Их возбуждение передается и мне. Пляж. Я не была на пляже полтора года – с тех пор, как уехала из Корнуолла.

– А название у него есть?

– Бухта Скорби. Но мы называем это место просто Залив, – отвечает Джек.

Дорога начинает взбираться вверх. Глубокие узкие ущелья видны по бокам тут и там между лесополос.

– На южной оконечности там большие камни. Скалистый пойнт-брейк^[13]! – рассказывает Джек. – На севере – устье реки. С одной стороны там маленькое поселение, но с нашей – никого. От автомобильной дороги до нашего пляжа час пути, и нужен полноприводный автомобиль повышенной проходимости, чтобы вообще до него добраться. Там грунтовая дорога с кучей выбоин и колдобин. Нужно знать, где она, или не доедешь. Не знаешь – и дергаться не стоит.

Я достаю телефон и открываю «Гугл Планета Земля». Ввожу «Бухта Скорби». Вот она. Маленький пляж с песком бежевого цвета, за ним огромный зеленый национальный парк. А вот и река.

– Акулий ручей? Они там водятся? Акулы?

Джек бросает взгляд на Микки, словно не уверен, следует ли мне говорить об этом.

– В разные годы были зафиксированы нападения на людей, но это работает в нашу пользу. Отваживает людей от нашего пляжа.

– Под нападением на людей ты имеешь в виду…

– Чаще всего это большие белые акулы. Выжить после ее нападения сложно. Но поэтому нет толпы. Раньше место было популярное, люди регулярно ставили палатки, разбивали лагерь. Но теперь там серфим только мы.

Я сглатываю.

– Я рада, что не собираюсь заходить в воду.

– Подожди так говорить! Ты пока ее не увидела.

Серферы стараются не думать об акулах. В Корнуолле нам не приходилось из-за них беспокоиться, но мы с Микки катались в таких местах, где акул часто видят. Просто нужно принять, что это риск, связанный с твоим видом спорта, точно так же, как лыжники и сноубордисты рискуют попасть под лавину.

Микки сидит впереди, склонившись над своим телефоном. Значит, вот чем она тут занималась – серфила с акулами? На самом деле это не должно меня удивлять. Серфинг был неотъемлемой частью ее жизни все годы моего знакомства с ней. Он также был и частью моей жизни много лет, но Микки пошла дальше – стала работать инструктором по серфингу, а это означало, что она проводила в океане весь день, каждый день.

Я сглатываю зевок. Я опять мучаюсь от разницы во времени, и опять по ощущениям сейчас середина ночи, несмотря на ослепительный солнечный свет. Я пишу на электронную почту родителям, немного болтаюсь в социальных сетях. Когда я в следующий раз смотрю в окно, то почти могу представить, что мы в Корнуолле. Пологие поля усыпаны одуванчиками, коровы пасутся рядом с белоснежными гусями. Но периодически попадающиеся пальмы и выжженная растительность показывают, что это не так. Создается ощущение, что кто-то включил печку, поставил нагрев на максимум и забыл выключить.

Мелькают дорожные знаки. «Лебединый ручей», «Цапельный ручей». Ручей для меня – это узкий небольшой водоток, часто грязная канава, но большинство водоемов, мимо которых мы проезжаем, достаточно большие и широкие, и их вполне можно было бы назвать реками. «Грязный ручей», «Восьмимильный ручей».

Микки продолжает смотреть в телефон.

Я склоняюсь вперед и хлопаю ее по плечу.

– Ты в порядке?

– Да, а что?

– Ты такая тихая. – Она едва ли что-то сказала после того, как мы уехали из Сиднея.

– Она еще кофе не выпила. – Джек толкает ее локтем в бок. – Эй, Микки? Мы остановимся на автозаправочной станции перед поворотом.

На меня снова производит впечатление то, как он хорошо ее знает. Иногда Микки бывает капризной, в особенности когда ей нужно выпить кофе. Я снова поворачиваюсь к окну. «Травянистые долины», «Мелкий залив». Мне нравится, что места здесь названы четко и ясно. Что увидел – так и назвал. «Коровий ручей» – здесь когда-то застряла корова? «Комариный ручей» – в него мне не хотелось бы упасть. «Грохочущий ручей» – в этот тоже не хотелось бы.

