– Хорошо бы, но в остальном не меняйся, – посоветовал он. – Однажды появится счастливчик, который поймёт, какое ты сокровище.

Счастливчик?

Я усмехнулась, ведь знала, что парень никогда не станет моим принцем, несмотря на все мои грёзы. Ещё в детстве жизнь научила меня быть прагматичной, поэтому я не обольщалась…

Невозможно найти двух людей, столь разительно отличавшихся друг от друга, как мы с Альбертом.

Я была грубоватой, порывистой и взбалмошной девчонкой, а Альберт – сдержанным, осмотрительным и благопристойным наследником миллиардного состояния.

Я жила в доме для прислуги, носила потёртые джинсы и чёрные бесформенные худи. А неотъемлемыми составляющими его мира были «БМВ», вечеринки и соответствующий дресс-код.

Развернувшись, я ушла к себе доедать торт.

Если бы мне было известно, как закончится этот вечер, то осталась бы с ним. Чтобы уберечь.

Глава 3. Подстава

Той ночью мне не спалось.

Живот неприятно крутило: торт оказался приторно сладким. А может, я всё никак не могла отойти от короткого, но такого завораживающего разговора с Альбертом.

Спрыгнув с кровати, я отправилась искать дедушку. Подумала, что он осматривает территорию и я смогу найти его в саду.

Стояла жаркая и душная ночь, наполненная острым ароматом гардений, цветущих на клумбах.

Гости уже разошлись по домам, а слуги ещё убирали дом после праздника.

Я бродила по саду, но деда нигде не было видно. И когда я уже собралась возвращаться к себе, в дальнем окне я заметила Альберта.

Это была его спальня.

Мои ноги вросли в землю, и я, затаив дыхание, наблюдала, как Альберт стащил через голову рубашку и отбросил её на кровать.

Мягкий отблеск лампы, стоявшей на комоде, играл на перекатывающихся мускулах его плеч и спины.

Окно было приоткрыто.

Чуть слышный звук насторожил Альберта, поскольку он резко обернулся к двери, где стояла Валерия с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.

Парень устремил на женщину взгляд, в котором тревога быстро сменилась раздражением.

– Что ты здесь забыла?

Подняв бутылку и бокалы, избалованная безнравственная женщина вошла в комнату парня как в свою собственную. Впрочем, Валерия считала, что ей принадлежит весь мир, и везде чувствовала себя хозяйкой.

– Увидела в твоём окне свет и, поскольку, похоже, мы оба никак не можем заснуть, решила поделиться с тобой вот этим.

– Я не страдаю бессонницей.

– Незачем так сразу давать мне отпор, – фыркнула его мачеха, присаживаясь на край кровати.

Рыжая стерва забросила ногу на ногу и покачала туфлей, повисшей на кончиках пальцев.

– Зачем ты пришла?

– Мы не виделись целую вечность – вот я и решила нанести тебе визит, – ответила она, наполняя оба бокала.

– И это всё? – саркастически переспросил Альберт, задержав брезгливый взгляд на её призывной улыбке.

Даже меня перекосило от отвращения.

Парень решительно протянул руку за рубашкой, но кикимора покачала головой, а её улыбка стала жёсткой.

– Не надо одеваться, милый. Мне нравится твой вид.

– Валерия, – резко вскрикнул Альберт, – я устал. Тебе лучше уйти.

– Как невежливо ты разговариваешь со своей мачехой!

Она убрала бокалы на прикроватную тумбу и, покачивая бёдрами, двинулась в сторону парня.

– Валерия, – резко вскрикнул Альберт, – повторяю: тебе лучше уйти.

– Не хочешь поздравить меня с днём рождения? – промурлыкала она, потянувшись к его щеке.

– Чёрт побери, хватит! – взорвался парень, с неприязнью уворачиваясь от кикиморы. – Ты ведь замужем за моим отцом!

– Знаю, – с усмешкой отозвалась она.

– Вон отсюда!

Валерия окинула его удивлённым взглядом широко раскрытых глаз и завела руки за спину, расстёгивая платье.

– Не думала, что ты будешь таким несговорчивым мальчиком.

– Тебе известно, что такое супружеская верность? – поинтересовался Альберт, отступая назад.

