Антония не возражала. Примерно через час, когда они вдвоем с артефактором пытались соединить вместе две части переговорного амулета, в дверях возник встрепанный юноша с волосами невнятного оттенка, столь же трудноопределимой прической и пакетом в руке. По мятой форме без нашивок Антония определила в нем младшего сотрудника отдела.

– Эй, народ, у нас тут, говорят, новенькая? – с порога вопросило это недоразумение.

– Так и есть. Антония, – представилась девушка.

Парень, судя по ауре, был на целый год младше ее.

– О! – стушевался коллега, но быстро взял себя в руки. – А я Гус.

Антония пожала протянутую руку. Интересно, этот Гус – он «де», «ван» или вовсе без фамильной приставки?

– Ребят, у нас опрос свидетелей, чего сидим?!

Неугомонное чудо замельтешило по кабинету. Гус сунул в руки светловолосому Вику какой-то конверт, на что тот лишь хмыкнул и убрал его за пазуху. Рыженькой Калли досталась коробка печенья, и настроение девушки заметно поднялось, она даже на Антонию посмотрела более благодушно. Нужно будет потом узнать марку печенья. К Лендеру младший помощник следователей подошел в последнюю очередь, и на столе перед артефактором появилась новая линза.

– Тони, если тебе что-то нужно, говори, я достану, – кивнул Антонии Гус, на что она благодарно улыбнулась, пряча взгляд за вуалеткой и украдкой разглядывая его ауру.

У парня сбилось дыхание. На новенькой форма сидела идеально, она приехала из далекой столицы, которая казалась юноше едва ли не иной планетой. А еще эта загадочная манера прятать глаза! Быть может, она скрывает что-то, что он мог бы прочесть в ответном взгляде? Симпатию? Наверняка он произвел на нее впечатление!

Сильных прегрешений, за которые мучила бы совесть, на душе Гуса не было, и воздействие дара он перенес спокойно. Антония едва сдерживала смех, глядя на душевные метания паренька, и даже в чем-то ему сочувствовала. Сколько же романтического мусора у него в голове! А может быть, здесь, в провинции, люди взрослеют позже? Ведь здесь не нужно ни за кем гнаться, доказывать, что ты достоин своей фамилии и на что-то годишься. Или это исключительно воспитание?

И все-таки, «ван» или «де»?

Гус выудил из идеально ровной стопки на незанятом столе лист бумаги и, пробежав по нему глазами, объявил:

– Здесь недалеко, всего два квартала. Кто на опрос свидетелей?

– Я, – отлип от стола блондин и небрежно бросил Антонии: – Идем.

Гус пришел в восторг оттого, что именно в их компании Антония поедет на первое задание. Парень, судя по всему, решил взять над ней шефство и тарахтел без умолку, как авто с поизносившимся двигателем. Блондинистый де Крисп едва удерживался от того, чтобы заткнуть уши или отвесить младшему напарнику подзатыльник, но считал это недостойным дворянина. Антония настырного «покровителя» почти не слушала, с интересом вникая в служебный процесс.

У заднего входа в администрацию обнаружился штат служебных автомобилей. Вик показал одному из охранников удостоверение, расписался в толстой тетрадке, получил ключ с громоздким брелоком и через пять минут уже вырулил на проспект. Машина пыхтела и шумела просто неприличным образом, даже Гусу пришлось заткнуться – бедняга просто не мог перекричать мотор. Зато Вик был довольный и поглядывал в зеркало заднего вида с усмешкой на губах. Антония, сидя с младшим коллегой на задней скамейке, придерживала шляпку.

Глава 4
Первое дело

До места преступления они добрались довольно быстро. Двухэтажный светлый особняк в жилом квартале радовал глаз механическими воротами, переговорным устройством рядом с калиткой и шпилями громоотводов на крыше.

Антония следом за посерьезневшим Виком шла по мощеной дорожке к дому, а Гус шепотом пересказывал ей материалы дела. Домушник, который орудовал в этом районе, попался накануне ночью именно в этом особняке. Он зацепил сигнальную охрану, сработали автоматические запоры на окнах и дверях – и воришка оказался просто-напросто заперт в доме, как в клетке. А когда приехал Шаттон с отрядом стражи, оставалось только с почестями проводить неудачника в камеру.