На автозаправочной станции мы с Микки отправляемся в туалет, пока Джек заливает бензин. Когда я выхожу, Микки смотрит на что-то на доске объявлений. Доска увешана листками, они трепещут в воздушных струях кондиционера. Это прогнозы погоды, реклама прогулок по бушу^[14], занятий йогой, какого-то кружка для мужчин…

«Пропал человек, немка по национальности. В последний раз ее видели на пляже Бонди-бич 2 сентября».

С постера на меня смотрят знакомые глаза: Элке. У меня возникает странное чувство: Элке будто следует за мной по Австралии.

Микки подпрыгивает при виде меня и ведет к прилавку, где продают кофе.

– Ты какой будешь?

– Капучино, – отвечаю я. – Я куплю нам кофе.

– Нет, я заплачу. – Она кажется рассеянной.

К прилавку подходит Джек.

Микки жестом показывает ему, чтобы шел назад в машину.

– Я заплачу! – кричит она и шагает к баристе, чтобы сделать заказ. Ее глаза снова смотрят на постер, пока мы ждем кофе.

Я в очередной раз пытаюсь заплатить, но Микки опять не дает мне.

– Спасибо, – говорю я, делая глоток.

На улице Джек болтает с двумя женщинами, стоящими у ярко-желтого джипа с досками для серфинга на рейлинге. На боку написано: «Арендуйте джип».

– Бухта Бамбл-бей находится на севере, – говорит им Джек. – Хорошее место.

– Подождите. – Одна из женщин пролистывает маленький карманный путеводитель для серферов. – Вот, нашла.

Я временно заставляю себя забыть о пропавших туристах.

– Здравствуйте. Вы американки?

– Канадки, – отвечает подруга первой.

– Простите. Я плохо разбираюсь в акцентах, – извиняюсь я.

Джек держит в руках кофе и обходит более высокую из двух женщин сзади.

– Не двигайтесь.

У нее округляются глаза. Это симпатичная рыжеволосая женщина в джинсовом комбинезоне.

Джек хлопает ее ладонью по плечу.

– Комар. Есть!

Она смеется.

– Спасибо! Какие здесь огромные комары.

– Подождите! – говорит Джек. – Еще один!

Он снова и снова шлепает ее. Я не уверена, что на ней сидят комары и что они вообще здесь есть. Я думаю, это просто оправдание, чтобы до нее дотронуться. Я бросаю взгляд на Микки, смущаюсь, представляя, как она должна на это реагировать, но она не реагирует никак. Словно он постоянно так поступает.

– У моей подруги хорошая кровь, – объявляет темноволосая женщина.

– Ты им рассказал про Бухту Скорби? – спрашиваю я у Джека.

– Эй, нам пора ехать, – говорит Джек.

Женщина смотрит в свой путеводитель.

– Бухта Скорби? Ее здесь нет.

Джек широкими шагами идет прочь. Он только что активно флиртовал на глазах у своей невесты, но вот – мгновенно уходит.

– Возможно, она слишком маленькая, поэтому не указана в путеводителе, – высказываю предположение я.

– Пошли, Кенна, – зовет Микки.

И она тоже? Мне хочется показать женщинам, что я не такая.

– Там есть место для лагеря. Мы как раз туда едем.

– Кенна! – Микки резко дергает меня за руку.

Женщина достает телефон.

– Сейчас я ее погуглю.

Джек давит на клаксон.

Микки чуть не вырывает мою руку из плечевого сустава.

– Боже, Кенна! Пошли же наконец!

– Простите, – говорю я женщинам. – Нужно ехать. Хорошего вам путешествия!

– И вам тоже! – желают они.

Когда Джек выруливает на автомобильную дорогу, на передних местах в машине царит молчание.

– На деревья посмотри, – обращается Джек к Микки. – С юга дует. Как, наверное, наши сейчас там катаются. Все волны их.

«Он просто придурок. Не развивай эту тему, забудь», – говорю я сама себе.

Джек толкает Микки локтем в бок.

– Не хочешь проверить прогноз, пока связь не отключилась?

