Бухта Скорби (страница 4)
Возвращается Джек с шортбордом, который несет, держа за боковую часть. Проклятье! Он ставит доску рядом со мной. Верх намазан воском, но, судя по прекрасному состоянию, ею едва ли пользовались. Он сжимает мое плечо рукой. Я подпрыгиваю от неожиданного прикосновения. Во мне вспыхивает злость, когда он подталкивает меня к доске.
Джек переводит взгляд с моей макушки на нос доски.
– Как думаешь? Ее длина пять футов и одиннадцать дюймов[8].
Я отстраняюсь и гневно смотрю на него.
Он не замечает. Он смотрит на Микки.
– Если не подходит, то у Микки есть несколько досок.
У Микки всегда были все доски, которые она хотела. Спасибо родителям, владеющим сетью магазинов, где продаются товары для серфинга. За неделю до того, как мне исполнился двадцать один год, я сломала свою единственную доску и не могла позволить себе купить что-то взамен. Микки подарила мне новую на день рождения, красиво ее упаковав. Наверное, на это ушел целый рулон упаковочной бумаги. Она всегда давала мне больше, чем я могла дать ей, и это еще одна причина, почему я нацелена сейчас находиться здесь, чтобы помочь ей.
Микки быстро кивает.
– Да, досок много, есть из чего выбирать.
– Поверь мне: там, куда мы собираемся, ты увидишь потрясающие волны и станешь на них кататься, – говорит Джек. – У нас есть запасная палатка. У нас есть все запасное. Ну, едешь?
Он возбужден как маленький ребенок.
– Угу.
Я снова бросаю взгляд на Микки. Мне очень неловко ехать, когда она совершенно точно не хочет этого, но она явно в беде. Что-то не так. Я должна сделать все, чтобы доставить ее домой в целости и сохранности.
Глава 4
Кенна
У Джека такая большая машина, что, по сути, ее можно считать маленьким грузовичком. Черная, хромированная, с именным номерным знаком – «Джек0», с высокой посадкой на слишком больших колесах. Как он может позволить себе такую машину, если он нищеброд? Или за нее платила Микки?
Из радио доносится: «Сегодня ожидается невыносимо жаркий день. Если собираетесь на пляж – ветер слабый, западный, высота волн около метра».
Из-за разницы во времени я проснулась в два часа ночи. У меня сна не было ни в одном глазу, я лежала и думала, как вытянуть побольше информации из Микки, но Джек встал раньше нее и принялся таскать вещи в машину, поэтому мне не удалось застать ее одну. Тем не менее сегодня утром она только улыбается и, как кажется, на самом деле радуется, что я еду вместе с ними.
Джек заворачивает за угол.
– Пляж Бонди-бич[9], – объявляет он, показывая рукой в окно.
Здания расступаются, и открывается сияющий голубой океан, волны набегают на пляж в форме подковы. Сейчас очень рано, но люди все равно собираются группами на белоснежном песке. Одинокие бегуны совершают пробежку босиком; дежурят спасатели в красно-желтых шляпах. Солнце слепит, краски такие яркие, что мне приходится прикрывать глаза. Если поместить фото этого пляжа рядом с фотографией какого-нибудь английского, то подумаешь, что на последнем нужен фонарик.
Несколько сотен серферов прыгают в океане, гоняясь за каждой проходящей волной. Я смотрю, как три человека едут на одной и той же волне: один на лонгборде, второй на шортборде, а третий на бодиборде, наполовину скрытом в белой пене. Тот, который на короткой доске, подкатывает к тому, который на длинной, и злобно жестикулирует[10]. За ними быстро перемещается парень на бодиборде, словно собирается прорезать середину волны. Волна схлопывается, и все трое летят – клубок конечностей, досок и пены. Я не дышу, пока на поверхности не появляются три головы.
– Почему мы едем этой дорогой? – спрашивает Микки, сидящая впереди.
– Я подумал, что нужно провести для Кенны экскурсию, – отвечает Джек. – На тот случай, если она больше сюда не вернется.
– Что ты имеешь в виду? – обращаюсь к нему я. – Я вылетаю отсюда, поэтому я определенно сюда вернусь.