Антония хмыкнула. Если вор попался только сейчас, значит, он не такой уж и неудачник. Или наводчик ошибся и дал непроверенный адрес, или «коллеги по цеху» специально его подставили. Может, взнос в гильдию воров забыл внести или еще что. Эти мысли Антония озвучила Гусу, отчего у парнишки забавно округлились глаза, и он даже сбился с шага. Блондин впереди неопределенно хмыкнул и постучал в дверь.

Почти сразу их впустили в дом. Дверь открыла бледная напуганная служанка. Следователей проводили в гостиную, где их уже ждали хозяйка дома и накрытый к чаю стол. Антония отказалась присесть. Она медленно бродила по комнате, иногда замирая у окна, и, казалось, не обращала внимания на происходящее, погруженная в какие-то свои мысли. Вик занял кресло через угол от хозяйки и принялся с сочувствующим видом задавать вопросы. Гус, немного покраснев от осознания важности возложенной на него миссии и взглядов двух шушукающихся в углу служанок, старательно записывал разговор и подавал маркизу де Криспу бумагу и анкеты.

– Леди, скажите, сколько человек прислуги у вас работает в доме? Они все сейчас здесь или кого-то не хватает? – внезапно подала голос Антония.

Гус вздрогнул и чуть не выронил вечное перо.

– Эм… – растерялась хозяйка, как раз по третьему кругу рассказывавшая Вику, какой ужас пережила этой ночью, пока тот сочувствующе кивал. – Ну, у меня один слуга-мужчина, повариха и две постоянные служанки, они все здесь… Ах да, иногда приходит Дора, она делает мне прически на выход.

– А когда Дора была у вас в последний раз? – поинтересовалась Антония.

– Ну, не знаю даже… На той неделе. Точно! В прошлую среду! Я как раз ходила на чай к леди Изольде, и Дора сделала мне чудесную…

– Спасибо за информацию, леди. Можно вызвать Дору прямо сейчас?

Хозяйка растерялась – она явно не привыкла, чтобы ее перебивали, – но через какие-то полчаса Дора была в комнате с прислугой. Антония обвела всех пристальным взглядом, от которого Вика прошиб холодный пот, хозяйка на целую минуту замолчала, а слуги откровенно поежились. На усатого слугу Антония только хмыкнула и жестом отпустила его, одной служанке сказала непонятное «не злоупотребляйте», вторая удостоилась реплики «верните ложки», а вот Дору, стоящую в конце, у стеночки, Антония разглядывала целую минуту. Под конец девушка еле стояла на ногах и едва не плакала.

– Сами во всем признаетесь или мне рассказать? – выгнула бровь Антония, и служанка, заливаясь слезами, принялась тараторить.

Тараторить о том, что нужны были деньги; о том, что в домах ее пускают в хозяйские комнаты, когда господа готовятся к выходу, а значит, достают драгоценности. Она видит, где что лежит, а потом спускается в кухню к слугам и выясняет, где черный ход, когда привозят продукты и где кухарка или управляющий хранят ключи. Потом обо всем рассказывает своему любовнику, который после каждого набега дарит ей что-нибудь из «пропавших» украшений. Она не может их носить, но бережет и прячет дома под половицей. Леди советуют мастерицу по прическам другим дамам, и Дора попадает в новый дом, а спустя полгода, когда на нее никто уже не подумает, дает наводку своему приятелю. И так по кругу.

Когда Дора закончила, все смотрели на нее – кто с осуждением, кто с ужасом, кто с недоверием. Хозяйка причитала и заламывала руки.

– Гус, ты все записал? – ровно поинтересовался блондинистый следователь.

– Да, Вик, записал, – отозвался парень.

– Не волнуйтесь, Дора в участке даст показания еще раз, более подробно. Верно, Дора?

Еще один пристальный взгляд на служанку – и она яростно закивала, так, что голова, казалось, вот-вот отвалится.

– Отлично, – поднялся Вик. – Тогда мы здесь закончили. Леди, спасибо, что уделили нам время. К сожалению, вам придется подъехать в день суда…

– Одну минутку, последний вопрос, – улыбнулась Антония, но этой улыбке никто не поверил.