Микки достает телефон. Я вспоминаю пропавших туристов и достаю свой телефон. Появляется много разных статей. Я кликаю по первой. «Восемь пропавший туристов, включая…» Я просматриваю фотографии. Большинство пропавших – женщины. Двое мужчин очень сильно отличаются друг от друга: один в гидрокостюме, светлые волосы прилипли к лицу с обеих сторон; второй – в деловом костюме с галстуком, весь такой чистенький и аккуратненький и совсем не похож на туриста, который путешествует с рюкзаком. Они разных национальностей: американцы, шведы, ирландцы… У пары в руках доски для серфинга. Кофе на меня никак не подействовал. Я отключаюсь, хотя прилагаю все силы, чтобы не заснуть.

– Сегодня волны от трех до четырех футов, – сообщает Микки. – Завтра будут меньше.

– Проклятье! – ругается Джек.

Я держусь за сиденье, когда он делает поворот.

Мы проезжаем мимо таблички «Добро пожаловать в Национальный парк Скорби». Теперь мы едем по одноколейной грунтовой дороге. Между деревьев я замечаю темную воду. Как я догадываюсь, это Акулий ручей, только выглядит он как полноводная река.

Еще одна табличка – «Дорога может быть затоплена».

– Что там с ветром? – спрашивает Джек.

Микки смотрит в телефон.

– Южный по утрам, во второй половине во все дни переходит в северный.

Зевая, я кликаю по еще одной статье. Еще одна туристка, путешествующая с рюкзаком, которую в последний раз видели на Бонди-бич, как Элке. С другой стороны, вероятно, большинство туристов заходят на Бонди-бич.

– Давай побыстрее, – говорит Джек, увидев, что я что-то читаю в телефоне. – Связь исчезнет через минуты.

– Ты серьезно? – спрашиваю я.

– Здесь никого нет. Никого, кроме нас, – отвечает Джек.

Я начинаю сожалеть о том, что согласилась поехать.

– Нет интернета, нет телефонной связи вообще? Проклятье!

Статья не грузится. Да, сигнала нет. Обычно я все время остаюсь на связи. Клиенты записываются ко мне на сайте. Я оставила там сообщение, что меня не будет весь месяц, но если кто-то из моих постоянных пациентов получит травму, они, вероятно, все равно напишут мне сообщение. А если я захочу уехать? Как без телефона вызвать такси, «Убер» или машину любой другой фирмы? Я полностью завишу от парня, которого я едва знаю.

Но у меня такие тяжелые веки, что мне физически больно держать глаза открытыми. Я больше не могу бороться с разницей во времени. В нише для ног лежит черная куртка с капюшоном. Я беру ее, складываю так, чтобы получилось подобие подушки, подкладываю под голову у окна и закрываю глаза. Погружаясь в сон, я слышу голос Микки.

– Она спит, – говорит она обвиняющим тоном. – Ты ей…

– Нет! – отвечает Джек. – Конечно, нет. Она же твоя подруга!

В голове у меня туман, где-то на задворках сознания возникает вопрос: о чем же они говорят? Но я слишком устала, чтобы меня это волновало.

Глава 6

Кенна

Мои глаза открываются, когда меня резко кидает вперед. Машина останавливается. Навес из листьев скрывает небо, погружая дорогу в тень – если это вообще можно назвать дорогой. Просто земля и гравий.

Дорога впереди перегорожена, на заграждении табличка: «Опасно! Оползни. Дорога закрыта».

Микки открывает дверцу машины, спрыгивает на землю и отодвигает заграждение в сторону. Джек едет дальше, гравий хрустит под колесами. Меня охватывает паника; теперь я полностью проснулась, выворачиваю шею, чтобы посмотреть, где Микки. Джек снова давит на тормоз, и Микки залезает в салон. Позади нас ограждение снова установлено на место. Джек едет дальше по грунтовой дороге.

Я смотрю вперед сквозь ветровое стекло, машина все время подпрыгивает.

– Но там же было написано, что дорога закрыта.

– Не беспокойся по этому поводу. – Джек едет дальше, минуты тянутся долго, вся дорога в выбоинах и колдобинах.

Когда мы попадаем в глубокую выбоину, из-под днища слышится скрежет. Я хватаюсь за сиденье, опасаясь, что шина будет пробита, – и что тогда? Я проверяю телефон. Сигнала так и нет, значит, мы не сможем вызвать эвакуатор.