День, когда он сошел с ума (страница 7)

Страница 7

Глава 19

26 декабря 2013 года.

Квебек, Канада

Грузовик мчался на полной скорости по узкой грунтовой дороге на юг, к главной магистрали, окружавшей национальный парк Ла-Мориси. При каждой смене передач мотор грохотал. Этот грузовик он приобрел пару лет назад, когда начал жить в одиночестве. В кузове все еще лежали остатки бревен, купленных ранней зимой в деревне, расположенной неподалеку.

Красный, проржавевший от инея «Форд» с наполовину провисшим бампером так резко входил в каждый поворот, что галька вылетала из-под колес. Выехав на главную дорогу, проходящую по национальному парку, он отправился на запад, огибая красивое озеро, окаймленное деревьями. Водитель грузовика безутешно рыдал. Левой рукой он вел машину, а в правой сжимал листок желтоватой бумаги, на который он то и дело бросал взгляд.

– Чем эта девочка заслужила смерть? – шептал он снова и снова слабым, едва слышным голосом.

Он продолжал ехать по дороге между деревьями, пока не доехал до пригорода Квебека. В слезах он остановил грузовик на полуразрушенной заправке, которая определенно видела лучшие времена. Он надел капюшон толстовки и, с силой толкнув дверь, вошел в магазин.

– Бензина на сорок долларов, пожалуйста, – сказал он молодому человеку на кассе.

В его хриплом, почти старческом голосе слышались грусть, усталость, печаль и страдание.

– Хотите свежую газету? Это подарок каждому, кто заправляется больше чем на тридцать долларов, – спросил продавец, впрочем, не особо надеясь, что его предложение будет принято.

Человек в капюшоне положил на стойку сорок долларов и вышел, не говоря ни слова. Он подошел к телефонной будке, стоявшей у колонок, снял трубку и опустил несколько монет. Мужчина набрал номер, и на его глазах снова выступили слезы. Он тяжело вздохнул, закрыл глаза и поднес телефон к уху.

Спокойный голос ответил незамедлительно:

– Седьмая авеню, 904. Шестой этаж, Е, – произнесли на другом конце линии.

Человек в капюшоне повесил трубку и направился к грузовику. Он обернулся, снова посмотрел на будку и остановился. Потом подошел, достал несколько монет, оставшихся со сдачи, и бросил их в аппарат. Затем поднял трубку и набрал номер.

Через несколько секунд прозвучал первый гудок. Мужчина сделал глубокий вдох. Второй гудок. Задержал дыхание. Он знал, что этот момент близок. Человек на другом конце ответит, и обратного пути не будет. Третий гудок. «Возьми, пожалуйста», – подумал он. Четвертый гудок. «Ну пожалуйста». Пятый. Он убрал телефон от уха и уже был готов повесить трубку, как вдруг издалека услышал:

– Да? Кто это?

Мужчина быстро поднес телефон обратно к уху и стал слушать.

– Алло? Там есть кто-нибудь?

Карие глаза вновь наполнились слезами. Он не дышал и только слушал голос на другом конце.

– Это ты? Пожалуйста, если это ты, скажи что-нибудь. Я лишь хочу знать, что с тобой все в порядке.

Он глубоко вздохнул, приготовился говорить, но не смог. Ком в горле не давал ему произнести хотя бы слово. С другой стороны линии он услышал тихий плач и всхлипы:

– Пожалуйста, Стивен, я знаю, что это ты. Возвращайся домой, – взмолилась Кейт.

Он собрался с силами, сглотнул и прерывающимся голосом произнес:

– Скоро все это кончится.

И положил трубку, прежде чем Кейт успела что-то сказать.

Глава 20

26 декабря 2013 года.

Бостон

Как только пресс-конференция закончилась, доктор Дженкинс и Стелла вернулись в здание. За то время, что они провели на улице, стоя перед журналистами, директор успел промокнуть. Сейчас они направлялись по одному из главных коридоров в сторону рабочего кабинета.