– Я всегда верна Лёше, когда он в городе, – возразила стерва.

У неё жарко вспыхнули глаза, когда её ладони коснулись густых тёмных волос у парня на груди.

– Но сегодня мой день рождения, и я хочу сделать себе особенный подарок.

– Не стоит так себя баловать.

Валерия разразилась низким гортанным смехом, потом крепко обвила руками шею парня и прижалась к нему животом.

Альберт окончательно утратил сдержанность и терпение.

– Предупреждаю тебя, – прошипел он, хватая её за запястья, чтобы высвободиться, – не трогай меня.

Вспышка яркого света внезапно ворвалась в комнату, и кто-то вошёл. Губы Валерии задрожали, а глаза от ужаса стали огромными.

– Какого дьявола здесь происходит? – взвыл Орлов-старший, застав свою жену практически в объятиях полуголого сына.

Я так сильно испугалась поднявшегося крика, что не выдержала и сбежала. Но уже за поворотом врезалась в нечто твёрдое.

– Маша?

Это был мой дедушка.

– Ты чего здесь делаешь так поздно?

– Деда, – завизжала я, – ты должен пойти срочно к ним и сказать, что Альберт ни в чём не виноват. Это всё кикимора. Она домогалась его.

– О чём ты говоришь?

– Отец Альберта неправильно всё понял. Пожалуйста, скажи им, как всё было на самом деле. Пусть он выставит уже эту стерву из дома.

– Успокойся, девочка, – деда положил руку мне на плечо.

– Пожалуйста, – умоляла я.

Мы резко обернулись на громкие крики, доносящиеся из дома. Сердце заколотилось как бешеное.

– Быстро к себе. Я пойду проверю, что там.

Дедушка ушёл, а я, как мне и велели, побежала в спальню. Села на кровать и, дрожа от страха, притянула ноги к подбородку.

Мне ещё никогда не было так страшно. Я знала, что этот вечер не закончится для Альберта ничем хорошим.

Дедушка вернулся где-то через час. И, ничего не сказав, лёг спать. А я так и не смогла сомкнуть глаз. Всё сидела и смотрела в окно.

Сердце ныло от неприятного предчувствия.

Это был первый раз, когда я так сильно кого-то ненавидела.

Дала себе обещание, что, если однажды у меня появится шанс, я оттаскаю гадюку за волосы.

Утром я узнала от других слуг, что прошлой ночью разразилась страшная ссора между хозяевами, после которой отец выгнал сына из дома.

Все ходили и шептались, но никто толком не мог сказать, что именно произошло. Никто, кроме меня.

С тех пор прошло шесть лет.

Шесть долгих лет, за которые я больше не видела Альберта.

Говорили, что он отказался от денег отца и уехал учиться за границу. Но всё это были неподтверждённые слухи.

А Валерия?

Лживая гадина так и жила в особняке в качестве жены Алексея Орлова, пока в один день он не скончался от сердечного приступа.

Глава 4. Встреча через время

– Ну всё, мне пора! – застёгиваю молнию на дорожной сумке, но ползунок вдруг застревает в середине.

– Везёт тебе, – соседка по общаге сидит на своей кровати, не обращая внимания на мои потуги закрыть сумку, – среди богатеньких будешь вертеться.

Я фыркаю.

– Мне бы повезло, если бы я с ними за одним столом лобстеров ела, а не мыла после ужина грязные тарелки. Да что с этим проклятым замком не так? – опираясь коленом о край кровати, тяну бегунок со всей силы на себя.

– Если у вас там будут знаменитости, присылай фотки, – подруга лениво пролистывает ленту соцсетей на телефоне.

– Прислуге в доме Орловых запрещено делать фотографии гостей. Так что поблагодари Вселенную за изобретение Интернета. Там ты найдёшь всё, что тебе нужно и даже больше.

– Слушай, у тебя хоть шмотки-то нормальные есть? – соседка брезгливо оглядывает мои потёртые джинсы и белую майку.

Я не отношусь к тому типу людей, которые красуются брендовыми вещами, будто носят на себе ценники. И предпочитаю простую, но удобную одежду.

Бегунок наконец-то поддаётся, и я, схватив сумку, устремляюсь к двери.

