Она была по крайней мере на голову выше меня, с прямыми белокурыми волосами, которые с одной стороны были коротко выбриты, а с другой стороны закрывали лицо. С такими тонкими чертами лица, подтянутой фигурой и свирепым взглядом она вполне могла бы работать моделью и рекламировать, например, копья или средство от несварения желудка.

Рюдигер хрипло рассмеялся:

– «Малыш-коротыш»… Это ты верно подметила. Где твои костыли, лапочка?

До сегодняшнего дня все нексы, с которыми мне довелось общаться, были настоящими психопатами, но Гиацинт изо всех сил старался убедить меня в том, что это просто мне так не везёт и большинство из них вполне адекватны. Что же касалось правила номер три – держаться подальше от нексов я должен был из-за того, что якобы унаследовал от своих аркадийских предков неуправляемую тягу к состязанию с более сильными соперниками. К сожалению, Гиацинт был прав. Вместо того чтобы промолчать, развернуться и убежать, я неожиданно для самого себя сказал:

– Извините, мне нельзя разговаривать с плоскоклювыми настенными коньками.

Глаза Гудрун сузились. А Рюдигер, казалось, вот-вот готов был лопнуть от злости. Я бы не удивился, если бы он действительно стал сейчас плеваться слизистой зелёной жидкостью.

– Плоско… что? Кажется, ты нас только что обозвал? – вспылил он. – Тебе что, жить надоело? Лучше не связывайся с нами, малолетка.

Но даже сильнее, чем мрачное выражение лица Рюдигера, меня напугал мой внутренний голос, который сейчас ликовал: «Да! Да! Драка! Давай драку! Скорее!» – кричал я в душе и хотел сейчас лишь одного – тут же наброситься на них. Но я пообещал Гиацинту, что буду соблюдать три его правила, поэтому лишь сказал:

– В другой раз, приятели. – И из последних сил держа себя в руках, пока ярость не охватила меня окончательно, я спрыгнул в сад за моей спиной.

Легко перемахнув через ближайший забор, я свернул налево и немного пробежал по улице, пока не нашёл забор пониже, через который тоже можно было перепрыгнуть. На полной скорости я пересёк дворик с журчащим фонтаном, перелез через калитку в соседний переулок и тут же снова свернул. Затем через трещину в стене протиснулся в тихий извилистый двор и, тяжело дыша, прислонился к нагретым солнцем кирпичам.

«Значит, так. Подведём итог сегодняшней вылазки: я по-прежнему не понимаю, где нахожусь, но от Гудрун и Рюдигера мне оторваться удалось. Если они вообще меня преследовали».

Я действительно держался подальше от тумана-дурмана: сегодня мне не довелось увидеть ни одного из странных разноцветных клубящихся облаков. В Подземное Царство я тоже пока что не угодил. Можно сказать, всё шло неплохо. Осталось лишь как-то вернуться домой.

Из-под моего рукава выглядывала татуировка – девятиногий осьминог, который шевелил лапками, скользя по моей коже. Эти татуировки проявлялись лишь здесь, на Грани, и, насколько я понимал, считались чем-то вроде отпечатков пальцев аркадийцев и фей. Я был лишь наполовину аркадийцем, поэтому у меня имелась лишь одна татуировка, в отличие от тех, у которых их было по две. Вид моего маленького девятинога тут же поднял мне настроение. Я больше не чувствовал себя таким одиноким. Ведь мне уже не раз приходилось блуждать на Грани. Эти ландшафты, раскинувшиеся вокруг приюта Эмилиана для редких и вымирающих видов, были настоящим лабиринтом, и разобраться в них мог только опытный путешественник. Из-за холмистой местности, фасадов из натурального камня и средиземноморских растений я назвал этот район «Маленькая Лигурия» в память об итальянской горной деревне, в которой мы с родителями отдыхали несколько лет назад. Многие дома и сады здесь принадлежали феям. Именно поэтому, если верить Гиацинту и Эмилиану, этот район считался самым тихим и безопасным во всём регионе.

