Время неторопливо отмерило час ночи. Песню тишины нарушало лишь сопение мальчишек, и, взглянув на них, Громов почувствовал, как и его веки наконец поддались сну и потяжелели. Пора ложиться в постель. Он повернулся к ворону, чтобы попрощаться с ним и выпустить из комнаты, но заметил, что тот ведёт себя необычно. Он будто бы затаился. Птица устремила свой пронзительный взгляд на улицу, а острый клюв слегка приоткрыла – прислушивалась. Рат насторожился и, последовав примеру ворона, посмотрел в окно. На стенах толпившихся напротив зданий мелькали тени. Это были неуклюжие бестелесные тени, которые словно порхали по фасадам, заглядывая в окна и временами растворяясь в них.

Мальчик крепко сжал веки и быстро помотал головой. Потом он снова открыл глаза и снова вгляделся в темноту, местами развеянную приглушённым светом фонарей. На миг ему показалось, что на самом деле ничего такого не было, но тут пара теней сползла прямо на асфальт, и сердце Громова переместилось вверх, к горлу, и принялось стучать как сумасшедшее, не давая вздохнуть. Он никак не мог поверить, что эти тени могли летать сами по себе, а потому не переставал крутить головой из стороны в сторону, чтобы обнаружить, какому существу они всё-таки принадлежали. Но увы – улица была пуста.

Замершая на подоконнике птица встрепенулась, беспокойно захлопала крыльями и с нетерпением стала ковырять и царапать клювом раму, прорываясь наружу. Впервые ворон вёл себя так. Ратмир пытался успокоить его, но ворон лишь ещё больше нервничал. Из-за шума начали ворочаться остальные воспитанники, а в коридоре послышались шаркающие шаги и недовольное бормотание Розы Андреевны. Ратмир быстро повернул ручку, выпустил из комнаты ворона, а сам поспешил в постель. Мальчик едва успел натянуть одеяло, как дверь отворилась. Дежурная провела прищуренным взглядом по всем ребятам, некоторое время постояла у входа, но, не найдя источника непонятного шума, хмыкнула и вернулась на своё место, где буквально через пару минут снова погрузилась в сон. Сам же Ратмир долго ворочался и не мог уснуть, а когда это всё же произошло, то ему приснился удивительный и вместе с тем зловещий сон.

Он стремительно летел над городом, как свободная сильная птица, а под ним на улицах всюду рыскали многочисленные тени. Прямо из этих тёмных густых пятен тут и там выпрыгивали озлобленные псы. Нет, волки! С горящими, как раскалённые угли, глазами и шерстью, больше напоминающей железную чешую. От их вида у подростка кровь застыла в жилах.

Он старался оставаться незаметным, но вдруг демонические существа все разом учуяли мальчика, и горящие взоры обратились к нему. Волки пустились в погоню. Эти безобразные создания не были прикованы к земле и носились по стенам, прыгали по деревьям, будто для них не существовало никаких преград. Они то и дело приближались к Рату. Он чувствовал, как острые, точно кинжалы, зубы лязгали, смыкаясь вблизи ног, а зловонное дыхание обжигало тело не меньше пламени, но ему удавалось увернуться. И каждый раз, когда волки терпели поражение, подросток слышал дьявольское рычание.

Стая гнала его вперёд всё быстрее. Ветер свистел у мальчика в ушах и обволакивал тело невидимым коконом. Руки, то есть крылья и лапы, трясло, но от страха или холода – было трудно понять. Во сне он как будто точно знал, в какое именно место направляется. Рат ускорился, но и чудовища не отставали. Наконец впереди показался свет от костра. Он горел прямо посреди степи, огороженной вокруг, словно стенами, чёрными горами. При виде его мальчик, как ни странно, успокоился, хотя обычно опасался огня. В глубине души он чувствовал, что нашёл спасение. И правда – едва волки приближались к ослепляющему пламени, как тут же превращались в сгустки чёрного дыма и растворялись в воздухе. Опасность миновала. Ратмир опустился на землю и, как только коснулся земли, магическим образом снова обратился человеком.

Откуда ни возьмись перед мальчиком появился седовласый старик в тёмно-синей одежде, напоминающей вышитый серебряными узорами халат, увешанный ожерельями из разноцветных бусин, перьев и деревянных фигурок животных и птиц. Но больше всего внимание Рата привлёк круглый талисман, состоящий из двух частей. Левая часть его была из чёрного металла с вырезанным на ней изображением оскалившегося волка, а вот правая, из золота, несла образ парящего орла.

