Н-на! – Горин, тихонько, с сосредоточенным видом все это время, почти не дыша, подкрадывался к женщине, прыгнул, схватил ее правую руку и резко выкрутил; она закричала и выронила зажигалку, Горин дал по ней носком ботинка, и та отлетела к ногам Жижкова; капитан торопливо наступил на пластик, посмотрел на Кожина:

– Поднимать или отпечатки?

– В пакет, – махнул рукой майор, подбегая к женщине; ребенка уже забрала какая-то женщина в гражданском, наверное, с телевидения; Горин заламывал руку Беляковой и держал ее за шею, сгибая к земле. Она не сопротивлялась, только начала плакать. Несло бензином.

– Веди ее к нам, – сказал Кожин. – Лана, вам есть с кем оставить ребенка?

– Бабушка…

– Хорошо.

Подбежал Сушин из ОДН, сказал, что девочку отдали подъехавшей скорой…

– …И что теперь будет?

Глаза у Ланы были сухими и покрасневшими. Ей нужно было покурить, но еще не принесли другую одежду, а рисковать никто не хотел.

– Предъявят тебе покушение на убийство, – пожал плечами Краев. Он приехал с вызова и сразу оказался в гуще событий: Белякову завели в его кабинет. – Какого ты хера ребенка бензином обливала?

Лана дернула плечом.

– Ну вот, теперь поедешь к следователю, там будешь рассказывать. Прав тебя на ребенка лишат, саму посадят. Оно стоило того?

В РОВД не смолкали телефоны. По двум телеканалам в срочных выпусках дали репортаж с места происшествия, даже без монтажа, и теперь руководство требовало объяснений. Естественно, уже досталось всем, кто был на месте и не предотвратил видеосъемку, и это было только первой волной.

– Тут вещи принесли. – В двери показалось лицо Голикова. – Пускать можно? Бабушка вроде.

– Вещи забери, пусть ждет стоит.

– Мама, – тихо сказала Лана. – Дайте увидеть ее.

– Успеешь.

– Тут это… спрашивает, что с девочкой? Иди поговори, я посижу. – Оперативник сменил его, сев за стол напротив. Краев вышел в коридор, плотно закрыл за собой дверь. Немолодая женщина с бледным лицом стояла возле стены, держа в руках большой пакет.

– Что с Ланой, что с Милочкой?

– Милочка – это внучка ваша?

– Да, да…

– Лана облила себя и ее бензином, стояла с зажигалкой. Удалось обезвредить.

– Да что вы говорите такое…

– Выпуск новостей вечерний посмотрите. Девочку отвезли в больницу, в дежурной части спросите куда, они оставили координаты. Это с одеждой?

– Господи, да как же так…

Женщина закрыла рот рукой. Краев взял пакет.

– Идите, идите, – сказал он. – Мало ли, что там в больнице понадобится. Внучке вы сейчас важнее.

Несмотря на все смягчающие обстоятельства, Лане Беляковой вынесли приговор по п. «в» ч. 2. ст. 105 УК РФ – «Покушение на убийство малолетнего». Ее отправили отбывать наказание на восемь лет, и это даже для представителя обвинения было довольно сурово; прокурор ждал слов «условно». Милану отдали под опеку бабушке.

– Так она не в аффекте была? – спросил Горин, услышавший спустя несколько месяцев результат задержания.

– Экспертиза показала, что нет. Но лично мне казалось, – сказал Кожин, – что она была в безумии.

Минина вызвали в дежурную часть, когда он уже собирался идти домой; рабочий день в полиции ненормированный, но сегодня был редкий случай, когда участковый закончил с бумагами, планерку не проводили, а вызванный на вечер человек позвонил и попросил перенести визит. Участковый сдался не сразу.

– Без выезда никак? Или завтра с утра зайти?

– Нет. Соседи уже трижды звонили.

– Ну как обычно, позвонят, потом спать лягут…

– Надо съездить, – повторил дежурный. – Там ситуация… в квартире вонь, никто не выходит, а неделю назад были громкие крики. Как при драке. Ну тогда никто не стал выяснять, вроде быстро закончилось. А сейчас родственник тревогу забил, что никто не открывает.