Джек бросает на меня взгляд через плечо, глаза скрыты зеркальными солнечными очками.
– Кто знает? Может, тебе так понравится там, куда мы едем, что ты не захочешь уезжать. – На его губах появляется легкая улыбка. Вернее, тень от нее.
У меня по телу пробегает холодок, несмотря на то что в машине жарко и душно.
Джек останавливается перед супермаркетом.
– Напомни мне купить кемпингаз[11].
Они с Микки идут в магазин, каждый берет по тележке. Я иду вслед за ними. Джек кладет к себе пачки макарон и риса, банки с овощными и рыбными консервами, четыре больших бутыли воды. Микки отмечает покупки в списке.
– Брокколи или зеленый горошек? – спрашивает Джек.
– Брокколи подольше полежит, – отвечает она.
Джек берет в руку большой желтый фрукт, который я никогда не видела.
– Ой, нет, – говорит Микки, и он кладет его назад.
Я наблюдаю за динамикой между ними, ищу новые тревожные сигналы. Пока он совершенно не похож на доминирующего партнера, чего я опасалась, но он вполне может играть роль для меня. За закрытыми дверьми он может быть совсем другим.
Я показываю пальцем на ярко-розовый фрукт с шипами.
– Что это?
– Драконий фрукт. Он тебе понравится. – Микки берет один и кладет в тележку.
Когда я приезжаю в новую страну, мне больше всего нравится пробовать местные шоколад и конфеты, но, к моему сожалению, они проезжают мимо кондитерского отдела. К счастью, перед кассой тоже выложены шоколадки, среди них есть знакомые, а есть такие, которых я никогда не видела. Я выбираю парочку, когда Джек с Микки выкладывают покупки на ленту. Джек мне подмигивает, а я чувствую себя маленьким ребенком, который контрабандным путем подкладывает сладости в тележку родителей.
Джек выкатывает свою тележку на улицу, Микки остается платить за все. Они ни о чем не спорили, что говорит о давно устоявшейся привычке: еще один красный флаг против него.
– Вот, возьми. – Я протягиваю Микки двести долларов из пятисот, на которые обменяла фунты стерлингов в аэропорту.
Микки отмахивается.
– Ни в коем случае! Возможно, ты там пробудешь всего день или два.
Она выкатывает тележку из магазина до того, как я успеваю настоять.
Джек к этому времени уже открыл багажник. Там стоит огромный холодильник, в который мы перекладываем молоко, сыр и мясо. Остатки приготовленной вчера Микки никудзяги уже лежат там. Я поднимаю пакет со льдом из тележки. Он тяжелее, чем я ожидала, и меня ведет в сторону.
Ладони Джека сжимаются на моих руках.
– Держу. – Он подставляет под пакет голое колено и переносит на него его вес.
У меня внутри все закипает от телесного контакта. Я отпускаю пакет, и Джек с легкостью отправляет его в холодильник.
– Что у тебя с уровнем глюкозы? – спрашивает он, поворачиваясь к Микки. – Банан хочешь?
– Нет, не хочу. Все нормально, – отвечает она.
То, что он об этом спросил, производит на меня впечатление, но я этого не показываю. У Микки всегда были проблемы с уровнем сахара в крови, ей нужно регулярно питаться, или она теряет сознание.
Джек достает банан из пакета, очищает и впивается в него зубами.
– Хочешь банан, Кенна?
– Не сейчас, спасибо.
В машине невыносимо жарко. Я вскрикиваю, забираясь на сиденье. Кожа, которой оно обтянуто, обжигает.
– Прости. Кондиционер грохнулся, – говорит Джек.
Запах скошенной травы смешивается с парами бензина, когда мы едем по пригородам Сиднея. Мы проезжаем мимо полей для игры в крикет и поля для регби. Каждый раз, когда мы останавливаемся у светофора, я вижу маленькие сценки из жизни в Австралии. Мужчина в соломенной шляпе стоит на берегу реки, свесив в воду удочку; семья из четырех человек тащит огромный холодильник через дорогу. Кажется, что внутри каждого транспортного средства, на рейлинге на крыше или в прицепленном трейлере имеется какое-то приспособление для водных видов спорта – гидроциклы и доски для серфинга, лодки и каноэ.
