– Я не уверен, что смогу это сделать, – очень тихо, едва различимо шепчет Дэн, словно вовсе не собирался высказывать мысль вслух.

Я притормаживаю и смотрю ему в глаза:

– Ты сможешь. Я ведь здесь, рядом с тобой. Нам всего лишь нужно восстановить путь Эверетта шаг за шагом – так же, как мы делаем, когда ищем папины очки или мамины ключи от машины.

– Но я не знаю, каким образом это сделать, – возражает брат. – После того, как Эверетт убежал, я больше не мог его видеть. Было слишком темно. Я уже написал остальным ребятам, спросил, заметил ли его кто-нибудь, но мне ответила только Джен. Она видела, как Эверетт убегал, потому что сначала направилась в ту же сторону, но потом свернула: не хотела соперничать с ним из-за укрытия. – Дэн качает головой: – После этого она его не встречала.

Я вздыхаю.

– Больше никто не ответил?

– Не-а. Джен говорит, они, наверно, все оказались под домашним арестом. Может, у них даже забрали телефоны.

– Ну, по меньшей мере, у нас есть направление. Давай пройдёмся там, где бежал Эверетт, и будем строить предположения, основываясь на фактах.

Не то чтобы решения самого Эверетта когда-либо казались мне обоснованными, но это дело десятое.

– А что ты вообще здесь делала? – спрашивает Дэн. Его голубые глаза впиваются в меня подозрительным, оценивающим взглядом.

Ох. Так и знала: рано или поздно это всплывёт. В кои-то веки мы с братом работаем вместе как одна команда, и мне совсем не хочется испортить всё, признавшись в слежке за ним и его друзьями. Снова.

– Хотела убедиться, что вы не потревожите… – я запинаюсь, полностью осознав, насколько бредово прозвучит моё объяснение, – …привидений. Ты же помнишь, какие истории рассказывают про это место. И Эверетт тоже знал, потому и выбрал кладбище для пряток.

У Дэна отвисает челюсть. Оправившись от потрясения, он издаёт смешок.

– Дурочка ты, Хэйзел, серьёзно. Если ты думала, будто здесь могут водиться призраки, неужели в самом деле хотела их увидеть? Кому вообще пришло бы в голову смотреть на такое? – Вдруг выражение его лица меняется, словно его осенило: – Скажи мне, что дело не в подкасте. Том самом, в котором мама с папой тебе отказали уже, наверно, восемь миллионов раз.

Вообще-то всего одиннадцать, ну да ладно.

– Ты сделал бы то же самое, если бы мечтал об этом не меньше меня, – фыркаю я. – И первый выпуск получился бы отличный.

Пнув сломанную ветку, Дэн встаёт как вкопанный.

– Если бы моего лучшего друга не похитили, ты хочешь сказать?

– Мы не знаем, похитили ли его! – возражаю я, вцепившись в рукав брата, чтобы не дать пройти дальше. Упавшая ветка, наверное, осталась тут после бури, но всё равно, вдруг случилось нечто другое? Мой взгляд поднимается по стволу ближайшего дерева, пока не натыкается на торчащий сук, расколотый посередине. – Нам ещё ничего не известно. Эверетт может и разыгрывать вас всех.

– Разыгрывать? Точно нет. Забросать дом яйцами или что-нибудь в этом духе – пожалуйста, но на подобный обман он не пойдёт. К тому же теперь его ищет полиция. Даже если Эверетт и решил бы сыграть настолько злую шутку, затягивать её до такой степени он бы не стал.

Я киваю, но ничего не говорю. К сожалению, вероятнее всего, Дэн прав. Даже учитывая «послужной список» Эверетта, не думаю, будто он достаточно глуп, чтобы устроить розыгрыш подобных масштабов. Да ещё настолько страшный.

– А вдруг он попытался спрятаться на дереве? – вслух размышляю я, переводя взгляд с иззубренного сука на ветку, лежащую на земле.

Дэн делает то же самое.

– На том суку? Вряд ли, выглядит тонким и ненадёжным. Эверетт любит рисковать, но не когда может сломать из-за этого шею.

Я согласно ворчу, но отделаться от идеи, что он мог забраться на дерево, стараясь не попасться, не выходит. Если ветка сломалась, падать ему пришлось бы по меньшей мере десять футов^[1] – не пострадать практически невозможно. Но тогда что? Окажись Эверетт ранен, он пошёл бы обратно к друзьям, верно? Или позвал на помощь? Но вместо этого он исчез.