После того как нас с Матильдой чуть не поджарила святая Жанна, а мой физиотерапевт Северин оказался воином Абсолютного Зла, я не слишком торопился снова оказаться на Грани в одиночестве. Профессор Кассиан заверил меня, что «происшествие» расследовали, дело закрыли, и подобное больше не повторится, а мне нечего и некого больше опасаться.

– По крайней мере, первое время, – пробормотал Гиацинт, а я про себя решил просто поверить словам профессора Кассиана, не задавая лишних вопросов. Он туманно обмолвился о том, что причины «происшествия» довольно противоречивы, и, как всегда, его объяснения лишь запутали меня, вместо того чтобы что-то прояснить.

Я уже привык к тому, что некоторые считали меня избранным, кем-то вроде спасителя, который упоминался в одном сомнительном пророчестве. Вроде как мне полагалось остановить конец света или что-то в этом роде. Во всяком случае, когда этот конец настанет, все поймут, что никакой я не спаситель.

Но даже по прошествии нескольких недель я всё ещё не оправился от потрясения: оказалось, что Северин Зеленко всего лишь притворялся милым и сочувствующим другом и физиотерапевтом, а я всё это время ему верил.

Он же следил за мной по заданию злодея по имени Фрей, который на Грани считался очень влиятельной личностью. Но это в прошлом, по крайней мере я на это очень надеялся. Мне хотелось верить, что Фрей торчит в какой-нибудь пограничной тюрьме и больше не причинит никому вреда.

Интересно, знали ли феи и профессор Кассиан, что я трачу своё свободное время на Грани исключительно на паркур и осмотр окрестностей? Вероятно, они надеялись, что я буду самостоятельно повторять упражнения, которые они мне задавали, пытаясь обучиться навыкам, которыми должен владеть каждый аркадиец. И мне, по их мнению, они тоже обязательно пригодятся.

Но я не так-то просто справлялся даже с осознанием Грани, сколько они ни пытались втолковать, что это нематериальный мир, которым можно управлять и который можно создавать заново с помощью одного лишь вообра-жения. Как такое можно понять?

Во время тренировок с феями у меня пока ни разу не получилось представить дверь в стене или превратить зелёный камень в красный, не говоря уже о том, чтобы наколдовать себе крылья или совершить какие-нибудь другие фокусы-чудеса, которые феи делали постоянно.

Но я не слишком отчаивался. Здесь, на Грани, я мог передвигаться самостоятельно, без костылей или чьей-либо помощи. Одно лишь это можно считать чудом. Зачем тратить время на упражнения по перекрашиванию камней, если вместо этого я могу бегать и прыгать?

Между прочим, в реальном мире я неплохо продвигался в развитии своих сверхспособностей. Мои сверхслух и сверхзрение по-прежнему приходили и уходили, когда им заблагорассудится: в основном, когда мне не было от них совершенно никакой пользы. Но вот поток воздуха я теперь контролировал гораздо лучше. С его помощью я мог захлопывать двери, с лёгкостью передвигать предметы из одного конца комнаты в другой и качать ветром деревья на кладбище, которые находились в пятидесяти метрах от моего окна. И это казалось совершенно естественным, будто воздух стал частью меня.

Позавчера я таким способом сделал перестановку в комнате, даже не вставая при этом со стула.

Но как раз здесь, на Грани, где якобы с помощью силы воображения было возможно всё, мои суперспособности никак не хотели проявляться.

– Всё на Грани – лишь иллюзия, – несколько раз пытался объяснить мне профессор Кассиан. – Среди прочего иллюзией является и воздух. Он всего лишь плод коллективного воображения, и мы дышим лишь по привычке, потому что всегда поступали так на Земле. Понимаешь?

Единственным ответом на это было «Нет!» с большим восклицательным знаком.

Терпеливый профессор Кассиан был уверен, что рано или поздно я смогу, как он выразился, «освободить свой разум от его человеческо-материальных ограничений», но Гиацинт сухо предположил, что, возможно, мне просто не хватает воображения.