– Вы знакомы с начальной школы, да? – спрашивает Джек.
– Да, – отвечаю я. – Моя семья переехала из Шотландии, потому что отец лишился работы. У маминого брата была ферма в Корнуолле, ему требовались помощники, а я пошла в новую школу в середине года. Я была новой девочкой со смешным шотландским акцентом. Учительница привела меня в класс, и я увидела девочку в таких же кроссах, как у меня.
– В чем? – переспрашивает Джек.
– Кроссовках. Обуви для бега. – Микки бросает на меня взгляд через плечо и улыбается. – Предполагается, что австралийцы говорят на том же языке, что и мы, но на самом деле это не так[12].
Это были кроссовки «Адидас». Черные с белыми полосами.
«У тебя крутое имя», – сказала тогда Микки, когда я села рядом с ней.
«Это сокращение от Маккензи, – пояснила я. – Мне нравятся твои кроссовки».
И так началась наша дружба. В том возрасте жизнь кажется простой и легкой. Если бы она всегда оставалась такой…
Я смотрю, как женщина в бикини привязывает лонгборд ремнями к своей машине. Я сразу вспомнила о летних сезонах в Корнуолле, в позднем подростковом возрасте, когда крыша в «Фольксвагене-жуке» Микки прогибалась под весом наших досок, привязанных к багажнику.
При приближении к центру города движение плотное, бампер к бамперу.
– Ну давай! Двигайся! – У Джека под рулем трясутся колени. – Не могу дождаться, когда окажусь в воде.
– Я тоже, – говорит Микки.
Мы проезжаем мимо небоскребов, от которых на дорогу падает тень. Женщина в парандже переходит дорогу по переходу и несет поднос с роллами суши. Девочка-японка несет пакет из «Макдоналдса». Это вполне мог бы быть большой английский город, если не приглядываться, а если приглядеться, то увидишь стариков в шортах и бейсболках с брендами компаний, торгующих товарами для серфинга, пожилых женщин с голыми ногами и в сандалиях вместо толстых коричневых чулок и ботинок на шнуровке и на низком каблуке.
Мое внимание привлекает постер на остановке. «Пропал человек: француженка». На фотографии улыбающаяся темноволосая девушка. От остановки отходит автобус, и становится видно еще одно объявление о пропаже человека. Затем еще одно.
– Вау! Сколько туристов пропало. Их так много! – Я думаю о маме Элке и ее грустных глазах.
Микки легко взмахивает рукой.
– Австралия – большая страна. Каждый год пропадает тридцать тысяч человек.
Я смотрю на эти объявления, когда мимо них проезжает Джек: три молодые женщины.
– Вон туда смотри! – показывает Джек.
В проемах между небоскребами я вижу ярко-белые парусообразные конструкции, образующие крышу Сиднейского оперного театра, но прямо сейчас меня больше интересуют пропавшие туристы.
– Но куда они здесь отправляются?
Микки поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Арочная конструкция моста Харбор-бридж отбрасывает ей на лицо затейливые узоры.
– Кто знает? Они теряются или просто исчезают по собственному желанию. Большинство в конце концов объявляется снова.
Глава 5
Кенна
Когда поток движения редеет, Джек давит на газ, и в открытые окна врывается долгожданный бриз. По обеим сторонам дороги – скалы медного цвета, часть дороги проходит по туннелю, пробитому сквозь скалу. Австралию называют «везучей страной», но я сомневаюсь, что люди, которые строили эту дорогу, чувствовали себя везучими.
– Этот пляж, на который мы едем, далеко? – Мне приходится кричать из-за шума врывающегося в салон ветра, чтобы меня услышали.
– Четыре или пять часов пути, – отвечает Джек. – Зависит от ситуации на дороге.
– Вау. Как далеко. – Надеюсь, что при необходимости я смогу вернуться оттуда на автобусе или поезде.
– Не беспокойся. Он того стоит.
– Он точно того стоит, – кивает Микки.