Я задерживаюсь у первой группы надгробий, добавляя ветку дерева к списку зацепок в записной книжке. Теперь мы официально в первой части кладбища. Прошлой ночью Дэн вошёл именно здесь, и я последовала за ним тем же путём.

– Давай начнём отсюда. Но будь начеку: я не хочу, чтобы знакомые мамы с папой нас увидели, – предупреждаю я, делая оборот вокруг себя и прочёсывая взглядом окрестности. Пока никого не видно. Вот и отлично: со временем мы угадали.

Дэн замирает рядом с огромной статуей ангела. Он снова напряжён и будто оцепенел, как сегодня утром, когда смотрел из окна.

И тогда я замечаю, на что он смотрит – полицейская лента. Её много: жёлтая полоса тянется от первой группы надгробий, огибает деревья и уходит вглубь кладбища. Я шиплю от досады: этого я не ожидала. Ну конечно полиция отметила возможное место преступления. Ошибка новичка, Хэйзел.

– И что нам теперь делать? – спрашивает брат. – Если мы туда пойдём, можем испортить улики и всё такое.

Те самые улики, которые настоящим детективам могут пригодиться. Дэну не обязательно это говорить, я и так знаю, о чём он думает. Решив не обращать внимания, я составляю план.

– Мы пройдём по самому краю, – говорю я, осторожно приподнимая ленту и ныряя под неё. – Главное – ничего не сдвинуть с места, тогда всё должно быть в порядке.

Дэн колеблется всего мгновение – и следует за мной.

– А как насчёт наших следов?

– Они и так тут были, – успокаиваю я. – Полиция будет искать отпечатки, непохожие на наши с тобой, Эверетта и остальных.

«И я тоже», – думаю я. Если здесь есть какие-либо свидетельства того, что прошлой ночью в этом месте был кто-то ещё, я их найду. Комок жвачки, незнакомые следы… даже выпавшая из кармана обёртка. Любая из подобных мелочей может привести нас прямиком к Эверетту.

Мы пробираемся по краю огороженной территории, действуя аккуратно, чтобы не навредить официальному расследованию. Дэн останавливается, дойдя до того места, где начинал отсчёт.

– Это был последний раз, когда я его видел, – тихо роняет брат. – Он побежал в ту сторону.

Дэн указывает направление дрожащим пальцем. Я помню, как Эверетт исчез примерно там же. Он с гиканьем перепрыгнул через несколько надгробий и пропал из поля зрения, продолжая воодушевлённо орать.

Я делаю пару шагов в нужную сторону, следуя за полицейской лентой. До меня доносится лёгкий запах дыма, и воображение тут же рисует, как неподалёку кто-то свернулся калачиком перед камином в своей гостиной, попивая горячее какао. Вот бы и нам так.

– Подожди. Ты это слышала? – спрашивает Дэн.

Я замираю, придерживаясь рукой за ствол дерева.

– Что?

Брат оглядывается вокруг с такой же паникой в глазах, как вчера ночью.

– Не знаю, как объяснить. Просто… звук?

Звук, да-а-а? Не от Эверетта ли, случайно?

– Ладно, Эверетт. Ты выиграл, выходи, – говорю я, достаточно повысив голос, чтобы эхо заметалось между деревьев. – Серьёзно, всё кончено.

Ничего. Дэн смотрит на меня с испуганным выражением лица.

– Это не он, Хэйзел. Я чувствую.

По рукам пробегают мурашки. Не нравится мне его тон. Я обвожу взглядом окрестности, поёжившись, когда промозглый ветер обрушивает на нас целый дождь оранжевых и коричневых листьев. Хруст веток под чьими-то ногами заставляет меня затаить дыхание. Я прижимаю палец к губам, жестом прося брата держаться тихо.

Хруст раздаётся снова.

Дэн подходит ко мне и встаёт рядом. Я перевожу взгляд с одного конца участка на другой, пытаясь унять колотящееся сердце. Несмотря на звук, кладбище кажется пустым.

Хотелось бы мне, чтобы оно и ощущалось так же.

Опять поднимается ветер, и небо темнеет. Над нами собираются тёмные зловещие тучи… будто угроза. Предостережение.

– Что происходит? – спрашивает Дэн.