Девушка взяла у Гуса чистый лист и вечное перо, положила все перед хозяйкой и уже серьезно спросила:

– Вы ничего не хотите добавить?

– Н-нет, – побледнела женщина.

Она не знала, чего у нее сейчас внутри больше: страха, раздражения или злости. Ее ограбили, потратили ее время, заставили отвечать на дурацкие вопросы, а теперь еще на что-то намекают!

– Это усложнит нам задачу. Придется опрашивать владельца и сотрудников игорного дома, а это лишнее время, – притворно вздохнула Антония.

– О чем ты? – нахмурился Вик.

– Пострадавшая серьезно увлеклась игрой в рулетку и половину тех украшений, которые были заявлены как украденные, просто проиграла. Она сама договорилась с Дорой о краже, но не ожидала, что в дом проникнет настоящий грабитель, который действительно попытается что-то украсть, думала, что будет просто инсценировка. И не знала, что муж, который заметил пропажу любимых запонок, поставил серьезную защиту на дом. К слову, подобным образом пропажу украшений скрывала ее подруга, и она же посоветовала обратиться к Доре. Гус, шкатулка, с которой поймали преступника, сейчас в отделе вещдоков, верно?

– Угу, – кивнул парень.

– Ее содержимое легко проверить. Все, заявленное как пропавшее сверх этого, давно заложено в ломбарде или игорном доме. У преступника не было возможности спрятать или вынести украшения – ловушка охраны сработала отлично и захлопнулась почти моментально.

– То есть украшения из дома преступник не выносил, – хмуро подытожил Вик.

Тут в дверях возник хозяин дома.

– Как это «не выносил»? Должно быть намного больше того, что у него отобрали! Когда, кстати, вы собирались вернуть наши вещи?

– Вам вернут все после суда. Копия описи у вас на руках, вы сможете проверить и убедиться, что следователи, стражи и судьи ничего себе не оставили, – снова пряча взгляд за вуалеткой, ответила Антония. – А что до остального…

Пристальный взгляд на хозяйку – и та, рыдая, бросилась мужу в ноги.

– Что-о-о?! Там были фамильные драгоценности! Изумрудный комплект моей прабабки! Да как ты посмела?!

Следователи, не дожидаясь разрешения скандала, вышли, и Вик с крыльца дома вызвал по амулету стражей. За Дорой приехал тюремный автомобиль, неулыбчивые мужчины в серой форме забрали женщину, и только после этого следователи вернулись в отдел.

– Как съездили? – прощебетала рыженькая Калли, вешаясь на шею маркизу.

– Отвратительно, – буркнул Вик и, отделавшись от подруги, хмуро проследовал к чайнику.

– Что так?

За своим столом обнаружился Шаттон. Он каллиграфическим почерком заполнял какие-то бумаги.

– Мы нашли и поймали наводчика, а заодно выяснили, что нашему домушнику приписали на порядок больше, чем он действительно украл, – сухо пояснил де Крисп.

– Так это же хорошо, – не понял Шаттон.

– Угу, – буркнул блондин, отвернувшись к окну и грея тонкие пальцы о кружку.

Гус умчался с отчетом к начальству, и взгляды присутствующих устремились к Антонии. Она пожала плечами и выложила все как есть.

– Это же одна из самых влиятельных фамилий в городе! – удивилась Калли.

– Угу. И благодаря одной Читающей они вынуждены вынести на всеобщее обозрение свои семейные дрязги, – кивнул Вик. – Наверняка будут скандал, развод и деление имущества. И замять уже не получится. Показания и Доры, и хозяйки – в протоколе, слуги – те еще сплетники, а все соседи – да что там, пол-улицы! – слышали вопли хозяина дома. Я бы не хотел участвовать во всем этом ни как служебное лицо, ни как свидетель. Матушка не простит, если наша фамилия мелькнет хотя бы раз.

– Ты же ни при чем, просто выполняешь свою работу, – посмотрела Калли на раздосадованного Вика.

– Попробуй убедить в этом мою матушку.

Вик со злостью смял в пальцах печенье, и Калли тут же кинулась убирать крошки. Шаттон, покачав головой, вернулся к бумагам.

В дверях показался Ирвин. Над его головой прожужжал и впорхнул в руки Вика курьер.