– Там будет униформа. Весёлых тебе каникул! Увидимся в сентябре.

Как бабочка спархиваю вниз по лестнице. Меня переполняет небывалое воодушевление. Ведь я не просто собираюсь провести лето в особняке Орловых, подрабатывая там прислугой, я еду домой.

Как ни крути, а другого дома, кроме комнаты в угле для прислуги, у меня никогда не было.

На парковке у общаги уже стоит дед с открытым багажником.

Мы не виделись всего полгода, но за это время седин на его голове стало больше.

– Ничего себе! У кого-то новый «БМВ», – присвистывая, обхожу машину класса люкс по кругу, оценивая её характеристики и мечтая, что дед однажды сжалится и даст мне сесть за руль этого произведения искусства.

– Валерия после похорон решила себя утешить шоппингом.

Мысль о том, что Алексей Орлов недавно скончался, заставляет моё сердце сжаться от грусти.

– Можно я поведу? – даю деду сумку.

Он убирает её в багажник и садится за руль. А мой вопрос тает в воздухе как дым.

– Твоя мама звонила вчера, спрашивала, как ты закончила семестр.

Поворачиваюсь к окну, горько усмехаясь.

– Я думала, она звонит, только когда ей нужны деньги.

Деда молчит.

Никак не реагирует.

Похоже, я задела его за живое.

Моя родительница уже давно вышла замуж за какого-то забугорного дядечку, правда, потом успела развестись, предварительно доведя своего мужа до разорения. И последние лет пять звонит деду с просьбой выслать ей денег.

Дедушка мой всегда отличался железным терпением. Внешне он спокойный как удав. Но когда дело касается матери, желваки на серьёзном лице напрягаются не на шутку. Одна маленькая искра и пороховая бочка взорвется.

– Как прошли похороны? – меняю тему.

– Обычно.

Обычно?

Я-то знаю, как дед был привязан к Орлову-старшему. Он был правой рукой миллиардера в плане безопасности. И если бы понадобилось, не думая ни секунды, отдал бы за него свою жизнь.

Вот и сейчас, подмечая, как пальцы деда крепко сжимают кожаный руль, я понимаю, что он сильно скорбит.

– А Валерия? – имя стервы до сих пор отдаётся горьким привкусом во рту. – Она теперь всё унаследует?

– С чего ты взяла? Альберт был и остаётся единственным наследником своего отца.

На душе становится так приятно и тепло от слов деда, что я невольно улыбаюсь.

– Вот бы он вернулся и выставил кикимору из особняка.

Повисает короткая пауза. Будто деда обдумывает нечто важное. Тишина растягивается, а потом он спрашивает:

– Как прошла сессия?

– Всё сдано на отлично. В следующем году у нас начнётся практика.

Хоть дед и не говорит напрямую, но я знаю, что он мной гордится. Когда я сказала ему, что буду поступать на юридический, он просто согласно кивнул.

Отсутствие проявлений эмоций – это его отличительная черта.

Но он прекрасно знает, как я вечно борюсь за справедливость. Поэтому лучше работы, чем заседать в зале суда с маленьким молоточком, мне не найти.

Дорога до особняка занимает около часа. Деда заносит мою сумку в комнату, и я ахаю от восторга.

– Мне выделили отдельную спальню?

– Конечно. И оплата за твой труд тоже будет достойная.

Целую своего терминатора в щёку.

– Спасибо. Я так рада вернуться домой.

– Поработаешь пару месяцев и потом обратно на учёбу, – строго предупреждает.

– А как иначе!

Я плюхаюсь на кровать и, согнув руки в локтях убираю их за голову. Взгляд устремляется к потолку.

У меня странное предчувствие, что это лето будет особенным.

На следующий день я как юла безостановочно кручусь у зеркала, примеряя на себя форму прислуги. Я годами видела, как дорогие моему сердцу люди носили точно такое же платье. Униформа здесь не менялась уже лет двадцать.

Чёрное платье с длинным рукавом опускается ниже колен. А на шее красуется аккуратный белый воротничок.

Я, конечно, никогда не мечтала стать прислугой. Но надеть эту форму для меня всё равно что породниться с людьми, на глазах которых я выросла.