– Не знаю, но, по-моему, это не просто совпадение, – отвечаю я, посмотрев вверх, на солнце. Его совсем не видно из-за туч, которые набежали словно из ниоткуда.

Грозы пробуждают энергию. А ещё они могут пробуждать призраков.

В памяти всплывает статья, которую я читала несколько месяцев назад, во время расследования жутких ударов с чердака – Мэгги слышала их каждую ночь. Какое-то время, пусть я так и не призналась в этом подруге, мне казалось, будто дело и правда может быть в чём-то сверхъестественном. Оказалось, в трубе дома обитало семейство енотов, но я не позабыла статью, которая утверждала: между паранормальными явлениями и плохой погодой существует связь. Холодный ветер, молния, гром – в общем, всё, что мы испытали с начала игры в прятки.

Могут ли они зависеть друг от друга? Не потому ли об этом кладбище начали ходить легенды о призраках?

На нас обрушивается раскат грома, заставляя меня зажать уши руками. Дэн, вздрогнув, хватает меня за руку:

– По-моему, нам лучше уйти.

– Пока нет, – возражаю я. – Мы ещё ничего не нашли – ни одной улики.

– А если задержимся надолго, получим то, чего нам не хотелось бы. Типа молнии.

– Ещё только пару мин… – осекаюсь я. Уверена, я только что видела мазок яркого цвета вдали. Между надгробий мечется красно-белое пятно.

Моё сердце замирает. Неужели я потеряла счёт времени и поисковый отряд уже прибыл? Выудив из кармана телефон, я вздыхаю с облегчением: ещё только двенадцать часов. У нас остаётся час.

Тогда кто бегает по кладбищу? На Эверетте вчера была тёмно-серая толстовка, это точно не он.

Я прищуриваюсь, делая испуганный вдох, когда снова замечаю смазанное цветное пятно. Оно замирает за кустом впереди нас.

Дэн крепче сжимает мою ладонь, и я тяну его за собой, медленно продвигаясь к кусту. Ветки вздрагивают и трясутся. Я воображаю все возможные причины: белка, бродячая кошка или даже змея. Но ни одна из этих догадок не объясняет красно-белые полосы, которые я увидела. Как цирковой шатёр.

Мы останавливаемся за несколько шагов до кустарника. Шуршание тоже. Воздух в очередной раз прорезает треск грома, заставляя моё сердце пропустить удар.

– Фух, – выдыхает Дэн, прижав ладонь к груди. – Это было жутко. Но есть хорошая новость: кто бы там ни прятался, по-моему, он уже ушёл.

А ещё есть плохая новость: это был не Эверетт.

И тут куст содрогается снова. Я ошиблась: что-то за ним всё же есть. Серовато-синие пальцы медленно появляются между листьев, разводя ветки в центре и открывая…

Лицо.

Белое, как полотно, лицо с глубокими провалами вместо глаз и ртом, крест-накрест зашитым чёрными нитками. Грязные, изорванные лохмотья в красно-белую полоску свисают с маленького костлявого тельца.

Я визжу, но мой голос заглушает тот же пронзительный гортанный звук, что и прошлой ночью. Брат был прав: это не вой, а плач.

Я выдёргиваю руку из хватки Дэна и зажимаю уши ладонями. Ветер уже хлещет по всему кладбищу, ломая ветки деревьев и заставляя меня упираться пятками в землю в попытке не упасть. Дэн что-то кричит, но я его не слышу. Небо снова озаряет вспышка молнии. В этот момент, этот краткий миг, когда всё залито ярким светом, я перевожу взгляд на куст.

Лица там больше нет.

8

На этот раз побег с кладбища возглавляю я. Дэн следует за мной по пятам: я слышу его тяжёлое дыхание, когда мы петляем между надгробиями и выщербленными, посеревшими скульптурами. Достигнув ряда склепов, мы останавливаемся. Когда-то они казались мне довольно изысканными, но больше я так не думаю. Теперь их тёмные окна и двери напоминают лица… пугающие лица. Дэн ныряет за одно из строений, увлекая меня за собой.

Мы прислушиваемся, опустившись на корточки. Я нащупываю в кармане телефон и включаю камеру.

– Ты шутишь? – гневно шепчет Дэн, шлёпая рукой по телефону. – Сейчас совсем не время для твоего дурацкого подкаста!

– Это тут ни при чём! Я ищу того… то существо, дубина!