Старик слегка склонил голову в приветствии. Потерявшие былую яркость чёрные глаза излучали мудрость и непоколебимую силу духа, а с лица не сходила усмешка.

– Вы кто? – растерянно спросил подросток.

Тот от души рассмеялся. Вдруг Громов отчего-то почувствовал, что давно знает этого пожилого человека, и его же собственный вопрос показался ему ужасно глупым. Старик же подозвал Рата к огню, а когда тот приблизился, то протянул правую руку и разжал жилистые пальцы. На ладони лежал небольшой блестящий предмет. Он был причудливой формы, будто два вытянутых наконечника с четырьмя гранями соединены друг с другом острым концом, как песочные часы. Мальчик, недоумевая, посмотрел в глаза пожилому человеку.

– Тяжело исправить свои ошибки, мальчик мой, но ещё тяжелее искоренить зло, порождённое отцами.

– Но это ведь возможно, учитель? – прозвучал чужой голос из уст Ратмира так, будто это кто-то другой говорил за него.

– Всё возможно, если заплатить достаточную цену.

– Золото?

– Золото, – повторил за ним старик и горько усмехнулся. – На самом деле никому не нужно золото, в нём нет ценности, но многие думают, что его можно обменять на счастье, спокойное будущее, любовь, уважение, признание… Если бы всё было так просто… Настанет день, когда тебе, Рат Громов, придётся сделать трудный выбор, и что бы ты ни выбрал, плата будет очень высокой, и никакие драгоценности мира не сравнятся с ней.

Глава 2
Жуткое видение

Небо вспыхнуло, и грянул гром. Эхо его пронеслось по общей спальне, и кажется, что даже стены задребезжали. Мальчишки разом повскакивали в своих постелях. Они, все как один, бубнили, что проснулись слишком рано и можно было спать ещё полчаса, не меньше, но проклятый гром разбудил их. Рат же думал о другом. Он уткнулся заспанным лицом в ладони и потёр глаза. Что всё это значит? Старик, волки, тени… В какой момент он уснул: до того, как увидел разгуливающие по городу тёмные пятна, или после?

– Всё в порядке? Ты сегодня какой-то, гм, помятый, – заметил Денис.

Рат поднял глаза на своего соседа. Тот всегда сильно сутулился, а сейчас ещё и съёжился от холода, ведь по утрам, только покидая тёплую постель, всегда испытываешь озноб, особенно осенью и зимой, даже в прогретой комнате. Помещение снова осветила молния. Голова Ратмира болела и, что называется, шла кругом. Сон был таким реалистичным, таким ярким, что первые несколько минут после пробуждения Рат вполне серьёзно думал, что увиденное им ночью было взаправду. К счастью, довольно быстро доводы рассудка всё же одержали верх, и мальчик, отдав должное своему воображению, решил запомнить всё это как самый необыкновенный сон в своей жизни.

– А так, – махнул рукой Рат, – сон приснился дурацкий.

– Ясно, бывает, – понимающе кивнул рыжий худощавый паренёк и принялся одеваться.

Ратмир последовал его примеру. Мальчик застегнул молнию на толстовке и подошёл к окну. На подоконнике лежало перо цвета чёрного агата. Рат взял его и быстро сунул в карман. Значит, ворон и впрямь вчера был тут. А вот и царапины от его клюва на раме… Нет, об этом не стоит больше размышлять, иначе неудержимая подростковая фантазия может в такие дебри завести, что забудешь, где находишься.

Поразительно, но прогнозы синоптиков действительно сбылись: небо заволокло стальными тучами, на город обрушился дождь, ещё и гром раздавался время от времени. Ливень громко колотил по асфальту, наполнял собой ямы и сбивал с деревьев мёртвые коричневые и жёлтые листья. Вся земля была усыпана ими. Из-за плотной шубы из опавших листьев лужи тщательно замаскировались, и можно было легко провалиться в воду, но, несмотря на такую непогоду, запланированная экскурсия в местный городской музей всё же должна была состояться.

