталик не смог приехать. Учеба. Тамара Павловна, ну что вы? Это просто вечеринка. И вы гости. Самые важные гости. Ведь это вы родили мне моего мужа. Вырастили, воспитали. Ну что вы? Не нужно. Слезы прочь. Я вас очень люблю и уважаю, это правда. Вы меня всегда поддерживали и были рядом. И когда авария случилась, и мои родители… Вы все взяли на себя. И Витальку растить помогали. Вы моя семья. Что бы не случилось.

– Олечка, дочка, что присходит?

– Просто праздник, – я улыбаюсь искренне. Праздник, юбилей совместной жизни. Фарфоровая свадьба.

Я слышу как подъезжает машина. Давно узнаю работу мотора по звуку. Я же хорошая жена. Нет… Я жена прекрасная. В духовке томится кролик, красное вино в графинах сверкает в свете свечей рубиновым огнем. Все, как любит Миша.

– Друзья. На исходную. Официант, пожалуйста, погасите свет. Бал начинается.

Я хватаю со стола шикарную фарфоровую тарелку от сервиза, подаренного нам на свадьбу моей мамой. Сердце пропускает несколько ударов. Открывается дверь. Замахиваюсь и с грохотом колочу несчастную посуду об пол, с криком “Сюрприз”. Ничего не замечаю вокруг. Гости выскакивают отовсюду, как ярмарочные петрушки. Я не знаю никого. Почти. Пригласила по книжке записной, которую нашла у Мишани в столе. Никого, кроме…

Вспыхивает свет. Фарфор мелкими осколками летит в разные стороны. Как и моя жизнь сейчас разлетается на куски. Но я готова. И слезы все выплаканы. И сюрприз этот только начало.

– Ольга, господи, меня чуть удар не хватил, – Мишка растерян, но улыбается. Доволен. Как же, преданная жена его ждала. Старалась. Он всегда любил быть в центре внимания. Букет в его руках шикарный, но протокольный и не живой. – Жена у меня затейница.

– Еще какая, – хмыкаю я, но градус моего настроя падает. А вдруг я совершаю ошибку? А вдруг просто я сошла с ума? А вдруг…

Нет, не сошла. Он смотрит на аспирантку, сидящую за столом и взгляд его становится растерянным, или напуганным. Смешно. На них один загар, такой можно получить только возле океана. Только эта молодая акулка вернулась чуть раньше. Дня на два всего. Мишка продумал все, чтобы в институте не заподозрили ничего. Дурачок.

Я не ошиблась. Я преданная преданая жена.

– Оля, что происходит? – в голосе Михаила Романовича Жарова сталь. Звенит, словно скрестившиеся шпаги. Видать командировка была под стать нашей с ним общей фамилии. Жаркая командировка. Черт, как же мне мерзко. Словно сердце из груди вырезали ржавым ножом. И эта девка, сидящая за моим столом, смотрит на меня с превосходством. Может мне и кажется, конечно, но…

– Я ТЕБЯ БРОСАЮ, – выдыхаю я слишком нервно, рвано.

– Ох, – Тамара Павловна. Простите меня, любимые. Вы и вправду стали для меня по-настоящему родными. И Роман Георгиевич сейчас, наверняка, сцепив зубы держится рукой за грудь. Эгоистично? Нет. Я не эгоистка. Они молчали. Пытались меня оградить от боли? Возможно. Или просто покрывали сына, стараясь сохранить нашу семью и его реноме? Это уже не важно. Они знали. И Виталька знал. А я… Господи. Из горла рвется смех.

И тишина. И мертвые с косами вдоль богато накрытых столов. Как там у классика? Народ безмолвствует?

– Что ты несешь? Оля, ты что устроила? Тут, блин, из министерства люди. Черт, ты понимаешь, что ты меня сейчас просто…

– Я тебя бросаю, – чеканю я каждый звук. – Цветы отдай своей любовнице, ты ведь ей сказал, что я смертельно больна? Или как там мужики оправдывают свое безволие перед дамами сердца, когда говорят “Я не могу бросить жену. Ей немного осталось?” А, милочка? Далеко пойти не удастся вам, жаль. Но, я вам желаю быть счастливой со своим научным руководителем. Ой… Совсем забыла. Вас ждет отчисление. Упс… – я поворачиваюсь к чертовой девке, бледной как полотно, даже под загаром.

Мерзко. Ужасно мерзко. Ей лет как нашему с Мишкой сыну. Она молода и прекрасна.

Разворачиваюсь резко, иду к лестнице, расправив плечи.

– Оля, послушай же… Ты ведь понимаешь, что я просто так не уйду? У нас с тобой целая жизнь. Твою мать… Я тебя люблю.

Глупый, глупый Мишка.

– Спасибо всем, сюрприз удался, вы не считаете? – оборачиваюсь уже ступив на первую ступень своей персональной голгофы.