И он был прав. В нашей маленькой команде за воображение отвечала Матильда. Во-первых, она прочла столько фантастических романов, что их хватило бы для нас двоих, а во-вторых, Матильда обладала способностью преподносить мне самые невероятные и нелепые факты так, что они вдруг казались правдоподобными и логичными.

«Матильда…»

Я почувствовал, будто меня резко укололи в самое сердце. После происшествия с Жанной и Северином, когда она была на волосок от смерти: могла сорваться с крыши десятиэтажного здания или превратиться в пепел, – мы расстались. И я до сих пор от этого не мог прийти в себя.

На мгновение в моей голове всплыли невольные воспоминания о её поцелуях, о том, как приятно пахли её волосы и как невероятно храбро она противостояла Жанне, Северину и пернатым змеиным чудовищам, размахивая колышком для рассады.

«Боже, как же мне её не хватает!»

Расстаться, несомненно, было правильным решением, даже если мне очень хотелось продолжить наши отношения. Матильда чуть не умерла из-за меня. Я не мог допустить такое ещё раз. И скорее всего, она давным-давно обо мне забыла.

«Ёлки-палки! Вот почему нельзя слоняться без дела: в голову тут же лезут мрачные мысли».

Я попытался осторожно заглянуть в щель в стене, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. Сейчас мне нужно было как можно скорее вернуться обратно к феям.

Переулок был пуст. По крайней мере, мне так казалось. Но в тот самый момент, когда я вышел из своего укрытия, от противоположной стороны дороги отделилась зловещая фигура в чёрном плаще. Казалось, это некс, замаскированный под воина-ниндзя.

«Чёрт! Они меня всё-таки выследили».

Но тут ниндзя-некс скинул с головы капюшон, и я понял, кто передо мной.

– Северин! – выпалил я.

– Мой любимый пациент, – отозвался он.

Северин выглядел так же ослепительно, как и всегда: высокий, мускулистый, с тёмными длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Длинный шрам, который начинался прямо у уголка его глаза, делал его ещё более привлекательным. Даже его улыбка не изменилась: она казалась такой же тёплой и сердечной, как прежде.

Вот только я больше не собирался ему верить.

За последние несколько недель я иногда прокручивал в голове, что бы мне хотелось высказать Северину, если бы нам довелось встретиться снова. Но сейчас, когда он на самом деле очутился передо мной, я лишь неуверенно промямлил:

– Я думал, они навсегда упекли тебя за решётку.

– Это они тебе сказали? – Северин приподнял бровь. – Как видишь, у них тоже довольно расплывчатое представление о правде. – Он сделал шаг ко мне. – Может, им действительно удалось на время лишить Фрея должности в Верховном Совете или даже арестовать его, а Нил с позором выгнал Жанну из своей элитарной двенадцатой центурии, но до меня им не добраться.

Да уж, теперь я и сам это понял. Я просто выдавал желаемое за действительное, когда Кассиан и Гиацинт уверяли, что мне больше ничего не угрожает и что виновных привлекут к ответственности. Да, именно так высокопарно они и выразились – «привлекут к ответственности». Видимо, никто не объяснил им, что в разговоре уже никто так не изъясняется. Как бы то ни было, я в очередной раз неправильно понял их пространные объяснения и представил, что Северин, как и Фрей, прозябает сейчас в какой-нибудь тюрьме на Грани.

«Ага, „ничего не угрожает“, как бы не так!»

Несмотря на то что на лице Северина сияла дружелюбная улыбка, мускулы его напряглись, а глаза беспокойно забегали. Казалось, он лишь выжидал, когда я сделаю шаг, чтобы наброситься на меня.

– Феи совсем рядом, – пробормотал я тоном нашей главной школьной ябеды Луизы Мартин, шипящей: «Вот погодите, наша учительница скоро об этом узнает».

– Ничего страшного. – Северин криво усмехнулся. – Феи меня не пугают. Кроме того, у меня свои пути к отступ-лению. – Он кивком указал на отверстие в каменной кладке позади себя, скрытое виноградными лозами. От него спускалась металлическая лестница. Я видел лишь первые ступеньки, остальные терялись в кромешной темноте.

– Подземное Царство, – выпалил я.