– А я там что сделаю? – глупо переспросил Минин. – Уже не дерутся.

Дежурный посмотрел на него насмешливо.

– Там уже передрались, – хмыкнул он. – Теперь трупом воняет. За опером зайди, там Краев сегодня на сутках.

Участковый прошел через двор к корпусу уголовного розыска и следствия, нашел кабинет Краева, заглянул; тот печатал что-то, сверяясь с лежащими рядом бумагами.

– Там выезд, – не заходя в кабинет, сказал Минин. – Дверь закрыта, обстановка странная, соседи беспокоятся.

– Опять ты, – не высказал радости Краев. – Опять воняет?

Минин кивнул.

– Они там совсем разума лишились? Опять мне бабкин мусор разгребать?

– Нет, в квартире сильно кричали, а потом перестали. Неделю назад, – уточнил Минин. Оперативник посмотрел на него как на ненормального.

– И какого хера мы сейчас понадобились? Будут еще раз кричать, тогда поедем.

– Там как получилось… Приехал родственник, а ему дверь не открывают и запах; он у соседей спросил, не знают ли чего. Те сказали, что уже неделю тишина. А до этого кричали.

– Так а чего они неделю назад не позвонили?!

Минин пожал плечами.

– Шандец, – подытожил Краев. – Ладно, едем. Третий раз придешь по такому поводу – сразу проси другого опера.

Машина дежурки привезла их к высоткам в дальнем квартале города, где только пару месяцев назад торжественно открывали новый жилой комплекс.

– А дом-то из дорогих, – отметил Краев, направляясь к подъезду. – Если не будет ключей, дверь мы так просто не сломаем, МЧС надо будет звать.

Минин тревожно посмотрел на оперативника:

– А мы имеем право?

Краев пожал плечами.

– Я еще ни разу не ломал. Так все выходили. Но надо же начинать.

Они поднялись на восьмой этаж; запах было слышно еще с пятого. На лестничной клетке толпились соседи. Дверь была массивной, металлической, со сложными замками; Минин огляделся.

– Скажите, запасные ключи есть у кого?

– Жена сейчас привезет, – шагнул к нему дядька с дрожащими губами. – Это дочки моей квартира. У меня дубликат был.

– Давно дочку не видели?

– Да вот, с субботы… Потом звонил – трубку не берет, решил поехать, а тут запах…

– А лет сколько дочке?

– Шестнадцать… я, понимаете, женился второй раз, она против была… Я ей тогда квартиру купил, чтобы сама жила, чтобы не ссориться, вроде помирились…

– А с кем она проживала, знаете? – спросил Минин. Дядька помотал головой.

– Мне говорила, что одна живет, я же проверять не полезу… взрослая уже… Мила, Мила, давай ключи, вот и жена… – К нему быстро подошла испуганная женщина, протягивая связку. – Вы сами откроете?

Краев посмотрел на участкового, который не проявлял желания приближаться к двери, взял ключи; два поворота верхнего замка. Минин вспомнил, что он тоже на выезде, и теперь заглядывал через плечо. Краев медленно открыл дверь наполовину. Посередине коридора, на массивном металлическом светильнике-треугольнике, висел мужчина; почерневший язык уже не помещался во рту и вывалился за пределы губ, лицо вздулось и потемнело, под трупом на полу – неровное темное пятно, рядом опрокинутый стул с витой спинкой. Минин охнул, но не растерялся и развернулся к собравшимся снаружи:

– Двое, вы и вы, заходим, будете понятыми, остальным не двигаться! Место происшествия не топтать!

– Звони в дежурку, – негромко сказал Краев, аккуратно проходя по стеночке мимо висельника. – Пусть вызывают комитетского. – Он заглянул в первую дверь налево – ванная комната, чистая, только полотенце сброшено на пол; быстро осмотрел прилегающие туалет, кухню: на кухне беспорядок, перевернута пепельница с окурками, пепел рассыпан по подоконнику, на столе бутылка водки, вторая – в раковине, разбита. Комната рядом: на кровати смятое белье, скомканное одеяло; рядом с кроватью – труп девушки, лицом вниз, одна рука неестественно торчит. Краев присмотрелся: из-за гниения не разобрать, но вроде ссадины на опухшей шее. В комнате следы борьбы, перевернуты стулья, разбито стекло в шкафчике. – Игорь, ты звонишь?