Директор шел, будто не замечая присутствия Стеллы. Казалось, мир вокруг него исчез и остался только этот коридор.

– Я очень сожалею, доктор Дженкинс, – сочувствующе сказала Стелла.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил ей.

– О чем сожалеете? – спросил он, даже не повернувшись к ней.

– Сожалею о том, что произошло с вашей дочерью. До сих пор не могу поверить.

– Я тоже, – ответил он, не моргая.

– Вижу, что вы очень сильный человек.

– У меня много вопросов. Слишком много. И мне нужны ответы. Я мог бы провести ближайшие месяцы дома, безутешно оплакивая дочь, пока вы или кто-нибудь другой занимались бы этим делом. Но что-то подсказывает мне, что у меня еще будет время для слез. Я не могу отдавать ответственность за смерть моей дочери в руки другого человека. Я должен сам взяться за него.

– Я тоже хочу, чтобы этот мерзавец заплатил за то, что сделал, и провел остаток жизни за решеткой. Такое поведение делает вам честь. То, как быстро вы приняли случившееся, не может не впечатлять.

– Я это не принял. И не хочу принимать. Это самое большое горе, которое только может произойти с человеком.

– Со стороны кажется, что вы решительно настроены сделать это.

Стелла смотрела на директора с восхищением. После такой трагедии он всего за несколько часов взял себя в руки. Возможно, это была душевная броня, воображаемая темница, где он держал в плену свои чувства.

– Я решительно настроен выяснить почему. Почему моя дочь должна была умереть?

– Мы даже не знаем, он ли это сделал на самом деле. Хотя, по правде говоря, кто еще это мог быть? Но как? Он находился здесь все это время, вот уже… сколько? Два дня?

– Я знаю, что это был не он. Должен быть кто-то еще. Но это не мое дело, за это отвечает ваше подразделение. Мое дело – это понять, что он думает, как он действует, почему он это делает и, когда придет время, достаточно ли в нем здравого смысла, чтобы провести всю жизнь за решеткой.

Глава 21

26 декабря 2013 года.

Бостон

Доктор Дженкинс попросил санитара привести заключенного в один из кабинетов для проведения психологической оценки. В таких помещениях были только прикрученный к полу стул, стоявший в центре комнаты, стол без ящиков, размером с письменный и пара мягких стульев.

Через некоторое время санитар вернулся и сообщил, что все готово и заключенный ждет его в кабинете 3Е.

– Стелла, полагаю, вы захотите пойти со мной.

– Конечно, доктор.

– Не думаю, что мы чего-то добьемся. С того момента, как он прибыл сюда, он так и не заговорил. Но мы не можем больше тянуть. Звонил судья, который отвечает за следствие по этому делу. Он требует предоставить психологический анализ как можно скорее, даже если он будет основан на моих впечатлениях, а не на его мыслях и словах.

– Как можно определить, вменяем человек или нет, если он не говорит? – удивилась Стелла.

– Первым шагом должен быть анализ его поведения. Как действовать далее – пока неясно.

– Может быть, вам удастся убедить его писать.

– То, что человек не говорит, не означает, что он не может кричать, верно?

– Что вы задумали, доктор?

– Думаю, вам известно, что такое шоковая терапия. Ее эффективность в лечении психологических заболеваний не доказана, за исключением разве что повышенной агрессии. Однако в качестве угрозы это очень эффективное средство.

– Вы хотите подвергнуть его электрошоку, если он не заговорит? Это незаконно, доктор, вы можете потерять работу.

– Стелла, вы же были со мной, когда я получил эту посылку и открыл коробку. Или вы успели забыть? Не знаю, этот ли сукин сын убил мою дочь. Я даже не могу представить, как он мог это сделать, но что мне точно известно – этот человек, сумасшедший он или нет, знает, что произошло, и имеет к этому какое-то отношение. Я применю электрошок, будет он говорить или нет. Мне нужно знать, что я могу на вас рассчитывать.