Глава 1

Месяц назад

Михаил

Я люблю жену. Да, люблю. Она прекрасная женщина, красивая, породистая, спокойная и преданная. Она подарила мне сына и двадцать лет дарила себя, домашний уют и семейное счастье. Моя Ольга. Ее не изменило время, разве что слегка. Взгляд другой стал, более мудрый, глубокий, мягкий. Она до сих пор прекрасна и стройна. Но…

– Михаил Георгиевич, вы где витаете? – капризный голосок Миланы звучит томно и тягуче. – Миш, ну что опять? Я, вообще-то соскучилась. Не видела тебя два дня. Между прочим, это очень-очень долго, – шепот возбужденной женщины опьяняет. Боже, я схожу с ума.

Да, я знаю чего нет в моей жене. В ней нет вот этой вот энергетики, присущей молодости. Нет огня больше и безумия, лишающего разума. Выкручивающего наизнанку внутренности. Она спокойная и тихая как гавань. Она привычная и уютная. А Милана… Эта женщина вызывает во мне что-то, чего я не испытывал очень много лет. Помогает почувствовать себя молодым и полным сил. Она как молодильное яблоко. Запретный плод, который невозможно не вкусить, не потеряв при этом себя.

Она будит во мне всех спящих демонов разом. Раззадоривает и бесит одновременно. И это одурительно восхитительно. Когда эта бестия рядом, я забываю, что я предатель. Что предал я все, во что верил, и что долгие годы лелеял и оберегал. И да. Это чувство заводит покруче самого сильного афродизиака. Эта чертовка превратила меня из верного мужа в козла. Как ей это удалось? Загадка. Но факт… До нее я никогда не изменял Ольге. Словно околдовала меня Милана, вырвала сердце из груди наманикюренной крошечной ручкой.

– Я тоже скучал, – выдыхаю рвано. Втягиваю носом воздух, пропитанный феромонами. – Милаш, просто… Нужно немного поосторожничать. Нужно, понимаешь?

– Просто твоя старая жена тебя снова нагрузила своими проблемами, – надула губки моя чертовка. – Милый, почему ты не уйдешь от нее ко мне? Я ведь ради тебя готова пожертвовать всем. А она тебя держит, не дает быть счастливым. Тем более и сын твой уже знает про нас.

– И он не одобрил, если ты помнишь, – ухмыляюсь я. Дотрагиваюсь до скулы, которая все еще ноет, после того, как сынуля меня от души приложил. Ладно хоть мужика я воспитал. Я дурак, конечно. Приволок домой любовницу. Черт…

– Он привыкнет, Мишенька. Я стану ему нормальной мачехой. Доброй и понимающей. А твоя дурная клуша переживет как-нибудь.

Морщусь. Мне не нравится, когда Милка оскорбляет мою жену. И даже не сидящая у меня на коленях молодая красотка меня раздражает. Нет. Я схожу с ума от загнанной в самые глубины моей души, совести. И надо бы разорвать чертов порочный круг. Все ведь очень просто, но… Мне нужна подпитка, мне нужно молодое горячее тело аспирантки и чертов адреналин, выплескивающийся в кровь при встрече с ней в моем кабинете.

Я столько лет лез к вершине, а теперь… Я рискую свалиться с нее и сломать шею, потому что такая порочная связь скорее всего для чертовой карьеры станет смертельной. Я могу лишиться всего, и это будоражит похлеще любого энергетика.

– Детка, послушай…

Она не дает договорить. Она делает то, ради чего пришла. И я снова проваливаюсь в самый последний круг ада. Последнее, самое страшное, пристанище всех предателей. Только вопреки всем россказням он не ледяной, а огненно горячий.

– Ты хотел что-то сказать. Или снова сейчас побежишь к своей старухе? – томно тянет Милка. – Миш, ну скажи ты ей уже. Всем станет лучше. И ей, в том числе. И…

– Мил, ну не время, Я не могу сейчас. Только вступил в должность. Ни к чему мне лишние сейчас проблемы. Давай так. Мы с тобой съездим отдохнуть, я возьму путевки. Ну хочешь Мальдивы? Ты же давно у меня уговаривала. Солнце, пальмы, рыбки. Ну же, малыш. А потом…

Я знаю, что будет потом. Я вернусь домой, к жене и сыну. Сын поймет. Он тоже мужик. Я снова стану верным мужем. Кризис среднего возраста и бес в ребро лечится переизбытком эмоций. Нужно просто пресытиться чертовой девкой. Нужно просто…

– Мальдивы? – тоненький пальчик с острым ноготком чертит на моей груди странные узоры. Будто клеймит, метит. – Что ж, прекрасно. Очень хочу. Там и отметим мою новость.

– Какую? – слава богу. Мальдивы станут моим прощальным подарком этой глупышке. Не думаю, что она станет мне мстить. Да и кто ей поверит? Кто она, а кто я? Слово ректора против глупых наветов обиженной аспирантки, которую я вышвырну из своих владений. Если только рот попробует открыть. Кому хуже будет? А пока… Пока…

– У меня задержка, Михаил Георгиевич. Тест показал две полоски. Так что… Ты снова станешь папулей. Миш, ты не рад? Ты же говорил, что мечтал о дочери. Твоя жена не смогла, а я могу.

Все мое благостное настроение испаряется. В грудь словно входит ледяной, обоюдоострый кинжал. Все летит к черту.

– Кстати, мы когда летим? Надо поторопиться, а то начнется у меня токсикоз и отдых накроется. Миш, ты меня слышишь?