Рат Громов оделся и спустился вместе с остальными в столовую. Завтрак не удивил ничем особенным: гречневая каша, белый хлеб с кусочком дешёвого сливочного масла и чай. Подросток сел за стол и принялся вяло жевать бутерброд. Голова раскалывалась, а глаза жгло, точно в них попал песок. Он несколько раз потёр их, но, кажется, сделал только хуже. Закончив с едой, он отпил горячий чёрный чай и заметил, что в голове вроде как стало проясняться и даже боль уменьшилась.

В столовой было шумно и душно. Стоял настолько сильный запах рыбных котлет, которые готовили к сегодняшнему обеду, что он перебивал все остальные запахи и даже сладкая гречка с молоком из-за этого имела кошмарный привкус рыбы.

Рат не спеша допивал свой чай и наблюдал, как Рома Дюжин со своим подпевалой задирал сидящих рядом девчонок, кидался в них пожёванными кусочками тетрадного листа и громко гоготал – в общем, делал всё то, что и обычно, когда не было поблизости Розы Андреевны, пожалуй единственной, кого он побаивался. Дружба у Рата с ним, само собой, сразу же не заладилась, и Рома частенько его доставал. Но всё изменилось после одного случая.

Года три назад в столовую через полуоткрытое окно залетел голубь. Бедолага испуганно метался между рядами, то и дело пытался приземлиться на тарелки с ужином, вследствие чего снёс хлебницу. Пару раз он с надеждой подлетал к окнам, но, не найдя выхода, снова возвращался к столам и носился как сумасшедший. Так продолжалось, пока птицу не поймал Дюжин. Увидев его кривую ухмылку и жестокий блеск в глазах, Рат понял, что если уж живое существо угодило ему в руки, то пиши пропало. И хотя Рома был гораздо выше его и плотнее, мальчик не мог оставить голубя на растерзание. Он резко схватил Рому за запястье и крепко сжал, заставив выпустить из неотёсанных лап птицу, а после, недолго думая, зарядил кулаком ему в нос. Здоровяк с такой силой отлетел назад, что сбил с ног проходившую мимо Верочку, как называли её на кухне, с высокими башнями из тарелок на подносе. Посуда – вдребезги, поднос погнулся, большой нос Дюжина, напоминающий картофелину, истекал кровью. Вот крику-то было! Ратмиру тогда здорово влетело от Розы Андреевны, зато незадачливого голубя удалось всё-таки спасти. Но было ещё кое-что – в тот день Рат Громов понял, что, сам того не зная, обладал куда большей физической силой, чем его сверстники. Вот тогда-то большинство мальчишек решили обходить его стороной. Рат был не против – он и сам предпочитал одиночество, ведь чем меньше привязанностей, тем спокойнее. Разве что Денис искал дружбы с ним. Вероятно, он считал, что это избавит его от вечных придирок со стороны Дюжина и его компании.

Завтрак в столовой подходил к концу. Рядом с Громовым за столом вертелся Денис и что-то пытался рассказывать ему, но слова летели мимо. Правда, когда прыщавый долговязый подросток упомянул о соединённых между собой серебряных наконечниках для стрел, которые, по слухам, были найдены на дне Голубого озера, Рат заинтересовался и навострил уши.

– …когда достали их, то они блестели, будто только что их отполировали и высушили. Серьёзно, они были совсем сухие. Говорят, что они даже не темнеют со временем, – сказал Денис. Затем наклонился к уху Ратмира и шёпотом произнёс: – Но самое странное, что наконечники невозможно рассоединить, хотя держатся на одном тонком острие. А те, кто пытался это сделать, обожгли руки, представляешь?!

– Что за бред, – закатил глаза Громов.

– Это не бред! – возмущённо округлил глаза мальчик. – Отец рассказывал мне, что был на берегу, когда ларец с наконечниками подняли из воды, и хотел… э-э-э… ну, в общем, хотел стащить их, чтобы продать, но как только ему представился случай взять их в руки, они буквально воспламенились и он получил сильные ожоги. Я сам видел следы на ладонях.

Ратмир раздражённо вздохнул: всё ясно, Денис сам рассказывал, что его отец был пьяницей и именно поэтому лишился сына и дома и что с ним теперь – никто не знает. Нет ничего необычного в том, что мужчина, находясь в своём привычном состоянии, рассказывал разные абсурдные сказки, а его сын, в меру своей простоты и наивности, принимал всё за чистую монету.