Что-то глубоко внутри него изменилось. Несмотря на очевидный авторитет и дисциплину, которую он установил среди персонала, все его действия были примером для подражания. Он выполнял каждый пункт протокола, четко следовал расписанию и установленному порядку. Когда он только попал в мир психологии и еще не успел зарекомендовать себя как одного из лучших специалистов страны, он пообещал себе, что изменит некоторые подходы к лечению душевных болезней. Это было то время, когда стандарт, определявший психические расстройства и методы их диагностики, был пересмотрен. Внесенные поправки спровоцировали рост числа людей, признанных душевнобольными. Антидепрессанты полились рекой. Скрупулезность и неравнодушие позволяли доктору Дженкинсу игнорировать новые веяния. Он исполнял свою работу в пример многим психиатрическим клиникам. Он никогда не нарушал правил и теперь рисковал своей карьерой из-за таинственного пациента, который по воле судьбы оказался в его клинике и который наверняка был как-то связан с тем, что его дочь была убита и обезглавлена.

– Можете на меня рассчитывать, доктор, но подумайте как следует. Ваша карьера обречена, если все это выйдет в свет.

– Мне больше нечего терять, Стелла.

Директор достал из кармана записку с именем дочери. Она все еще была у него. Ему удалость скрыть ее от криминалистов, пока они изучали каждый миллиметр коробки в его кабинете. Стелла посмотрела на нее и последовала за директором по коридору в сторону палаты, где ждал заключенный.

– Вам следовало бы передать ее криминалистам. Она могла бы помочь выяснить, что произошло.

– Я сделаю это позже. Сейчас я хочу показать ее заключенному. Я во что бы то ни стало должен заставить его говорить.

Они подошли к кабинету 3Е. Белая железная дверь ничем не отличалась от всех остальных. Рядом стояли два медбрата, которые поздоровались с директором, увидев его и Стеллу.

Перед тем как войти, директор на секунду остановился на пороге. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, пытаясь забыть свои чувства. Стелла стояла на шаг позади него и на мгновение задумалась, действительно ли она хочет встретиться с человеком, который, вероятно, был повинен в смерти и обезглавливании двух человек.

Директор взглянул на Стеллу и, не сомневаясь более ни секунды, открыл дверь.

Заключенный сидел на металлическом стуле, руки его были привязаны ремнями. С опущенной головой он смотрел на стол перед собой и даже не заметил, как вошли директор и Стелла.

Доктор сел и приказал агенту сделать то же самое. Пока директор молча усаживался, он не отрывал глаз от заключенного, пытаясь наладить с ним прямой зрительный контакт, как он множество раз делал с другими пациентами. Заключенный не двинулся. Он продолжал смотреть на стол с опущенной головой.

– Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, – произнес директор.

Заключенный смотрел вниз, не обращая на него никакого внимания.

– Ты меня слышишь?

Заключенный вздохнул. Он поднял на него голубые глаза и улыбнулся. Он держал себя очень расслабленно. Его идеальная белая улыбка поразила Стеллу. Она была удивлена, впервые увидев взгляд подозреваемого.

– Вижу, что ты меня слышишь. Слушай. Мне нужно, чтобы ты заговорил. Если нет, ты проведешь остаток жизни за решеткой, и, уверяю, там ты будешь большой знаменитостью. Последний наш пациент, который попал в тюрьму, закончил жизнь самоубийством через три дня.

Заключенный, не моргая, смотрел на директора. Его улыбка сменилась серьезным выражением лица.

– Видишь ли, – вмешалась Стелла, – нам нужно, чтобы ты рассказал, что чувствуешь и что привело тебя к убийству девушки.

Заключенный не обратил на нее внимания. Он продолжал неотрывно смотреть на директора.

– Не хочешь говорить? – сказал директор с угрожающим видом. – Этот центр один из немногих в стране, где еще осталось оборудование для проведения шоковой терапии. Мы не использовали его уже около трех лет. Думаю, самое время проверить, все ли с ним в порядке.

Заключенный улыбнулся и наконец, к большому удивлению агента Хайден и директора, произнес:

– Мне жаль, что ваша дочь должна была умереть, доктор Дженкинс.