– Да, – отозвался Минин из коридора.

– Скажи, два трупа, предварительно убой и суицид. Эксперта пусть захватят.

На секунду в проеме двери показалось испуганное лицо участкового, но тут же исчезло, и его голос довольно уверенно передал фразы Краева. Понятые, держась за рты, маячили где-то поодаль. Краев подошел к балконной двери, раскрыл ее; свежий воздух ворвался в квартиру.

– Где там дядя? Я опрошу его быстро, а ты иди по соседям. – Оперативник подозвал Минина к себе, сделал голос тише: – Ты опрашивай полноценно, но в записях акцент делай на том, что после криков никто из квартиры не выходил. Чтобы не нарисовались у нас другие подозреваемые.

– А если…

– Что – если? Классическая картина: убил девчонку, повесился от страха. Или от угрызений совести. Но знаешь, бывают такие, фантазеры, начнут рассказывать, что из квартиры банда выходила в час ночи…

– А если выходила?! – не мог понять Минин.

Оперативник вздохнул:

– Ладно, ты опрашивай дядьку, я пойду по соседям.

Картина, исходя из совокупности опросов, была печальной: девчонка после переезда пошла в разнос, злоупотребляла спиртными напитками, последнее время жила с одним и тем же мужиком старше себя; покойник страдал приступами ревности, неоднократно поколачивал свою подружку, но она в полицию не обращалась, зато через некоторое время хвасталась новыми драгоценностями, телефоном или сумочкой; в прошлое воскресенье пара вернулась домой за полночь, явно под хмельком, как успела заметить консьержка. Они начали ругаться еще на первом этаже, покойник кричал что-то про «твоего Артурчика». Потом, по словам соседей, половину ночи из квартиры слышались крики, но по привычке никто не обратил внимания; больше живыми парочку никто не видел. «Замечательно», – подытожил про себя Краев. Примерно то же самое сказал ему выехавший на место происшествия новенький следователь Купчин:

– Самое быстрое раскрытие года!

– Вроде того. Мы больше не нужны, наверное? – Оперативник огляделся в поисках Минина. – Материал сейчас участковый тебе отдаст, где-то он ходит. Или остаться?

– Да нет необходимости. Езжайте.

– Приглядывай только за папашей, – сказал Краев. – Он в квартиру не заходил, с сердцем плохо стало.

– А раньше ему не было плохо, когда он девчонку без контроля сюда заселил? Бросают без надзора, нам потом катайся. Шестнадцать лет, а уже убита из ревности, куда мир катится!

Краев пожал плечами:

– В общем, я предупредил. Мы поехали.

Только Минин успел выйти из патрульной машины, как к нему подошел Жижков, заместитель командира ППС, одетый по «гражданке»; он поздоровался и сказал:

– Ты же обслуживаешь Жмайлова, три?

– Я, – кивнул Минин. Он не помнил наизусть всю свою территорию, но Жмайлова, 3, располагался через два дома от РОВД, и странно было бы его не знать. – А что случилось?

– Там позвонили сейчас, разборки какие-то. Давай пройдемся, глянем?

– Пешком?

– А зачем машину гонять?

– Так я без формы, как я туда официально пойду?

– А ты что, без формы не сотрудник?

Минин сомневался, но все же пошел следом за Жижковым, который, насвистывая что-то себе под нос, уверенно направлялся к дому номер три. Толпу они заметили издалека: разнополые граждане что-то возмущенно кричали, доказывали друг другу, разводили руками. «Надо было по форме идти», – тоскливо подумал Минин. Они подошли ближе.

– Уча… – начал представляться лейтенант, но Жижков дернул его за рукав.

– Здравствуйте, граждане! – довольно развязным тоном сказал он. – Что за митинг?

– А ты хто такой? – раздалось из толпы. – На хер иди.

– А ты «по форме» хотел, – хмыкнул комвзвода. – Так че, по какому поводу собрались? Я тут хату купил недавно…